КОМА. 2024. Вспоминая Джорджа Оруэлла

Я вышла за ворота и направилась к огромному черному внедорожнику. Водитель, мужчина средних лет с выправкой военного, выскочил из машины и распахнул передо мной заднюю дверцу. Я забралась в салон и оказалась в объятьях Разумовского.

– Привет, Женька! Рад тебя видеть. Как тебе погодка?

– И тебе привет, Вовчик, – как можно веселее поздоровалась я. – Погодка шепчет.

– Я в семь часов получил свежую сводку погоды. Не волнуйся, часам к двенадцати распогодится.

– Хорошо бы.

– Ты действительно хочешь сегодня поехать на завод? – с наигранной веселостью поинтересовался Разумовский.

– А у меня есть выбор?

– Увы, дорогая, нет, – так же жизнерадостно ответил Вовчик. – Нас там ждут к десяти. Сам глава концерна будет проводить нашу экскурсию по цехам. А это при его занятости, случается крайне редко. Он лично сопровождает только Главу Государства и членов правительства.

– А ты член?

– Я? – рассмеялся в голос Вовка. – Нет, я Первый заместитель Министра иностранных дел.

– Ого! Да ты у нас, оказывается, высоко сидишь!

– Ладно, Женя, не ерничай. Помню я, как ты в студенческие годы любила подшучивать над всеми! Мне тоже от тебя порой доставалось.

– Прости, Вова. И не злись. Я не хотела тебя обидеть, – пошла я на попятный. – И, если говорить откровенно, я очень рада, что ты многого добился в жизни. Так высоко подняться может далеко не каждый. Respect тебе.

– Что правда, то правда. Не многие из наших смогли сделать такую блестящую карьеру, – хвастливо выдал Разумовский, прощая мне пошлую шуточку. – Я ведь начинал с пресс-центра МИДа. Потом защитил кандидатскую и какое-то время работал в Департаменте информации и печати. Вот и дорос за эти годы до Первого заместителя.

– Хочешь стать Министром?

– А кто бы не хотел? Войти в Высший Совет Десяти – это мечта любого амбициозного и напористого госслужащего.

– А чем занимается твоя жена? – поинтересовалась я, останавливая бахвальство Разумовского.

– Настя? Она сидит дома. Ей нет надобности работать. Я хорошо обеспечиваю свою семью.

Признаюсь, что я была поражена стремительным взлетом моего бывшего сокурсника. Да, он был умен, амбициозен и умел добиваться своего. Он всегда настойчиво и упорно двигался к своей цели. Но в Элитарии, как я теперь была уверена, этих качеств было явно недостаточно. Требовалось еще быть преданным и лояльным власти и безоговорочно поддерживать политику ГГ. А еще необходимо было быть безнравственным, циничным и морально нечистоплотным типом. Каковым и представал сейчас передо мной старинный приятель. Всем хорошо известно, что политика и мораль вещи несовместные.

В студенческие времена я всегда была уверена, что Разумовский преданный и верный товарищ, на которого можно положиться. И я задала себе вопрос: остался ли он таким в душе, или действительно изменился под давлением времени и обстоятельств? А может он всегда был приспособленцем и четко держал нос по ветру? Мой жизненный опыт подсказывал, что люди не меняются, а лишь мимикрируют, сливаясь с окружающей средой, ради спасения жизни и сохранения своего положения в обществе. Никто не хочет выделяться из толпы и быть «белой вороной». И Разумовский хорошо понял, что быть «белой вороной» в стае Высших (да и в любой другой среде) не выгодно и опасно. Потому что «белые вороны», не вписывающиеся в их среду и не готовые мириться с несправедливостью мира, погибают первыми.

Возможно, я сгущала краски, и Вовчик Разумовский на самом деле подхалимом и приспособленцем не является. Но если он смог подняться так высоко, то его местоположение в иерархии Высших говорило само за себя.

Что ж, я разочаровываюсь в людях уже не в первый раз. И это нормально. И это осознание как будто даже не очень взволновало меня, как и не произвела особого впечатления и очередная встреча с кортежем властителя.

Она произошла, как и в прошлый раз, в центре Столицы. Водитель Разумовского так же примерно прижался к бордюру, как еще вчера это сделал Нырков. Разумовский открыл окно и внимательно осмотрел людей, застывших на тротуаре.

