Капкан на мечту

Благодаря чудодейственной иконе и, как оказалось, такому же чудодейственному виски вторая половина экскурсии прошла гораздо спокойнее. Во время остановки Жорик заправил свою фляжку, а Розалия раздобыла кучу священных реликвий и теперь с увлечением их рассматривала.

– А как это действует? – жадно спрашивала она у Элены, и та, угадав слабое место скандалистки, тут же заводила песню об очередной местной легенде. Чудесное исцеление и все такое.

Ульяна с усмешкой вспомнила, как Розалия, словно волнорез, размела огромную очередь ко входу в крохотный храм, сгребла все пузырьки с ладаном, стоящие перед оторопевшим от такого хамства монахом, сграбастала пачку миниатюрных икон и стояла у святыни столько, сколько ей хотелось, наплевав на остальных. И ее никто не трогал, не торопил, толпа плавно огибала тушу в чудовищных маках, словно река островок, а потом снова сливалась и уже в другом темпе, торопясь и бурля, устремлялась к выходу. Только один пожилой англичанин, не выдержав, покачал головой и сказал:

– Сколько же у леди грехов, что она так долго молится!

Юлий в храм вообще не пошел, как заметила Ульяна. Воспользовавшись передышкой, Хорьков с увлечением рассматривал местную флору и даже сорвал пару оливок, из которых делают масло, понюхал их, помусолил в пальцах и сунул в карман. Ульяна отметила его любознательность и стремление к одиночеству. Похоже, как и Жорик ее, Розалия супруга давно уже достала.

Следующая остановка была в тихой бухте с удивительно чистой водой, синей-пресиней. Пока все купались, Жорик и Розалия были заняты другим. Жорик получил свое законное пиво, ибо, как он говорил, водка без пива – деньги на ветер. И теперь вовсю наслаждался жизнью, повышая градус. Розалия увлеченно мазалась ладаном и прикладывала миниатюрную икону к пышной груди и к животу.

Получив передышку, Ульяна поспешно нырнула в воду. Плавала она как русалка. Юлий последовал за ней. К ее большому удивлению, плавал он тоже неплохо и довольно быстро. Они оторвались от остальных и взяли курс на песчаный берег.

– Как вы думаете, эти двое друг друга не поубивают? – слегка запыхавшись, сказал Юлий ей в спину.

– Да хоть бы и так! – она обернулась и подождала Хорькова.

– Они ведь остались там, на яхте, вдвоем, – он хихикнул.

– Я бы тоже хотела остаться на этом берегу. Навсегда, – в сердцах сказала она. – А еще лучше – вернуться и увидеть на палубе два трупа. Своего мужа и вашей жены. Нет, если вы, конечно, возражаете…

– Ни-ни! Я готов плыть хоть до Баренцева моря, лишь бы подольше не видеть Розалию! И ничто меня так не обрадует, как ее бездыханное тело! Уж простите за откровенность.

– Что ж… Будем надеяться.

Она сочла, что время и место для делового разговора не слишком удачное. Надо дождаться подходящего момента, у них есть еще целая неделя. По крайней мере, Ульяна узнала его настроение. Он тоже ненавидит свою вторую половину и мечтает от нее избавиться.

На яхту они с Юлием поднялись последними. Кристина понимающе улыбнулась и протянула мадам душевой шланг.

– Пиво, вино? – предложила она, пока Ульяна вытиралась.

– Бокал красного вина, пожалуйста.

Юлий от спиртного отказался.

К огромному удивлению Ульяны, Жорик с Розалией во время этой остановки нашли общий язык! Они сидели на мягком диване и увлеченно обсуждали, что вип, а что не вип. И оба ругали эту экскурсию. А заодно своих тунеядцев, Жорик жену, а Розалия мужа.

– Сидит в своем НИИ, штаны протирает! – ехидно говорила Хорькова. – Зачем только на работу ходит? Получает все равно гроши! А я семью кормлю!

