Ёрт бы побрал этого Гвидония

Игорь Самойлов

Ёрт бы побрал этого Гвидония

© Игорь Самойлов, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Владимир Васильев

Ёрт бы побрал этого Самойлова!

Я неоднократно озвучивал мысль, что поле фантастики вытоптано до асфальтовой твердости и отыскать на нем нетронутую предшественниками тему невозможно уже лет тридцать. Правоту этого утверждения пока никому опровергнуть не удалось. Авторам остается выбирать наименее затертые клише – всем, без скидок на регалии и авторитет. Причем малоизвестным авторам приходится существенно труднее, потому что их ошибки и слабости никто не рискнет назвать своеобразием стиля или разрывом шаблонов.

Тем не менее и в сегодняшних реалиях писать фантастику – дело небезнадежное. Включая и такое, казалось бы, гиперформализованное направление, как фэнтези.

Узнав, что мне придется писать предисловие к фэнтези-роману, я глубоко вздохнул и морально приготовился к мечам, колдовству, эльфам и Кольцам Всевластья (Копьям Судьбы, Хрустальным Шарам Силы и прочим Артефактам Абсолютного Превосходства).

Начав чтение, я быстро вспомнил, что фэнтези многолико, а также начал подозревать, что готовился я напрасно. Нет, колдовство, эльфы и артефакты присутствуют в товарных количествах, закон жанра все-таки. А вот мечей подозрительно мало. Да и вообще – в плане предтеч романа Саймойлова следует рассматривать вовсе не классические тексты Толкина, Муркока или Говарда, а тот странный пласт нуарно-фантасмагорического фэнтези, которое лучше всего олицетворяет серия о детективе Гаррете Глена Кука. Разумеется, Кук не единственный автор, которого я вспомнил, пытаясь классифицировать роман Самойлова. Тут поле для сравнения достаточно широко, поскольку моментально приходят на ум и «Дочь железного дракона» Майкла Суэнвика, и «Дело о свалке токсичных заклинаний» Гарри Тартлдава, и даже таких зубров жанра, как Терри Пратчетт или Роберт Асприн, в нужном контексте вспомнить вполне уместно.

В общем, роман Самойлова смело можно записывать в неклассическое фэнтези, что само по себе уже говорит о нежелании автора ходить наиболее удобными (читай – самыми натоптанными) тропами. Однако наряду с эльфами-гоблинами в тексте мелькают прекрасно знакомые русскому читателю Баба Яга, Кащей Бессмертный, Соловей-разбойник. Да и болтливый конь сразу воскрешает в памяти популярные мультики. Наверное, следовало бы рассматривать этот факт как легкий реверанс в сторону славянского фэнтези, если бы подобного посконного антуража в тексте встречалось больше и если бы герои русского фольклора впрямую не работали на сюжет.

Кстати, о сюжете. Естественно, он вращается вокруг внезапно всплывшего Могучего Артефакта (фэнтези же!), и даже не единственного. Там и древний манускрипт по соседству обнаруживается, и драконьи яйца начинают маячить на горизонте, и волшебники-волшебницы разных калибров, и загадочная королева, и высшие Сидхе. И, разумеется, простодушные остолопы из малого типового набора Алексея Свиридова. Однако основательность, с которой готовятся проворачивать свое дельце главные герои, напоминает уже не легковесные интриги героического фэнтези, а скорее многослойные и многоуровневые политические операции шпионских романов, причем не из разряда pulp fiction, а с вполне добротным масштабом и уровнем достоверности. И лишь нарочитое оперирование несерьезным молодежным сленгом да плюс еще общая фантасмагоричность происходящего мешают сравнивать коварные замыслы Гвидония с героическими действиями Макса Отто фон Штирлица в сорок пятом году. Я не особенно уверен, что молодежный сленг – это плюс. Но ёрт его разберет, нынешнего читателя. Сказать наверняка, что именно ему придется по нраву, сегодня не в состоянии уже и матерые маркетологи, сжевавшие за последние тридцать лет не одну тонну типографской бумаги. Зато могу сообщить, над чем не без удовольствия похихикал я: над разбросанными по всему тексту мемами, цитатами из любимых фильмов, да и вообще забавными ситуациями, понятными, пожалуй, лишь русскому читателю, да и то не всякому. К примеру, меня, как уроженца Северного Причерноморья, весьма рассмешил тот факт, что пришельца из иного мира по имени Солипатрос на Старой Земле без затей обозвали пендосом. Любой одессит хмыкнул бы! Правда, классифицируй его Самойлов как сатира, а не как фавна – вышло бы еще смешнее, тем более что и имя больше похоже на греческое.

