Солнечный дождь из черной дыры

– Вадичек, – с надеждой протянула Вера, – так сыночек…

– Верка, хватит тут ползать! Слышала, что муж сказал? Ему нормальная баба нужна. Иди себя в порядок приведи, немедленно!

– Ей это не поможет! Она старая драная кошка в климаксе! – заорал Вадик, обращаясь к тёще, и ушёл, хлопнув дверью.

Мать подошла к Вере, и та невольно отпрянула, ожидая очередной пощёчины, но мать только прошипела:

– Не смей ему говорить. Поняла? Иначе отравлю и тебя, и твоего отпрыска.

Фантазия стала изменять Нинель Борисовне. Кроме «отравлю» на ум ничего не шло. Наверное, от стресса.

Бабка поспешила за Вадиком. Он пошёл в свою комнату и по пути, не таясь, набрал номер Лары.

– Здравствуй, прелесть моя. Спишь уже? Ложишься? Лара, в общем, я подумал и принял решение. Хватит нам с тобой прятаться и жить порознь. Мне нужна нормальная жена и нормальная семья. Я еду к тебе, – он глянул за окно в темноту. – Нет, сегодня уже поздно, я очень устал. Завтра утром буду у тебя, и мы серьёзно поговорим.

Он положил трубку, свалился одетый на постель и, как человек с чистой совестью и спокойной душой, захрапел уже через пять минут.

Нинель Борисовна тихонечко вошла к нему в комнату, вытащила телефон из его кармана и записала последний номер, по которому он звонил. Звонил он какой-то Ларе. Всякие Лары появились у Вадика параллельно с деньгами. Первое время Нинель старалась как-то их держать под контролем, чтобы никакая юбка Вадика из семьи не увела. А потом успокоилась, когда поняла, что это интерес сугубо физиологический. Тем более, Вадик и в этом вопросе был не прочь прокатиться на халяву. Но сейчас Нинель Борисовна чувствовала, что хорошо налаженная жизнь дала трещину. И дело не только в этой шантажистке-сектантке. Этот вопрос можно решить. Но вот если Вадик сбежит от проблем к другой бабе! А тут ещё пацан этот объявился! Так вовремя. Это ирония судьбы или умело созданная западня? Может, это всё сектантка подстроила? За Веркой теперь глаз да глаз нужен. Она своими истериками Вадика доведёт, он точно сбежит! И Юльке надо наказать, чтобы с этим рыжим все отношения оборвала.

Сна не было ни в одном глазу. Тихонько хлопнула входная дверь. Жулька пришла. Нинель тяжело встала с кровати и вышла в коридор. Юлька пошла на кухню и щёлкнула кнопку на электрическом чайнике. Нинель тоже зашла на кухню:

– Жулька, это что за новости непонятно кого домой таскать? Где ты это чучело рыжее нашла? Устраиваешь из дома проходной двор. Надо ящики проверить – не упёр ли чего?

– Бабуль, как мама? – проигнорировала вопрос Юля.

– Что с ней станется? Дрыхнет давно. Ты отвечай на вопрос!

– Бабуль, чем тебе рыжие не нравятся? И я, вообще-то, никого не таскала. Я же знаю, что к нам гостей можешь водить только ты. Он сам пришёл, я его в машине оставила. Я же на минутку зашла, документы только забрать. А он колой облился. Бабуль, ну что ему надо было мокрым и липким сидеть? Неудобно же, что мы дикие совсем, что ли?

– Мне всё равно, пусть хоть мокрый сидит, хоть обделается, а чтоб его ноги здесь и близко не было. Я не шучу, смотри мне! Я тебе вообще с ним общаться запрещаю!

– Значит, не будем общаться и не будем приводить, – легко согласилась Юлька. – Бабуль, чаю хочешь?

– Я такую бурду из пакетиков не пью! Фу, гадость какая! Я спать пошла. А ты смотри мне, – погрозила она пальцем.

– Ага! Я помню, а то отравишь! Спокойной ночи.

