Мы снова говорим на разных языках. Любовь, сотворившая чудо!

Мы снова говорим на разных языках

Любовь, сотворившая чудо!

Семён Юрьевич Ешурин

© Семён Юрьевич Ешурин, 2019

ISBN 978-5-0050-5323-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы снова говорим на разных языках

Глава 1

Эта романтическая история началась через неделю после

гибели в автокатастрофе принцессы Дианы и не имеет к этой трагедии ни малейшего отношения.

Итак, на одном из питерских военных заводов (интересно: а бывают невоенные?) возникло небольшое разногласие между одним

из цехов и конструкторским отделом. «Утрясать» вопрос послали технолога цеха Дарью Ромашкину, миловидную чуть полноватую крашеную блондинку лет 30-ти на вид и 34-х по паспорту.

Даша явилась в бюро электроники конструкторского отдела и за десять минут справилась с возложенной на неё задачей. При этом она заметила за одним из столов незнакомого ярковыраженного еврея в очках, примерно своего ровесника, который увлечённо «корпел» над какой-то схемой и ни на что вокруг не реагировал. Нельзя сказать, что технолога объяло пламя страсти, но она на всякий случай осмотрела руки инженера и убедилась в отсутствии обручального кольца. Особенно вглядываться не пришлось, так как других колец тоже не было.

Ромашкина вернулась в «родное» техбюро цеха. Через час она вышла «подымить». В курилке сидела её подруга Люся, сотрудница бюро электроники. Даша начала издалека:

– А куда делся Кондратенко?

– В другую «контору» перешёл. Платят там тоже «не ахти», но хоть вовремя.

– Понятно… А то смотрю, за его столом какой-то «Рабинович» сидит.

– Почти угадала. Это наш новый сотрудник Ося, извини за выражение, Фраерман. Как говорил шеф, «у него самая большая длина носа и извилин во всём отделе».

Даша хотела плавно перейти на семейное положение Оси, но собеседница первая затронула эту тему:

– И что интересно: ведь явно не Аполлон – сама же видела. Зато какие девки к нему «липли»! Одна Ленка Морозова чего стОит! Так заявил, что восхищён её неземной красотой, но считает, что коэффициент умственного развития мог бы быть ещё выше.

– То есть интеллигентно обозвал дурой! – засмеялась Даша. – Погоди! У вас же есть интеллектуалка Инна Вайсберг, только больно страшненькая.

– Так он уж начал «подбивать под неё клинья». Млел, можно сказать, от восторга. Инка, правда, говорила, что по сравнению с Осей она по интеллекту, как деревенская клуша.

– И чем же это «мление» закончилось?

– Невеста оказалась курящей, и жених отворотил от неё свой длинный нос… У Инки он, честно говоря, ненамного короче.

Даша поспешно выкинула в мусор едва начатую сигарету.

– Ты что?! – удивилась Люся. – Имеешь на него виды?

– Вот ещё! – усмехнулась Ромашкина. – Просто работы много, некогда… Да и шансов никаких. Мне до Инны Вайсберг как до луны!

После этого разговора Даша всерьёз решила «окольцевать» строптивого инженера. Морозова и Вайсберг невольно создали Фраерману такую рекламу, что устоять было невозможно.

Ромашкина себя не переоценивала. Внешность не для подиума, интеллект не для «Что? Где? Когда?», курящая, разведённая. К тому же, «бесплатное приложение» – 13-летняя дочь Капа, хулиганка и второгодница. Но с другой стороны, по сравнению c Инной Даша – красавица, по сравнению с Леной – умница; курение можно бросить и прикинуться некурящей; разведена не потому, что вертихвостка, а потому, что ей оказалась секретарша мужа, к которой тот и ушёл. Ну, а что касается дочки, так не могут же быть у невесты одни достоинства.

После работы, придя домой, будущая невеста приступила к «плетению паутины». Внешность решила почти не менять, разве что чуть более строгий костюм и чуть менее броский макияж. Теперь надо было придумать: чем бы поразить жениха? Причём так поразить, чтобы пришёл в себя уже после свадьбы, в крайнем случае – после «залёта».

Вспомнилась мудрая мысль любимого автора бывшего мужа. Дейл Карнеги утверждал, что для любого человека слаще всего звучит его собственное имя. Даша решила поискать в словаре какого-нибудь Фраермана. Она открыла «Большой энциклопедический словарь» и отыскала нужную фамилию: «Фраерман Рувим Исаевич (1891—1972), рус. писатель. Рассказы и повести для детей, в т.ч. „Дикая собака Динго или повесть о первой любви“ (1939)». Начинающая эрудитка вспомнила, что когда-то смотрела фильм «Дикая собака Динго». Она позвонила «кинолюбивой» знакомой и выяснила подробности.