Роман Самойлова, как водится, населен десятками разнообразных существ, из которых легко узнаются классические эльфы-гномы-гоблины, но классика фэнтезийного «зоопарка» – лишь малая часть упоминаемых в романе видов, рас и народностей. Не без оснований считаю себя достаточно начитанным в рассматриваемой области. Тем не менее бо́льшая часть обитателей описываемых миров мне неизвестна. Не возьмусь судить, в чем тут дело – или я все же маловато читал, или Самойлов всех их выдумал с нуля, но не особенно оно и важно, главное, что мир от этого становится выпуклым, живым. А тот факт, что основными движителями сюжетной интриги служат деньги, бандиты и борьба за власть, в очередной раз убеждает всех нас, что за красочной ширмой с крупной надписью «ФЭНТЕЗИ» кроется все та же до скрежета зубовного знакомая реальность.

Сколько раз уже говорилось, что фантастика в целом и фэнтези в частности – скорее не жанр, а своеобразный метод отражения реальности. Уже к середине текста с некоторой горечью начинаешь понимать: спрятаться в очередном выдуманном мире, увы, не получится, потому что в главном он до странности напоминает наш. Да, да – деньги, бандиты, борьба за власть. И на каждом шагу обман и предательство.

Так что же, снова сплошная чернуха и безнадега, как было модно в лихие девяностые? В определенном смысле – да. Но при этом главный герой, маленький фавн Солипатрос, неизбежно и неотвратимо подводится к главному выбору всей его маленькой жизни, и от этого выбора зависит не так уж и мало. Вольно или невольно Самойлов вписался в глобальную традицию русской литературы – и сделал это очень естественно.

Вот так, с разнообразными и зачастую весьма полярными мыслями, и читается роман. Я так и не пришел к однозначному выводу, задумывал ли Самойлов изначально все именно так, как вышло, играл ли по ходу написания в орлянку? В конечном итоге неважно. Важно то, что ему удалось сконструировать мир, населить его правдоподобными героями, озадачить их всех и разыграть достаточно сложную событийную партию, чтобы задеть прихотливые струны читательских душ. Возможно, не всех поголовно, но уж точно многих.

И да – ёрт бы побрал эту фэнтези! Пойду поищу очередную нечитанную книгу с эльфами, борьбой за власть и выбором, от которого многое в мире зависит. Потому что в литературе помимо этого мало что отыщется.

Моему брату Юрию

Часть первая

1

«Ёрт бы побрал этого Гвидония! – мрачно думал Солипатрос, сканируя раскинувшуюся под взглядом местность. – Непыльная работёнка, пара пустяковых поручений, отличное вознаграждение. Не все ли провальные дела начинаются с таких обещаний? А ещё… ну да, вот и знакомца навестишь на халяву – знает нечистая сила, как подход найти…»

– Эх, – с сожалением вздохнул он, – кабы не долг, не дождался бы Гвидоний моего согласия. Да что уж теперь…

Мысль о долге вернула его в чувство. Дело было недавнее, и кто же виноват в том, что он увлёкся. Скачки м’фулликов – любимая забава на Флинне. И главное – ему повезло в первый же день! Не то чтобы прямо сказочно, но – прилично. Ну, а потом, как обычно: девочки, ещё девочки… немного сапира, местного вина. И пошло-поехало!..

На следующий день ничего от выигрыша не осталось. И что же ему было ещё делать, кроме как рисковать?

«Да уж, – почесал под мышкой Солипатрос, – было хорошо. Но – недолго».

Местность, уж если упомянули её, выглядела препаршиво. Какие-то жухлые кустики, редкие деревья, распаханная земля. «Видать, зима здесь. Или осень», – решил он. В прошлый раз, когда он был на Старой земле (или просто – Стразе), всё выглядело как-то приличнее.

Ну да что с них взять – аборигены. Отсталый народ. Да и всё тут – жуткая дырища.

Сам Солипатрос был созданием, которых когда-то на Стразе называли фавнами. Предки его лет так несколько тысяч назад эмигрировали из этого захолустья в лучшие места. Ну а с неудержимым ростом количества людей в эмиграцию устремились уже все древние народы. На Стразе остались люди и сколько-то представителей древних, которые, несмотря на докучающее соседство с людьми, смогли устроиться и жить. «Впрочем, разве это жизнь? – пронеслось у Солипатроса в сознании. – Так, имитация».

