Контрабанда

– Ну что ж… Все «срастается»… – обратился подполковник к начальству. Ему даже захотелось от удовольствия потереть руки. – Вот и транспорт для приема «контрабаса» прошел Белополье…

– Что за транспорт? – спросил подполковник Митяев.

– Бензовоз. Маз с прицепом…

– Какой объем? – задал свой вопрос майор Сидоров, слегка охмелевшим голосом.

– С прицепом пятнадцать кубиков поместятся. – Ответил Калайтанов.

– А остальное? – вскинул удивленно брови Сидоров. – Ведь у него заказано сто кубов!

– Пока не знаю… Ну, есть у него еще «шестьдесят шестой» с бочкой на пять кубов… К нему прицеп на два кубика. И того двадцать два… – Калайтанов достал с пачки новую сигарету. Подкурил. – Обычно «Капитан» делает несколько ходок. Тогда, вопрос – где он думает перегружать солярку? Или может рискнет «затащить» российские бензовозы на нашу сторону?… Это была бы просто сверх наглость… Ну, ничего… Все скоро увидим сами…

Отказавшись в очередной раз от предложения выпить, Калайтанов направился в сторону границы проверить посты. Его тревожило наличие у бойцов боевых патронов. Надо было еще раз проинструктировать, что бы никто «сдуру» не начал «палить» в случае попытки контрабандистов уйти назад в Россию, или наоборот прорвать заграждение.

Подполковник был категорически против выдачи боеприпасов. На крайний случай достаточно было холостых патронов. Но это был приказ с Киева Загорулька. Зачем ему это было надо – непонятно. Но проблем начальнику погранотряда добавило.

– Первый! Я Центральная! Прием! – снова обозвалась радиостанция.

– Я, Первый! Слушаю!

– Первый. Пост№1 доложил, что бензовоз, не дойдя Павловок, свернул к Хутору и остановился перед въездом в приграничную зону. Прием!

– Принял! – ответил Калайтанов. – Передай Иваненко, что бы проводил наблюдение. Как поняла? Прием!

– Первый, приняла. Конец связи.

« – Та-а-ак… Выводит машины на исходную… – подумал про себя Калайтанов. – Но… Почему так явно? Все на виду? Что-то тут не так… Где же твоя хваленая осторожность, господин капитан? – вступил в диалог с невидимым собеседником подполковник. – Или ты решил, что договорившись с прапорщиком, теперь можешь «переть в наглую»? Ну-ну…»

Вместо ответа снова затрещала рация.

– Первый, я Центральная. Прием.

– Я, Первый.

– Первый, докладывает «Сверчок» (пост разведки на российской стороне). В сторону Волфино прошли два топливозаправщика КрАЗ.

– Принял. Конец связи… Синхронно… МАЗ у нас… КрАЗы у них… – сказал Калайтанов, отключив радиостанцию. – Значит минут через двадцать будут видны и нам… Ну, а что же дальше?

– Первый, я Второй! – на заданный в никуда полковником вопрос ответил пост, расположенный на переезде в украинском Волфино. Расстояние между ними и Калайтановым было не больше двух километров. Поэтому они смогли общаться непосредственно напрямую с командиром.

– Второй! Я Первый. Докладывайте.

– Первый! Только что через Волфино прошли зеленая «Нива» и «Газ-66» с прицепом. В районе тракторной бригады они разъехались. «Газон» ушел в сторону перехода. К границе. В район села Рогозное. «Нива» поехала в сторону Кислой Дубины. Как поняли? Прием!

– Второй! Все понял. Продолжайте наблюдение! – Калайтанов не успел спрятать станцию в карман, как она обозвалась снова, но уже не по уставному.

– Товарищ подполковник! Ой, простите! Первый! Это снова Второй! Прием! – мальчишескими голосами закричала радиостанция.

– Это Первый! Прием! – в Волфино на пост были определены два молодых бойца срочной службы. Для них это было первое задержание. Поэтому Калайтанов не сделал им замечание за неуставное обращение.

– Докладывайте! Прием! И не надо так нервничать! – успокоил он солдат. – Первый! Виноват! Простите… – и закончив с извинениями постовой перешел к докладу: – Вот сейчас по российской стороне в сторону тракторного стана идут два КрАЗа бензовоза! Прием!

– Принял. Продолжайте наблюдение!

– Есть продолжать наблюдение! – уже официальным тоном ответил пост.

