Пьесы

Антон лежит на животе на лавке. Рядом сидит Тихонов. На столе горит лампа. Вторая половина сцены, где печь и дверь, затемнена.

ТИХОНОВ. Значит, на чем мы остановились? Про Наполеона я тебе рассказал, про фашистов тоже. Про революцию рассказывал?

Антон молчит.

ТИХОНОВ. Рассказывал. Дальше у нас разрешили паспорта, и стало можно из колхоза уезжать. Но из наших поехал только я. Доехал до города, на радостях напился на вокзале и подрался с милиционером. Два года отсидел и вернулся сюда. Мир посмотрел, с людьми познакомился. Потом у нас перестройка началась. Сталина разоблачили. Жалко, у Сторожихи телевизор сломался, и нам не показали, что дальше было. Когда директор приехал, думали, он нам все расскажет – и про блесну, на которую любая рыба берет, и про Ленина в мавзолее.

АНТОН. Директор?

ТИХОНОВ. Директор хлебокомбината. Он у меня дом купил. А что? Хороший дом, пятистенок. Такой где попало не купишь. Только у меня такой есть. Так что с этим у меня два дома.

АНТОН. Когда это было?

ТИХОНОВ. В прошлом году. Он весной приехал. Посмотрел, по деревне походил. Красивые, говорит, места, только жаль, что моста нет, на машине не проедешь. Я, говорит, сюда буду летом приезжать в отпуск. И купил у меня тот дом. Денег отвалил десять тыщ. Я на эти деньги сначала машину хотел купить. Мерседес. А потом думаю, зачем мне машина? Дорог тут все равно нет и моста в деревню нет. Кто же знал, что директор мост построит, гадюка. Ну и пришлось мне все деньги пропить.

АНТОН. Как же это вам удалось? Здесь же даже магазина нет.

ТИХОНОВ. Свинья грязи найдет. Со всего района ко мне приезжали дом пропивать. Знатно погуляли. Недели на три хватило. Двое померли – Сашка Стукалов из Сямжи, да Юрка Бачин из Тимонинской. Юрка от водки сгорел, а Сашка с похмелья от тоски повесился. Хорошо погуляли. Хорошо. У меня же тогда мать еще была жива. Во втором доме она жила. Я когда дом продал, ее сюда забрал. Родные люди все-таки. Я, когда деньги пропил, долго болел потом.

АНТОН. Могу себе представить.

ТИХОНОВ. Ничего ты не можешь. Две недели лежал. Потом на улицу выхожу, смотрю – директор на мой дом замок навесил.

АНТОН. Так это уже был не ваш дом! Вы же его продали.

ТИХОНОВ. Много ты понимаешь. Если продал – где деньги? В общем, замок я сбил, а мать обратно в тот дом отправил.

АНТОН. А что директор?

ТИХОНОВ. Он летом приехал, мать увидел, долго ругался и выгнал ее из дома. С тех пор я на него сильно обиделся. А мать расстроилась, что ей места на земле не осталось, и под землю спряталась. Виноват передо мной директор, сильно виноват. Виноват.

АНТОН. Да чем же виноват-то, объясните! Вы его деньги пропили, замок сломали. Получается, что это вы перед ним виноваты.

ТИХОНОВ. Много ты понимаешь.

АНТОН. Ну, так объясните.

ТИХОНОВ. Потом еще мост этот.

(4 картина)

Лампа на столе гаснет. Загорается свет у двери. Антон исчез. Тихонов сидит за столом и вырезает трубку. У двери стоит директор.

ДИРЕКТОР. Тихон, ты как давно живешь в этой деревне?

ТИХОНОВ. Всегда жил.

ДИРЕКТОР. А моста здесь как давно нет?

ТИХОНОВ. Перед войной, говорят, был. Потом сгорел.

ДИРЕКТОР. Почему же вы его не восстановили?

ТИХОНОВ. Незачем. У нас тут всего-то два покоса. Прежний председатель колхоза посмотрел и сказал – зимой, дескать и по льду можно сено возить.

ДИРЕКТОР. Сено – это понятно. Люди-то как же?

ТИХОНОВ. Что люди? Приспичит – можно и вброд перейти.

ДИРЕКТОР. Вдруг кто-нибудь заболеет? Врача нужно будет вызвать.