На Стразу попадали строго через таможню. Смешное с виду деревянное сооружение осталось за спиной у Солипатроса. Вместе со старым гоблином-таможенником.

«Вот ведь пристал, зараза: зачем сюда? надолго сюда? а что? а почему? Не всё ли равно тебе, старое корыто? Скоро уж ссохнешься весь, а всё туда же. Службист нашёлся! Да за такие деньги, сколько стоит пропуск на Стразу, надо кланяться, что сюда хотя бы кто-то приехал, а тут…»

Платил за таможню Гвидоний, поэтому Солипатрос не особенно-то и расстраивался по поводу оплаты. Но всё-таки повозмущаться надо было. Для порядка.

Из вещей у него был только конверт с письмом для передачи одному гномьему орфелику. В этом и заключалась его миссия. Какие уж дела крутил здесь Гвидоний и с кем, его не касалось. И знать он это не хотел совсем. С Гвидонием ведь как: чем меньше знаешь про его дела, тем лучше спишь. Впрочем, если подумать, действительно, дело-то плёвое, а долг вполовину уменьшится.

Мысль о скором освобождении от долга согрела душу Солипатроса. Да и тело тоже. С пояса до копыт он основательно зарос волосами, так что в этой части было не холодно, а вот выше… Он надел всего лишь лёгкий жилет, надеясь на скорое завершение тут всех дел, но не учёл погоду. И немного озяб. Штаны у него, впрочем, тоже были. Чуть пониже колен. Он всё-таки из цивилизованного мира. А то подумают чего не надо. Аб-б-боригены…

Надо было двигаться. Вот только куда? Перед ним лежала безжизненная земля, насколько хватало глаз. Даже завалящего полевика не наблюдалось, а ведь они-то везде обычно снуют. Поскребши в раздумьях голову, Солипатрос решил двинуться на запад. Гномьих племён на Стразе оставалось то ли два, то ли три. Не больше. Жили они под землёй у Серых гор. Где-то там и орфелики с ними.

«Интересный народец эти орфелики, – энергично вышагивая, думал Солипатрос. – Никто не знает, как они размножаются. Жён у них нет, детей их тоже никто не видел, а сами они вообще странные. Как только гномы с ними уживаются!»

Мысль о жёнах повернула его думы в другую сторону. Была и у него жена, была. Помнится, придёшь домой и стараешься подальше от неё, подальше, а она ласково так скажет: «Соля, неси свои коконьки сюда. Живо!» Скажет ласково, а сердчишко-то так и замрёт: ну всё, опять бить будет. И ведь точно! Вздует так, что мало не покажется. Насилу сбежал. Собственно, побег от благоверной и вынудил бедного Солипатроса оставить родные места и начать путешествовать в поисках лучшей доли.

Дааа, с кем не бывает…

Так хаотично, перескакивая с одного на другое, кружились думы в голове Солипатроса по ходу его движения. Здание таможни давно пропало из вида. Начинало смеркаться, и это не на шутку тревожило фавна. По-прежнему никто не попался ему на глаза. Что, впрочем, и не было слишком уж странным. В этом захолустье он и не ожидал большого трафика. Но хотя бы кто-то!

Внезапно он остановился, втягивая носом воздух. Пахло сыростью, плесенью, а это – верный признак леших. Леший бы ему сейчас совсем не помешал. Умение у них особенное. Знают такие тропы, что раз-два – и на месте. Там, где можно месяц шагать. И, наоборот, могут месяц водить там, где два шага до цели. В этом они специалисты.

Вдалеке виднелся небольшой лесочек. Голые ветки редких деревьев неуютно качались под небольшим ветерком. Может, там он, леший?

– Что, дружочек, заблудился? – неожиданно и противно проскрипело за ухом.

Солипатрос медленно повернулся. С достоинством. Всё-таки он из цивилизованных миров, не местная туземщина. Перед ним стоял, как он и предполагал, леший. По виду они разные могут быть. Но этот особо не заморачивался над внешним видом. Руки, ноги. Голова – как у человека, только больше чуток. Длинные слипшиеся волосы. Одет он был в какую-то невообразимую хламиду непонятного цвета. Может, когда-то это и было одеждой, но сейчас – просто грязным рваньём.

Солипатрос терпеть не мог неопрятных, но в данный и конкретный момент ему было не до сантиментов.