Полковник Калайтанов с довольным видом засунул рацию в накладной нагрудный карман форменной куртки. Все складывалось для него хорошо. Сбор информации у местного населения и жителей сопредельной территории с помощью оперативной службы погранотряда и участковых начал приносить результаты. Подготовка на местности была проведена. Осталось только ждать результата. Все шло как надо. Но, что-то не давало полного удовлетворения. Где-то в голове занозой сидело сомнение. Сомнение маленькое. Можно сказать, просто, малюсенькое. Но оно было.

« – Что то не то… На что он рассчитывает? – думал командир отряда, идя по дороге в сторону перехода на границе, где разместились наряды по задержанию. – На что надеться? Все ведь видно… И МАЗ… И «Нива» с «газончиком»… Правда он не знает, что мы знаем о его планах… Если исходить из этого – тогда, как бы, все складывается… Ладно… Что голову ломать… Все скоро увидим…»

– Первый, я «Граница»! Прием! – обозвалась рация. Калайтанов вздрогнул от неожиданности.

– Я Первый! – ответил он, вынув с кармана станцию. – Прием!

– Первый, на сопредельной территории наблюдаю движение двух топливозаправщиков.

– Где они сейчас? – не прибегая к позывным спросил подполковник.

– Сворачивают с трассы на тракторный стан! – в том же формате ответил пост.

– Хорошо. Я сейчас буду. Конец связи.

Калайтанов приблизился к первому заградительному подразделению. С засады к нему на встречу вышел старший наряда.

– Что у вас Петр Семенович? – обратился командир отряда по имени отчеству к прапорщику Васильеву. Ему было уже за пятьдесят. Он, как и Калайтанов, служил пограничником еще со времен Союза. В придачу ко всему – был из местных. Все тропинки, не считая дорог вдоль и поперек границы, знал, как свои руки. Мужик он был правильный и с опытом. Поэтому Калайтанов его уважал, и поставил к вооруженным боевым оружием молодым пацанам, что бы те не натворили при задержании глупостей.

– Все спокойно? – продолжил свой вопрос подполковник.

– Слава, Богу спокойно, Сергей Владимирович… – ответил прапорщик. – Я, от греха подальше, приказал бойцам отсоединить магазины от автоматов… Все молодые. У них опыта обращения с боевыми патронами мало… Достаточно, если что, будет и моего оружия! – при этих словах прапорщик погладил висящий у него на шее автомат.

– Хотел тебя об этом просить! – сказал Калайтанов. – Если бы не приказ Загорулька – я бы в жизни не пошел на это… Не могу понять – зачем ему это надо?… О, слышишь? – подполковник показал указательным пальцем в сторону границы, прислушиваясь к приближающемуся звуку, возникшему на той стороне.

– Да… Похоже на КрАЗ? – не то спрашивая, не то утверждая заметил Васильев.

– Нет… Два КрАЗа… – уточнил Калайтанов. – Два топливозаправщика…

– Думаете, «потянут» на нашу сторону? – спросил прапорщик у командира.

– Скорее всего – нет… Думаю, будет перевозить… Хотя… – командир отряда развел в стороны руки: – я, честно сказать, не могу представить, как он все это переправит за три-четыре часа времени, что у него есть.

– Да… Интересно… Ну, скоро увидим… Человек предполагает, – а Бог располагает… – глубокомысленно заметил Васильев. Затем указал пальцем в обратную сторону от границы – в ту сторону, от куда только что пришел Калайтанов. – Слышите?

Подполковник прислушался… В это время Васильев аккуратно взял его под руку и потянул в кусты, где была расположена засада. Спустя пару секунд из-за поворота на дороге появился, принадлежащий Олегу, «газончик». В след за ним, на расстоянии двадцати метров следовал Мазановский ЗИЛ.

Передвигались они довольно тихо, благодаря хорошо сваренным глушителям на выхлопных трубах. Поэтому военные заметили машины так поздно. «Шишига» с ЗИЛом медленно, переваливаясь на ухабах проселочной дороги, проехали засаду и направились к нелегальному переходу на границе. Как успел рассмотреть Калайтанов за рулем ни в одной из машин, «Капитана» небыло.

– «Граница», я Первый! Прием!

– Я, «Граница»! Прием! – ответил пост на переходе.

– Я, Первый! Со стороны «Заслона» к вам идут ГАЗ-66 и ЗИЛ-131! Никаких действий не предпринимать! Машины пропустить! Себя не обнаруживать! Как поняли? Прием!