– А моя вообще не работает! – вторил ей Жорик. – И не работала никогда! А я пашу с утра до ночи! Еще и по курортам ее вожу за свои деньги! И что я за это получаю? Сами видели! Никакой благодарности от этой суки драной! Одни только упреки: много, мол, пьешь! Еще и любовника норовит завести у меня под носом!

– Как у вас только терпения хватает? – сочувственно сказала Розалия.

– Такой уж я. Добрый. – Жорик притворно вздохнул.

Ульяна чуть дар речи не потеряла. Добрый?! Вот лицемер! Исключительный скот, а строит из себя…

– А, явился! – высказалась и Розалия, увидев вытирающегося полотенцем Юлия. – Нет чтобы спросить, как ты, дорогая моя жена? Остаться со мной, позаботиться о том, чтобы я выпила свое лекарство. Ему лишь бы улизнуть! Тунеядец чертов! Эгоист! Смерти моей желаешь!

Юлий покорно молчал.

– Вот тоже стерва, – кивнул Жорик на Ульяну. – Так и хочет меня утопить. Я потому и в воду не лезу. Она, мать ее, спортсменка! А я дойная корова. Плачу за все ее прихоти. Абонементы в два фитнес-клуба, уроки плавания. С персональным тренером, между прочим!

Ульяна благоразумно молчала. Жорик сел на любимого конька. Стоит вставить хоть словечко – и начнется очередной семейный скандал. Причем пьяный муж в выражениях не стесняется. А сейчас он набрался основательно.

– Нет, что ни говори, а лучшее средство от качки – это виски! Не хотите выпить, Розалия Карловна? – подмигнул Жорик.

«Мать твою, они уже и познакомились!»

– Нет, спасибо, Георгий Геннадьевич, я на таблетках. А лекарство и алкоголь несовместимы, – кокетливо сказала Розалия.

– Вы так думаете? А по-моему, все совместимо!

– Да, если учесть, что вы живете с этой, – Розалия презрительным взглядом указала на Ульяну, – а я с этим, извиняюсь, козлом, – она, словно мальчишке, отвесила подзатыльник Юлику, неосмотрительно оказавшемуся от своей супруги на расстоянии вытянутой руки.

Жорик заржал и попытался хлопнуть жену по попе. Но Ульяна ловко увернулась. Остальные туристы смотрели на нее с сочувствием. Кто-кто, а уж Ульяна такого обращения не заслужила. Да, она следит за собой, но для кого все это? Никогда у нее не было любовника. Только мечта…

Ульяна невольно вздохнула.

Обратно и в самом деле плыть было намного легче. Да и ветер к вечеру начал стихать. Розалия дремала на диванчике, а Хорьков покорно сидел рядом с женой, время от времени коротко вздыхая. Жорик тоже похрапывал, Ульяна же благоразумно не пошла наверх, где у штурвала обосновался харизматичный капитан. Только драки здесь на сегодня не хватало!

Обратно они ехали вчетвером, на персональной машине, от порта до самого отеля, без пересадки. Розалия торжествующе посматривала на супругов Схованских. Какова я, а? Всегда своего добиваюсь!

– Вы в каком номере живете? – как бы между прочим спросила Ульяна на прощание у Хорьковых.

– Хотите наведаться в гости? – живо поинтересовалась Розалия Карловна. – А что, Георгий Геннадьевич, заходите как-нибудь. Напишем коллективную жалобу, – сказала она с воодушевлением. – Пусть вернут нам наши денежки и заплатят моральную компенсацию!

– Компенсацию, говорите? А что? Это дело! Вон, Вавка этим займется, – кивнул Схованский на жену. – Для нее инглиш, как родной! Даром я деньги, что ли, на ее курсы тратил? Настрочит – не сомневайтесь!

– Ваша жена хорошо знает английский? – еще больше воодушевилась Розалия Карловна.

– Вавка-то? Еще бы! Сколько времени она на этих курсах провела! Если не врет, конечно. Не врешь, Вавка? Или ты с любовником кувыркалась, пока я пахал, а мне врала, что на курсах?