– Послушайте, милейший, – откашлявшись и сделав важный вид, начал он, – дела большой важности привели меня сюда. И как раз сейчас я раздумывал о том, как бы мне найти достойного гида, дабы сопроводить мою драгоценную персону к орфелику О’Брайану. Надеюсь, слышали о таком? – с вежливой, но строгой полуулыбкой сказал Солипатрос.

– Ага, значит, точно заблудился, – проскрипел леший.

«Ох и противный же голос у него!» – поморщился Солипатрос.

– А к гномам, милок, – продолжил скрипеть тот, – путь-то не близок. Ох не близок! Да и не любят они пришлых. Зачем тебе к ним, а?

«Тебя не спросил», – подумал Солипатрос. Но вслух учтиво ответил:

– Письмецо вот для него у меня.

– Письмецо-о-о… – протяжно передразнил его леший. Потом смешно выпучил глаза и задумчиво произнёс: – Надо же, не знал, что O’Брайан Сиплый читать умеет.

Затем замолчал, глубокомысленно глядя себе под нос, переминаясь с ноги на ногу.

– Так вы сопроводите меня к нему? – начал терять терпение фавн.

– А зачем? – удивился леший.

Солипатрос аж затрясся, но – внутри, а снаружи он излучал высокомерное спокойствие.

– Затем, милейший, что я так хочу.

– Точно хочешь? – подозрительно глядя на него, переспросил леший.

«Нет, ну он издевается! Деревенщина аборигенская! Чучело немытое! Грр…»

– Да, милейший. Точно и всенепременно.

– Ну если точно, – с сомнением вздохнул леший, – то могу провести к Серым горам. А дальше уж сам. Только О’Брайана Сиплого никто уже давно не видел. Может, помер он? – почти с надеждой в голосе спросил леший.

– Вот и узнаю заодно, – опять же с достоинством сказал Солипатрос. – Вперёд, милейший. Время – деньги.

– Как точно выразился, а? – захихикал леший.

По этому хихиканью Солипатрос мгновенно понял, что парень ещё тот прощелыга. Прозрачнее намёка трудно было найти.

– Кстати, о вознаграждении, – как бы между прочим невозмутимо продолжил Солипатрос. – Оно непременно будет, когда мы окажемся у Серых гор.

– Ну да, ну да, – понимающе подмигнул леший. – Непременно будет. Большое и удивительно прекрасное. Ладно, милейший, – мастерски передразнил его леший, – было приятно познакомиться.

На этой фразе он состроил такую гримасу, что Солипатрос, который и без этого кривляния всё понял, окончательно вышел из себя. Денег у него не было. Почти. Пара дублонов с Флинна, остаток выигрыша, составляла весь его капитал. И делиться ими с кем-то он отнюдь не жаждал, мягко говоря.

– Сколько? – с высокомерным холодом спросил Солипатрос.

– Пара монет, лежащих в кармане вашей жилетки, – и вы на месте, – деловым тоном предложил леший.

– Ладно, – сдался Солипатрос, гадая, как же этот жулик узнал о монетах.

Стемнело, и дальше препираться ему уже не хотелось.

– Одна монета сейчас, вторая – у Серых гор.

– Идёт, – кивнул тот, протягивая руку.

Солипатрос не горел желанием прикасаться к этому немытому туземцу, но всё же, пересилив отвращение, протянул руку. Не успел он вложить ладонь в руку лешего, как увидел за спиной у того горящие красным глаза какого-то существа в белом, почти невидимом балахоне.

– А это кто… – начал фразу Солипатрос, но закончить её не успел.

Леший, что-то почуяв, начал разворачиваться назад, но не успел. Возникшая из колыхающегося одеяния рука с блеснувшим в свете луны серпом сделала молниеносное движение – и голова лешего покатилась по жухлой траве.

Солипатрос стоял с протянутой для пожатия рукой. На неё из горла лешего брызнуло что-то горячее. Красные глаза под колышущейся тканью внимательно посмотрели на фавна. Фигура сделала шаг навстречу к Солипатросу, и тот, словно очнувшись, резко повернулся и бросился бежать. Уж что-что, а ноги его пока не подводили. Ужас, дикий первобытный ужас гнал его похлеще кнута.

«К ёрту поручения Гвидония! Домой! Сейчас же! Обратно! Мама!»

Какие-то несвязные звуки выплёскивались из его горла на бегу. Смелости посмотреть назад у него не было. Он просто дико скакал, как умел, по направлению к таможне. Время как бы перестало существовать для него. Он взмок, но не оглядывался. И не останавливался.

