Ёрт бы побрал этого Гвидония

– Пятьдесят один процент, – помявшись, выдал Гвидоний.

– Не многовато? – прищурившись, заметила Вара.

– Джерба на других условиях не работает, – вздохнул Гвидоний, – к сожалению. Но сейчас это неважно. В случае успеха прибыли хватит на всех. И к тому же времени у нас всего неделя. За такое короткое время найти деньги на других условиях нереально.

– Ладно, проехали, – кивнула колдунья. – Что с драконьими яйцами?

– В работе. Максимум через неделю получим.

– Надеюсь, вы нашли достойных охотников. Я через пару дней отправлю вам ларец. Особый. Для этих яиц. Вы же знаете, что оставлять их у себя не вариант. Драконы придут за ними.

– Знаю.

– Положите их в ларец как можно раньше, и они их не выследят.

– Замечательно, – склонил голову Гвидоний. – Если эта проблема решена, то можем двигаться дальше. Как вы знаете, манускрипт, который ваш покорный слуга так удачно приобрёл на одном закрытом аукционе, вполне определённо описывает процедуру доступа к Розе Мерлина. У меня недавно появились сведения, что этот документ написал один из учеников Мерлина.

– Как интересно!

– Весьма! Я даже больше скажу, мне известно имя этого ученика.

– Только не говорите, что это человек.

– Нет. Это представитель древнего, очень древнего народа. Их уже не осталось.

– Тем лучше для нас. Лишние конкуренты, как и свидетели, нам не нужны.

– Всецело с вами солидарен.

– И как могли Мерлин со товарищи додуматься до того, чтобы скрыть Розу таким хитроумным путём?

– Не иначе как Сидхе им помогли, – предположил Гвидоний.

– Маловероятно. Сделать ключом для заклинания кровь древнего – это как-то… Тут другой магией пахнет. Кстати, как у вас с этим пунктом?

– В работе, дорогая, – уклончиво ответил Гвидоний, – всё в работе.

– Надеюсь, вы хорошо продумали эту часть. Для такого дела нужен кто-то особенный.

– Именно, – дипломатично коротко кивнул тот.

– Итак, самый сложный вопрос из оставшихся: как перенести яйца на Стразу. А вместе с ними – остальное снаряжение. Есть идеи?

– А вот это, уважаемая Вара, всецело ваша сфера ответственности.

Калья всего лишь позволила левой брови чуть приподняться, но Гвидоний явственно ощутил, как похолодало в комнате. Впрочем, он был к этому готов.

– Кто из нас величайший маг на Флинне?

На сладкой улыбке Гвидония можно было посадить всех мух в мире, но на Вару лесть не подействовала:

– А с какой это стати я должна сделать всю работу, уважаемый Гвидоний, а получить долю такую же, как и у остальных? С какого, извиняюсь, дуба вы недавно рухнули, чтобы предлагать мне такое?

– Вара, Вара, – примиряюще поднял ладони Гвидоний и покачал головой, – я всего лишь хочу разделить сферы ответственности.

– И какова в таком случае ваша?

– Я позволю себе напомнить, что это я позвал вас в это дело. Это я нашёл манускрипт. Это я перевёл его. И, согласитесь, это что-нибудь да значит. Тысячелетия этот документ переходил из рук в руки, и никто им не воспользовался, потому что никто не смог расшифровать его. Я – смог. Это я нашёл деньги. Это я решаю вопрос с драконьими яйцами. И это далеко не полный список того, что делаю я.

Тут Гвидоний позволил себе сделать перерыв и взглянуть на колдунью:

– Я могу продолжить, дорогая Вара. Но стоит ли?

По тому как напряглась калья, Гвидоний понял, что его аргументы не особо её впечатлили, но и нагнетать атмосферу она не стала:

– Без меня, Гвидоний, вся ваша затея – сопли. Я ясно выражаюсь?

– И это истинная правда, дорогая! – горячо поддержал это утверждение Гвидоний. – Без вас бы всё пропало. И клиент уедет, и гипс снимут.