Юлька дожевала бутерброд с чаем и поднялась к себе. Она распахнула окно и постояла на воздухе, пока немножко не замёрзла, а потом скользнула под одеяло и с удовольствием вытянулась на постели. Дверь в комнату тихонечко приоткрылась, в комнату скользнула тень:

– Юль, ты спишь?

– Мам? – удивилась Юля и забеспокоилась, – что-то случилось? Тебе опять плохо?

– Тише, тише ты, всё со мной нормально, – зашикала на неё мать. – Юля, этот мальчик, что к нам сегодня заходил, он кто? Его как зовут?

– Стас его зовут, я же говорила.

– А фамилию его знаешь?

– Сергеев. Стас Сергеев.

– А он откуда? Он кто?

– Он младший брат нашего завлаба.

– А-а-а, – протянула мама с облегчением, – то есть ты знаешь, где его найти можно?

– Знаю, только зачем его искать? – удивлялась интересу матери Юлька.

– Это хорошо, это так хорошо, – заулыбалась Вера.

– Мам, ты чего? – не понимала Юлька.

– Ничего, всё хорошо. Ты знаешь, приводи его в гости, когда захочешь. Прямо завтра и приводи.

– Мам, прямо завтра не получится. Бабуля его травить собралась. Пусть ещё мальчик поживёт, – пошутила Юлька.

Мать как-то странно на неё посмотрела, не оценив шутки. Улыбнулась своим мыслям и, тут же забыв про дочь, пошла к себе.

– Сумасшедшая у меня семейка, – подумала Юлька, засыпая.

* * *

А Нинель так и не могла заснуть. Простыня под ней горела. Она крутилась по широкой постели, перекладывалась с согретого телом края на остывшую простынь и мгновенно замерзала, укрывалась одеялом, и через минуту простыня снова пылала огнём. Нинель встала, вытащила из шкафчика заветный графинчик с вишнёвой наливкой, крепкой и сладкой. Налила себе стопочку, уселась в кресло-качалку и стала смаковать напиток, как конфетку. Под мерный скрип кресла сознание стало успокаиваться, волнение ушло, и голова заработала чётко. План действий был выработан в течение получаса.

Утром Нинель Борисовна позвонила знакомой в салон сотовой связи. Нужных знакомых у неё было много в самых разных областях человеческой деятельности, так как она была ведьмой широкого профиля и магические услуги оказывала всем кому угодно, лишь бы клиент был платёжеспособен. А если человек мог когда-нибудь Нинель Борисовне пригодиться, то она его из поля зрения уже не выпускала никогда. Такой клиент обязан был быть ей благодарен всю оставшуюся жизнь. Поэтому знакомая из салона сотовой связи бросила все свои салонные дела, и Нинель через 15 минут знала, как зовут барышню, которой вчера вечером звонил Вадик, а также её паспортные данные, включая прописку.

Затем Нинель Борисовна попросила соседа Алексея, который занимался частным извозом, отвезти её по указанному адресу.

Когда Нинель собралась садиться в машину, на дороге появилась Лидка, увидела Нинель и припустила к ней чуть ли не вприпрыжку:

– Нинелечка Борисовна! Лапушка! Подождите минутку!

– Ну что тебе? – неохотно задержалась бабка.

Лидка подошла совсем вплотную и горячо зашептала:

– Я всё сделала, как вы велели, всё в точности, и окурки, и зелье пила ночью… Всё-всё сделала! Когда ждать результата?

Алексей к этому времени замкнул гараж и подошёл к женщинам.

– Лидия, ты хорошеешь день ото дня! – отвесил он комплимент Лидке и подмигнул.

Лидка оторопела, выпучила глаза и вместо ответа вопросительно посмотрела на Нинель:

– Он, что ли?

– В смысле? – не поняла сразу бабка, а потом замахала на Лидку руками. – Дура, не он это. Говорю тебе, не он. Он просто вежливый. Всё иди отсюда, некогда мне! Жди своего счастья.