– Ты, Женечка, даже не представляешь, как тяжело было приучить народ именно так реагировать на проезд машины Главы Государства. (Я тут же «посочувствовала» «бедным» Высшим, решавшим эту непосильную задачу). Анна Станиславовна Бельская настаивает на том, чтобы люди не стояли на улицах, а заходили («Прятались?») в ближайшие здания, открытые подъезды и подворотни. По ее мнению, ради безопасности Глава Государства должен передвигаться по пустым улицам. Поговаривают, что в Министерстве Агитации Пропаганды и Идеологии даже развернулась бурная дискуссия по этому поводу. Бельская старается убедить всех в правильности этой инициативы. («Уж она-то убедит. Сомнений нет»). Хотя ее оппоненты и сопротивляются этому, мотивируя тем, что люди будут очень недовольны этим нововведением. («О! Люди непременно согласятся! Другие варианты просто не рассматриваются!»). Если Анна Станиславовна одержит верх, то в «Кодекс Поведения Обновленного Человека» введут это новое правило, обязательное к исполнению для всех.

Я выразительно посмотрела на Разумовского и прямо спросила:

– Вова, а ты сам-то как относишься к предложению Бельской?

– Конечно, я целиком на ее стороне, – не чувствуя подвоха, уверенно ответил дипломат. – А как бы ты повела себя на моем месте?

Мне было сейчас очень легко солгать и ответить: «Точно так же». Но я сказала:

– Мне кажется, что дождь уже заканчивается.

Разумовский разочарованно откинулся на мягкую спинку кожаного сиденья и подтвердил:

– Да, ты права. Наша служба прогнозов погоды никогда не ошибается.

Думаю, что Разумовского трудно было сбить с толку и он прекрасно все понял. До самого въезда на территорию корпорации он еще предпринимал попытки вывести меня на разговор по душам, но видя мое нежелание продолжать беседу, как-то сник и умолк.

Генеральный директор Корпорации «ЭЛЛИ» не удостоил нас своим вниманием. Как объяснил нам его заместитель Анатолий Ананьев, представительный господин лет пятидесяти, генерального вызвали в Министерство по неотложному вопросу.

Корпорация «ЭЛЛИ» расположилась на огромной территории за кольцевой дорогой в местечке под названием Высокое. Пять огромных цехов, выставочный зал, испытательный полигон, зал ресурсных испытаний, огромное административное здание и гостиница, – все это было выстроено еще лет пятнадцать тому назад. Сейчас здесь трудилось около тысячи рабочих, половина из которых были китайцами. Ананьев рассказал, что таких заводов как этот в стране еще три. В год они выпускают по тридцать тысяч легковушек эконом-класса. Местный рынок забит «Элли» до отказа, и есть проблемы с их экспортом.

В цеху сборочного конвейера я тоже не увидела ничего интересного. Рабочие в сине-желтых комбинезонах прикручивали и приваривали детали. Правда, где привозные китайские детали, а где произведенные в Элитарии определить было сложно. Но у меня было подозрение, что запчастей местного производства не было вовсе.

В зале ресурсных испытаний при мне разбили всмятку несколько автомобилей. Скажу честно, зрелище было не из приятных.

В общем, к трем часам я устала и очень хотела есть.

Нас с Разумовским отвели в рабочую столовую, чтобы похвастаться, как хорошо на заводе кормят работяг. Где обедают Лишние и Послушники, об этом Ананьев умолчал. Возможно, здесь обходятся трудом китайцев, Средних и Низших.

Скажу честно, обед мне понравился. Очевидно потому, что очень хотела есть, так как в доме Бельской к еде я практически не притрагивалась. Господин же Разумовский брезгливо покопался в плове и выпил стакан яблочного сока, щедро разбавленного водой.

На прощание Ананьев преподнес мне миниатюрную модель будущего джипа «Элли» и с облегчением простился с нами. А мы с Разумовским поехали в «Оазис Парк», где нас уже поджидала красавица Анастасия.

По пути я размышляла о том, какими бы впечатлениями я могла поделиться с читателями после визита на завод. Трудовые будни рабочих меня не впечатлили. Рабочая столовая ничем не отличалась от ей подобных. Компьютеризированные станки и чистота цехов тоже не вызывали особых восторгов.