– О чём это вы? – подозрительно глядя на него, спросила Вара.

– Да так, присказка, – вежливо мотнул головой гвафф.

– Мне не нравится, – категорично отрезала колдунья.

– Молчу, молчу, – растёкся в лёгком поклоне Гвидоний. – Мы договорились?

– Мне нужны гарантии.

– Какие хотите, дорогая Вара.

– Мы с вами заключим сделку и скрепим её заклинанием. В случае нарушения кара будет… в общем, я позабочусь.

– Зачем такие сложности, уважаемая Вара? Мы ведь с вами давно в бизнесе.

– Вот именно. И ещё никто и никогда не предлагал мне такой риск. Вы представляете, что такое связаться с Высшими Сидхе? Нарушить все их запреты? Подставить свою репутацию? Вы хотя бы немного подумали о том, какое наказание меня ждёт, если кто-нибудь об этом узнает?

– Значит, это возможно, – прервал её Гвидоний. – Кто бы мог подумать!

Вара глубоко вдохнула, потом ещё раз:

– А вы тот ещё хитрец. Смотрите только… сами себя не перехитрите.

– Ну, вы об этом позаботитесь, как я понял, – с очаровательной улыбкой встал Гвидоний, давая понять, что лично у него вопросы касательно данного дела закончились. – Пойду приготовлю ваши деньги.

После расставания с кальей Гвидоний проследовал в свою спальню. Запер тщательно дверь. Потом заклинанием активировал портал в потайную комнату, о которой никто не знал.

Это было небольшое светлое помещение. Пустое. За исключением одной стены, на которой висело старинное зеркало. Такого качества волшебные зеркала были редкостью. Гвидоний мог бы даже поклясться, что у самого Джербы такого не было. Наверное. Но он никогда не экономил на таких вещах.

Подойдя к зеркалу, Гвидоний произнёс несколько слов и стал ждать. Через какое-то время зеркало изменилось. Внутри образовался провал, тёмное пятно, потом в нём словно навели резкость, и Гвидоний увидел то (или того), что хотел. Отвесив поклон и не поднимая глаз, он произнёс:

– Сделано.

6

Джерба фон Глориус пребывал в раздумьях. Вот уже два часа он вышагивал по своему роскошному кабинету из угла в угол, как будто это могло ему помочь.

– Этот Гвидоний, ёрт бы его побрал…

Дело пахло керосином. Джерба чувствовал этот запах за версту. Он всегда чувствовал. Но каков масштаб! Не ожидал от мерзавца.

В устах Джербы слово «мерзавец» скорее имело оттенок положительный. К Гвидонию он относился в целом хорошо, рассмотрев когда-то в нём недюжинный потенциал. И даже то, что тот охмурил Делевинию, не сильно Джербу трогало. Эта куколка – та ещё штучка. К тому же он сам её всегда учил, что у каждого здесь своя игра. Вот и научил.

– Но каков мерзавец! – повторил фон Глориус вслух.

В принципе он понимал, что Гвидоний сказал ему далеко не всё. Но (и в этом был весь Джерба) того, что он сказал, было достаточно. Он умел ухватить суть по намёку. Да и Гвидоний его знал хорошо, иначе бы не пришёл.

«Но керосином здесь пахне-е-ет, – снова и снова возвращался к мысли Джерба, – аж уши вянут».

«Не родился ещё тот, кто мог связаться с Высшими Сидхе и остаться в шоколаде, – подтвердил ему внутренний голос. – Пусть этот мерзавец Гвидоний делает то, что делает, а нам бы понаблюдать со стороны».

Джерба свой внутренний голос уважал. И прислушивался. Но, с другой стороны, перспективы возможного бизнеса вызывали даже у повидавшего жизнь Джербы лёгкое головокружение.