– Первый! Принял! Машины пропустить! Себя не обнаруживать!

– Я, Первый! Конец связи!

Калайтанов вылез с кустов на дорогу и посмотрел в след уходящим автомобилям.

– Я на пункт управления! – сказал он, обращаясь к Васильеву. – Смотрите, товарищ старший прапорщик, – переходя на официальный тон, сказал Калайтанов: – на вас надеюсь!

– Все будет как надо, товарищ подполковник! – ответил Васильев. – Не в первой!

– Вот и хорошо. Я ухожу! – с этими слова Калайтанов направился в сторону командного пункта. И, как будто ожидая этого момента, снова женским голосом обозвалась радиостанция: – Первый! Я Центральная! Прием!

Калайтанов остановился. Повернулся к Васильеву и достал с кармана станцию. На лице его отразилось легкое удивление с некоторым расстройством.

– Что еще? – сказал он про себя, а включив станцию, ответил: – Я, Первый! Прием!

– Первый! Докладывает дежурный по отряду! В расположение части прибыл полковник Загорулько. Как поняли? Прием!

Подполковник Калайтанов понял все. Вот теперь все стало на свои места! Стала ясна цель приезда три дня тому назад проверяющих, а скорее всего, не проверяющих, а соглядатаев. И дотошность Загорулько в вопросах подготовки к операции, и ее деталях. И, выдачу личному составу боевых патронов… И причина запрета на привлечение «гаишников» и российских погранцов. Ну, и на конец, цель приезда самого Загорулька. Как же! Боевое задержание! И при непосредственном участии киевских гостей! А конкретно под личным руководством и непосредственным участием полковника Загорулька!… И сразу ему все простят! И участие в контрабанде! И возникшую по этому поводу дурную славу! И… Да многое чего ему спишут… Уж его папочка-генерал постарается сделать из всего этого много шума… Да… Молодец… Красиво… А он – Калайтанов – как будто и не причем… И пошит Загорульком в дураки…

– Я, Первый! – включил радиостанцию командир отряда. – Спросите у полковника Загорулька, какая цель его прибытия?

– Первый, я Центральная! Спрашивать уже не у кого! Полковник Загорулько с сопровождающими выехал к вам на КП!

– С кем выехал!? – уже без позывных крикнул вопросом в микрофон Калайтанов.

– Первый! Я Центральная! – ни на шаг не отступая от инструкции докладывала дежурная по узлу связи. – С полковником Загорулько прибыли три журналиста с телеканала «1+1» для съемок репортажа. Сейчас он взял в сопровождение Гонту и выехал к Вам на КП. Как поняли, прием?

– Конец связи… – только и ответил Калайтанов, смачно плюнув на землю.

Глава 12

Среда, 9 октября 2001 года, 14 часов, Белопольский р-н, Украина.

«Тойота-Лендкрузер» неслась в сторону Павловок, «проглатывая» дорожные ухабы, как голодный Бобик сосиску. Водитель мастерски управлял внедорожником, поднимая полковнику Загорулько, и без того прекрасное настроение. Он, вальяжно расположившись на переднем сидении, чувствовал себя именинником. Все шло ему в «масть». Сегодня все «играло» на его стороне. Хотя, еще чуть меньше недели назад казалось, что карьере приходит если не «звиздец», то наступает явный кризис в ее продолжении.

« – И все ведь через этого «служаку» Калайтанова. До пенсии около года – а он героя с себя корчит… Сел бы тихонечко – и сопел бы в две дырочки… Так нет… Служака! «Сапог», блин… Ну-ну… Дай Бог все «срастется» сегодня – вылетишь как пробка с бутылки шампанского, если ее хорошо взболтать… А я ее взболтаю! Ох, взболтаю! Уж, будьте уверены! Эту «бутылочку» я растрясу, как следует!»– думал Загорулько. Эти мысли не давали ему покоя всю дорогу сегодня, все прошедшие дни до этого, и все последние два года, что он является прямым начальником Калайтанова.

Калайтанов ему мешал. Мешал, как специалист, который знает свое дело. На его фоне Загорулько, если сказать по-правде, выглядел, полным профаном. Как порядочный человек – Калайтанов мешал «проворачивать» темные делишки на территории своего погранотряда. А после последнего случая, когда пограничный наряд задержал его людей, они стали просто врагами (чего стоило Загорулько и сколько стоило «замять» это дело – знает только он сам).