На самом деле я не понимала, чего хочет от меня Бельская. Хвалебных статей? Рекламных репортажей? Но все в мире знают, что «Элли» не идут ни в какое сравнение с западными электрокарами. А писать об однообразном и монотонном труде людей, разучившихся улыбаться и об их бледных и хмурых лицах мне совершенно не хотелось.

И еще. Я заметила, что Разумовский тщательно следит за тем, чтобы я не заговаривала с рабочими ни в цехах, ни в столовой, ни на полигоне. Он не отходил от меня ни на шаг и провожал даже в туалет, терпеливо дожидаясь, когда я из него выйду. Про себя я посмеивалась над неуклюжими попытками Вовчика делать вид, что он просто как воспитанный человек и галантный мужчина обязан сопровождать свою даму повсюду. Но эти жалкие джельтменские потуги не скрывали сути его странного поведения. Ему был дан строгий приказ не спускать с меня глаз.

7.

Если вы бывали в «Tropical Islands Resort» в Крауснике, что в шестидесяти километрах от Берлина, то вы легко можете себе вообразить, что представляет собой местный курорт под названием «Оазис Парк». Правда, это был не ангар высотой в 108 метров и длиной 360 метров, способный вмещать до семи тысяч человек одновременно, как немецкий. Это был огромный купол, занимающий довольно обширную территорию. Одновременно в нем могло находиться не более трех тысяч Высших, желающих отдохнуть и развлечься на настоящем тропическом курорте. Здесь все было обустроено точно так же, как и в «Tropical Islands Resort»: масса экзотических деревьев и растений, огромный бассейн с морской водой, остров в центре бассейна, золотистый пляж вдоль лагуны. И естественно, аквапарк, водопады, джакузи, площадки для игры в волейбол и тематические зоны, где аниматоры развлекали скучающую публику. Температура воздуха под куполом была выше 25 градусов по Цельсию, а из скрытых в потолке динамиков раздавалось пение птиц и шелест растений. По периметру купола было выстроено несколько уютных бунгало для тех, кто желал отдохнуть здесь от десяти дней до двух недель. В общем, Высшие построили для себя на своей земле тропический рай, войти в который могли только они, хозяева жизни Элитарии.

«Оазис Парк» работал круглогодично и круглосуточно. И пока он ни разу не закрывался на профилактику или ремонт. Как позднее мне рассказала Настя, в самом начале строительства курорта были какие-то проблемы с корпусом самого купола. То ли обвалилась часть стены, то ли в фундаменте обнаружилась трещина. Только человек отвечающий за возведение купола получил огромный срок, замененный позднее на ЛК. Среди Высших циркулировали сплетни, что он сам запросился в ЛК, так как условия в тюрьме ему были созданы поистине невыносимые.

Стоимость входа в это тропическое чудо была по меркам Высших мизерной, всего 150 талеров за сутки пребывания. (К слову, 150 талеров – это размер пенсий и месячная зарплата Низших, поэтому эта цифра не показалась мне такой уж маленькой. Гольские зарабатывали по 250 талеров).

Разумовский купил нам входные билеты и пояснил, что за напитки и еду в барах и ресторане нам платить не придется, все уже включено в цену билета. Еще он осторожно поинтересовался, есть ли у меня с собой купальник. На что я ответила: «Нет». Дипломат рассмеялся и сказал, чтобы я не расстраивалась по этому поводу. В «Оазис Парке» имеется в наличии несколько весьма приличных бутиков, где я смогу приобрести все, что мне необходимо для отдыха. И со знанием дела добавил, что у меня есть отличная возможность позагорать под искусственным солнцем и поплавать в чистейшей теплой морской воде. А еще Разумовский похвалился тем, что на курорте еда и все напитки только самого высокого качества и алкоголь можно заказывать в неограниченном количестве.

Удивить меня подобного рода курортом было сложно, но я твердо решила на время забыть о страшных реалиях, с которыми мне пришлось столкнуться в Элитарии. Я общалась с Разумовскими достаточно дружелюбно, стараясь не задевать острых тем. Они же выспрашивали меня о жизни за границей и местах, где мне довелось побывать.