– Я действительно ходила на курсы английского языка, – ровным тоном сказала Ульяна.

«Вавка-пиявка», – таково было ее «ласковое» прозвище в семье. Или «Вавка-мерзавка».

– Что касается писанины – это к ней, – небрежно сказал Жорик. – Слышала, сука драная? Поработай, а то ты заотдыхалась, – он пьяно заржал.

– Хорошо, я подумаю, что можно сделать, – в очередной раз еле сдержавшись, сказала Ульяна.

Если она убьет Жорика, все ее поймут, никто не осудит. Кроме, собственно, суда. Который не принимает во внимание эмоции, только факты. А предумышленное убийство оправданий не имеет, и срок за него серьезный.

Надо придумать что-то другое.

И она придумала. Уже давно. Ей не хватало только Юлия, чтобы осуществить свой план. Но теперь Юлий у нее был. Ульяна не сомневалась, что сумеет его уговорить.

И тогда…

Она коротко вздохнула. Мечта – как птица, одно неловкое движение может ее спугнуть. Надо расставить силки и терпеливо ждать, пока птица в них запутается. Терпения Ульяне не занимать. Но как бы не состариться в этом томительном ожидании.

«Сейчас! – решила она, идя к своему номеру. – Сейчас или никогда!»

Штормовое предупреждение

Случай переговорить с Юлием наедине представился довольно быстро, через два дня после экскурсии. Разумеется, Ульяна и не собиралась идти к Хорьковым в номер и помогать Розалии Карловне составлять коллективную жалобу. Экскурсия была замечательная и организована прекрасно. А что касается денег, Жорик за день почти столько же пропивает, а Розалия ничуть не меньше тратит на свои лекарства. Не обеднеют.

Жорик же забыл о поездке на острова уже к ночи, отметив свое «чудесное спасение» в одном из ресторанов отеля. Послушать его, так был настоящий шторм, а не какая-то паршивая качка! Но Схованский любил приврать, особенно накачавшись виски. Ульяна с неприязнью слушала его пьяный бред и ушла, не дожидаясь десерта. А ведь ресторан а-ля карт оказался очень даже неплох. Но компания…

– Кофе с бренди? – предложили им после горячего.

– Я не буду, – торопливо сказала Ульяна. – Сладкого я не ем. Пойду в номер, пожалуй.

– Вали. Тогда мне – две порции! – велел Жорик. – И двойной виски повторить!

– Запишите на наш счет, – тихо сказала Ульяна официанту, кивнув на пустые стаканы перед мужем. – И разбавляйте, пожалуйста, виски. Кладите побольше льда.

Официант понимающе кивнул. Ульяна была уверена, что лишнего он не припишет. Ей все здесь сочувствовали и старались хоть как-то улучшить ее настроение. Ведь Жорик вел себя отвратительно, впрочем, так было всегда.

Ульяна же, окрыленная своей надеждой, теперь относилась к его выходкам гораздо спокойнее. Она раз за разом прокручивала в уме разговор с Юлием, стараясь не упустить ни единой детали. Второго шанса у нее не будет. Если она спугнет Хорькова, все пропало. Действовать надо крайне осторожно.

…В этот день она пошла на пляж чисто по наитию. Жорик «отмечал» сиесту, то есть надрался за обедом и теперь спал мертвецким сном перед тем, как отправиться за вечерней порцией удовольствий. Три часа слушать мощный храп, от которого даже на балконе не было спасения, Ульяне показалось невыносимым. Она решила, что даже послеобеденная жара на морском побережье лучше пьяного мужа, торопливо надела купальник, накинула парео и отправилась к морю.