ТИХОНОВ. Мы люди простые. Без врачей обойдемся. Даже если зубы заболят – у нас вон колдунья есть, заговорит.

ДИРЕКТОР. Я попросил всех жителей деревни прийти сюда, чтобы обсудить вопрос о строительстве моста.

ТИХОНОВ. Сюда? Ко мне домой?

ДИРЕКТОР. Мне сказали, что по важным для всей деревни вопросам всегда собираются у тебя. Что у тебя комната больше. И что все равно ты живешь как свинья, не боишься, что тебе лишней грязи на ногах нанесут.

ТИХОНОВ. Я тут хозяин! Не нужно нам никакого моста!

Открывается дверь. Входит Сторожиха.

СТОРОЖИХА. Тихон, чего разорался? Давай послушаем сначала, что нам человек скажет. Товарищ директор всяко лучше твоего понимает.

ДИРЕКТОР. Да, спасибо. Проходите, пожалуйста.

СТОРОЖИХА. Сразу видно воспитанного человека. Не то что ты, лапоть.

Входит Вася. Видит директора и явно собирается улепетнуть. Директор хватает его за руку и втаскивает в избу.

ДИРЕКТОР. Входите, смелее. Мы вас не обидим.

ВАСЯ. Да я это. У меня там капканы надо чистить.

ДИРЕКТОР. Капканы подождут.

ВАСЯ. Ну, разве так. Ладно. Капканы и осенью можно почистить.

Входит и садится на скамейку. Появляется Елена с Пашей.

ЕЛЕНА. Мы не поздно? Вы уже начали без нас?

ПАША. Без нас.

ДИРЕКТОР. Нет, вы вовремя. Как раз вас ждали. Садитесь, пожалуйста.

Елена и Паша садятся. Директор прохаживается по комнате и оглядывает все общество. Тихонов встает, подходит к печи, берет стакан, зачерпывает ковшом воду из ведра и наливает в стакан. Ставит стакан на стол перед директором и садится.

ДИРЕКТОР. Спасибо. Итак, на повестке дня один вопрос. Строительство моста.

ЕЛЕНА. Какого еще моста? Зачем нам мост?

СТОРОЖИХА. Тихо, Ленка, дай человеку сказать.

ДИРЕКТОР. Спасибо. У вас замечательная деревня. Очень красивые места, чистый воздух, прекрасная природа, хорошие, трудолюбивые люди.

СТОРОЖИХА. Ну, это ты загнул, батюшка. Люди у нас ленивые и глупые. Особенно мужики.

ТИХОНОВ. Ты что мелешь, старая! Молчи, дура!

СТОРОЖИХА. Да я тебе сейчас!

ДИРЕКТОР. Тихо-тихо. Давайте не будем ссориться. У нас же собрание. Давайте соблюдать регламент.

СТОРОЖИХА. (Тихонову) Понял!

ТИХОНОВ. А то! Регламент, не что-нибудь там.

ДИРЕКТОР. Ваша деревня хороша всем, кроме одного – она отделена от окружающего мира рекой. Чтобы попасть на почту, в магазин или в больницу, приходится ждать зимы или перебираться вброд. Это неправильно.

СТОРОЖИХА. И что же делать-то, батюшка. Кто же нам мост-то построит?

ДИРЕКТОР. Мы и построим.

ВАСЯ. Как это?

ТИХОНОВ. Властям это не понравится.

СТОРОЖИХА. Да уж. На это, небось, разрешение нужно.

ДИРЕКТОР. Какое еще разрешение? Вы же для себя этот мост построите, не для кого-нибудь. Смотрите, я все прикинул. Леса вокруг полно. Нам понадобится сосновый брус. Мы вобьем в дно сваи и на них положим настил. Доски я закажу на лесопилке. От вас требуется только срубить несколько деревьев и обтесать. Всей работы – на неделю. Зато у вас будет мост.

СТОРОЖИХА. Как-то это непривычно, чтобы мы сами.

ДИРЕКТОР. Кто же за вас будет работать? Кроме вас самих, ваша деревня никому не нужна.

ЕЛЕНА. Может, мы обойдемся без моста? Жили же как-то раньше.

ПАША. Раньше.

ТИХОНОВ. Не нравится мне это.

