bannerbanner
1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 3. Октябрь–декабрь
1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 3. Октябрь–декабрь

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 8

– Мне всегда представлялось, что Лидер – человек весьма осторожный, – сказал он.

– Так оно и было, – подтвердил Онда. – Крайне осторожный и осмотрительный человек.

И комнату затопило глубоким молчанием.

– Тогда позволю себе еще один вопрос, – нарушил паузу Усикава. – Насчет господина Тэнго Каваны. У него была любовница – замужняя дама по имени Кёко Ясуда. Раз в неделю она приезжала к нему домой, и они занимались любовью. Дело житейское, ничего странного. Вот только однажды ему позвонил супруг этой дамы и сообщил, что приезжать она больше не сможет. С тех пор господин Кавана о ней ничего не слышал.

Онда недоуменно сдвинул брови:

– Не понимаю, к чему вы клоните. Разве Тэнго Кавана как-то связан со случаем, о котором мы говорим?

– Я и сам пока не пойму. Просто этот вопрос уже давно не дает мне покоя. По идее, госпожа Ясуда должна была хоть раз позвонить ему. Их отношения с господином Каваной были достаточно давними и глубокими. А тут – как сквозь землю провалилась, ни слуху ни духу. Все это странно – и, не исключаю, могло бы вывести на какие-то другие подробности, пока не известные нам. Возможно, на эту загадку удастся пролить свет с вашей стороны?

– По крайней мере, лично я об этой женщине слышу впервые, – проговорил Онда бесцветным голосом. – Кёко Ясуда. Была связана с Тэнго Каваной.

– Старше него на десять лет. Замужем, – добавил Усикава.

Онда сделал в блокноте новые пометки.

– Это мы тоже передадим руководству.

– Вот и славно, – кивнул Усикава. – Кстати, а где находится госпожа Эрико Фукада, вы еще не узнали?

Оторвав взгляд от записок, Онда смерил Усикаву таким взглядом, будто заметил на стене покосившуюся картину.

– А зачем нам знать, где находится Эрико Фукада?

– Но разве вам это не интересно?

Онда покачал головой:

– Где она и что собирается делать, не имеет к нам ни малейшего отношения. Пусть находится там, где хочет.

– И господин Кавана вас тоже не интересует?

– Абсолютно не нужный нам человек.

– Однако совсем недавно вы интересовались ими обоими, причем – очень сильно…

Онда прищурился:

– В настоящее время нас интересует только один человек: Аомамэ.

– У вас так быстро меняются интересы?

Онда едва заметно скривил губы, но промолчал.

– Господин Онда. Вы читали роман «Воздушный Кокон», который написала госпожа Фукада?

– Нет. В нашей организации запрещено читать любую литературу, кроме религиозной. Даже в руки брать нельзя.

– А кто такие LittlePeople, вам слышать не доводилось?

– Понятия не имею, о ком вы, – среагировал Онда, не задумавшись ни на секунду.

– Тогда у меня все, – подытожил Усикава.

На этом их диалог завершился. Поднявшись с кресла, Онда поправил пиджак. Хвостатый отделился от косяка и сделал шаг вперед.

– Господин Усикава, – проговорил Онда, глядя на собеседника сверху вниз. – Вынужден подчеркнуть: в нашем случае время решает все. Мы работаем на пределе возможностей. С вашей стороны ожидается то же самое. Чем скорее найдется Аомамэ, тем будет лучше для всех. Неудача может обернуться крупными неприятностями – как для нас, так и лично для вас. Напоминаю, что теперь вы знаете чужие и очень глубокие тайны.

– Глубокие знания – тяжкое бремя, – отозвался Усикава.

– Воистину, – подтвердил Онда все тем же бесцветным голосом. А затем развернулся и, не оглядываясь, вышел из кабинета. За ним последовал Хвостатый, и дверь закрылась.