В пятничном разговоре по телефону они все высказали друг другу. И оба понимали, что дальнейшая совместная служба не возможна. Кто-то должен был уйти…

Сразу после скандала, Загорулько попросил отца о назначении в погранотряд проверки. А проводить ее откомандировал двух своих бывших сослуживцев -подполковника Митяева и майора Сидорова, которые рассчитывали при его помощи подняться по карьерной лестнице.

Они оперативно прибыли в часть к Калайтанову уже в воскресенье. В понедельник проверяющие присутствовали на утреннем совещании, где узнали о готовящейся операции. Ну и сразу же доложили, кому следует.

Загорулько немедленно затребовал от Калайтанова докладывать непосредственно ему о ходе подготовки операции. А когда узнал от Митяева (прав, ох как прав был Сергей Владимирович, подозревая последнего в «соглядатайстве») объем планируемого «контрабаса» – понял, что это его шанс! Шанс обелить себя! Шанс подняться! И, самое главное – шанс убрать Калайтанова с дороги. Только надо было правильно этим шансом воспользоваться.

Загорулько не стал торопить события и влезать в подготовку. Он понимал, что как специалист командир отряда намного его выше, и никто лучше самого Калайтанова не подготовит эту операцию. А вот когда все будет готово – вот тогда и появиться Загорулько! «На белом коне и «при параде»!

Отец подсказал ему мысль воспользоваться журналистами с «1+1» для репортажа непосредственно с места задержания. Это была «убойная» идея! Такая реклама! А реклама, как известно, двигатель торговли! Вот он и «продаст» себя, как можно дороже.

Загорулько-старший задействовал свои связи и «телевизионщики» выделили Загорульку-младшему журналистку с оператором. «Журналисточка» была ничего с себя. Загорулько сладко улыбнулся этой мысли. Он уже стал «окучивать» ее по дороге. Коньячок, шашлычок, шоколадка! И она, похоже, начала отвечать взаимностью.

« – Эх! Какая прекрасная может быть жизнь, – размечтался полковник, – если направить ее в нужное русло!».

– Товарищ полковник! Товарищ полковник! – услышал Загорулько голос сержанта-сверхсрочника Ивана Гонты, взятого им в погранотряде для сопровождения и посаженного киевским гостем на дополнительное сидение в багажник. Голос сержанта оторвал его от сладких мыслей и Загорулько недовольно спросил, не поворачиваясь назад: – Чего тебе еще?

– Товарищ полковник! Сейчас будет поворот на Кислую Дубину. Нам сюда. Только, товарищ полковник… – Гонта замялся.

– Ну, что – говори!

– Подполковник Калайтанов инструктировал, что крайне осторожно передвигаться в этом районе… И желательно без автомобиля.

– Почему это еще вдруг? – удивился Загорулько.

– Командир сказал, что возможны наблюдательные посты контрабандистов.

– Ну, это он тебе командир! – сказал Загорулько, с ударением на слове «тебе». – Это, во-первых. Во-вторых – эти ваши контрабандисты, они что – шпионы? Посты, засады… Как дети малые… Обыкновенные «барыги»… Там купили – здесь продали… Это ваш Калайтанов себе цену набивает. Вот и играет в «войнушку». Сколько от сюда до наблюдательного пункта?

– Километра три… – не уверенно ответил сержант.

– Так вот – в-третьих! Неужели ты думаешь, что мы три километра пойдем пешком?

– Я не знаю, товарищ полковник… – с обидой в голосе сказал боец. – Мое дело предупредить.

– Ну предупредил – теперь помалкивай… Будешь говорить только, когда надо будет поворачивать.

– Тогда, сворачиваем! – обиженно сказал Иван Гонта.

«Лендкрузер» свернул с основной дороги на проселочную, когда то асфальтированную по верх брусчатки, а сейчас «облезлую» и зияющую огромными ямами. Скорость упала до минимума. Машину раскачивало в разные стороны.

– Как тут ездят колхозники? – не то спросил, не то удивился Загорулько.

Ввиду того, что вопрос не адресовался никому конкретно никто на него и не ответил. Сержант молчал, ожидая очередного поворота. Журналисты притихли, услышав о наблюдательных постах.

Машина въехала в хутор. Дорога стала лучше. Проехали первые деревенские избы. И здесь, на небольшой асфальтированной площадке перед почтой и магазином практически наехала на МАЗ. Водитель, подняв кабину, ковырялся в двигателе.

– А это что еще? – удивился Загорулько, показывая пальцем сержанту на бензовоз.