* * *

Вчерашний звонок Вадика привёл Лару в замешательство. Она думала, соображала. В мыслительный процесс были вовлечены здравый смысл и интуиция. Здравый смысл напоминал Ларе о возрасте. В тридцать четыре года женихами разбрасываться нельзя. А Вадик – мужчина обеспеченный, Лару обожает. Но интуиция ныла, что Вадик – это последний вариант. Бизнес у него из девяностых, с братвой завязанный, а это не надёжно, можно в неприятности какие-нибудь попасть. Лара ещё красотка, пара лет в запасе есть, можно покруче мужа поискать. А Вадик всё равно никуда не денется, прилип, как муха к мёду.

Вчера поздно вечером Вадик позвонил и заявил о своей готовности к новой, счастливой жизни с Ларой. А Лара, приготовившаяся к длительной осаде, такого сюрприза не ожидала. И теперь она просто не знала, чего, собственно, хочет. Это раздражало. Кроме того, Лара терпеть не могла рано вставать. После сна она выглядела несвежей, прямо-таки помятой. Она любила долго просыпаться, долго и со вкусом завтракать, размазывая полезную овсянку по тарелке и обильно сдабривая пресный вкус каши сосисками, пить кофе, почитывая глянец. Теперь же из-за Вадика она встала в полвосьмого утра, влезла в душ, да ещё пришлось прикладывать лёд к лицу, чтобы убрать отёчность.

Накраситься Лара едва успела, как в дверь позвонили. Ткнули в кнопку один раз, поэтому Лара не стала сразу открывать дверь, а предварительно посмотрела в глазок. Глазок был модный, какая-то особенная оптика, позволяющая видеть почти всю площадку перед дверью. Поэтому Лара хорошо рассмотрела у своей двери какую-то толстую бабищу с длинной чёрной косой. Бабка выполняла какие-то странные пассы руками, чем-то брызгала, шарила по стенам и бормотала. Потом присела перед дверью, явно собираясь что-то подложить под коврик. В этот момент Лара распахнула дверь.

– Эй, что это вы тут делаете? – воскликнула Лара.

– Ничего! – нагло отрезала старуха и поднялась. – Я из домоуправления, качество ремонта проверяю.

– Что за бред! У нас сто лет уже никакого ремонта не делали! – возмутилась Лара и опустила глаза на пол. На коврике перед дверью была насыпана дорожка из соли. – Это ещё что такое?!

– Что такое?! – передразнила её наглая старуха и попёрла своей объёмной грудью прямо на Лару, оттесняя вглубь квартиры. – Я тебе расскажу, что это такое! Это я на тебя порчу навожу! Да такую, что никакой кудесник её снять не сможет! Я сама не смогу, как бы ты у меня в ногах не валялась. Поняла?

– Вы что? Сумасшедшая? – опешила Лара и отступила на кухню.

– Я, может, и сумасшедшая, а ты проститутка! Грешница! Замуж не выйдешь никогда! Детей у тебя не будет никогда! И жить ты будешь недолго, помрёшь от тяжёлой болезни! – каждую фразу старуха повторяла, как отряд американских скаутов, громко и с ударением на последнем слове.

Лара пятилась, пока не уперлась в стол на кухне. Старуха в это время достала какой-то флакончик из кармана и стала брызгать из него на стены.

– Думаешь, обои в цветочек на стены наклеила и у тебя светлый и чистый дом стал? Нет! Стены здесь чёрные и гнилью воняют, – Нинель Борисовна, не задумываясь, повторила приём Матушки. – Посмотри, я тебе на стены воду свячёную брызгаю, а на стенах грязные пятна остаются! Вот тебе доказательство, что здесь всё грехом пропитано! Вода в себя пытается грязь впитать! Да только тут не капли нужны, тут сто вёдер святой воды не хватит!

Вдруг старуха совсем обнаглела и брызнула водой прямо в лицо Ларе. Кожу на лице запекло, и Лара покрылась красными пятнами.