По-хорошему, надо бы поставить в известность больших парней. Не ровён час. Тут дело касается не только Флинна, тут все Хрустальные берега в кулак зажать можно. Надо бы падишаху-губернатору намёк дать. В долю взять. А тот и дальше проведёт, сам Султан-бей Запада, может статься, захочет поучаствовать. А уж он-то и от Высших Сидхе где-то прикрыть сможет. За долю малую.

С другой стороны, если дело выгорит, все большие парни в ногах валяться у него будут. У него. В ногах. У Джербы. И до того ярко он представил себе это, что аж дух захватило. Вот только Гвидоний…

«Гвидоний, Гвидоний… – сжал в кулак подбородок фон Глориус, – мерзавец ты этакий».

Джерба мог бы и не делать ничего. То есть вообще. Те проценты, на которые согласился Гвидоний, гарантировали ему огромную прибыль. Но Джерба был не таков, чтобы просто пассивно сидеть и ждать. Да и большие парни не поймут. Деньги-то их. А за свои кровные спросят. Тут уж Джерба не сомневался.

Ещё одна мысль терзала сознание Джербы, и он никак не мог её додумать. Он решил сконцентрироваться на том, что его тревожило, и закрыл глаза. «Ага, вот оно, – всегдашняя чуйка Джербы наконец-то оформилась в немой вопрос. – А не соблазнится ли Гвидоний на такой куш?»

Богл бы не достиг своего положения, если бы не умел просчитывать все возможности. А тут выходило, что Гвидоний мог и скинуть (при определённом раскладе) Джербу с лодки. А это в его планы не входило… от слова «совсем».

Было ещё кое-что, что заставляло Джербу мерять комнату шагами. В отличие от Гвидония (если, конечно, то, что он сказал про Розу Мерлина, есть всё, что он знает), Джерба-то знал больше. Поскольку жил намного дольше Гвидония. Да и повидал всякого.

Роза Мерлина не работала без Высших Сидхе. Уж как они умудрились это сделать, можно было только догадываться, но факт есть факт. Единственный, кому они позволили использовать её, был и остался великий Мерлин. Ёрт бы побрал и его! К авторитетам, пусть и самым-самым, у Джербы особого пиетета никогда не было. Тем более в отношении этого полукровки Мерлина. Ну повезло парню, бывает. А мы расхлёбывай.

Так вот, если Гвидоний так уверен насчёт своего дела, то он либо чокнутый на всю башку, либо нашёл способ обойти запрет, либо здесь замешаны Сидхе. О чём он скромно умолчал. Естественно. Никто не хочет сдавать козыри раньше времени. Да и не дурак он, Гвидоний. Опять же учился-то у кого!

Ну а в целом это значит, что его, Джербу, он при случае может и побрить. Мыслишка такая, во всяком случае, у него появиться может. Деньги-то он получил уже. А где мыслишка, там и делишко. По всему выходило, что без присмотра оставлять это дело никак нельзя. Это Джерба понял сразу, как только просёк, о чём толковал ему Гвидоний. Не Гвидония уровня такие дела. Тут расклад могучий наклёвывается. А при таком раскладе игра другая уже. Жёсткая.

Единственное, что Джерба не решил в этот день, – это информирование больших парней. Здесь его заело. Вроде бы надо – больно риск велик. Но опять же, поприкинув возможную реакцию с их стороны (акулы там будь здоров!), Джерба решил повременить. Рановато.

А вот с Гвидонием Джербе фон Глориусу было ясно, что делать. Абсолютно.

– Ах, Гвидоний, Гвидоний! Ай да мерзавец, – промурлыкал почти ласково богл и улыбнулся.

7

Просыпались гаврики тяжело. Особенно Фуня, что и понятно – нагрузился-то он побольше других.

– Сколько там натикало, а? – хриплым голосом вопросил он в пустоту.

– Уже пора, – ответила «пустота» хором.

– Чё б другое от вас услышать, – посопел Фуня, спускаясь с третьего яруса.

Капец с интересом наблюдал за этим процессом, словно не верил, что Фуня справится, но тот, хотя и кряхтел (громко), всё же слез без происшествий.