ВАСЯ. И мне не нравится. Где это видано, чтобы сами мосты строили.

ДИРЕКТОР. Вы же деревенские. Вот ваши дома кто стоил?

ТИХОНОВ. Строительная артель из района приезжала. Давно это было, еще до войны.

ДИРЕКТОР. У вас топоры есть? Вы дрова рубить умеете?

ТИХОНОВ. Так то дрова.

ДИРЕКТОР. Разница невелика, уверяю вас. Я вас научу. Я в студотряде строил мосты.

СТОРОЖИХА. Ну, если научишь… тогда ладно. Но очень уж непривычно.

ВАСЯ. А что! Давайте и построим! Будет мост – можно будет мотоцикл купить и на охоту на болота ездить!

ДИРЕКТОР. И на болота и куда угодно. Можете даже машины купить, не только мотоциклы.

ТИХОНОВ. Это ты брось! Издеваться вздумал? Не будет никакого моста?

СТОРОЖИХА. Как это не будет, Тихон?

ТИХОНОВ. Я не позволю! Чтобы машин накупили и ездили тут.

СТОРОЖИХА. Никто тебе не виноват, что ты сам деньги пропил! Не пил бы – купил бы себе машину. А так – пешком ходи.

ПАША. Пешком.

ЕЛЕНА. Правильно. Можно в районе договориться, чтобы к нам автобус раз в неделю присылали, или машину с продуктами.

СТОРОЖИХА. Можно. Все можно. В общем, понятно, что дело бесперспективное.

ДИРЕКТОР. Да как же бесперспективное! Наоборот, у вас тут жизнь закипит. А то живете как на необитаемом острове.

СТОРОЖИХА. Вот я говорю – бесперспективы открываются головокружительные.

ДИРЕКТОР. А, в этом смысле. То есть, вы согласны?

СТОРОЖИХА. Согласны, согласны. А ты, Тихон, не дай бог, будешь уклоняться, так врежу, забудешь, как зовут.

ТИХОНОВ. Да понял я уже. Ладно. Мост так мост.

(5 картина)

Затемнение. Снова в избе только Тихонов и Антон.

ТИХОНОВ. Попутал черт нас связаться с этим директором. Стали мы строить этот мост.

АНТОН. Что же плохого в том, чтобы построить мост?

ТИХОНОВ. Все перемены всегда к худшему.

АНТОН. Неправда. Бывают перемены к лучшему.

ТИХОНОВ. Это может быть где-нибудь за границей бывают. А у нас – никогда. У нас – только к худшему. И чем дальше, тем хуже.

АНТОН. Объясните мне, что же плохого в том, чтобы вся деревня, как один человек, потрудилась для собственного блага.

ТИХОНОВ. Пока строили – ничего. Настроение у всех хорошее было.

АНТОН. А потом что?

ТИХОНОВ. Потом директор бабу свою привез.

АНТОН. Жену что ли?

ТИХОНОВ. Ну да, жену. Мы бы все выдержали. Но только не еще одну бабу в нашей деревне. Это – смерть.

АНТОН. Да что же в этом плохого-то?

ТИХОНОВ. Всем плохо.

АНТОН. Ну, чем же?

ТИХОНОВ. А всем. Начнем с того, что она папиросы курила. Не бабское это дело. А нашим бабам – соблазн. Ладно, поворачивайся, пора жопу мазать.

Антон поворачивается, Тихонов берет со стола мазь и широкой кисточкой мажет Антону спину.

ТИХОНОВ. Твое счастье, что ружье у Васьки было бекасиной заряжено. Если бы нолевка – мы бы ее долго выковыривали.

2 действие

(1 картина)

Берег реки. На заднем фоне – мост. У моста стоит директор и его жена, АЛЕНА. Она курит.

ДИРЕКТОР. Ну что тебе здесь не нравится? Красивые места. Мост построили, теперь можно хоть на каждые выходные приезжать.

АЛЕНА. Мне здесь ничего не нравится. Ненавижу деревню. Людишки эти выродившиеся. Ты видел их лица?

ДИРЕКТОР. Они не виноваты, что родились здесь, а не в городе, как ты.

АЛЕНА. Ты ведь тоже родился в деревне. Однако похож на человека. Не пьешь, деньги зарабатываешь, всего добился сам.