Теперь предстояло заманить инженера в цеховое техбюро, где Ромашкина работала. После долгих размышлений она вспомнила совет мужа-изменника: «Если ты что-либо не можешь (а ты почти ничего не можешь!), то простимулируй того, кто может!»

Даша позвонила Люсе и назначила встречу через пять минут.

– Ты, вроде, была не прочь, если я с твоим носатым коллегой «замучУ»?

Подруга неожиданно рассмеялась и на удивлённый взгляд собеседницы пояснила:

– Твоё «не прочь» напомнила мне сказку про Федота.

– Мой бывший её очень любил, – воскликнула Даша и с грустью добавила. – Больше, чем… меня!

– Маруся там говорит царю:

«Уходи, постылый прочь,

И в мужья себя… НЕ ПРОЧЬ!

Не уйдёшь, так я могу и…

Сковородкою помочь!»

– Можешь сделать так, чтобы он взял какой-нибудь документ в моём техбюро?

– Подумать надо.

Даша достала из полиэтиленового пакета коробку конфет «Пьяная вишня»:

– Угощайся. Думать помогает.

Вскоре Люся заявила:

– И впрямь помогает! Придумала!

– Давай.

– Сперва тЫ давай… коробку.

– А не жирно будет?

– В конфетах не жиры, а углеводы. Тем более, с тебя не убудет. Ты же у нас буржуйка! … В смысле, не печка, а жена буржуя!

– Так ведь бывшая жена.

– Тогда отсыпь себе половину… И само собой, свидетельницей на свадьбу пригласишь.

Даша отсыпала половину коробки конфет и вручила оставшееся вымогательнице.

Забегая вперёд, следует сказать, что Ромашкина пригласит таки подругу на свою свадьбу. Правда, … не с Фраерманом!

Через полчаса позвонила Люся:

– Клиент вовсю ищет свою схему. Будь на месте. Сейчас посоветую зайти к тебе.

Вскоре дверь техбюро открылась, и в помещение нерешительно вошёл ожидаемый «носовладелец». Он поздоровался и робко спросил:

– Скажите, пожалуйста, кто здесь Василькова?

– Может, Васильева? – встрепенулась одна из технологов, обладательница этой распространённой фамилии.

– Нет, вроде помню, что фамилия цветочная.

Даша улыбнулась:

– «Ромашкина» устроит?

– Ой! Точно! – смутился Ося.

– Я Вас слушаю.

– Дарья Степановна?! – ещё больше смутился Фраерман, ожидавший увидеть даму предпенсионного возраста. – Мне сказали, что Вы документацию выдаёте.

– Правильно сказали, – с трудом сдерживая смех, подтвердила Ромашкина. – А что именно выдать?

– Схему на 458-й блок питания… Нет, у нас в отделе своя схема тоже есть, но она… занята.

Даша взяла незаполненную карточку и спросила:

– Вы кто и откуда?

– Фраерман Иосиф Аронович из 10-го отдела.

– Фраерман?! – якобы удивилась Ромашкина.

Раздалось хихиканье отдельных сотрудниц.

– Ну не виноват я! – тоскливо проговорил инженер. – Это

родители…

И тут Даша нанесла решающий удар:

– А Рувим Исаевич тоже не виноват?

– Пожалуй, нет. Он – по боковой линии: двоюродный брат деда… Ой! А Вы его читали?

Даша решила, что умеренная самокритика не помешает:

– Вынуждена признаться в невежестве. «Повесть о первой любви» не читала; правда, «Дикую собаку Динго» смотрела.

Одна из дашиных коллег не смогла не заметить:

– Там Галина Польских в главной роли.

Ромашкина вновь выдала «домашнюю заготовку»:

– Только она играла не австралийскую собаку, а Таню Сабанееву.

Пока Ося стоял с открытым от удивления ртом, Даша отыскала папку с названием «ХД2.087.458Сп». Затем вручила её своему новому поклоннику. Фраерман очень хотел побеседовать с эрудированой выдавальщицей документации, но не мог себе этого позволить в присутствии посторонних. Он простился и пошёл к двери. Даша хотела блеснуть знанием годов жизни автора «Дикой собаки…», но вовремя удержалась – Ося мог заподозрить, что она заранее подготовилась к их разговору.