– Пожрать бы, – протянул Фуня, окинув взором убогую комнатушку, в которой таких трёхъярусных кроватей стояло с десяток.

– Ага, – процедил Феня, – только пожралок нема. Вчера все кончились.

– Да-а-а, облом, – шмыгнул носом Фуня. – Ну тогда вперёд. – Куда это? – поинтересовался Капец.

– Как куда? – натурально удивился Фуня. Ему явно было лучше, и даже глаза заблестели, несмотря на заспанный вид. – За денежками, за бабулечками. Вы чё, забыли, что ль? Капец, это же твоя идея была. Чё молчишь?

Капец молчал, поскольку в свете нового (и трезвого) дня его вчерашняя мысль казалась ему самому чем-то завиральным и неисполнимым.

– Ну не знаю, – протянул он.

– А есть другие варианты? – неожиданно серьёзным голосом осведомился Фуня. – Сегодня второй день срока пошёл. А потом Гвидоний ставит нас на счётчик – и всё.

Гавры пригорюнились. Перспектива, враз нарисовавшаяся взору, им не понравилась.

– Ну так чё? – подождав чуток, требовательно спросил Фуня. – Чё притихли-то? Собирайте уже сопли свои и пошли. Пошли, пошли! Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.

Почти силой толкая в спины товарищей, налегал он на эту гениальную мысль.

– А с тобой когда-то по-другому было? – саркастично заметил Капец.

– Неправильно мыслишь, – укоризненно парировал Фуня, – не позитивно.

– Да уж куда нам до тебя! – пробурчал под нос Феня.

В общем, вот так, с шутками и прибаутками, троица направилась по адресу, указанному на рекламном плакате.

У входа в красивое каменное помещение, где вела приём нимфа, товарищи немного стушевались. Но тут Фуня снова взял ситуацию в свои руки и неожиданно смело постучал в указанную дверь. Никто не ответил. Он постучал ещё, и его стук был убедителен. Для храбрости он представил себя в роли табуретки у Гвидония. Это помогло мгновенно. Все сомнения его сразу остались позади.

Дверь открылась. Взору предстала яркая дама. Настолько яркая, что у Фуни спёрло в зобу всё его дыхание и пару мгновений он просто мычал что-то нечленораздельное.

Нимфа была существом женского рода. Выдающимся образчиком. Причём во всех отношениях. Предпочитала пёстрые ткани. Настолько, что глаза разбегались от изобилия несочетаемых цветов. Волосы у неё были оранжевые. Глаза синие. Губы тщательно и обильно обведены жёлтой помадой.

Кроме того, на ней была разноцветная блузка с хо-о-оро-шим декольте. Выглядело это всё весьма фривольно, поэтому и растерялся гаврик. Видать, он ожидал чего-то более таинственного и возвышенного.

– Кто тут у нас? – весело спросила Её Высочество Мальва Нардийская.

Фуню слегка повело, но на подхвате стояли товарищи и не дали ему упасть.

Нимфа, довольная произведённым эффектом, приветливо улыбнулась всем.

– Ма-а-альчики, – её голос был бездонен и глубок, как глотка пьяницы, – заходите.

В апартаментах нимфы царил творческий хаос. Разнообразные артефакты, волшебные предметы, принадлежности для колдовства, какие-то книги, обувь и забытая одежда лежали тут же.

Смахнув странные засушенные предметы с ближайшего дивана, Мальва приглашающе махнула рукой гаврикам. Сама осталась стоять. Те робко заняли позицию и замолкли.

– Ну, чего затихли, – поинтересовалась нимфа, – говорить будем?

Гаврики слегка повозились, а потом вперёд высунулся Капец. Как родителю идеи, ему предстояло и отдуваться за всех.

– Мы вот это… – начал он неуверенным голосом.

– Понимаю, – поощрительно кивнула Мальва. – Проблемы у вас? Вижу, вижу. Не печальтесь, рассказывайте. Только должна вас предупредить: деньги вперёд. Хотя (тут она задумчиво постукала пальчиком по подбородку) для вас, как для новичков, предлагаю выбор: почасовая оплата или гонорар за успех. Почасовая выгоднее, если дело небольшое. Беру всего лишь один флиннский дублон в час.