– Что, блудница, больно? Жжётся водичка?! Будешь знать, как на чужих мужиков зариться!

– Так вы Вадикова тёща, что ли? – осенило Лару.

– Тёща! Ты на нашего Вадика рот не разевай! – не стала отрицать Нинель Борисовна.

– Вот старая ведьма! Обалдеть! – восхитилась Лара и неожиданно для себя враз разобралась со своими желаниями. Первое – от души поскандалить, второе – увести Вадика из семьи, просто назло.

– Что это за дрянь ты на меня тут брызгаешь?! Это я сейчас, старая ведьма, порчу твою тебе же на хвост и накручу! – Лара приосанилась и стала наступать своей не менее внушительной грудью на Нинель, двигаясь обратно к выходу. – И вот что я тебе скажу! Я тут сидела и сомневалась, нужен мне ваш Вадик или нет. А теперь я определилась. Оставлю я его себе или нет, это я потом решу, но с Веркой твоей он точно не останется. Можешь мне поверить! И сделаю так, что он и тебя, и твоих дочку и внучку на улицу выгонит в одних трусах! Верка ему давно опостылела, Юльку он людям показать стыдится, он от неё с удовольствием избавится. А ты, старуха, ему вообще никто, прыщ на заднице. Скоро здоровье потеряешь от старости, и Верка с Юлькой выбросят тебя в старый дом в деревню, откуда ты выползла. И будут рады отомстить за то, что ты им столько крови попила. Помрёшь больная и одинокая в полуразрушенной хате, и крысы тебя неделю жрать будут, пока на вонь соседи не придут! Поняла, ты, мерзкая, дрянная старуха?!

Нинель Борисовна неожиданно сдалась, она отступила в подъезд и не нашлась, что ответить. Сначала эта треклятая Матушка, а теперь Лара пророчит ей страшную картину смерти в нищете и одиночестве! Об этом думала она ночью, когда не могла заснуть. Аж под ложечкой засосало от страха. Чтобы окончательно не потерять лицо, Нинель резко развернулась и быстро пошла на улицу, выдавив напоследок:

– Дура, ничего, ты меня ещё вспомнишь!

– Иди-иди! Вещи собирай, может, что-то унести успеешь до моего переезда в дом к Вадику!

Лара громко захлопнула дверь. Нинель выскочила из подъезда. Уже очень давно никто не позволял себе так разговаривать с Нинель! Ярость переполняла её! Самое ужасное, что не только ярость терзала душу, но и обида, и жалость к себе, а это Нинель расценила как признак приближающейся старости. Да ещё, когда брызгалась, пальцы обожгла чистотелом. Он хоть и сильно разбавленный был, а всё равно ожоги оставил. Зато Ларка теперь с ожогами на морде будет.

Нинель почти бегом припустила к машине. Алексей даже не успел открыть ей дверь в машину. Нинель совсем несолидно упала на сиденье.

– Случилось чего, Нинель Борисовна? – участливо спросил Алексей.

Нинель ответила ему не сразу, сначала отдышалась, немного успокоилась. Алексей к тому времени успел завести машину и тронуться со двора.

– Спрашиваешь, не случилось ли чего? Случилось, Лёша! Знаешь, где я сейчас была?

– Где? – из вежливости поинтересовался Лёша.

– У любовницы Вадима Вадимовича!

– Да вы что, – несильно удивился Алексей, не отрываясь от дороги.

– А ты, Лёша, машинку-то останови и меня послушай.

Алексей притормозил, и Нинель продолжила:

– Любовница Вадика из семьи увести собирается, и, боюсь, ей это удастся. Дети без кормильца останутся, в нищете расти будут!

– Какие дети? У вас уже все взрослые в семье. Или кроме Юли у Вадима Вадимовича ещё дети есть? – не понял Алексей.

– Эх, Лёшка! Какие дети? Я тебе расскажу. Это вы, молодёжь, сегодняшним днём живёте. А я всё на годы вперёд вижу. Тебе моя Юлька давно нравится, думаешь, не вижу? Вижу! И она к тебе неравнодушна, только сама этого ещё не поняла. Но поймёт, это ей на роду написано.