ДИРЕКТОР. Они другого ничего не видели. А я видел. И не дай им бог…

К ним подходит Елена.

ЕЛЕНА. Ох, какой у вас интересный свитерок? Сами вязали?

АЛЕНА. Нет. В Москве купила.

ЕЛЕНА. В Москве? Наверное, больших денег стоит?

АЛЕНА. Нет, не очень больших.

ЕЛЕНА. А хотите, я вас научу преснушки печь?

АЛЕНА. Преснушки? Это что еще такое?

ЕЛЕНА. Это такие пирожки с картошкой. Их еще называют – загибени.

АЛЕНА. Как? Загибени? Нет, спасибо.

Елена отходит.

ДИРЕКТОР. Зря ты ее обидела. Она же к тебе со всей душой.

АЛЕНА. Ты слышал? Загибени…

Алена бросает сигарету и уходит в дом. Директор идет следом за ней. На мост выходит Елена. В руке у нее папироса. Она ее поджигает, затягивается и кашляет. С другой стороны моста появляется Сторожиха с корзиной в руках.

СТОРОЖИХА. Это ты что такое? Это ты куришь, что ли?

ЕЛЕНА. А что? Хочу и курю.

СТОРОЖИХА. Это тебя кто научил? Это тебя эта научила?

ЕЛЕНА. Не твое дело.

СТОРОЖИХА. Я тебе покажу не мое дело! Здесь все мое дело!

Сторожиха подбегает к Елене и бьет ее корзиной. Елена роняет сигарету и убегает. За кулисами слышен рев мотоцикла. Сторожиха оглядывается, возвращается к мосту. На мост выезжает женщина из налоговой на мотоцикле.

ЖЕНЩИНА. Гм. Действительно, мост построили. Давно я к вам собиралась заехать.

СТОРОЖИХА. Ты кто такая?

ЖЕНЩИНА. Я из налоговой инспекции.

СТОРОЖИХА. Вот оно как. У нас тут бизнесменов нет, только директор. А мы все на пенсии.

ЖЕНЩИНА. На пенсии, говорите? У меня есть другая информация.

СТОРОЖИХА. Какая еще информация?

ЖЕНЩИНА. Вы, вероятно, Ольга Николаевна Сторожева?

СТОРОЖИХА. Да, Сторожева я.

ЖЕНЩИНА. У нас есть информация, что вы занимаетесь незаконной предпринимательской деятельностью.

СТОРОЖИХА. Какой еще деятельностью?

ЖЕНЩИНА. Нетрадиционные методы лечения. Экстрасенсорика.

СТОРОЖИХА. Что ты, матушка! Я и слов-то таких не знаю!

ЖЕНЩИНА. Зубы вы заговариваете?

СТОРОЖИХА. Заговариваю. А у тебя что, болят? Так я могу… Месяц ты месяц, серебряные ножки. Сойди ты, месяц, сними мою зубную скорбь, унеси боль под облака. Моя скорбь ни мала, ни тяжка, а твоя сила могуча. Мне скорби не перенесть. Вот зуб, вот два, вот три: все твои; возьми мою скорбь. Месяц ты месяц, сокрой от меня зубную скорбь…

ЖЕНЩИНА. Спасибо, у меня не болят зубы.

СТОРОЖИХА. Так что же ты мне голову морочишь?

ЖЕНЩИНА. Вы должны зарегистрироваться как частный предприниматель и заплатить налоги.

СТОРОЖИХА. Какие еще налоги? За что?

ЖЕНЩИНА. Вы за просто так зубы заговариваете? За спасибо?

СТОРОЖИХА. Ну, мужиков прошу огород вскопать. Или огурчиков баночку кто-то принесет. Я огурчики очень люблю соленые.

ЖЕНЩИНА. Вы мне зубы не заговаривайте… тьфу! Налицо незаконное предпринимательство. Вот вам повестка. Вы должны явиться в районную налоговую инспекцию и зарегистрироваться.

Женщина уезжает. Сторожиха смотрит на повестку, бежит в дом.

СТОРОЖИХА. Ох, беда-то какая, беда пришла.

Навстречу ей идет Вася.

ВАСЯ. Что за беда?

СТОРОЖИХА. Беда, беда.