При этих словах гаврики побледнели и нервно сглотнули.

– Так мы это… – опять попытался что-то сказать Капец.

– Можно и по-другому, – согласно поддержала нимфа, – но деньги вперёд.

Тут Капец стушевался окончательно, и повисла пауза.

– Денег нет, – раздался чей-то твёрдый голос.

Капец аж вздрогнул. Голос Фени он сразу и не узнал.

– Но они будут. Мы хотим предложить выгодное дело. Вот.

Гаврики согласно закивали головами. Уверенный голос Фени придал им веры в себя, и они встрепенулись. Даже Фуня уже смотрел на нимфу с более-менее вменяемым выражением лица.

– Выгодное… что? – Улыбка нимфы растаяла.

– Дело, – не ослабил напор Феня.

Он поймал кураж, что с ним бывало время от времени, и не хотел останавливаться:

– Озолотимся на фиг.

Потом чуть помолчал и, упрямо вскинув подбородок, выдал:

– Зуб даю!

Нимфа слегка обалдела от такого напора и чуть приостановилась, внимательно разглядывая Феню. Тот, приободрённый тем, что его не вышвырнули сразу же, продолжил:

– Есть у нас знакомец, авторитет местный, делец-чудила. Гвидонием звать. Задумал он что-то. И, смекаем мы, что-то прибыльное. Запонадобились ему для этого дела драконьи яйца. Вот мы и подумали: надо бы покумекать со знающим человеком, для какого-такого дела ему они могут пригодиться. Да и самим это дело провернуть.

Тут и Фуня решил вставить словцо, пока Феня набирал воздух:

– А лучше вас нету, так мы к вам вот и…

– А ещё нам нужен этот… как его… авнас, – встрял Капец, испугавшись, что товарищи забудут главную цель. – Чтобы зарядить гномьих охотников за яйцами.

И, оглянувшись по сторонам, торопливо закончил:

– А то нам капец будет.

Хохот, который выдала Её Высочество, был, вероятно, слышен во всех углах Армира. Смеялась она долго и со вкусом. Гаврики сначала спесиво смотрели на неё, приосанясь, предположив, что дама радуется и ржёт от счастья. Но потом смекнули, что, может быть, оно и не так вовсе, и скисли.

– Авнас, значит, хотите? – сквозь смех спросила Мальва. – И сколько?

– Меньше чем за сто дукатов охотники не возмутся, – почесав голову, неуверенно сказал Капец, – и то уговаривать надо.

Эта реплика вызвала у волшебницы ещё один продолжительный взрыв смеха, который закончился почти что всхлипываниями.

– Парни, – вытирая слёзы рукавом, сказала нимфа, – ну вы жжёте! Всегда так?

Фуня, грустно глядя на неё, со вздохом уточнил:

– Значит, денег не будет?

Мальва щёлкнула пальцами, и входная дверь открылась сама собой. Намёк был ясен, и гаврики, подталкивая друг друга, потянулись на выход. Связываться с квалифицированной колдуньей они не хотели ни при каких обстоятельствах. Исход мог быть и похуже табуреток Гвидония.

Уже выходя, Фуня (а он шёл последним) повернулся и громко, почти с отчаяньем бросил:

– А яйца Гвидоний собирается переправить на Стразу Вот! Эх, зря вы так с нами! Мы – кадры ценные.

Откуда уж он взял эту информацию, узнать не представляется возможным. Прозрение, не иначе. Да только и оно не помогло. Лишь только гаврики переступили порог, дверь со смачным звуком захлопнулась чуть было не прищемив им одно место.

– Ну и что теперь? – повернувшись к товарищам, печально поинтересовался Капец.