Алексей закивал с улыбкой, а Нинель его как ледяной водой окатила:

– Вы поженитесь, дети у вас родятся. И если Вадик в семье останется, то у тебя и моих правнуков всё будет отлично. Вадик тебе со временем все дела передаст, а ты всё его богатство преумножишь. Богато жить будешь, все свои желания сможешь исполнять. Вижу тебя на белой яхте посреди синего моря, сидишь такой красивый, загорелый и виски потягиваешь… А если Вадик уйдёт, ты всё равно на Юльке женишься и детей нарожаете. Но только ты так и будешь всю жизнь таксистом вкалывать. Юлька у нас девушка учёная. Она будет детям умные книжки читать, а ты всё остальное будешь делать. За любую работу будешь хвататься, но только зря! Ничего у тебя ладиться не будет. Выше себя теперешнего не прыгнешь.

Бабка договорила и уставилась в окно, показывая, что больше говорить не о чем. Алексей помедлил, раздумывая, потом завёл машину, и они поехали домой. Всю дорогу до посёлка в салоне царила тишина. Каждый думал о своём. Приехали домой, Нинель вышла из машины и тяжело побрела к дому. Алексею даже стало её немного жаль.

– Как её зовут? – сам не зная зачем, спросил Алексей.

– Лара… Второй этаж. Квартира 8, – не оборачиваясь, ответила Нинель.

Глава 7. Возвращение в лоно семьи

Вадик не ночевал дома уже третью ночь. Как уехал следующим после скандала утром, так больше не появлялся и не звонил. Обнадёживало то, что уехал без вещей и громких слов о разводе. Всё-таки побоялся окончательно обрубить все концы. Мало ли… Однако трое суток под прямым воздействием Лары – это уже опасно. Кроме того, в любой момент эта сектантка в белом может объявиться. Сколько она там времени дала на сбор денег? В общем, Нинель Борисовна, несмотря на свою железобетонную нервную систему, мучилась бессонницей и… паниковала. Выход из неприятностей она всё-таки нашла, но уж очень он ей не нравился. Как бы чего похуже не накликать! Но альтернативы никак не находила.

Нинель спустилась на кухню.

Вера последние дни вылавливала Юльку, как только та появлялась на пороге, и ходила за ней по пятам: «Юлечка, давай я тебя ужином накормлю», «Юлечка, как дела на работе?» и, не дожидаясь ответа, «Юлечка, а ты сегодня этого мальчика, Стаса, так его, кажется, зовут, не видела?»…

Как раз сейчас Вера хлопотала вокруг Юли.

– Хватит кудахтать! Вера! Сядь и меня послушай. И ты, Жулька, тоже. Завтра вечером, Юля, пригласишь к нам в гости этого своего рыжего Стаса. К семи часам, – приказала бабка.

– Хорошо, если он не будет занят, – с удивлением согласилась Юлька.

– Меня не интересует, занят он или нет. Сказала – привези, значит, привези. Разговор к нему есть. Будем его в семью принимать.

– Мама! – обмерла Вера.

– Бабуль, а ты не торопишься, – улыбнулась Юля.

– Ты не про то думаешь, бестолочь, ишь, размечталась, покраснела прям! Надеюсь, у тебя со Стасом отношения далеко не зашли? – окрысилась бабка.

Юлька смутилась от бабкиных слов и промолчала.

– Никуда не зашли, – без слов поняла Нинель, – и не зайдут. Брат он твой.

– Кто брат?! – не поняла Юля.

– Дед Пихто! Стас, кто ж ещё.

– Какой брат?

– Родной и единоутробный! – разозлилась старуха окончательно. – Близнецы вы!

– Бабуль, у него семья есть, мама, отец и брат старший. Ты ничего не путаешь? – Юлька забеспокоилась о бабкиной вменяемости.