Как только незваные гости ушли, Усикава выдвинул ящик стола и выключил запись. Затем открыл крышку магнитофона, извлек кассету и проставил на ней шариковой ручкой дату и время беседы. Несмотря на нелепую внешность, писал он красиво – иероглифы крупные, разборчивые. Наконец, достав из того же ящика «Севен старз», Усикава вытянул из пачки сигарету, зажал в губах и прикурил от золотой зажигалки. Глубоко затянулся, выпустил струю дыма в потолок – и, закрыв глаза, просидел так добрые полминуты. Затем открыл глаза и взглянул на часы над столом. Половина третьего. Ну и мерзкая парочка, снова подумал он.

«Чем скорее найдется Аомамэ, тем будет лучше для всех, – сказал Бонза. – Неудача может обернуться крупными неприятностями как для нас, так и лично для вас».

Штаб-квартиру «Авангарда» в горах Яманаси Усикава посещал дважды, и от его внимания не ускользнула огромная печь, установленная за деревьями в роще. Очень мощная с виду – обычно такие используют для сжигания крупного мусора и производственных отходов. Но при желании там запросто можно сжигать и трупы – так, чтобы ни косточки не осталось. Насколько Усикава знал, несколько трупов в той печи уже действительно сожгли. В том числе и останки Лидера секты. Разделять их участь Усикава, понятно, совсем не желал. Если уж это неизбежно, исчезнуть из этого мира хотелось бы мирным способом.

Разумеется, кое-какие факты от этой зловещей парочки Усикава все-таки утаил. Никогда не раскрывать все козыри – одно из важных правил его работы. Мелкие можно и засветить, ничего страшного. Но крупные должны оставаться в рукаве до конца игры. Ну и, конечно, всегда нужна подстраховка. Скажем, в виде кассеты с записью конфиденциальной беседы. Этим правилам Усикава неукоснительно следовал много лет, что давало ему солидную фору перед молодыми верзилами-охранниками.

Во-первых, он составил список всех клиентов спортклуба, с которыми Аомамэ проводила частный инструктаж. Их оказалось двенадцать. Заполучить подобную информацию при должных усилиях и «ноу-хау» оказалось несложно. Подноготную каждого из этой дюжины он проверил, насколько смог. Восемь женщин, четверо мужчин. Все – высокого положения в обществе, финансово обеспечены. Ни один не походит на потенциального заказчика чьего бы то ни было убийства. Одна, состоятельная дама лет за семьдесят, содержит приют для избиваемых жен. Выкупив старое двухэтажное зданьице на краю зажиточного квартала, она предоставляет кров женщинам, пострадавшим от бытового насилия.

Казалось бы, занятие достойное, подозрений не вызывает. Но что-то далекое, забытое на изнанке подсознания, то и дело стучало в мозг Усикавы и возвращало его к мыслям об этой старушенции. И каждый раз он задумывался – что же именно? В итоге, положившись на змеиный нюх и шестое чувство, он вроде нащупал, какому ключевому понятию обязан своим дежавю. Насилие. Старуха ведет против насилия некую осознанную войну и потому так организованно помогает его жертвам.

Не поленившись, Усикава даже специально съездил посмотреть на этот приют – деревянный домишко в жилом квартале на одном из холмов Адзабу. Совсем старенький, сохранивший очарование былых времен. Через решетку ворот можно было разглядеть цветочные клумбы у входа и ухоженные газоны в тени вечнозеленых дубов. Парадную дверь украшал разноцветный витраж. В Токио наших дней таких строений уже почти не осталось.

Несмотря на внешнюю безмятежность, охранялся приют очень тщательно. Высокую стену ограды венчали острые чугунные шипы. Металлические ворота крепко заперты. Немецкая овчарка на цепи яростно лаяла на всякого, кто приближался к дому. У входа работало несколько телекамер. Прохожих на дороге почти не появлялось, и долго маячить перед зданием было бы слишком неосторожно. Сам квартал очень тихий, вокруг пять или шесть иностранных посольств. Такой нелепый на вид персонаж, как Усикава, очень скоро вызвал бы у кого-нибудь подозрение.