– Не знаю, товарищ полковник… Наверное, транспорт, что пришел за «контрабасом»…

– Давай снимай! – заорала благим матом журналистка оператору. Тот быстро расчехлил камеру. – Мы ведем свой репортаж с приграничного района! – с напором «затараторила» журналистка. – Сейчас вы видите транспорт, что пришел за контрабандным топливом. В этой командировке нас сопровождает полковник Загорулько, который непосредственно руководит операцией по задержанию нарушителей границы… – камера перешла с девушки на полковника. Тот не ожидая, растеряно улыбнулся. – Снял? – спросила журналистка.

– Снял! – ответил оператор.

– Камеру не «зачехляй»! – командным тоном обратилась к оператору девушка. – Не известно, когда пригодится.

– Хорошо… – равнодушно ответил тот.

– Оленька, вы, когда будете меня снимать – предупредите заранее… – попросил Загорулько. – Я соберусь с мыслями…

– Хорошо Николай! – улыбнулась ему Оленька. – Я буду предупреждать.

Внедорожник объехал припаркованный МАЗ. Водитель внимательным взглядом проводил «Тойоту», и, заметив камеру, помахал им рукой.

– Во, наглость! – завизжала журналистка. – Ждет контрабанду и машет!

– Да, распустил их здесь Калайтанов… Но ничего… Я наведу порядок. Ох, наведу… – задумчиво протянул Загорулько, думая о «своем порядке».

– Товарищ полковник! – кокетливо позвала девушка Загорулька. – А почему нельзя сейчас задержать этого водителя? Или, хотя бы, проверить его документы?

– Ну, задержать, наверное, нет! – неуверенно ответил Загорулько. – А вот документы… Для вас, Оленька, все что хотите! – расплылся улыбкой чеширского кота, полковник.

– Нельзя проверять у него документы! – неожиданно вмешался в разговор сержант. – Вообще без милиции мы не имеем права его трогать.

– Это почему? – удивилась девушка.

– Потому! – резко ответил сверхсрочник, сам удивившись своей смелости. – Он не находится в приграничной зоне. До нее еще пятьсот метров. Он может, просто, нас послать «на хер».

– Сержант! – заорал Загорулько. – Ты что охренел? Что себе позволяешь?

– Я не «охренел», господин полковник! – жестко ответил боец, делая ударение на слове «господин». – Я объясняю, почему нельзя проверять документы у этого водителя. Нас каждый день инструктируют по этому поводу на разводе. Кстати, нам, сейчас, поворачивать налево, на «грунтовку».

– Ну, ладно… – прошипел Загорулько, сообразив, что «прокололся». Внедорожник, сделав поворот, съехал по грунтовой дороге в ложбину, где их встретили остатки «мазанок» под проваленными соломенными крышами. Сквозь обильные заросли разнокалиберного бурьяна, бузины и одичавших вишен с яблоням они смотрели черными глазницами оконных проемов на проезжающую мимо машину. У пассажиров «Лендкрузера» появилось чувство, что за ними наблюдают человеческие черепа.

Все враз затихли. Водитель надавил на педаль газа, но машина вместо того, что бы прибавить, вдруг зачихала и стала в полной тишине притормаживать. Это продлилось пару секунд. Но они показались всем вечностью. Затем, как будто опомнившись, двигатель «взревел» на высоких оборотах, и автомобиль, резко набрал скорость, «вылетел» на пригорок.

– Ух… Жуткое место… – тихо сказала девушка.

– Да… – согласился водитель. – Мистика какая-то… Что бы вот так выключился мотор? Первый раз у меня…

– Это место называют Ведьмин хутор… – тихо вмешался в обмен мнениями сержант. Но его голос услышали все. – Здесь, еще до революции, говорят, жила ведьма… А затем ее родственники… И все умерли не своей смертью… Тонули, убивали друг друга, убивали их. Последний дед, говорят, внук или правнук этой ведьмы, утонул там, – сверхсрочник мотнул назад головой, – в колодце, сразу после войны… Как утонул – никто не видел. Нашла его случайно, недели две спустя, почтальонша, что принесла письмо… Сама, потом, чуть с ума не сошла от ужаса… Больше там никто не жил…

– Жуть какая… – тихо сказала Оля, отсовываясь от дверей машины в глубь кабины.

– Слышишь, сержант! – резко прервал его Загорулько. – Тебя становиться много… Хватит басни рассказывать. Лучше скажи куда ехать. Развилка впереди!