– Может, и есть. Только ты в зеркало посмотри. Вы ж на одно лицо. А ещё лучше на мать свою глянь!

Вера стояла бледная, прижав руки к горлу и боясь поверить в такое счастье! При упоминании своего имени она очнулась и бросилась к матери, схватила за руки и принялась целовать:

– Мама! Миленькая! Мамочка, спасибо! Спасибо!

– Да отстань ты, – брезгливо отстранилась от дочери Нинель, – полоумная! Тест ДНК всё равно сделать надо. Хотя и так всё ясно! Жулька, ты меня поняла? Завтра в семь, чтобы были здесь со Стасом. И не вздумай ему ничего говорить! Сюрприз будет.

– Да что я ему скажу, если сама ничего не знаю! Мама! Объясните мне! – попыталась что-то понять обалдевшая Юля.

– Вечера подождёшь, потерпишь! – как отрезала бабка.

Юльку обуревали странные чувства: радость и огорчение одновременно. Чувство удивительного взаимопонимания и душевной близости, которое она первоначально приняла за влюблённость, не имело продолжения. Со Стасом Юльке было легко, спокойно, было комфортно молчать, можно было говорить глупости. Но пресловутой искорки не пробегало, ни тлеющего уголька, ни дымочка. И Юльку это смущало. Теперь стало понятным такое равнодушие. Юлька нашла брата. Огорчала потеря потенциального возлюбленного. Это могла бы быть любовь на всю жизнь. Это такая редкость, чтобы были вместе любовь и понимание.

А вот в то, что это не бабкины интриги, а самая настоящая правда, Юлька поверила безоговорочно. Только было очень страшно, какую тайну столько лет хранили её родные. Этого Юлька даже представить не могла. Было страшно потерять Стаса. Как отнесётся он к такой новости? Юлька отпросилась с работы пораньше и, наплевав на бабкины предостережения, поехала к Стасу домой.

Он встретил её с удивлением и искренней радостью.

– Заходи! Что-то случилось? – сразу же почувствовал он Юлькино волнение.

Стас жил в трёхкомнатной квартире. Это была квартира с историей, то есть она была не похожа на Стаса, здесь уже с порога ощущалось тепло целой семьи. В прихожей стоял огромный гардероб. Он занимал много места, но зато мог вмещать гору одежды. Юлька сразу представила, что если его открыть, из него выпадут детские варежки на резинке, или коньки, или выкатится мяч. На стенах висели какие-то панно, чеканки, картинки в разных стилях, без какой-то общей идеи. Но при взгляде на них в памяти должно было возникать какое-то важное событие, день рождения или восьмое марта, даритель – взъерошенный мальчишка.

– Ты не один? – спросила Юлька.

– Один, – ответил Стас.

– А где твоя семья? Они скоро придут?

– Не придут, – успокоил её Стас, – можешь говорить свободно. Я живу один.

И продолжил, отвечая на вопросительный взгляд Юли:

– Родители переехали. Роман живёт отдельно уже давно, он у нас самостоятельный. И я здесь совершенно один.

Будто в подтверждение своих слов Стас открыл гардероб, оказавшийся почти совсем пустым. Там одиноко висели на плечиках пара мужских курток. Стас достал из гардероба тапочки и предложил Юльке:

– Хочешь, переобуйся, они новые. Или так проходи.

Юлька переобулась, и Стас провёл её на кухню. Кухня была светлая и очень женская, с весёленькими занавесками, усыпанными вишнёвым принтом, светлой мебелью и уютным абажуром.

– Я кофе пить собирался. У меня пирог есть. Давай со мной, – предложил он и, не дожидаясь ответа, стал накрывать на стол.