И все-таки с мерами безопасности там явный перебор. Даже если учесть, что это убежище для пострадавших от побоев, настолько жесткий контроль все равно казался излишним. Хорошо бы разузнать о приюте все, что можно, решил Усикава, как бы крепко ни запирались эти ворота от внешнего мира. Или даже не так. Чем крепче они запираются, тем очевиднее: хорошо бы подобрать к ним какой-нибудь ключ. Нужно придумать, как это сделать. Даже если придется вывернуть мозги наизнанку.

Усикава вспомнил, как среагировал бритоголовый на его вопрос о LittlePeople. «Понятия не имею, о ком вы».

Слишком уж быстро этот Онда ответил. Не слыхал бы ни разу в жизни – обязательно выдержал бы паузу хоть на секунду, чтобы покопаться в памяти: «LittlePeople?.. Нет, не помню». И лишь потом бы ответил, как любой нормальный человек.

Иначе говоря, Онда слышал о LittlePeople. Знает ли, что это означает, – другой вопрос. Но сам термин для него не в диковинку, это уж точно.

Загасив дотлевшую сигарету, Усикава немного поразмышлял об этом и опять закурил. На риск заболеть раком легких он давно уже махнул рукой. Никотин необходим ему, чтобы сосредоточиться. Когда не знаешь, что с тобой случится через пару-тройку дней, к чему беспокоиться о болезнях, которые доконают тебя лет через десять-пятнадцать?

К середине третьей сигареты в голову пришла одна занятная мысль. А что, подумал Усикава. Чем черт не шутит?

Глава 2

АОМАМЭ

Одиночка, но не одинока

Когда за окном темнеет, Аомамэ выходит на балкон, садится в пластиковое кресло и наблюдает за детской площадкой в маленьком парке через дорогу. Наблюдение это становится главным занятием каждого дня – и определяющим для всей дальнейшей жизни. Ясно ли, пасмурно, идет ли дождь – оно продолжается. Наступает октябрь, воздух с каждым днем все прохладнее. Зябкими вечерами Аомамэ одевается теплее, заворачивается в плед и пьет горячее какао. Последив за детской горкой примерно до половины одиннадцатого, она уходит с балкона, не спеша отогревается в горячей ванне и ложится спать.

Конечно, Тэнго может появиться и днем. Но это вряд ли. Если уж он решит прийти сюда снова, – это случится с наступлением темноты, при свете фонаря, и в небе будут отчетливо сиять две луны. Наскоро поужинав, Аомамэ одевается так, чтобы в нужный момент сразу выбежать на улицу, поправляет прическу, садится в садовое кресло и неотрывно смотрит на горку. Держа наготове пистолет и бинокль «Никон». Она боится отлучиться в туалет, чтобы не пропустить появление Тэнго, поэтому пьет лишь какао.

Так продолжается вечер за вечером – без перерывов и выходных. Она не читает книги, не слушает музыку; просто пытается уловить каждый шорох улицы и наблюдает за детской площадкой. Почти не меняет позы; лишь иногда поднимает голову и – если только не пасмурно – убеждается, что в небе над нею по-прежнему две луны. И вновь опускает взгляд. Так они и следят, все втроем: Аомамэ за парком, а луны – за Аомамэ.

Но Тэнго не появляется.


Прохожие в вечерний парк заглядывают нечасто. Иногда забредают влюбленные парочки. Садятся на скамейку и, держа друг друга за руки, торопливо и смущенно пробуют целоваться. Но сам парк слишком маленький, а свет у фонаря слишком яркий, поэтому долго никто не выдерживает, и они уходят куда-то еще. Некоторые забредают сюда в поисках туалета, но видят, что дверь заперта, и уходят, вздыхая или ругаясь. Временами на скамейке сидит, свесив голову, какой-нибудь клерк в костюме и галстуке – то ли надеется протрезветь после корпоративной пьянки, то ли просто не хочет возвращаться домой. Перед сном каждый вечер выгуливает пса одинокий старик. Собака и дед никак не общаются между собой и, похоже, одинаково устали от жизни.

