Долгая дорога в никуда. Том 1

Потом скоропостижно скончался первый секретарь ЦК компартии Узбекистана Шараф Рашидов. Случилось это во время его поездки по области. Ходили слухи, что это было самоубийство. Не успели его похоронить, как пошли уже массовые аресты по всей республике. Арестовывали теперь подряд чуть ли не всех, кто имел дело с выращиванием и переработкой хлопка. Председателей колхозов, бригадиров, заведующих и весовщиков в приёмных пунктах, директоров хлопкозаводов. Потом секретарей райкомов и даже обкомов.

В их районе арестовали нескольких предстателей колхозов, При том самых известных, —передовиков сельского хозяйства. С ними вместе пошло немало бригадиров. Арестовали директора местного хлопкозавода и нескольких весовщиков.

Толькооб этом мало кто знал. По радио и телевидению, в печати это никак не освещалось. Ходили только слухи, а слухи были разные. Говорили о воровстве. Якобы у арестованных обнаружили чуть ли ни миллионы рублей, а найденные у них золотые изделия взвешивали килограммами. Много новых автомобилей, спрятанных под вязанками хвороста или оформленных на родственников или водителей. Странно была одно, почему это начали сейчас, а не раньше.

О подобных хлопковых делах народ знал уже давно. Началось это еще в семидесятые, и участвовали в нем почти все, кто был связан с хлопком. Причинами этого была штурмовщина и показуха. Нереальные, практически невыполнимые планы по заготовке хлопка-сырца, которые определялись сверху. Увеличивая план по сбору хлопка, никто наверху не обращал внимания на истощение земельных ресурсов, на нехватку воды, на эрозию почвы. На самом верху требовали только план по заготовке хлопка-сырца. Их не интересовало, какой ценой это будет сделано.

Вот тогда эту схему придумали ловкие чиновники в больших кабинетах. В то время в колхозах в среднем было по 1200—1500 гектаров посевной площади. Из них под хлопок отводилось более 90 процентов. Оставшиеся 5—10 процентов земель использовались под овощные, кормовые и прочие культуры. Были еще и непосевные земли для выгула скота, бросовые солончаковые или песчаные.

Было несколько способов «нетрудовых доходов», как сказали бы сейчас. Самая простая и наиболее распространенная схема была такой. В колхозах еще отводили землю под индивидуальный личный посев колхозников. Каждому члену колхоза полагалось от пяти до пятнадцати соток дополнительной земли. Называлось это «Кошимча маллак», на этих участках колхозник имел право сажать что хочет. Платили каких-то десять или пятнадцать рублей в колхозную кассу и сажали в основном овощи или кормовые для домашнего скота.

Колхозником хотелось, конечно, побольше земли, потому что и эти десять соток приносили очень высокий доход в семью. Так вот, зная об этом, председатели колхозов выводили из-под учета еще несколько десятин земли. Кроме того в любом колхозе в то время имелось сорок-пятьдесят гектаров неучтенных земель. Естественно об этих землях знали и в руководстве района и в руководстве области. И все неучтенные земли отдавалось в аренду колхозникам, но уже по завышенной цене. Хотя это было 100—150 рублей, но колхознику это было выгодно. Используя эти земли под урожай, он получал доход от пятисот до тысячи рублей, продавая полученную продукцию на местном базаре. К тому же, убрав в июле первый урожай, он еще успевал до ноября месяца вырастить на этом участке джугару или кукурузу на корм скоту.

Таким образом, продав пятьдесят-шестьдесят гектаров неучтенных земель, председатель колхоза получал шестьдесят-сто тысяч рублей неучтенных денег. Большая часть этих денег шла на выполнение плана по сбору хлопка, точнее на подкуп и приписки. Часть оставалось у бригадиров, табельщиков и прочих работников колхоза. Естественно, председатель не обделял и себя.

Скажем, колхозу был определен план заготовки хлопка-сырца в двадцать тысяч тонн. Сбор хлопка начинался в сентябре и шел чуть ли не до середины декабря. Уже морозы трещали, а хлопок все еще собирали и стар и млад. Студенты, школьники, работники, даже стариков пенсионеров каким-то образом выводили на поля. А плана нет. Тогда председатель приходил на хлопкозавод к директору, и в приватной беседе за пиалой зеленого чая они договаривались обо всем. Недостающие тонны хлопка чудесным образом появлялись. Небольшой портфельчик, случайно забытый председателем колхоза, возвращали ему на следующий день пустым. В самом начале, когда все это только начиналось, этим занимались бригадиры и весовщики заводов. На должность главного весовщика подбирались люди надежные и преданные, утверждал их непосредственно первый секретарь райкома.

В то время в народе ходила шутка-притча:

Вызывают в райком партии кандидата на должность главного весовщика для утверждения. Первый секретарь райкома партии спрашивает у него:

– Какое у тебя образование?

– Незаконченное среднее.

– Арифметику знаешь? Считать умеешь?

– Умею.

– Лучше всего, что у тебя получается?

– Деление.

– Понятно, – уже смягчившимся голосам говорит первый секретарь.

– Знаешь ли ты, что, возможно, года три или четыре тебе не придется есть свежий урюк и тутовник.