– Родители переехали в другой город два года назад, – продолжил Стас рассказывать о семье. – Ромка уже давно… Даже не вспомню. Наверное, лет десять, как один живёт. Он же чемпион, человек незаурядных способностей, голова идеями забита! Его всё время куда-то приглашали, или он сам напрашивался… У нас в семье принято говорить, что Роман заработал себе жильё сам. Но, конечно, без помощи родителей не обошлось. На науке много не заработаешь. А это родительская квартира, и её оставили мне. Ну, или меня оставили в квартире. Тут давно ремонт нужен. Но я, вообще-то, здесь оставаться не собирался, в Москву уехать хотел, поэтому с работы уволился. А потом я тебя встретил и без тебя теперь никуда не поеду. Ты мне нужна, мы вместе должны быть. Ты это тоже чувствуешь, я знаю.

Он так просто это сказал, как нечто само собой разумеющееся, констатировал факт. Они расположились за столом, Стас откусил кусок пирога и вопросительно посмотрел на Юльку. Она должна была что-то ответить. Согласиться. И Юлька почувствовала горечь, как будто потеряла единственную возможную обрести настоящую любовь.

– Я тебя приглашаю к нам в гости сегодня вечером. Вернее, передаю приглашение на ужин от моих родных.

Стас удивлённо поднял брови, но ничего не ответил, продолжая жевать. Есть Юлька не могла, кусок в горло не лез, в горле пересохло, и она неосторожно глотнула кофе, который оказался очень горячим. Она вытаращила глаза и замахала руками себе на лицо, будто могла остудить так горячий напиток.

– Юля! Ты же обожжёшься! Ну что ты как маленькая, – подхватился Стас и подал ей стакан холодной воды.

– Стас, ты мой брат! – выпалила Юлька.

Стас молча забрал у неё стакан с водой и залпом допил.

– Ты о чём? – спросил он.

– Прости! Прости! Я совсем не так хотела сказать! Ты, конечно, не можешь быть моим братом! Это мои мама и бабка так говорят! Но я же тебе говорила, у меня семейка со странностями, – и она для живописности покрутила пальцем у виска.

– Продолжай, – не принял её юмора Стас.

– Да нечего мне продолжать! Я ничего не знаю! Они утром сказали, чтобы я обязательно пригласила тебя к нам на ужин. Что ты мой брат, остальное они расскажут вечером. И я не должна была тебе ничего рассказывать. Но я не могу так! От таких новостей может сердце разорваться…

Юлька бросила взгляд на Стаса. Он был очень спокоен и серьёзен. И ей стало стыдно за свою несдержанность.

– Прости, это так глупо. Если ты на меня обидишься и даже не захочешь со мной общаться, я пойму. Ведь у тебя есть мама, и папа, и брат. А я болтаю такие глупости. Прости, пожалуйста!

– Да, у меня есть мама и отец. Но они появились, когда мне было семь лет. До усыновления я жил в детдоме. И я ничего не знаю о том, как я там появился и кто мои настоящие родители.

Стас встал, спокойно и обстоятельно вылил забытый кофе в раковину, помыл кружки, убрал пирог.

– Ни о чём не переживай, – он улыбнулся и легонько щёлкнул Юльку по носу. – Не вешай нос. Поехали, раз приглашают, нужно ехать.

* * *

Стас сидел за столом между Юлей и Верой. Юля держала его за руку под столом, и он чувствовал, как её рука слегка вздрагивает. Юлька хотела его поддержать, но, скорее, это он её поддерживал, и ему было приятно ощущать её волнение, страх за него и какую-то детскую беспомощность.

Вера не сводила глаз со Стаса, подкладывала ему в тарелку всякие вкусности и как бы невзначай касалась его руки или спины. Ей так хотелось обнять его, приласкать, как маленького. В сердце было столько нежности, что Вера с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться от радости и умиления. Такой красивый у неё мальчик, такой славный! Самый лучший в мире ребёнок.

Вадик на ужине присутствовал тоже. Его вызвала тёща. Звала настойчиво. Она умела настоять на своём. Хотя Вадик не сильно сопротивлялся, он как раз решил забрать кое-что из вещей. А ещё здесь пока оставалась Клеопатра. И с её местом жительства надо было что-то решать. Но Лара жаловалась на аллергию на кошачью шерсть и принять кошку не соглашалась.