– А вон видите щит? – спросил сержант у водителя. Тот в ответ кивнул головой. – Вот туда и едем… Начинается погранзона.

– Давай снимай! – дала команду оператору журналистка. Тот открыл пошире окно и выставил в него камеру. В объектив попал щит с надписью «Пограничная зона. Проход и проезд только по специальным пропускам».

– Ну, снял… – снова флегматично сказал оператор. Затем присмотревшись на другой рукав дороги, добавил: – О! Зеленая «Нива»!

– Где? – вскочил со своего сидения сержант, ударившись головой о крышу.

– Да вон! Уже сзади за нами! А что? – после уточнения спросил мужчина.

– Это «Нива» с ориентировки! Это дозор контрабандистов. Они нас видели…

– А это плохо? – спросила журналистка.

– Здесь не часто ездят джипы с киевскими номерами… – ответил сержант. И чуть помолчав, продолжил: – Если они нас видели – то мы могли их вспугнуть.

– Слышишь, сержант! – с угрозой в голосе спросил Загорулько. – Уж не хочешь ли ты сказать, что я «проваливаю» операцию?

– Я, господин полковник, сказал, что сказал… – тихо ответил сержант сверхсрочной службы Гонта. И добавил, обращаясь конкретно к Загорулько. – Господин полковник, ставлю вас в известность, что по приезде на КП я буду вынужден доложить подполковнику Калайтанову обо всем, что произошло с нами в дороге.

Глава 13

Среда, 9 октября 2001 года, 15 часов 40 минут , Украинско-Российская граница, передвижной командный пункт подполковника Калайтанова, р-н хутора Рогозное ,Белопольский р-н., Украина

Увиденная на КП картина привела Калайтанова в бешенство. На глазах у его подчиненных киевское начальство во главе с полковником Загорулько, продолжало распивать коньяк! Веселье было в полном разгаре!

Из-за стоящих машин и растущих вдоль проселка деревьев Загорулько не видел приближающегося к компании командира погранотряда. Разогретый «спиртным», он вовсю блистал красноречием перед подчиненными и, прежде всего, перед своей спутницей – журналисткой. Ее звонкий смех и одобрительные возгласы «собутыльников» бальзамом ложились на душу полковника. Он был в ударе!

Калайтанов, сцепив зубы, направился в сторону проверяющих.

– Товарищ подполковник! – окликнул командира сержант Гонта. – Разрешите обратиться?

Калайтанов остановился, увидев выходящего из-за кустов подчиненного.

– Слушаю, Вас, сержант.

– Товарищ полковник, по дороге на КП мы «наткнулись» на МАЗ-бензовоз. Он припаркован на площади в Кислой Дубине. Когда мы проезжали мимо – нас увидел водитель машины.

– Так… – у Калайтанова задвигались скулы. – Дальше!

– Его начали снимать на камеру журналисты… – Гонта кивнул головой в сторону столичной компании. – И это водитель тоже видел… Он, даже, помахал нам рукой.

– Понятно… – подполковник тяжело вздохнул. – Спасибо сержант.

– Но это еще не все… – Гонта замялся, понимая, что сейчас будет «закладывать» проверяющего. Но командира он уважал, и решил, что тот должен быть в курсе. – На выезде с хутора, там где развилка, мы столкнулись с зеленой «Нивой»… По всему выходит, что это та самая «Нива», которая проходит по ориентировке.

– А что б тебе… – еле сдержался подполковник, что бы не выругаться матом. – Водитель вас видел?

– Сто процентов видел… – сержант тяжело вздохнул. – Расстояние между нами было не больше пятидесяти метров… И чистое поле за нами… Однозначно видел.

– А почему же вы «поперлись» без разведки и прикрытия? – перешел на повышенный тон Калайтанов, смотря в упор на подчиненного. – Я же инструктировал, что бы все были предельно осторожными в погранзоне!

– Товарищ подполковник! Я предупредил об этом полковника Загорулько перед въездом в погранзону! – начал оправдываться сержант. – Но он только отмахнулся от меня, и сказал, что бы я не лез со своими советами.

– Понятно… – Калайтанов взял глубокий вдох, пытаясь овладеть собой. – Хорошо, сержант… К Вам у меня претензий нет… Идите к моей машине. Возьмите у водителя лист бумаги и составьте рапорт на мое имя, где опишите все, что с вами произошло… Можете быть свободны!

– Слушаюсь, товарищ подполковник! – сержант взял под козырек и, развернувшись, скрылся между машинами.