Но чаще всего в вечернем парке – ни души. Не видать даже кошек. Только фонарь заливает холодным, бездушным светом качели, горку, песочницу и запертый туалет. Если смотреть на этот пейзаж очень долго, начинает казаться, что ты остался один на совершенно безлюдной планете. Или угодил в то кино про ядерную катастрофу. Как там оно называлось… «На последнем берегу»?

Однако Аомамэ сосредоточенно следит за парком дальше. Точно матрос с высокой мачты высматривает в море косяки рыб и перископы вражьих подлодок. Хотя ее внимательный взгляд выискивает лишь одно: фигуру Тэнго Каваны.

А может, Тэнго живет в другом городе и только в тот вечер случайно оказался здесь? Если так, шансы вновь увидеть его в этом парке практически равны нулю. Но скорее всего, это не так, решила Аомамэ. И одежда, и поведение Тэнго, сидевшего тогда на горке, говорили о том, что он вышел из дому погулять перед сном и по дороге решил заглянуть в этот парк. Просто чтобы лучше разглядеть две висящие в небе луны. А значит, он живет где-то недалеко – так, что и пешком дойти можно.

В Коэндзи вообще нелегко найти место, откуда можно спокойно смотреть на луны. Район этот – плоский, как стол; высоток раз-два и обчелся. И если Тэнго снова захочется посмотреть на луны, лучшего места, чем эта горка, пожалуй, не сыскать во всей округе. Тихо, никто не мешает… Да, именно за этим Тэнго сюда и придет, почти убедила себя Аомамэ. Но тут же и осеклась: вряд ли все так уж просто. Наверняка он уже подыскал крышу какого-нибудь здания, откуда наблюдать эти чертовы луны еще удобней.

Аомамэ резко потрясла головой. Только не заморачивайся, велела она себе. Тебе остается лишь верить, что Тэнго появится здесь еще раз, а значит, надо сидеть и ждать. К тому же, пока и тебе самой никуда отсюда не деться; а этот парк – единственное место, где ваши с Тэнго реальности снова пересеклись.


Аомамэ не спустила курок.

Это было в начале сентября, и она стояла в кармане аварийного выхода с Третьей скоростной магистрали, щурясь от слепящего солнца. Со вставленным в рот черным дулом пистолета «хеклер-унд-кох». В костюме от Дзюнко Симады и на каблучках от Шарля Жордана.

Люди таращились на нее из машин; никто не понимал, что происходит и чего ожидать. Ни женщина средних лет в серебристом «Мерседесе»-купе. Ни загорелые дальнобойщики в высоких кабинах фур. На глазах у этих людей она собиралась выбить себе мозги пулей девяти миллиметров в диаметре. Никакого другого способа покинуть реальность 1Q84 года у нее было. А поступив так, она могла бы спасти жизнь Тэнго. По крайней мере, это пообещал ей Лидер. В обмен на то, чтоб она отправила его на тот свет.

Она совсем не жалела, что умирает. Все было предрешено – с той минуты, когда ее затянуло в это проклятое «Тысяча Невестьсот» по уже сочиненному кем-то сценарию. Какой же смысл прозябать одиночкой в этом сбрендившем мире, где в небе болтаются две луны, а людскими судьбами распоряжаются никому не ведомые LittlePeople?

И все-таки она не спустила курок. В последний момент указательный палец разжался, и она вытащила дуло изо рта. И словно человек, наконец-то выплывший на поверхность с глубокого морского дна, судорожно, во все легкие, вдохнула – и тут же выдохнула.