Фуня заворожённо смотрел на закрывшуюся дверь, словно не верил, что такое могло случиться. Он, в общем-то, уже свыкся с планом и почти что почувствовал звон монет в своём кошельке. Это ощущение ему нравилось очень, и, встретившись с суровой реальностью, в которой для него ничего не звенело, он натурально отморозился.

– Щас, подожди, – прошептал он, гипнотизируя дверь.

Капец с Феней сочувственно переглянулись. У Фени даже рука потянулась повертеть у виска. Но в этот самый момент дверь открылась, на пороге выросла Мальва и, приветливо глядя на гавриков, сказала:

– Ма-а-альчики, мы, кажется, не договорили. Зайдёте?

8

Пламя гудело страшно. Его языки лизали копытца Солипатроса, и запахло палёным.

«А скоро запахнет и жареным», – пронеслось в мозгу фавна.

– Бабушка, вы чего! – заверещал он, наконец осознав всю реальность происходящего. – Не на-а-адо! Пожалуйста!

– Эх, милок, проснулся, – откуда-то донёсся голос старухи. – Это зря. Спал бы себе дальше, всё ж полегче тебе было бы.

– Мяу, – согласился кто-то в сторонке.

– Да ты не дрейфь, милок, – продолжила добрая бабушка, – это недолго. Щас ещё полешек подброшу.

Меж тем пламя загудело ещё сильнее, и Солипатрос явственно почувствовал, как его хвостик свернулся и затрясся от страха перед неминуемой участью. Доска с его телом втягивалась в печь, как в утробу.

– Я из Армира! Я самого Гвидония знаю! – решил сменить тактику Солипатрос. – Убийства запрещены на Хрустальных берегах! Вы б-б-будете наказаны! Я пожалуюсь! А-а-а, больно! А-а-а!

– А здесь тебе не Хрустальные берега, мягонький, – раздался чей-то грубый скрипучий голос. – Здесь тебе самая что ни на есть жесть.

Над Солипатросом (той его частью, которая ещё оставалось вне печи) навис невесть откуда взявшийся страшный худой старичище с железной короной на голове.

– И таких, как ты, сладенький, здесь дают на завтрак.

– Дедушка, а вы кто? – севшим голосом спросил обалдевший фавн.

У него от испуга, по-видимому, начала теряться чувствительность. И он даже чуть забыл о пламени.

– Коли не знаешь, так и ни к чему тебе знать. Щас-то уж чего? – хмыкнул тощий. – Давай, родимая, принимай, – кивнул он печке.

Солипатрос понял, что это конец. До него дошло, что он не во сне, что он доживает последние минуты, что он, такой распрекрасный и возвышенный, скоро станет просто куском горелого мяса. Прощайте, вино, картишки, девочки. Вспомнилась некстати и жёнушка. Её любимая фраза: «Говорю тебе, Соля: ты плохо кончишь».

Вся его сущность сначала словно застыла, а потом взбунтовалась от такой фатальной несправедливости. И он заговорил. Торопливо, сбивчиво. Словно это был его последний шанс, а слова – соломинкой над пропастью:

– Я очень важная персона. Я здесь по очень важному делу. Я с очень важным поручением к гномьему орфелику О’Брайану. У него дела с Гвидонием. А Гвидоний – большая шишка. Он что-то задумал. И, если я не попаду к орфелику, дело не выгорит. Я заплачу. Он заплатит. Сколько скажете.

– А запах-то хорош, – донеслись до слуха Солипатроса слова старухи. – Давненько такие жирненькие не попадались.

– Мяу!

И тут в мозгу у Солипатроса что-то как будто щёлкнуло. Он словно понял нечто. То, что из разрозненных кусочков лежало в сознании и никак не складывалось, а тут раз – и сложилось. Вспомнил он один разговор, случайно подслушанный, и как бы озарило его. Он тихо пробормотал, уже прямо из печи:

– Драконьи яйца на Стразе…

– Скоро, кисонька, скоро, – ворковала старуха.

А потом спросила кого-то:

– Чего?! Чего он сказал?