«Вот оно, это место, где должна стоять таможня. Вот оно, избавление. Путь к цивилизации. От этого дикого варварства. Вот ещё чуть-чуть», – думал он, взбегая на пригорок, где по его прикидкам уже должна была показаться неказистая избушка таможни. Она же – портал к Хрустальным берегам (так местные называли цивилизованный мир).

Но только вот там, где стояла избушка, сейчас не было ничего. Лишь невысокие кусты с засохшими на ветках ягодами да унылая голая степь.

2

Гвидоний был тот ещё красавчик. Так он себя, по крайней мере, воспринимал. Редкие волосы, низкий лоб, нос картошкой. Глаза навыкате. Редкие кривые зубы, которые вылезали из-под тонких губ при любой возможности. Похож-то он был, если взаправду сказать, на перекормленную жабу. Но кто же ему об этом доложит? Никто! Да и не бывают гваффы другими. Такой народец.

Обосновался он на Флинне давненько. Лет пятьсот уж точно. Занимался он… как бы получше-то сказать… В общем, он решал вопросы. Любые. Например, пожалуется какой-нибудь папаша, что его дочку муж недостаточно хорошо любит. Смотришь, а он уже, муж-то, на руках ее носит, на землю не опускает.

Или вот деньжат перехватить до получки. Без процентов. К кому народ идёт? К нему, родимому. Отцу-заступнику. Бизнес опять же кто хочет открыть. Да чтобы без проблем. К кому пойти? К нему, благодетелю. Ну а взамен может иногда попросить что-нибудь. Вежливо. Так вежливо, что не откажешь.

Деловые интересы Гвидония простирались далеко за пределы Флинна. Но был он при этом гваффом осторожным. Берега знал и большим парням дорогу не переходил. До времени.

В настоящий момент у него шли переговоры с гавриками в его офисе. Офис располагался на втором этаже здания, в котором у Гвидония был ресторан.

Гаврики были, понятно, с Гавра.

«Ох и поганое же местечко», – внутренне содрогнулся от воспоминаний Гвидоний. И это при его толерантности! Приезжал он туда пару раз по великой необходимости и считал это чуть ли не подвигом.

– Итак, господа, – многозначительно процедил Гвидоний, – потолкуем маленько и о делах наших.

Тут он приостановился и пристально посмотрел на гавриков. Было их трое.

«Ну и рожи! – пронеслось в голове Гвидония. – Ох и рожи!..»

Помолчав для острастки (гаврики тоже почтительно молчали – ну ещё бы!), он продолжил:

– Есть для таких толковых ребят, как вы, небольшое дельце. Нужно добыть два драконьих яйца. Причём недавно снесённых. Лучше прямо из-под драконихи. Драконы нужны те, что живут к югу от Бездонных болот. Сроку вам неделя. Вопросы есть?

Гаврики замерли. «Ну, ясен пень, офонарели слегонца. Подойти к драконихе на высидке – это даже не самоубийство, это… не знаю, как и назвать», – весело булькнул (но про себя) Гвидоний. «Свезло парням».

Парни немного побледнели, но пока молчали. Видать, с мыслями собирались. С мыслями у гавриков обычно туго. Так что можно им и время дать. Пусть подумают. Один из гавриков не выдержал и нервно поёрзал на табурете. Табуреты были отменные – особая гордость Гвидония. В принципе когда-то это были и не табуреты вовсе, а такие же гаврики, как и те, что сидели перед ним. Но… не справились с заданием и понесли наказание. Нет, никакого смертоубийства. Всего лишь небольшой, но поучительный эксперимент.

Гвидоний работал только с лучшими специалистами. И как раз один такой у него был в обойме. Точнее – одна. Превратить гавра в табурет? Плёвое дело. Плати только. Voila! – и уже три месяца неудачливые гаврики выполняют роль предметов интерьера в офисе у Гвидония.

В принципе каким-то уровнем магии владели все древние народы. Свои способности были и у Гвидония, но особо деликатные поручения он предпочитал отдавать на аутсорсинг подходящим волшебникам.

Самая пикантность в случае с подкачавшими гавриками была в том, что лица, обращённые вверх, волшебница зафиксировала таким образом, чтобы сидящие на этих табуретах садились задницей точно на них. Носы она чуть приподняла в серединке табурета. Выглядело это даже стильно, а сидеть было страшно неудобно (в прямом и переносном смысле), особенно бедным гаврикам, о чём красноречиво говорили их пессимистические лица.