Она не стала лишать себя жизни потому, что вдруг услышала чей-то далекий голос. Никаких больше звуков в ту секунду не раздавалось. С момента, когда пистолетное дуло оказалось у нее меж зубов, она точно оглохла. Вокруг стало тихо, как в океанской пучине. При этом Смерть вовсе не казалась темной или ужасной; она обнимала Аомамэ естественно и очевидно, как воды в материнской утробе. «Неплохо», – подумала Аомамэ. И даже почти улыбнулась. А затем услышала Голос.

Похоже, к ней обращались откуда-то издалека, если не из забытого прошлого. Сам голос вроде был незнакомым. Однако он словно прорывался к ее ушам через несколько поворотов какого-то лабиринта, из-за чего интонация и тембр безнадежно искажались. Оставался лишь голый, лишенный всяких эмоций смысл сказанного. Но даже в этой оболочке от голоса Аомамэ вдруг различила давно забытую теплоту. Казалось, ее звали по имени.

Ослабив палец на спусковой скобе, она прищурилась – и вслушалась, пытаясь уловить, что же ей говорят. Но сколько ни напрягала слух, разобрала (или решила, что разобрала) лишь собственное имя. Все остальные звуки напоминали скорее вой ветра в гулкой пещере. Затем голос отдалился, стал совсем неразборчивым и пропал. Пустота, окутавшая Аомамэ, наконец-то исчезла, а все окружающие звуки нахлынули разом – так резко, будто из ушей вдруг вынули пробки. И, словно очнувшись, она ощутила, что желания сводить счеты с жизнью у нее больше нет.

А вдруг я снова увижусь с Тэнго в том маленьком парке? – подумала она. Помереть-то можно и после. Почему бы еще хоть раз не попытать этот шанс? Ведь жить, то есть не умирать – это еще и реальный шанс встретиться с ним! Я хочу жить, твердо решила она. С очень странной уверенностью – какой она, пожалуй, не ощущала с рождения.

Вернув на место курок, она поставила оружие на предохранитель и спрятала в сумку. Поправила одежду, надела темные очки – и двинулась навстречу потоку машин обратно к такси, на котором сюда приехала. Люди в машинах молча глядели, как она дефилирует по хайвэю – от бедра и на каблуках. Долго, впрочем, шагать не пришлось. Машина, что ее привезла, чуть продвинулась в жутком заторе и теперь оказалась почти рядом.

Аомамэ постучала в окно водителя, и тот опустил стекло.

– Еще раз прокатите?

Водитель заколебался.

– Но… Что это вы там, госпожа, э-э… засовывали себе в рот? Пистолет?

– Да.

– Настоящий?

– Вот еще! – фыркнула Аомамэ.

Таксист открыл ей заднюю дверь. Она села в машину, сняла с плеча сумку, положила на сиденье рядом, достала платок и промокнула губы. Во рту оставался привкус металла и машинного масла.

– Ну и как, нашли пожарную лестницу?

Аомамэ покачала головой.

– Я так и думал, – сказал водитель. – Отродясь не слыхал, чтобы в таких местах были пожарные лестницы… Значит, все-таки поедем до спуска на Икэдзири?

– Да, пожалуй, – кивнула она.

Таксист махнул рукой водителю огромного автобуса и перестроился в правый ряд. Счетчик он не сбросил, и на экранчике значилась та же сумма, что натикала за всю дорогу.

Откинувшись на спинку и спокойно вздохнув, Аомамэ уперлась взглядом в уже знакомую рекламу бензина «Эссо». Тигренок все так же призывно улыбался, размахивая заправочным пистолетом.

– «Нашего тигра – в ваш бензобак»… – вполголоса прочитала Аомамэ.

– Что, простите? – переспросил водитель, взглянув на нее в зеркальце.

– Ничего. Это я себе.

Ладно, решила она. Поживу в этом мире еще немного. А там посмотрим, что дальше. Умереть никогда не поздно. Наверное.