Через полчаса Ромашкина взяла в заводской библиотеке «Большой энциклопедический словарь» и посмотрела статьи «василёк» и «ромашка». Теперь предстояло найти предлог, чтобы посетить бюро электроники (ждать до завтра было нецелесообразно – Ося понял бы, что она «консультировалась» с энциклопедией). Вскоре начальник техбюро попросил одну из подчинённых занести служебную записку в требуемое бюро.

– Давайте, отнесу, – предложила Даша. – Мне всё равно по пути.

Она отнесла записку начальнику бюро электроники, затем подошла к Фраерману:

– Чуть ни забыла. Вы не так уж и ошиблись, когда назвали меня Васильковой. Василёк и ромашка относятся к одному семейству – сложноцветных.

– Ого! – воскликнул первый эрудит завода. – Ваша девичья фамилия, случайно, не Мичурина?

Тут на Дашу снизошло вдохновение:

– Ни Мичурина, ни даже Самойлова, а всего лишь Ивашкина.

Кто-то где-то когда-то говорил при ней про какую-то Мичурину-Самойлову, но кто, где, когда и что говорил вспомнить не удалось.

Фраерман аж засиял:

Вы слышали про Веру Аркадьевну?!

– Cлышать слышала, но видеть не видела.

Это была чистая правда – обладательница двойной фамилии умерла почти полвека назад, о чём Даша не знала.

Ося улыбнулся и спросил (точнее, начал спрашивать):

– А в каком театре…

– Иосиф Аронович! – перебила Ромашкина, во время работы надо работать. Делу время, потехе час.

– … как говорил …, – подхватил Ося и выжидательно посмотрел на собеседницу.

– Это говорил мужчина, – не растерялась та, – а значит, можете ему поверить, раз уж нас, женщин считаете дурами!

И изобразив благородный гнев, Даша покинула бюро электроники. Затем «перешла через дорогу», направилась в конец коридора и посетила некое бюро 9-го отдела. Это было сделано для конспирации. Сотрудники 10-го и 9-го отделов, хоть и были знакомы друг с другом, но почти не имели общих производственных интересов и мало общались. А значит, информация о предстоящем телефонном разговоре почти наверняка не дойдёт до Фраермана.

«Конспираторша» попросила разрешения позвонить и набрала заранее выученный ради такого случая номер телефона мужа бывшей золовки (сестры бывшего мужа):

– Серёжа, привет! Это твоя бывшая родственница.

– Даша?! Добрый день.

– Из какого театра Вера Аркадьевна Мичурина-Самойлова?

– Из Пушкинского, который в Питере.

– Лишнее уточнение.

– Далеко не лишнее. Например, знаменитая Вера Алёнтова тоже из Пушкинского театра, но который в Москве.

– А-а! …А кто сказал, что «делу время, потехе час»?

– Русский царь Алексей Михайлович.

– Серёжа, ты гений!

– Я не гений, я только учусь!

– Желаю успехов в учёбе! – пожелала Даша и повесила трубку.

Затем направилась в бюро электроники на новую встречу с Фраерманом.

Но тут оказалось, что «на ловца и зверь бежит» (точнее – от ловца). Из бюро вышел объект охоты и направился в начало коридора.

Даша ускорила шаг. Фраерман взялся за ручку двери бюро логических устройств своего родного 10-го отдела.

– Иосиф Аронович! – окликнула его технолог.

– Я Вас слушаю, – подчёркнуто вежливо ответил тот.

– Признаю, что была… не совсем права.

– А что? Один из цветков не из семейства сложноцветных?

– Нет, оба оттуда. Дело в другом. Вы, можно сказать, со всей душой, а я, вместо того, чтобы сказать про Пушкинский театр и царя Алексея Михайловича, чуть ли не вытерла о Вас ноги.

Инженер очередной раз был поражён – Ромашкина не просто проявила эрудицию, но и признала свою вину! А то, что слегка сорвалась с цепи, вполне объяснимо – у женщин свои секреты… ежемесячные… Ося с грустью заметил у заинтересовавшей его женщины обручальное кольцо.

– Понимаю, – продолжала Даша, – что оскорбила Вас публично,

а извиняюсь, то есть прошу прощения с глазу на глаз…

– … Как Кутузов с Нельсоном! – улыбнулся Фраерман.