Ужинать мы отправились в тематическую зону под названием «Дикий Запад». Мы зашли в ресторан, стилизованный под салун начала ХIХ века. Мужчины-артисты, находившиеся тут же, изображали завсегдатаев салуна. Они играли в карты, кости, дартс и даже разыгрывали сценки со стрельбой и драками. По мнению руководителей тематической зоны, эти маленькие спектакли должны были дать нам представление о жизни ковбоев на «Диком Западе». Весьма симпатичные девушки-танцовщицы изображали девиц легкого поведения и под аккомпанемент разбитого пианино, отплясывали разнузданный канкан. А потом, усаживаясь на колени мужчин, откровенно предлагали им себя. Разумовский с недвусмысленным смешком пояснил мне, что на территории парка оказывать и принимать интимные услуги не запрещено (за отдельную плату, конечно). Что же касается еды, которую нам подавали, то она действительно была вкусной, а напитки приличными.

Выпитый за ужином виски настроил меня на еще более миролюбивый лад. Мне удалось расслабиться и отдохнуть, но иногда я с тоской вспоминала наши тихие семейные ужины с Гольскими, и мне совершенно не хотелось завтра ехать в ПВТ.

Использовав удобный момент, я перекинулась парой слов с мужем и постаралась дозвониться Гольским. И я вновь начала волноваться за друзей. Теперь не на шутку. Связи с ними по-прежнему не было.

Чета Разумовских была со мной предупредительна и любезна. Около одиннадцати уставшая и слегка охмелевшая Настя предложила отправиться в их столичную квартиру и там заночевать, чтобы не тащиться ночью в «Грачи-2», где как оказалось, они соседствовали с Бельской. Ни у Вовчика, ни у меня возражений не было. И уже около половины первого ночи, я оказалась в шикарной двухэтажной квартире дипломата. Встретившая нас девушка-Послушница в форме горничной, приняла у нас вещи и мило поинтересовалась нужно ли нам еще что-нибудь. Анастасия сказала, что нет, но приказала горничной показать мне мою комнату. Не зажигая верхний свет, я быстренько разделась и упала на кровать. Я чувствовала себя очень уставшей и как только закрыла глаза, тут же провалилась в сон.

8.

День седьмой.

Утром я встала отдохнувшей и хорошо выспавшейся. Настроение тоже было неплохим. Только тревога за Гольских, копошащаяся внутри меня, омрачала его. Я вытащила из сумки смартфон и принялась снова и снова набирать номер Мары. Потом я позвонила Павлу, и наконец решила дозвониться до Лады. Гудки шли, но ответа не было ни по одному из набранных номеров.

Это насторожило меня, и я попыталась найти причину молчания Гольских. Пораскинув мозгами, я начала подозревать, что МСС или МОП элементарно глушат мои звонки, отрезая таким образом от друзей. И это был самый разумный вывод, который я могла сейчас сделать. Тяжелее было думать о том, что с ними случилось что-то плохое, страшное. Но я не позволила своему воображению разыграться вновь и решила подумать о том, во что облачиться сегодня. По погоде или с учетом предстоящей встречи с местными айтишниками, людьми умными и явно знающими себе цену. Но рисоваться перед кем-то мне сегодня не хотелось, поэтому я остановила свой выбор на джинсах и теплом свитере.

Ну, а вечером меня ожидал неприятный ужин с Бельской. И слава Богу, последний. И я больше никогда не увижу эту, с позволения сказать, женщину.

Я подошла к окну, которое выходило на Проспект Народных Избранников. На улице было слякотно и по всей видимости холодно. Люди нацепили на себя теплые куртки и пальто. У многих в руках были зонты. Машины, подавая короткие сигналы, едва слышные за толстыми стеклопакетами, ехали медленно, словно им некуда было спешить. Размеренное, не по-столичному спокойное утро заставляло меня усомниться в том, что я нахожусь в главном городе страны, а не где-нибудь на периферии. Сегодня четверг. И по всем правилам столица должна была бурлить и шуметь, куда-то бежать и куда-то торопиться. Город должен был жить полной жизнью. Но эта размеренная неторопливость и монотонность городского ритма убаюкивала и создавала ложное ощущение мнимой безопасности и порядка. Признаюсь, что в эти минуты я чувствовала себя не сторонним и безразличным наблюдателем, а неравнодушным и небеспристрастным участником происходящих здесь процессов. К тому же я уже была осведомлена о назревающих событиях, пока еще скрытых под пеленой народного послушания и безмолвного смирения.

Мои размышления прервал звонок смартфона. Я поднесла трубку к уху, надеясь, что это звонит Мара. Но увы, я услышала голос адъютанта (секретаря, охранника?) Бельской.