Море… Что может быть лучше? Даже в такую жару море – это все равно море. Смотреть на него можно бесконечно. Просто сидеть на берегу, время от времени бросая в воду гальку, считать круги и загадывать желание. С наслаждением вдыхать морской воздух и вспоминать о суровой зиме, как о чем-то далеком-предалеком…

Но так считали очень немногие, потому что пляж был почти пуст. В этой уютной бухте, километра четыре чистейшего побережья, находился всего один отель. Была еще парочка платных пляжей, но их почему-то не жаловали. Может, потому что галька? Ульяне же место казалось замечательным именно из-за этой уединенности. Нет толчеи, суеты, лежаки стоят достаточно далеко друг от друга, если хочется, можно вообще отойти метров на пятьдесят и остаться совсем одной. Постелить полотенце на гальке, растянуться на солнышке и слушать шум прибоя, улыбаясь, когда соленая морская волна, накатывая на берег, облизывает пятки.

Сейчас в этом не было необходимости, и так почти никого. Ульяна облюбовала один из шезлонгов, подальше от тропинки, ведущей к отельным корпусам, и направилась к нему.

– Тоже не спится? – услышала вдруг она и вздрогнула от неожиданности.

Обернулась и увидела: Юлий Хорьков, собственной персоной! Он так тщедушен, что его трудно разглядеть под полотенцем, которым Хорьков накрылся чуть ли не с головой. Похоже, прячется от своей грозной супруги. Ульяна так и спросила:

– Вас что, Розалия Карловна выгнала из номера? Боитесь, что супруга вас простит и отправится искать потерю?

– Жена на массаже. – Юлий зевнул и сел. – Она не любит тратить время зря. Что еще делать в сиесту? Розалия загорелась попробовать массаж морскими ракушками, местная экзотика. Потом у нее хаммам, бассейн с ленивой рекой и душ Шарко, от нервов, – он ехидно улыбнулся. – Еще она хотела сделать педикюр, в Москве у нее на это времени не хватает, – теперь улыбка Юлия была счастливой. – Это значит, что у меня есть три часа, не меньше. Целых три часа!

– У меня столько же, – усмехнулась Ульяна. – Не возражаете, если я присяду рядом?

– Нет, конечно. Мы ведь с вами товарищи по несчастью. Надо же было встретиться!

– Вот об этом я и хотела с вами поговорить.

Ульяна обернулась. Вокруг почти никого. Соседние шезлонги пусты, лишь пожилая супружеская пара метрах в трех, судя по речи, англичане, которые терпеливо переносят жару, время от времени бегая к морю, чтобы окунуться в прохладную воду. Как сказал водитель от турагентства, лето в этом году запоздало на месяц, поэтому купаться решаются немногие. Вода здесь вообще прогревается только к середине июня, а сейчас, из-за холодов и сильного ветра, она, что называется, похожа на парное молоко из холодильника. Но англичане ничего, терпят. Что касается русских, то в это время дня они еще сидят по ресторанам, неторопливо, со вкусом обедают либо у себя в номерах попивают пиво и купленное в отельном мини-маркете местное вино, очень, кстати, недурное.

«Отлично! Никаких свидетелей! Лучшего места и времени и не придумаешь!» – подумала Ульяна, стеля на шезлонг полотенце. Судьба сама давала ей в руки шанс. Грех было им не воспользоваться.

«Я ждала этого долгие двадцать лет, – подумала она, косясь на Юлия. – Ибо я с первого же дня замужества поняла, что мой муж – редкая сволочь».

– Сколько лет вы женаты? – спросила она у Хорькова, ложась на шезлонг.

– Розалия упоминала об этом на яхте, – как бы небрежно сказал он. – Пятнадцать лет.

– Я не акцентировала на этом внимание. Пятнадцать так пятнадцать. Не суть важно. Значит, вы моложе меня, – сказала она задумчиво. – Сколько вам? Тридцать три – тридцать пять?

– А вы это анкетирование для чего проводите? – насмешливо спросил Юлий. – Уж не любовника ли себе подбираете?

– У меня нет любовников, – резко сказала Ульяна. – Нет и никогда не было. Это все фантазии моего супруга, который редко бывает трезвым. Параноидальный бред на почве алкоголизма. Кстати, как к вам обращаться? Просто Юлий или по отчеству?