– Конечно, знаю, – обреченно отвечает будущий весовщик, заранее зная, что через год или два его посадят.

Но уже в восьмидесятых председатели колхозов и директора заводов взяли все в свои руки. Если раньше они свою долю получали от весовщика, то теперь весовщик получал от них свой «заработок». Только в одном районе за сезон крутилось несколько миллионов рублей. Часть этих денег оседала в карманах бригадиров, председателя колхоза, директора завода, весовщика, работников контрольных и правозащитных органов и вышестоящих лиц, включая первых секретарей райкома.

Определенная часть отправлялась в далекую Россию в города Иваново, Кострома, Рязань и другие, где было развито текстильное производство. Экспедиторы, опечатав пустые вагоны, отправляемые в эти города, ехали вслед с увесистым портфелем, набитым купюрами с портретом Ильича. Там они договаривались с представителем принимающий стороны, как правило, это был сам директор текстильной фабрики или его доверенные лица. Передавали ему небольшой презент в виде корзины с фруктами от тружеников солнечного Узбекистана. Переложив из корзины в вазу красные гранаты, янтарный виноград и алые персики, директор или его представитель случайно обнаруживали на дне корзины аккуратно завернутую пачку купюр. Это было одной из схем, были и другие.

Такое положения вещей устраивало всех. Все получали выгоду, даже простые колхозники. Выгодно это было и горожанам.

Потому что все было дешево, если бы колхозники не покупали и не возделывали бы эти дополнительные сотки, то овощей и фруктов, выращенных на приусадебных участках, хватило бы только на свою семью. А то, что выращивал колхоз на плановых пяти процентах, отведенных под овощи и фрукты, просто сгнивало бы на складах. Получалась настоящая круговая порука, поэтому все молчали.

И когда все это выплыло наружу, разумеется, по команде из Москвы начались аресты. Заработала карательная машина правосудия. Пошли судебные процессы. Машина работала исправно и бесперебойно. Мелким сошкам, вроде бригадиров и другой мелочи, отмеривали от трех до пяти, крупным – от восьми до пятнадцати, а нескольким из них – расстрел. Люди в основном жалели осужденных. Народ же у нас сердобольный. Больше обсуждали их палачей, спорили, кому из них, сколько перепало от конфискованного. Поделились ли с местными правоохранителями Гдлян и Иванов —главные экспроприаторы, присланные из Москвы, или все забрали собой в столицу СССР. Какую часть оставили для себя, и какую часть отдали государству.

В этих бесконечных спорах то утихающих на некоторые время, то опять вспыхивающих, с началом очередного процесса люди склонялись к тому, что большая часть экспроприированного все-таки ушла в Москву. Но были и злорадствующие —так им и надо этим ворюгам. Мало им этого, расстреливать надо таких. Как при Сталине – говорили они уверенно и безапелляционно.

О чем ты говоришь? Что они тебя плохого сделали? Нормальные были люди, —заступались за них другие. Даже в бригаде у них мнения разделялись, как и везде.

Молодой энергичный каменщик Гани, выступал, яростно обличая арестованных:

– Так им и надо этим хапугам! Все они воры и подлецы. Что они хорошего сделали для народа? Только для себя, для своих жен и для своих детей.

– Правильно говоришь Гани! А еще и для любовниц. У каждого из них, подонков, было не по одной, —поддержал Гани его друг и напарник Ариф.

– Тебе лично или ему —Арифу, что они плохого сделали? —заступался за них плотник Исмаил-ака, – мужчина лет пятидесяти плотный, коренастый, с огромными мозолистыми лапищами.

– Вообще-то ничего не сделали. А что? Что они могут сделать лично мне? Я их не знаю.

– Тогда зачем напраслину на людей возводишь? Тем более если ты их знать не знаешь. А я вот знаю некоторые из них. Есть среди них хорошие люди и немало таких. Вот, например, Мавлян-ака Раимов. Что он плохого сделал? Всю жизнь работал как вол, никому плохого никогда не делал, только хорошее. Сам из того колхоза, где он председательствовал, родня вся моя там до сих пор живет. Я сам жил в этом колхозе до тридцати шести лет, пока квартиру в городе не дали. И вот что я тебе скажу: в колхозе том живут более шести тысяч человек, и ни один человек из этих шести тысяч не скажет ни одно плохого слова про Раимова. Даже сейчас, когда его посадили. Все знают, сколько хорошего он сделал для колхоза и для колхозников. Больше двадцати лет он там работал. Из самого отсталого вывел в передовики.

– Я помню, когда он пришел председательствовать в наш колхоз. Тогда я был молодым парнем, мальчишкой. Было это в середине шестидесятых годов. Колхоз был самым отстающим из отстающих. Сказать, что люди там жили бедно, – это ничего не сказать. Колхозники чуть ли не нищенствовали. Электричество уже почти везде было, а в нашем колхозе в большинстве домов не было. Раимов поднял колхоз чуть ли не из руин. Когда назначили его раисом, никто не думал, что он так долго проработает. До него за шесть лет четверых раисов сменили. «Этот тоже год или два проработает и тоже убежит, или снимут», —говорил народ.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.