Собеседница рассмеялась. Она знала, что Кутузов был одноглазым и догадалась, что Нельсон – тоже. Правда, Даша подумала не про английского вице-адмирала Горацио Нельсона, а про южно-африканского негра Нельсона Манделу. К счастью, у неё хватило ума не озвучивать эту гипотезу.

Ромашкина тепло простилась с Осей и пошла по коридору. Он смотрел вслед, пока она ни скрылась из виду. Затем вздохнул и побрёл в своё бюро. Вдруг Фраермана осенило: он вспомнил, что обручальное кольцо Даши было на безымянном пальце левой руки. Это означает, что прекрасная (не только в производственном смысле!) специалистка разведена.

На рабочее место инженер вернулся в приподнятом настроении. Вскоре начальник задал вопрос по работе, и Ося с удивлением понял, что так и не вошёл в кабинет, в который собирался.

В это же время Даша размышляла о ходе «рыбной ловли». Было ясно, что Ося «заглотнул крючок». Главное, чтобы он с него не сорвался. А тут имелось серьёзное препятствие – любимая, но далеко не идеальная дочка. Снова потребовалось (как и в случае с «Рувимом Исаевичем») найти нестандартное решение. Как превратить шалопайку Капу в образцово-показательного ребёнка… хотя бы до зачатия её братика или сестрёнки? Да очень просто! Розыгрыш!!

Глава 2

Придя домой, Даша приступила к разработке плана временного перевоспитания дочери. Наконец, явилось где-то шлявшееся её лохматое чумазое «сокровище».

– Как успехи в учёбе? – поинтересовалась мать.

– Как всегда – пятак!

– Догадываюсь, по какому предмету.

– Ну, да! По физре.

– А нефизкультурные достижения есть?

– По русишу – высший балл, по матеше – чуть поменьше.

Под высшим баллом по всем (кроме физкультуры) предметам подразумевалась тройка.

– Капочка, может, возьмём по математике репетитора?

– А на фига?! Третьегодница им не нужна. Поднатужатся и натянут трояк. Так что, не напрягайся, мамуля!

И дочка чмокнула мать в щёку.

– Ты что?! – возмутилась Даша, почувствовав запах. – Опять курила?!

– Ой! Чья бы корова мычала, а твоя молчала! – процитировала девочка любимую поговорку отца. – Сама пыхтишь, как Змей Горыныч.

– Я с сегодняшнего дня бросила.

– Врачи заставили?! – встревожилась Капа.

– Нет. Просто у нас на заводе появился один… дядя… Ося, и он не любит курящих женщин.

– Папа тоже не любил, а тебе хоть бы хны! А тут ради постороннего дяди решила бросить! Слушай, а ты с этим Осей, как там по-научному, …?

И она выразилась совсем не по-научному.

– Нет, – смутилась Даша, – я с ним пока не вступала в половую связь… И вообще, кончай материться!

Капа усмехнулась и скаламбурила:

– Приказ матери не материться! … А он очень красивый?

– Ну, … как сказать? Зато очень умный.

– Круче дяди Серёжи?

– Круче дяди Серёжи только дядя Саша… Друзь. И то не всегда!

– Этот твой Ося умный, а ты ду… думаю тоже о-го-го! – засмеялась дочка.

«Скорее и-го-го!» – мысленно усмехнулась мать и ответила:

– Может, я и дура, но сумела убедить дядю Осю, что умная. А вот ты так не сможешь.

– Ладно уж, – вздохнула девочка, – подтвержу ему, что ты умная, хотя врать и нехорошо.

– Да я не про себя сказала, а про тебя, … что не сможешь притвориться умной.

– Это я-то не смогу?! – возмутилась будущая интеллектуалка. – Ещё как смогу! … Если дядя Серёжа поможет…

Даша улыбнулась – Капа словно прочитала её мысли. Вскоре дочь стала смотреть в другой комнате телевизор, а мать подошла телефону и набрала номер:

– Серёжа, привет! Это снова твоя непутёвая…

– Даша! Добрый вечер. Уж сам хотел звонить. Что заставило тебя интересоваться театром и пословицами? Только не говори, что тяга

к знаниям.

– Понимаешь, тут такое дело… В общем, поступил к нам на завод инженер. Холостой и шибко головастый. Ну и невесту он хочет соответствующую.

– Ничего не выйдет, – «утешил» бывший дальний родственник. – Возможно, ты и убедишь Осю, что стала эрудиткой, но как только он познакомится с моей любимой племянницей,…

– Вот об этом я и хотела попросить. Подготовь её так, чтобы Ося за умную принял.