– Ну, раз я моложе вас, как мы только что выяснили, можно просто Юлий. А вас как величать?

– Зовите Ульяной.

– А почему тогда Вавка?

– Это мое семейное прозвище, – сказала она, розовея. И сухо добавила: – Подробности ни к чему.

– Ну, вот мы и познакомились, – Юлий тяжело вздохнул. – Как я понял, у вас ко мне дело, Ульяна?

– Именно.

– Какого рода дело?

– Самого прямого: я хочу убить своего мужа.

Она заметила, как Юлий вздрогнул.

– Ну а я-то здесь при чем? – с опаской спросил он и нервно поправил очки.

– Потому что вы тоже этого хотите.

– Убить вашего мужа?! Да зачем мне это?!

– Вы хотите убить жену.

– Я?! Нет! Что вы, что вы! – замахал руками Юлий. – Да как вам это в голову могло прийти!

– Хватит лицемерить! Мы здесь одни. Нас никто не слышит. Диктофона у вас нет, вы этого разговора не ожидали. Я тоже не рассчитывала вас здесь встретить, но если хотите, я выверну карманы. Давайте говорить начистоту. Вы мечтаете, чтобы ваша жена умерла. А я мечтаю, чтобы мой Жорик подох.

– Зачем же торопить события? – заблеял Юлий. – Розалия не отличается крепким здоровьем. Даст Бог, и… – не договорив, он коротко вздохнул, лишь обозначив свое заветное желание: получить свободу.

– Да бросьте! – рассмеялась Ульяна. – Она нас всех переживет! Больные люди – чудовищные эгоисты. А эгоисты живут долго. Я давно это заметила. Больному человеку все прощается, все его жалеют, он ни в чем себе не отказывает, вся его жизнь посвящена лишь заботе о себе, о своем здоровье и покое. Еще одна интересная деталь: у них огромная жажда жизни. Больные люди дорожат каждым ее мгновением гораздо больше, чем здоровые, и всячески стараются отпущенный им срок жизни продлить. Они старательно лечатся, соблюдают все предписания врачей, в то время как здоровые вообще к ним не ходят, к врачам. И умирают от какой-нибудь ерунды просто потому, что вовремя не обратились в медпункт. Розалия Карловна будет жить долго, даже не сомневайтесь. Уверена – вы, как и я, тянете на себе семейный бизнес, хотя жена говорит обратное.

– Я всего лишь веду бухгалтерию, – развел руками Юлий.

– Всего лишь! А я всего лишь юридическая поддержка, переводчик, финансовый консультант и личный секретарь. А еще сука драная. Но фирму основал муж, все имущество записано на него, в документах стоит его подпись, хотя реально за все отвечаю я.

– Аналогично, – уныло кивнул Юлий.

– Чем вы, кстати, занимаетесь? – без особого энтузиазма поинтересовалась Ульяна. Это не имело для нее никакого значения. Просто хотелось установить контакт.

– У нас несколько модных бутиков, – оживился Юлий. – Мы привозим одежду из Италии.

– Я знаю, там есть аутлеты, в которых регулярно бывает распродажа, – кивнула Ульяна. – Наши соотечественники падки на раскрученные бренды. А там в сезон распродаж Армани с Дольче-Габбаной – рупь ведро. Ну и как, дела идут?

– А как же! Правда, Инет нас здорово подкосил.

– Каким образом?

– Клиентки приходят, меряют одежду, а потом заказывают по Инету понравившуюся модель. Получается намного дешевле, а нужный размер они узнают у нас в магазине. Но все равно, на жизнь нам с Розалией хватает.

– Странно… Извините, но ваша жена чудовищно одета. Все, что я на ней видела, можно назвать одним словом: ужасно. Я бы никогда не подумала, что одежда, которой она торгует, пользуется спросом.

– Напрасно вы так думаете, – насмешливо сказал Юлий. – У Розалии есть чутье. Вы бы, Ульяна, то, что она привозит, никогда бы не купили, но таких, как вы, очень мало.