Вася поднимается на мост. Смотрит на воду, несколько раз подпрыгивает, проверяя прочность моста.

ВАСЯ. Крепко стоит. Какая беда?

С другой стороны на мост входит ЖУЛИК. Он в кепке.

ЖУЛИК. Никакой беды. Все отлично.

ВАСЯ. Ты откуда тут?

ЖУЛИК. Я ниоткуда. Мимо проходил. Устал, решил присесть.

Садится на мост.

ЖУЛИК. Я вижу, тут деревня.

ВАСЯ. Деревня.

ЖУЛИК. А раньше не было деревни.

ВАСЯ. И раньше была. Всегда была.

ЖУЛИК. Не было, точно тебе говорю. Я тут все места знаю. Сюда ни разу не заходил.

ВАСЯ. Потому и не знаешь про деревню, что не заходил.

ЖУЛИК. Разумно. А мост недавно построили?

ВАСЯ. Недавно.

ЖУЛИК. Так вот почему я не знал. К вам дороги не было. Сыграем?

ВАСЯ. Как это?

ЖУЛИК. Смотри.

Достает три наперстка и шарик.

ЖУЛИК. Очень простая игра, нужно только смотреть внимательно. Ты же, наверное, охотник.

ВАСЯ. Охотник.

ЖУЛИК. Глаз должен быть острый. Смотри, где шарик?

Переставляет наперстки.

ВАСЯ. Вот здесь.

Жулик достает шарик.

ЖУЛИК. Гляди-ка, угадал. На интерес играть скучно. Давай я кепку свою поставлю, а ты – ремень.

ВАСЯ. Как же я без ремня?

ЖУЛИК. Может, ты еще выиграешь. Нравится кепка?

ВАСЯ. Нравится.

ЖУЛИК. Играем.

Переставляет наперстки.

ВАСЯ. Здесь!

Жулик достает шарик. Вася кричит от радости. Жулик снимает кепку и отдает Васе. Вася надевает ее. Жулик достает десять рублей.

ЖУЛИК. Новичкам всегда везет. Ставлю десять рублей против кепки. Играем?

ВАСЯ. Играем.

Жулик переставляет наперстки.

ВАСЯ. Здесь!

Вася тянет руку к десятке.

ЖУЛИК. Мимо.

Достает шарик из-под другого наперстка. Хватает кепку и надевает ее. Вася смотрит на него исподлобья. Разворачивается и убегает в дом. Жулик напевает и оглядывается. Появляется Вася с мятой десяткой в руке.

ВАСЯ. Играем! На кепку.

ЖУЛИК. А что мы на улице сидим. Вечереет, прохладно. Пойдем в дом.

ВАСЯ. Пойдем.

Уходят.

(2 картина)

Директор выходит из деревни и идет к мосту. С той стороны бредет пьяный Тихонов.

ТИХОНОВ. (переходя через мост) Черт бы побрал это мост.

ДИРЕКТОР. Привет, Тихон.

ТИХОНОВ. Какой я тебе Тихон?

ДИРЕКТОР. А кто?

ТИХОНОВ. Никто.

ДИРЕКТОР. Как хочешь.

Директор разворачивается и собирается уйти.

ТИХОНОВ. Стой. Директор. На хрена ты это затеял с мостом?

ДИРЕКТОР. Как это – на хрена? Вам же лучше стало? Вы тут жили, как на острове.

ТИХОНОВ. Хорошо жили.

ДИРЕКТОР. Да чем же хорошо?

ТИХОНОВ. Хорошо. А теперь плохо.

ДИРЕКТОР. Вот лично тебе чем хуже стало от того, что моста появился?

ТИХОНОВ. Раньше я раз в год пил. А теперь – каждый день.

ДИРЕКТОР. В этом мост виноват?

ТИХОНОВ. Ну не я же. Раньше через реку было лень в магазин ходить. А теперь этот мост как будто шепчет каждое утро – сходи в магазин, сходи. Мне уже и пропивать больше нечего.

К мосту выбегает Сторожиха.

СТОРОЖИХА. Добился своего, изверг! Чтобы ты провалился со своим мостом!

ДИРЕКТОР. Что случилось?

СТОРОЖИХА. В налоговую меня забирают! За экзистенциализм!

ДИРЕКТОР. За что?

СТОРОЖИХА. За то, что зубы заговариваю!