– Бесполезно. Если что-то втемяшится Капе в голову… О! Неплохой каламбур! «Кап» по латыни «голова».

– Она согласна принять участие в розыгрыше.

– Это меняет дело, хотя нет, не меняет. Допустим, Фраерман поверит, что ты и Капа – светочи разума. Но ведь рано или поздно поймёт, что его дурят.

– Тогда скажем, что пошутили, но собираемся под его руководством стать на самом деле интеллектуалками.

– Интересная мысль, – согласился Сергей, – тем более, что он опытный репетитор.

– Постой! – воскликнула Даша. – Откуда ты это знаешь? … И разве я тебе говорила, что фамилия Оси – Фраерман?!

– Вообще-то ты даже не говорила, что инженера зовут Осей.

– И как же ты догадался?!

– Элементарно, Даша! Твой новый избранник сообщил мне новое место своей работы, а я знаю, где работаешь…

– ТАк прямо подошёл на улице и сообщил?

– Не на улице, а в «Коломне».

Речь шла о клубе знатоков, расположенном в петербургском районе Коломна.

– Расскажи-ка об Осе подробнее.

– Обожает математику, часто решает задачи «для души», но бывает, что и за деньги – репетитором, как я уже говорил, подрабатывает.

– Наверно, математическую школу кончал? – предположила Даша.

– Да. Знаменитую 30-ю.

– С золотой медалью?

– Для этого надо быть супергением, а он и на обычного-то не тянет. Но институт окончил с красным дипломом, … как и я. Что ещё? На датах сильно «сдвинут». Так когдА с Капой начинать?

– Завтра у нас в девять утра.

В то время, пока Даша говорила по телефону об Осе, Ося говорил по телефону о Даше. Он позвонил в службу платной информации (бывшая «Ленгорсправка») и выяснил, что Дарья Степановна Ромашкина старше него на пять месяцев (допустимая разница), и в её квартире прописана Ромашкина Капитолина Васильевна, появившаяся на свет 7-го июля 1984-го года.

Следующими двумя днями были суббота и воскресенье. Эти выходные дни стали для шалопайки Капы самыми учебными в жизни. Дядя Серёжа дал племяннице необходимый минимум информации по истории, географии и математике. Были так же усвоены вопросы, автором которых был Фраерман, а заодно заготовлены два сюрприза – математический и «латинский». На прощание учитель сказал ученице:

– Если бы ты так всё время занималась, то Лобачевским, может быть, и не стала, но Эвклидом – вполне!

Началась новая рабочая неделя. Три дня ничего не происходило, если не считать того, что каждый вечер Капа повышала культурный уровень под руководством эрудированного дяди.

В четверг, наконец-то, произошло. На периодических испытаниях (которым ежегодно подвергаются все виды выпускаемой продукции) отказал блок питания – тот самый 458-й, на который Даша выдала будущему жениху документацию. При испытании на теплоустойчивость (нагревание в передвижной камере тепла) блок стал «барахлить». На 10 часов утра была назначена комиссия. В её состав кроме обоих влюблённых вошли представители участка настройки, лаборатории периодических испытаний, а также представитель заказчика (когда-то правдиво называемый военпредом).

Место, где должна была собраться комиссия, располагалось в конце участка, а телефон (на столе мастера) – посередине. Даша заранее подошла к знакомой настройщице, работающей недалеко от телефона, но в зоне прямой видимости с места сбора комиссии. Она объяснила приятельнице предстоящую задачу. Сговорились на одной пачке сигарет «до» и столько же «после». Ромашкина вернулась в техбюро, взяла уже ненужную после бросания курить пачку и пошла расплачиваться. Она вручила вымогательнице «аванс» и ещё раз проинструктировала.

…За пять минут до начала работы комиссии Ромашкина почтила её своим присутствием. «Объект охоты» был уже на месте. Увидев «охотницу», он слегка смутился, но привёл себя в норму.

Через пару минут Ромашкина, как бы для поддержания светской беседы, сказала:

– Я после нашего разговора в энциклопедию посмотрела. Оказывается, нынешний год – юбилейный.

– Да, 80-летие Великой …, в общем – Октябрьского переворота.

– Не только, – уточнила Даша. – Ещё и четверть века со дня смерти Вашего многоюродного деда.