На следующий день звонит Тамару, и Аомамэ заявляет, что ее планы меняются. Из этой квартиры я не съезжаю, сообщает она, имя себе не меняю и пластическую операцию не делаю.

Тамару долго молчит. Вероятно, прокручивает в голове сразу несколько версий происходящего.

– Значит, никуда больше ты переезжать не хочешь? – уточняет он.

– Ну да, – просто отвечает она. – В ближайшее время хочу побыть здесь.

– Но в этой квартире ты не сможешь скрываться слишком долго.

– Не буду высовываться – никто и не заметит.

– Ты недооцениваешь противника. Они постараются тебя найти хоть под землей и будут принюхиваться к каждому твоему шагу. Ты рискуешь подвергнуть опасности не только себя, но и тех, кто вокруг. Если это случится, мое положение может сильно пошатнуться.

– За это мне очень неловко. Но дайте еще немного времени.

– «Еще немного времени» – очень абстрактное выражение, – бесстрастно изрекает Тамару.

– Ради бога, простите. Иначе я объяснить не могу.

Тамару снова молчит. Похоже, догадался по ее голосу, что она от своего не отступит.

– Именно своим положением, – говорит он наконец, – я дорожу сильнее всего. Ну, или почти всего. Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Думаю, да.

Тамару молчит еще немного. Затем резюмирует:

– Хорошо. Я всего лишь хочу, чтобы между нами не оставалось непонимания. Полагаю, раз ты так говоришь, у тебя есть свои причины.

– И очень серьезные.

Тамару откашливается.

– Как я уже говорил, мы разработали план, по которому ты уехала бы отсюда как можно дальше, замела следы, сменила имя и внешность. Вряд ли это бы гарантировало тебе полную безопасность, но визуально и по документам ты действительно стала бы другим человеком. И насколько я помню, с этим планом ты полностью соглашалась.

– Да, я все понимаю. И никаких сомнений в вашем плане у меня ни разу не возникало. Тем не менее кое-что в моей жизни совершенно непредсказуемо изменилось. Поэтому я должна пробыть здесь еще немного.

– Пока не могу сказать тебе ни «да», ни «нет», – говорит Тамару. И еле слышно прочищает горло. – Окончательный ответ сообщу чуть позже.

– Я все время здесь, – отзывается Аомамэ.

– Это хорошо.

И Тамару вешает трубку.


На следующее утро без четверти девять телефон звякает трижды, потом умолкает – и трезвонит снова. Явно Тамару, больше некому.

Приветы с прелюдиями, как всегда, опускаются.

– Мадам очень встревожена твоим желанием оставаться здесь дальше. Квартира не обеспечивает должной безопасности. Это всего лишь перевалочный пункт. Нам обоим кажется, что ты должна как можно скорее уехать подальше в спокойное место. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

– Очень хорошо понимаю.

– С другой стороны, человек ты хладнокровный и осторожный. Грубых просчетов не делаешь, паники не допускаешь. В общем и целом, мы очень тебе доверяем.

– Спасибо.

– Если хочешь остаться там «еще на какое-то время», значит, зачем-то тебе это нужно. Зачем – не знаю, но полагаю – это не просто блажь. Поэтому мы решили пойти тебе навстречу, насколько возможно.

Аомамэ слушает, ни слова не говоря.

– Можешь оставаться в этом жилище до конца года, – продолжал Тамару. – Но не позже.

– Значит, с Нового года придется отсюда съехать?

– Это максимум, что мы можем сделать с учетом твоих пожеланий.

– Я поняла, – говорит Аомамэ. – До конца года поживу здесь, потом переберусь куда-нибудь еще.

На самом деле она думает иначе – и не собирается съезжать отсюда, пока не встретит Тэнго. Но если сказать об этом сейчас, разговаривать станет сложнее. До конца года еще есть время. А там посмотрим.