– Доброе утро, госпожа Свенсон. Вы уже готовы к поездке в ПВТ?

– Здравствуйте, майор. Я почти готова. Дайте мне еще десять минут.

– Хорошо. Мы ждем вас в машине.

– Кто это мы?

– Я и господин Нырков, – отчеканил Кузнецов.

– Ясно.

Я засунула смартфон в сумку и начала торопливо одеваться. Значит, Серега не посмел ослушаться приказа Бельской. Кто он? Какую игру ведет? Или я просто вижу предательство там, где его нет и Нырков просто умело маскируется под Высших, чтобы не вызывать у них подозрений?

На самом деле мне не хотелось думать плохо о Сереге. Паша ему доверял, а значит должна доверять и я. Но что делать с сомнениями, охватившими меня по пути в Столицу? Я всегда доверяла своей интуиции и почему-то была уверена, что все же Нырков скользкий тип, а не тот искренний и честный человек, за которого он выдавал себя в Неверске.

Пока же я только в одном могла быть уверенной до конца – я пленница в этом раю, созданном Высшими для себя. Все это время меня передают из рук в руки, как вещь, держа под неусыпным контролем. Мне тут же на ум пришло сравнение: я – старая ваза, которую хозяевам жаль выбросить (авось, сгодится еще на что-нибудь), поэтому ее аккуратно переставляют с места на место и бережно охраняют от непредвиденных случайностей.

Впрочем, наблюдать за мной начали с той самой минуты, как только моя нога впервые ступила на землю Элитарии. Чип, СЭФ, мужики, сопровождавшие меня на вокзале Неверска. Нырков, приставленный ко мне и Гольским, как соглядатай. (Возможно, именно в этом заключается его миссия, навязанная ему Бельской. Но я почему-то сомневалась в верности этого вывода). Вовчик Разумовский прилипший ко мне вчера как банный лист.

Вся последовательность событий подтверждала, что ни один мой шаг, ни одно сказанное мною слово не оставалось незамеченным. Я ни одной секунды не была здесь свободной от пристального ока Мордора и его верных слуг. И двое из них уже поджидали меня у подъезда элитного дома Разумовских.

Что ж, мне ничего не оставалось делать, как следовать правилам, навязанной мне игры. Внутренне я уже была готова ко всему.

Я вышла из комнаты, полностью экипированной к новой экскурсии. В дверях я неожиданно столкнулась с гувернанткой.

– Вы уже уходите? – удивилась девушка. – А завтрак? Я приготовила вам завтрак и хотела спросить, что вы пьете: чай или кофе?

– Вообще-то я люблю кофе. Но на завтрак у меня уже нет времени. Я перекушу в городе, – охотно ответила я и, шагая к выходу, на всякий случай поинтересовалась: – А где Разумовский и Анастасия?

– Господин Разумовский уже уехал в МИД, а госпожа еще спит, – доложила девушка, семеня за мной.

– Это даже к лучшему, – пробормотала я себе под нос. – Не люблю прощаться.

– Но как же вы без завтрака? – не на шутку расстроилась Послушница.

– Ты бутерброды делала?

– Да.

– Ну так я захвачу их с собой. Это можно организовать?

– Конечно, – обрадовалась Послушница и побежала в кухню.

Девушка вернулась довольно быстро и протянула мне пакет с бутербродами. Я поблагодарила ее и покинула квартиру Разумовских без всяких сожалений. Я была даже рада, что мне не нужно прощаться с ними. А еще я испытывала неимоверное облегчение от того, что мне не придется расшаркиваться в любезностях и комплиментах перед людьми, которых я перестала уважать и навсегда вычеркнула из списка своих друзей.

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнула воздуха, пропитанного влагой и запахом мокрого асфальта. Накрапывал мелкий и противный дождичек. Не открывая зонта, я неторопливо подошла к машине, поджидающей меня у подъезда. Затем с притворным энтузиазмом забралась в крутую Audi R8 ценой не менее 100 тысяч евро и явно принадлежащей господину Ныркову. Сам же Серега сидел за рулем, а рядом с ним удобно устроился майор Кузнецов.

Мы довольно сухо поздоровались и Нырков, глядя в зеркало заднего вида, принялся буравить меня взглядом. У меня сразу же возникло чувство дежавю. Точно так же он рассматривал меня в момент нашего знакомства.