ДИРЕКТОР. Не может быть. За это давно не сажают.

СТОРОЖИХА. Вот повестка, посмотри.

ДИРЕКТОР. Так вам просто на учет нужно встать. И налоги платить за предпринимательскую деятельность.

СТОРОЖИХА. Так ты знаешь! Ты с ней сговорился! Это ты нарочно нас подговорил мост построить. И игрока этого ты прислал.

ДИРЕКТОР. Какого еще игрока?

СТОРОЖИХА. Которому Вася все свои деньги проиграл. (кричит) Вася!

ВАСЯ. (Из-за сцены) Сейчас приведем!

ДИРЕКТОР. Кого приведем?

СТОРОЖИХА. Увидишь.

Входят Елена, Вася и Паша. Они ведут жену директора.

АЛЕНА. Спаси меня!

Директор кидается к ней, Вася наставляет на него ружье, которое держит одной рукой.

ВАСЯ. Стой, леший. Я на тебя злой. Стрельну.

ДИРЕКТОР. Вы что тут все, с ума посходили? Вы понимаете, что вас посадят?

Паша отпускает Алену, поднимает доску, подходит к директору сзади и бьет его по голове.

ПАША. Посадят.

Затемнение.

(3 картина)

Изба. Антон и Тихонов. Тихонов вырезает очередную трубку.

АНТОН. А потом что?

ТИХОНОВ. Мост сожгли. Бабу директорскую снасиловали. Даже Пашка поучаствовал. Директора на берегу забыли, а когда вспомнили, да пошли кончать, он уже убежал. На машине его я хотел покататься, да она резвая больно, я по деревне проехал и в дерево врезался. Директоршу под утро Елена развязала да из деревни вывела. А имущество директорское меж собой поделили. Смотри-ка. Вроде бы более-менее получилось.

Показывает Антону трубку.

АНТОН. Вы так спокойно об этом рассказываете.

ТИХОНОВ. А чего беспокоиться?

АНТОН. То, что вы сделали, подсудное дело. Вы в тюрьму обратно не хотите?

ТИХОНОВ. Это ж не я один. Когда все вместе, за это не наказывают. Это уже не вина, а свой закон, когда все. Это директор был перед нами виноват, а мы его наказали.

АНТОН. Я уверен, что он думает по-другому. Не боитесь, что он вернется?

ТИХОНОВ. Кто?

АНТОН. Директор.

ТИХОНОВ. Вряд ли. Мы же мост сожгли.

АНТОН. Речка – не препятствие. Особенно зимой.

ТИХОНОВ. Мы его крепко напугали. Больше не сунется.

АНТОН. Он может не сам прийти. Может прислать кого-нибудь.

ТИХОНОВ. Кого же он пришлет?

АНТОН. Какого-нибудь молодого парня, который придет сюда на лыжах под видом то ли студента, то ли журналиста.

ТИХОНОВ. Так тебя директор прислал?

АНТОН. Директор.

ТИХОНОВ. Понятно. Бить будешь.

АНТОН. Нет.

ТИХОНОВ. Плохо.

АНТОН. Ужасно.

ТИХОНОВ. Трубку новую не дашь раскурить?

АНТОН. Не дам.

ТИХОНОВ. А они?

АНТОН. Потом они. Все. Ты же сам сказал – все.

ТИХОНОВ. Ну и ладно.

АНТОН. Спасибо за мазь.

ТИХОНОВ. Не за что.

Антон встает и сворачивает Тихонову шею. Поднимает трубку и бросает ее в печь. Берет лыжи и выходит. Опускается занавес, за которым слышен треск разгорающегося пожара.

Три женщины

(комедия в двух действиях)

Действующие лица:

Максим, режиссер, 27 лет;

Роберт Анатольевич Иксанов, актер, 62 года, он же Алексей Михайлов;

Анна Сергеевна Гельц, актриса, 51 год, она же Агриппина Андреевна;

Елена Петровна Шурко (Озерова), актриса, 39 лет, она же Зинаида Сергеевна;

Ирина, актриса, 20 лет, она же Танечка;

Иван Иванович Шурко, 35 лет, нефтяник.