– Да?! Ну-ка …97 минус 72 будет 25… Действительно! Ты первая, кто это заметил, … то есть Вы первые…

Который уже раз эта удивительная женщина смогла Осю удивить. Инженер понимал, что не надо иметь «семь пядей во лбу», чтобы посмотреть в энциклопедию. Но тот факт, что она это сделала, говорил о душевной чуткости Даши. Возможно даже, он, Ося, ей небезразличен!

По мысли Ромашкиной в голове её воздыхателя сейчас должна была возникнуть примерно такая мысль: «Раз она только недавно отыскала моего дальнего родственника в энциклопедии, то до первого разговора со мной туда по этому поводу не лазила». Ничего подобного Фраерман-младший не подумал. У него просто не возникло сомнения, что эта эрудитка изначально знала про Рувима Исаевича Фраермана.

Ровно в 10 часов подошёл представитель заказчика, и работа закипела. Вскоре была выявлена нестабильно работающая микросхема. Технолог Ромашкина вспомнила, что аналогичный дефект был год назад при настройке блока. Она предположила, что микросхема работает в предельном режиме, а значит дефект – конструктивный. Конструктор Фраерман возразил, что режим работы микросхемы самый что ни на есть оптимальный, а виноват завод-изготовитель этого злополучного радиоэлемента. Представитель заказчика усмехнулся:

– Два отказа и оба случайных?! Это как в анекдоте: два композитора написали одну оперу.

Все засмеялись, кроме Фраермана.

– Паизиелло и Россини, – возразил Ося, – порознь написали оперу «Севильский цирюльник».

Даша поняла, что её час пробил. Она посмотрела на вымогательницу сигарет и подала условный сигнал – поправила причёску… Зря старалась! Настройщица как копалась в своём блоке, так и продолжала заниматься этим полезным (но не для Ромашкиной!) делом. Даша от злости чуть ни прожгла взглядом в этой шалопайке дырку. Это подействовало. Настройщица подняла голову и встретила свирепый взгляд своей «халтуродательницы». Она вскочила, сделала несколько шагов и …нерешительно остановилась. Даша поняла свою оплошность и вновь поправила причёску. Пока «заговорщица» была в пути, Ромашкина проговорила:

– Иосиф Аронович! Раз уж Вы заговорили об операх, то не могу не…

Тут к ним подошла «спасительница» и …стала ждать окончания фразы. Даша была готова прибить её за подобную вежливость. Вместо этого она спросила:

– Ты ко мне?

– Да. Тебя к телефону.

Представитель заказчика возразил:

– У нас комиссия. Пусть попозже перезвонят.

Владелица дашиных сигарет повернулась, чтобы уйти. Бывшая хозяйка пачки использовала последний резерв:

– А кто звонит?

– Твоя дочка, – вспомнила инструкцию рассеянная курильщица.

Ося ужЕ открыл рот, чтобы встать на защиту обижаемого ребёнка, но представитель заказчика передумал:

– Дети – это святое! Идите, но ненадолго.

Даша подошла к телефону и набрала номер бывшего родственника. Если бы оказалось занято, Ромашкина могла бы и психануть: после общения с нерадивой сообщницей её нервы были на взводе. К счастью, оказалось свободно!…

Через несколько минут она вернулась.

…Комиссия пришла к выводу, что Фраерман прав – режимы работы микросхемы оптимальны. Радиоэлемент был в дальнейшем выпаян и отправлен на завод-изготовитель. Стали расходиться.

«Какая женщина! – восторженно думал Фраерман. – Надо будет закрутить с ней роман. … Роман с Ромашкиной! Сплошная латынь! (И „роман“, и „ромашка“ происходят от латинского слова „Рома“, что означает „Рим“) … А может, не стОит терять свободу?»

И тут, как бы опровергая последнюю трусливую мыслишку, раздался чуть хрипловатый волнующий голос предмета его страсти:

– Иосиф Аронович, я не докончила насчёт опер. Вы не знаете, в каком городе Джованни Паизиелло написал упомянутого Вами «Севильского цирюльника»?

Ося аж обомлел. Да за одно «Джованни» он готов был пасть к ногам прекрасной эрудитки. Они остановились на лестничной площадке, и влюблённый инженер выдавил:

– Знаю. В нашем, то есть в Санкт-Петербурге… в 1782 году. В том же году был «Медный всадник» открыт.

– И «Недоросль» Фонвизина написан, – уточнила Ромашкина. (Всё-таки не зря попросила бывшего родственника дать как можно больше информации. Память у неё была отличная. Другое дело, что Даша не любила её напрягать. Как шутил бывший муж, «такая память и в такую голову!»)