– Каких таких?

– Сдержанных, – он деликатно кашлянул. – Моя жизнь, конечно, не сахар, но вашему терпению даже я удивляюсь… Ну а вы чем занимаетесь? Если не секрет, конечно.

– Не секрет. Мойки, шиномонтаж.

– Вы и шиномонтаж?! С вашим-то интеллектом?!

– Что вы знаете про мой интеллект? – сказала она несколько раздраженно. – Как вышло, так вышло. Но я давно хочу с этим развязаться. И с мойками, и с Жориком. Я давно придумала, как его убить. Но мы в таких плохих отношениях, что все сразу же подумают на меня. Поэтому я предлагаю обменяться убийствами.

– Простите, что? – Юлий даже очки снял от волнения и нервно стал протирать стекла.

– Мое желание избавиться от мужа такое страстное, что я буквально помешана на детективах. Я перечитала их все, и наши, и импортные, просмотрела кучу триллеров, изучила все интересные случаи. Мое пристрастие все знают и даже над ним посмеиваются. Поэтому я в первую очередь окажусь под подозрением. А что, скажите мне, делать человеку, который постоянно подвергается унижениям? Только мечтать. В этих своих мечтах я убивала Жорика сто тысяч раз, я придумывала ему самые страшные казни, пытала его и линчевала. И мне становилось легче. Много лет я планировала идеальное убийство, искала способ, как это сделать, и, кажется, нашла. На мысль меня натолкнул Хичкок, его фильм «Незнакомцы в поезде». Все правильно: главная проблема, что если убивают мужа, все сразу думают на жену. А если умирает жена, да еще наследство… – она выразительно посмотрела на Юлия. – А если и у вас, и у меня будет железное алиби? Вы убьете моего мужа, а я убью вашу жену, и эти два убийства никто не свяжет. Наше случайное знакомство не примут во внимание, об этом вообще никто не узнает. Мы не дома, за границей. Никто даже не станет проверять, где и с кем мы отдыхали, в каком отеле. Случайные люди, которые были с нами на экскурсии, разъедутся по стране. Я невзначай поинтересовалась: москвичей, кроме нас с вами, на яхте не было. Две пары из Питера, компания из Екатеринбурга, преподаватели из Пензы. А женщина с ребенком, которые опоздали, вообще прилетели из Владивостока. И сейчас мы с вами одни. Если вы скажете «нет», я больше к вам не подойду и сделаю вид, что мы вообще незнакомы.

– Господи, да вы все предусмотрели! – всплеснул руками Юлий.

– Я же сказала, что долго готовилась, – сухо сказала она.

– Ну и как вы планируете убить мужа?

– Два года назад умерла моя свекровь. Это была замечательная женщина, она меня очень поддерживала. После ее смерти стало совсем невмоготу, Жорик буквально с цепи сорвался. Последние годы она тяжело болела, ей выписывали целую кучу лекарств. Когда она умерла, ее квартиру мы продали. Зачем нам хрущевка в старом доме, когда у нас есть прекрасное жилье в элитном квартале? Разумеется, все вещи мы выбросили, в том числе и лекарства. А их было немало. Но пару пузырьков я приберегла. Жорик вряд ли помнит об этом лекарстве, он мало интересовался болезнями матери. Этим, как и всем остальным, занималась я: путевки в санатории, врачи, обследования… Свекрови долгое время выписывали клофелин в каплях. У нее была первичная глаукома и повышенное глазное давление. Срок годности капель подходит к концу, так что нам с вами надо поторопиться. Клофелин в сочетании с алкоголем – убийственный коктейль. Он приводит к остановке сердца.

– Это я знаю, – хрипло сказал Юлий. – Ну а детали?

– Детали я сообщу, когда получу ваше согласие. Не беспокойтесь: все продумано до мелочей. Идеальное убийство. Дело за моим алиби. Я не могу убить Жорика. Но я могу сделать вам ответное одолжение: убить вашу жену. Решайтесь.