– Слышь, паря, – голова старичищи появилась у печи, – повтори, чего сказал.

– Он хочет переправить сюда драконьи яйца. Вот для чего ему нужен орфелик, – словно в бреду тараторил фавн.

Пламя в печи поутихло. Дым от опалённых конечностей поднимался вверх и щекотал ноздри Солипатроса. Впрочем, ему было уже всё равно. Почти. Он впал в какое-то странное состояние. Всё видел, но ничего не слышал и не понимал.

– Кащеюшка, чёй-то он бормочет, не пойму? – повели меж тем разговор сотоварищи.

– Давай-ка, старая, пока притормозим с этим мягоньким. Выяснить надобно, о чём шухер, – сказал старичище. – На руках-то у него… видела?

– А то ж, – покачала головой старая. – Издаля почуяла. Ну так и решила: всё одно ему теперича, а нам утешение было бы.

– Мяу? – вопросительно подал голос кот, недоуменно глядя на Солипатроса.

– Ш-ш! Вдругорядь попробуем, – махнула рукой ему старуха.

– Жалко лешего, – вздохнул Кащей. – Как это он его ухлопал-то? С виду хлюпик сопливый. Надо же.

– И то, – согласилась та. – Хоть и жуть какой вредный леший-то был, да всё равно нашенский.

Они покивали головами и призадумались. Дело тут принимало хитровывернутый оборот.

– Спокон веков на Стразе драконьих яиц не было, – размышляя про себя, сказал задумчиво Кащей. – Да и драконов последних извели так давно, что даже я не помню. А уж я-то пожил. Один Горыныч остался.

– Не для него ль гостинец? – предположила старуха.

Кащей повернулся к ней с удивлённым лицом. Да и сама старая закаменела от такой догадки.

– Ну ты, Ягинюшка, даёшь! – свистнул Кащей. – Сама-то поняла, чего сказала?

– Дык я это… – начала оправдываться та.

– Вот и думай, прежде чем болтать всякое! – строго прервал её тот. – А то не ровён час…

– Ладно, ладно! – замахала руками старуха. – Ёрт попутал!

– Ну, попутал или не попутал, а слово вылетело, – резонно заметил Кащей. – Стало быть, и нам не худо проверить, так ли это. К кому он скакал-то? Чего говорил?

– К О’Брайану вроде.

– Так он же помер, болтали.

– Значит, не помер. Но я его триста лет уж не видела. Натурально. И, сказать по правде, ещё бы столько не видеть!

– Да-а-а, гнусный тип, – согласился Кащей. – Но он единственный, кто к Горынычу доступ имеет.

– А ты-то, Кащеюшка, – удивилась старуха, – разве с ним не тип-топ, с Змеем Горынычем нашим?

– Увы! – вздохнул тот. – После того случая с чародеем не тип-топ.

– Дак это когда было! – протянула Ягиня.

– Давно, – кивнул Кащей. – да память у него больно злая. Не забыл он.

– Эх! – огорчённо выдохнула та.

– Выходит, надо орфелика отыскать да последить, что этот сучий корень задумал, – предложил Кащей.

– До Серых гор путь неблизкий. Этот, – старуха кивнула на Солипатроса, – на своих не доскачет.

– Твоя правда. Не доскачет. Да и не отпустим мы его одного, без сугляду-то.

Кащей в задумчивости потёр костлявый подбородок.

– Окромя того, может, ищут его уже. Надо и это в расчёт брать.

– Болтуна хочешь дать? – спросила Ягиня, глядя на Кащея.

– Вот думаю. Хотя мне он и самому нужон. Смотаюсь по-быстрому в пару мест. Надо нюхнуть, чего слышно. А кстати, ступа у тебя на ходу?

– Да, кажись, летает. А чего?

– Да так, прикидываю, как бы получше извернуться со всей этой радостью нечаянной. Ему-то что, – Кащей кинул взгляд на лежащего в беспамятстве Солипатроса, – наплёл, чего сам не понял, а нам думай теперь. А если всё это бред?