Акт 1

1 действие

Скромно обставленная квартира: шкаф, диван, стол, заваленный бумагами. Окно наглухо закрыто занавесками. Тихо, без звука, открывается дверь. Входит Максим. Оглядывается.

Максим. Здравствуйте!

Тишина.

Максим. Есть кто-нибудь? Ау!

Тишина.

Максим. Там было открыто.

Максим подходит к столу и внимательно рассматривает бумаги. Берет одну из них и прячет во внутренний карман куртки. Подходит к шкафу и заглядывает в него. Потом отступает назад. Дверца шкафа открывается, оттуда появляется ствол ружья и упирается Максиму в лоб. Максим продолжает отступать, подняв руки. Следом за ружьем появляется пожилая женщина в халате и бигудях. Она держит ружье в правой руке, а левой лезет Максиму за пазуху и достает бумагу, которую он взял со стола. Смотрит на нее, качает головой и убирает ее в карман халата.

Максим. Простите, я…

Женщина. Молись. Сейчас я буду тебя убивать.

Максим. Вас посадят.

Женщина. Ты только представь заголовки в газетах «Вдова ветерана войны застрелила грабителя, который ворвался в ее квартиру и пытался ее изнасиловать».

Максим. Я не пытался вас изнасиловать.

Женщина. Пытался-пытался. Давай, молись уже.

Максим. Да я и молитв-то никаких не знаю.

Женщина опускает ружье.

Женщина. Сложная ситуация. Атеист?

Максим. Абсолютный безбожник.

Женщина. Ну, тогда обойдемся без молитвы.

Снова поднимает ружье.

Максим. Подождите, не стреляйте! Я готов!

Женщина. К чему? Уверовать в Бога?

Максим. Нет. Это… вас изнасиловать.

Делает шаг вперед.

Женщина. Стой, где стоишь!

Несколько секунд размышляет, оценивающе глядя на Максима, потом садится на диван, продолжая целиться в него из ружья, которое держит одной рукой. Второй рукой гладит покрывало.

Женщина. Ты из налоговой инспекции?

Максим. Нет. То есть, да.

Женщина. Тебе нужен Роберт Иксанов?

Максим. Да. То есть, да.

Женщина. Он давно не подавал декларацию о доходах?

Максим. Очень давно. Никогда.

Женщина. И теперь он должен этому гребаному государству кучу денег?

Максим. Ну, не очень большую кучу. Возможно, он должен даже совсем маленькую кучу. И вообще, наше, как вы справедливо заметили, гребаное государство, оно может и подождать. Оно ведь у нас не самое бедное. Многие страны гораздо беднее. Например, Эфиопия, Мексика, Боливия…

Женщина. Заткнись. Иксанов здесь больше не живет.

Максим. Странно. А старушки у подъезда мне сказали, что живет и, более того, что он уже несколько недель никуда не выходит из дома.

Женщина. Все-то они знают. Он потому и не выходит из дома, что уже несколько недель, как уехал. И уехал он, кстати, ночью, когда все старушки спали.

Максим. Куда?

Женщина. В Боливию. Поднимать своими налогами экономику этой нищей страны.

Максим. А вы кто?

Женщина. Я его экономка.

Максим. Занимаетесь его экономикой, пока он мотается по заграницам?

Женщина. (гладит диван) Грею постель в его отсутствие.

Максим. И изменяете ему с первым встречным.

Женщина. Не забывай, ружье все еще у меня.

Максим. А что самое странное, старушки у подъезда ничего не сказали мне о том, что у Иксанова есть экономка.

Женщина. Ты не из налоговой инспекции.

Максим. Да, я не из налоговой инспекции. А вы не экономка. Возможно, вы вообще не знаете, что это такое.

Женщина. (вздыхает) Не знаю. Просто слово понравилось. Оно пахнет нефтедолларами. Ты журналист?

Максим. Уверяю вас, на самом деле оно пахнет клопами и борщом. Думаете, вы все еще интересны журналистам?

Женщина. Ну… может быть, в качестве музейного экспоната. Современные детишки любят вытаскивать за свет Божий всякое старье, которое сто лет пылится на чердаке.

Максим. Нет, я не журналист. Я режиссер.

Женщина. Что? Ты – режиссер? А ты школу уже закончил? Или теперь пьесы пишут груднички, на сцену выходят в подгузниках, а режиссурой занимаются приготовишки?