«Но каков посыл, а?» – наслаждался сценой Гвидоний.

Сам себе он казался тем ещё юмористом. И это качество гвафф ценил особенно.

– Вы что-то хотели сказать? – с мягкой, почти сердечной интонацией поинтересовался Гвидоний у заёрзавшего гаврика.

– Так это, уважаемый…

Было видно, что гавр пытался найти подходящие слова. Получалось не слишком связно, но парень всё-таки рискнул:

– Недели маловато будет! Да и не сезон сейчас у них.

– Прекрасно, что вы понимаете, как важно соблюсти сроки! – с горячим воодушевлением воскликнул Гвидоний. – Думаю, что более мы не должны терять ни одной минуты. А по выполнении этого небольшого поручения я готов списать треть долга с Гавра.

Понаблюдав за тем, как вытянулись лица гавриков, Гвидоний решил на прощание подбодрить их и улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой.

– И не благодарите! – махнул он рукой, вставая и всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена. – Свои люди, сочтёмся.

Проводив гавриков, Гвидоний задумался. И думал долго. Дело, которое он запланировал, было далеко выше его обычных горизонтов. В случае успеха он сразу попадал в высшую лигу. И не просто «одним из», а в наипервейшие воротилы. А амбиции у него были такие, что на меньшее он, как говорится (и поётся), был не согласен.

Схема вырисовывалась сложная, но и замысел был о-го-го. Самая тонкость, как обычно, заключалась в исполнителях. Зависеть от кого-то Гвидоний не любил, но в данном случае выбора не было.

Покончив с гавриками, он звякнул в колокольчик, который был всегда у него под рукой, и вышел из офиса. На улице стояли его лучшие м’фуллики, запряжённые в дорогую упряжь. И карета тоже была что надо. Чинно усевшись в неё, Гвидоний махнул рукой вознице и направился исполнять ещё одну важную часть его хитроумного замысла.

М’фуллики – если кто не знает – это шик, блеск, модерн. Скачки этих животных привлекали зрителей со всех уголков Ойкумены. Гвидоний как раз был владельцем ипподрома, на котором проходили одни из самых престижных соревнований. Владельцем он был на паях, естественно. В доле были все нужные лица. К одному из таких он и направлялся сейчас.

Ускорившись, м’фуллики набирали такой ход, что начинали парить над поверхностью. Это невероятно прекрасное ощущение Гвидоний любил больше всего. Думалось во время такого полёта просто отлично.

Дорога была неблизкая, но и скорость у м’фулликов головокружительная. Время пролетело быстро. Экипаж Гвидония парил в небе под самыми облаками. Там, где Джерба фон Глориус устроил себе помпезное сооружение в дворцовом стиле.

Здание висело в воздухе, укутанное облаками со всех сторон. Сколько уж заплатил Джерба за такое, оставалось тайной за пределами воображения. Злые языки поговаривали, что сам падишах-губернатор Флинна был в некотором неудовольствии от такой демонстрации богатства. Но Джерба есть Джерба. С кем надо поговорил, кому надо занёс – и неудовольствие куда-то испарилось. Все ж понимают.

Дворецкий проводил Гвидония в боковую комнату и сказал, что нужно подождать. Его сиятельство изволит принимать ванну. Предложил традиционный бокал сапира и исчез. Это было недобрым знаком. О встрече Гвидоний договорился заранее, и то, что Джерба решил его помариновать здесь, а не в главном зале, тоже говорило кое о чём.

Сомнения начали липкими маленькими змейками проникать в душу Гвидония, по мере того как шло время.

«Где же я прокололся? – тревожно спрашивал он себя. – Неужели Джерба пронюхал о Делевинии? Или всё ещё хуже?»

Делевиния была новой пассией Гвидония, а ещё – приёмной дочерью Джербы. И не то, чтобы это грозило уж слишком большими неприятностями, но – кто его знает. Джерба сюрпризы не любил. Он был богл, а они известны своим суровым нравом и своими особыми представлениями о справедливости.

Тем временем дворецкий (маленький щуплый брауни) снова вошёл и с поклоном представил входящего Джербу. Их сиятельство был, по обыкновению, в чёрном. Иногда он позволял себе некоторую вольность в виде бабочки или платка другого цвета (жёлтого – если в настроении, гораздо чаще – лилового), но не сегодня.