– Договорились, – решает Тамару. – Раз в неделю тебе будут доставлять еду и все необходимое. Каждый вторник ровно в час дня ожидай курьеров. Ключ у них свой, откроют сами и сразу пройдут на кухню. Кроме кухни, заходить никуда не будут. На это время ты должна запираться в спальне. На глаза не показывайся. Голоса не подавай. Уходя, они запрут за собой и снаружи позвонят в дверь один раз. Тогда можешь выходить из спальни. Если нужно что-нибудь особенное, говори прямо сейчас. Доставят уже во вторник.

– Нужен домашний тренажер для растяжки мышц, – просит Аомамэ. – Без хорошего инструмента полной растяжки не выходит, как ни старайся.

– Стационар, как в спортклубе, не обещаю, но для дома что-нибудь подберем.

– Самый простой сгодится.

– Велотренажер и снаряд для растяжки. Устроит?

– Да, конечно… И еще, если можно, металлическую биту для софтбола.

Несколько секунд Тамару молчит.

– Биту можно использовать по-разному. Мне просто спокойнее, когда она под рукой. Я ведь, можно сказать, выросла с нею в руках.

– Ясно, организуем, – говорит наконец Тамару. – Если вспомнишь еще что-нибудь, напиши записку и положи на кухонный стол. Доставят в следующий раз.

– Благодарю. Но пока вроде всего хватает.

– Может, какие-то книги? Или видео?

– Ничего конкретного в голову не приходит.

– Как насчет Пруста? «В поисках утраченного времени»? – вдруг предлагает Тамару. – Если еще не читала, у тебя отличный шанс прочесть книгу от корки до корки.

– А вы сами прочли?

– Нет. В тюрьме я не сидел, нигде подолгу не прятался. Говорят, ее тяжело читать, пока не попал в ситуацию вроде таких вот.

– Так, может, из знакомых кто-нибудь прочел?

– У меня были знакомые, отсидевшие по нескольку лет. Но их, как правило, Пруст не интересовал.

– Ладно, попробую, – обещает Аомамэ. – Приготовьте, пускай доставят.

– На самом деле, уже приготовил, – отзывается Тамару.


«Курьеры» заявляются во вторник ровно в час. Аомамэ, как велено, запирается в спальне и сидит там тихо, как мышка. Она слышит, как в замке входной двери поворачивается ключ, в квартиру кто-то заходит. Как выглядят те, кого Тамару называет «курьерами», одному богу известно. По шагам и прочим звукам Аомамэ догадывается, что их вроде бы двое, хотя ни один не произносит ни звука. «Курьеры» заносят в кухню несколько то ли ящиков, то ли мешков и в абсолютном молчании их распаковывают. Слышно, как они моют под краном еду, убирают ее в холодильник. Определенно, каждого четко проинструктировали, что и как делать, перед тем как прислать сюда. Они вскрывают коробки, разворачивают пакеты, собирают мусор в мешки. Поскольку Аомамэ не может выходить из дома, даже мусор выносить должен кто-нибудь за нее.

Они действуют быстро и слаженно. Без лишнего шума и топота. Вся работа занимает минут двадцать, а потом они сразу уходят. В замке поворачивается ключ, затем раздается условный звонок в дверь. На всякий случай Аомамэ выжидает еще пятнадцать минут, выходит из спальни, убеждается, что никого нет, и запирает входную дверь на засов.

Огромный холодильник теперь забит на неделю вперед. Причем на сей раз – не полуготовыми блюдами для быстрого разогрева в микроволновке, а здоровыми, свежими продуктами. Фрукты и овощи. Рыба и мясо. Тофу, морская капуста, натто[3]. Молоко, сыр, апельсиновый сок. Десяток яиц. Чтобы заранее избавить Аомамэ от лишнего мусора, магазинные упаковки сняты, и все продукты бережно обернуты виниловой пленкой. Похоже, «курьеры» прекрасно разбираются в том, какую еду Аомамэ предпочитает каждый день. Но откуда им это известно?

На страницу:
2 из 8