Она уже поняла: Юлий слабый человек. На него надо надавить. И тогда он непременно сломается.

– Вы меня прямо огорошили… – заныл он. – Я вас прекрасно понимаю… Но почему просто не развестись?

– Развестись?! – она не выдержала и расхохоталась. – Нет, вы не понимаете… Развестись! Если бы мне нужна была просто свобода, я сделала бы это давно. Собрала бы свои вещи и ушла. Но вы не понимаете, КАК я его ненавижу. Из-за него я несчастна, а разве я это заслужила? Я-то уйду и при разводе не получу почти ничего, мне придется все начать сначала, а Схованский мигом найдет себе кого-нибудь другого, или его найдут. И они вместе с этой девкой будут пропивать заработанные мною деньги. Фактически ведь это я их заработала. Жорик будет вечно пьян и счастлив, потому что, напившись, он пребывает в состоянии эйфории. Он станет бахвалиться тем, что так ловко обтяпал дельце, избавился от занудливой жены, обобрав ее до нитки. А я тем временем буду мотаться по съемным квартирам, вкалывать день и ночь, каждый день видя в зеркале, как становлюсь похожа на старую клячу. Года через два такой жизни на меня уже никто и не посмотрит. Лучшие мои годы Схованский украл, и я что, должна это простить?! А проживет он долго, как и ваша Розалия. У него здоровье, как у быка, он пьет только качественный алкоголь, и, кстати, у всех алкоголиков неубиваемая нервная система. Они ведь не думают о семье, о детях, не переживают за родных и близких, вообще ни о чем не переживают. Только о том, чтобы у них всегда была выпивка. А Жорик богат, у него с этим нет проблем. Так что проживет он долго.

– А как же цирроз печени? – робко возразил Юлий.

– Этой зимой, когда был гололед, муж по пьяни сломал бедренную кость, и врачи две недели продержали его в больнице. В первый раз на моей памяти Жорик хоть что-то себе сломал, обычно ему везет. Вел себя Схованский безобразно, все время требовал выпивку, поэтому его довольно быстро отпустили, долечивался он уже дома. Так вот, пока Жорик лежал в больнице, его тщательнейшим образом обследовали. Я тоже надеялась на проблемы с печенью. Увы! Его легкие чисты, как у младенца, в почках нет камней, а печень даже не увеличена. Давление олимпийское, анализ крови идеален, пульс в норме. У него все в норме, – раздраженно сказала Ульяна. – Бог наградил моего супруга завидным здоровьем, мне на горе. Для меня единственный способ освободиться – это убить его.

Юлий потрясенно молчал. Ульяна начала нервничать. Неужели она ошиблась?!

– Розалия вас угробит, доведет до нервного срыва, – начала запугивать она. – Когда я на нее смотрю, то вспоминаю одну историю. У моей бабушки когда-то был петух, которого боялась вся деревня. Его прозвали «Клевачий». Этот петух не пропускал никого, кто проходил мимо нашего дома, причем норовил прыгнуть на грудь и выклевать глаза. А зайти во двор вообще не дай бог, петух тут же налетит и заклюет до синяков, до крови! В нем клокотала такая ненависть, что и кукарекал он как-то по-особенному. Просто ужас наводил. К моей бабушке ходили целые делегации, умоляя зарубить Клевачего. В конце концов скинулись и купили ей нового петуха, чтобы кур топтал. Словом, уговорили. Когда Клевачего зарубили, оказалось, что у него все нутро гнилое. Все органы поражены какой-то страшной болезнью. Он кидался на всех от дикой боли, которая его терзала. Хотел причинить такую же боль. Вот так же, Юлий, и ваша жена. Она, как я поняла, больна. Поэтому и кидается на всех, особенно ненавидит таких, как я, красивых, стройных, спортивных. У которых ничего не болит. И вас она ненавидит. Рано или поздно она вас заклюет. Либо вы меня послушаете и избавитесь от нее.