– Что-то, Женечка, по тебе не заметно, что ты вчера хорошо отдохнула. Разумовские оказались плохими компаньонами? – шутливо выдал Нырков и завел мотор.

– Ты не прав, Серега. Напротив, мы очень хорошо повеселились. Я рада, что Вова отвез меня в «Оазис Парк». Нам было очень весело, да и виски был отличным.

– Ага, понятно. Оторвались на славу? – делано засмеялся Нырков.

– Типа того, – отозвалась я. – Только, господа, хочу предупредить вас, что проспала и не успела позавтракать.

– Это не проблема, – вклинился в разговор майор. – Можем по пути заехать в кафе.

– Не волнуйтесь, рабыня Разумовских дала мне с собой бутерброды, – прямо сказала я и обратилась к Ныркову: – В твоей шикарной тачке можно есть?

– Женя, а почему ты решила, что она моя?

– Но ты же не одолжил такую крутую машину у друга. Не так ли?

– Это автомобиль моей бывшей жены. Она разрешила мне порисоваться перед тобой, – попытался отшутиться Серега. – Только просила вернуть машину в целости и сохранности.

– Ага, понятно, – буркнула я и принялась за бутерброд.

Майор Кузнецов молча слушал нашу перепалку и в разговор не вмешивался. Серега же начал длинно и монотонно обрисовывать, что за чудо этот Парк Высоких Технологий Элитарии, сколько там работает талантливой молодежи и как государство щедро спонсирует проекты фирм, зарегистрированных на его территории. Поведал он и о том, что разработки местных умников хорошо продаются за рубеж и значительно пополняют бюджет страны. Он даже называл какие-то цифры, но я не запоминала их. Все данные я с легкостью найду на официальном сайте ПВТ.

Как и во время моего визита в концерн «Элли», никакой новой информации для себя я не получила. То, чем занимаются айтишники Элитарии мне хорошо было известно из прежних рассказов Ныркова. Программные продукты по оказанию услуг по внедрению информационных систем в медицине и спорте, мобильное программирование и защита информации чем-то сверхъестественным мне не казались. Я хотела увидеть девайсы, связанные с внедрением систем считывания мыслей. Но, понятное дело, Нырков сказал, что это строго секретные работы и у меня допуска к ним нет. Но пообещал, что отведет на фирму, которая занимается робототехникой. Что меня очень порадовало, и я с нетерпением ожидала встречи с новейшими роботами и их создателями.

Сам Парк меня впечатлил своими современными офисными центрами, лабораторными корпусами, внушительным спортивно-оздоровительным центром и обилием жилых высоток. Правда почему-то это были обычные панельные дома.

Нырков подвез нас к высокому красивому офисному зданию с большой площадью остекления. Современное строение было оснащено энергосберегающими технологиями и бесшумным лифтом. Высокие потолки и широкие светлые коридоры создавали впечатление простора. А еще здесь было много света и зеленых экзотических растений в красивых кадках.

Мы поднялись на десятый этаж. Серега уверенно повел меня и майора к огромному офису, состоящему из нескольких секций. Кабинеты-секции были разделены стеклянными стенами, поэтому можно было видеть все, что в них происходит. Из самой просторной секции навстречу нам бодро вышел молодой человек лет двадцати восьми с модной прической.

– Добро пожаловать, господа, – приветливо поздоровался он и раскрыл свои объятия Ныркову: – Серега, рад тебя видеть. Давненько ты не заглядывал к нам.

Мужчины обнялись и Нырков сердечно произнес:

– И я рад, Димон. Познакомься, это госпожа Свенсон и майор Кузнецов. Продемонстрируешь нам свои игрушки?

Димон кивнул и широко улыбнулся.

– С удовольствием. Прошу за мной, господа.

Дима провел нас по кабинетам фирмы. За столами сидели молодые парни и девушки, пялившиеся в свои компьютеры и планшеты. Многие здоровались с Серегой, и я поняла, что его хорошо здесь знают. И вел себя Нырков в этой фирме не как рядовой посетитель, а как босс, явившийся с очередной проверкой. Про себя я отметила еще одну маленькую, но весьма существенную деталь. Вся компьютерная техника была новой и под маркой компании Apple. Ни одного компьютера, планшета или смартфона местного производства здесь не было.