Мой темный ангел

Мой темный ангел

Кирилл Новоженов

© Кирилл Новоженов, 2019

ISBN 978-5-0050-3849-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мой темный ангел

Пролог

В моей жизни всегда было три настоящих мужчины. Отец, брат и Пашка. Хотя правильнее сказать, что у меня было два брата. Макс и Пашка с самого детства взяли меня под свою защиту, и не дай Бог кому-то казалось, что он может безнаказанно довести до слез маленькую девочку или что-то отобрать… Две пары кулаков всегда находили обидчика и быстро ему объясняли, сколько стоит каждая пролитая мной слезинка. Два моих рыцаря в сверкающих доспехах. И плевать, что сперва они назначили меня ведьмой и потащили на импровизированный костер. Как я тогда орала…

Наверное, мои истошные вопли было слышно даже на краю мира. И не удивительно, что папа чуть не открутил им уши и за пару минут объяснил, что с девочками так поступать нельзя. Даже, если это игра. Не знаю, что именно он им говорил, я выла белугой, уткнувшись в его плечо, но в моей памяти эти детские слезы остались последними. Макс и Пашка больше ни разу не были их причиной. Папа умел убеждать.

А ещё он каждый вечер рассказывал мне сказки, в которых была Василиса-Прекрасная. Сказки, которые раньше не слышал никто. Папа придумывал их только для одной девочки. И этой девочкой была я. Его маленькая принцесса. Принцесса, которая сейчас сидит в пещере тролля, привязанная к стулу, с мешком на голове.

– Ну что, сучка, не надумала говорить? Молчишь? Я терпеливый… хотя нет.

В голове снова зазвенело, разбитые губы вспыхнули огнем. А сквозь звон доносится каркающий смех. Троллю было смешно.

– Они тебя найдут… и ты пожалеешь… прохрипела я.

– Повтори, тварь. Что ты там вякнула?

– Ты пожалеешь…

Тролль громко рассмеялся, а голова взорвалась новой волной боли.

– Ты зря надеешься. – прошипел он над самым ухом. – Никто, никогда тебя не найдет! Никто!

– Они найдут тебя…

Боль была везде. Злая, жестокая боль, которая прерывалась на мгновение и накатывала с новой силой. А потом сознание щелкнуло и наступила темнота. Я знаю, что они придут… они придут… обязательно придут за мной…

1

Это был самый типичный заказ. Мама хочется устроить своему сыну, возвращающемуся из пансиона в Англии, вечеринку-сюрприз. Ничего необычного. Кроме самой мамы.

Женщину, вошедшую два часа назад в офис, было сложно назвать матерью. О своем сыне она знала всего три вещи: его зовут Алекс, ему двенадцать лет, и он учится в Англии. Всё. Ну и ещё тысяча фотографий в телефоне, из которых было ясно, что обучение стоит дорого, а для Маргариты Сергеевны это просто еще один пункт в списке под названием «Я успешная».

Василиса почувствовала эту показную статусность практически сразу. И чем больше была небрежность, с которой клиентка демонстрировала свои пальцы, украшенные кольцами, чем сильнее вздыхала женщина, говоря о стоимости обучения, тем ярче становилось желание послать ее ко всем чертям. Благо никакой необходимости в этом заказе для девушки не было. Просто захотелось отвлечься от масштабности последних мероприятий и заполнить промежуток перед организацией гала-концерта для одной радиостанции.

Вот и приходится сидеть с улыбкой на лице, листать фотографии в надежде уловить хоть что-то и кивать, как китайский болванчик, под щебетание госпожи Чулпановой.

Василиса перелистнула очередной снимок и уже всерьез стала прикидывать в голове как поделикатнее послать в задницу эту «мамочку» и сбежать из офиса часа на три, чтобы хоть немного проветрить его от приторного запаха парфюма, когда внутренняя чуечка сделала стойку. Стоп! Палец завис в миллиметре от экрана.

– Извините, Маргарита Сергеевна. А это что такое? – спросила девушка, разворачивая телефон к хозяйке.

– О-о-о. Это Алекс в библиотеке Джона Райландса. – пропела женщина. – Мы с мужем так радуемся, когда Алекс просит отвезти его куда-нибудь. Правда все эти перелеты так утомляют… Вся эта суета…

– Нет. У него в руках. – Василиса увеличила фотографию и ноготком показала на руки мальчика. – Вот это.

– Милочка моя, разве вы не видите, что это книги? Кажется, Алекс тогда попросил что-то купить.

– Маргарита Сергеевна, я вижу. Но вот на корешке этой название на русском языке. Что это за книга?

– Откуда я могу знать? Может быть гувернантка Алекса ему привезла.

– А вы можете у нее узнать?

– Господи. Да какая разница?

– Маргарита Сергеевна, если эту книгу Алекс просил ему привезти, то она для него очень важна. И мы сможем построить вечеринку вокруг сюжета.

– Костюмированный бал? Василиса, вы просто прелесть! Я знала, что такая умная девочка обязательно придумает что-то грандиозное! Все эти костюмы, фейерверки… – женщина мечтательно прикрыла глаза. – Я прямо вижу, как соседи от зависти лопнут.

– Маргарита Сергеевна, давайте сперва узнаем, что это за книга?

– Конечно-конечно. И обязательно живая музыка! Только настоящие музыканты! – Чулпанова поднесла трубку к уху. – Никакой фонограммы! Женечка, Ты Алексу какую книгу брала в последний раз? Какие сказки? Господи, какой кошмар!

Женщина брезгливо бросила мобильный в сумочку и достав платочек стала обмахиваться им, словно узнала, что ее двенадцатилетний сын практикует черную магию и втайне вызывает души неприкаянных каждый день.

– Это ужасно, милочка моя! Это просто катастрофа! – Чулпанова закатила глаза. – Плакал мой бал. А ведь я говорила, что Алексу не нужно читать всю эту ересь!

– Маргарита Сергеевна?

– Василиса, никогда, запомните, никогда не доверяйте гувернанткам! Я ее уволю!

– Маргарита Сергеевна, не торопитесь. Что это за сказки? – спросила девушка.

– Господи, это тихий ужас! Какой-то Кожемякин, принц Солтанов… кошмар… мальчик учится в Англии, станет юристом, а она ему… Киевскую Русь пихает… неблагодарная дрянь!

И вот тут произошло то, чего Василиса никак не ждала. Ей стало настолько жалко мальчика, что желание устроить для него праздник пересилило все увиденное и услышанное от этой «мамочки», которая переврала Никиту Кожемяку и царя Салтана одним махом.

– Маргарита Сергеевна, а вы в курсе, что сейчас такая тематика только начала входить в тренд? – аккуратно спросила девушка. – И через полгода станет самой востребованной. Просто представьте, что ваши соседи подумают, когда увидят, что госпожа Чулпанова стала самой первой? Мне кажется, они не просто от зависти полопаются. Тем более, вы это хотите устроить не на день рождения или свадьбу, а на простое возвращение сына с учебы.

– Милочка, а ведь это правда. – женщина моментально забыла про все на свете и ее глазки плотоядно заблестели. – Ох, как будет плеваться ядом Уфимцева! Пусть подавится своим фонтаном!

– А тут старорусская речь, костюмы, гусляры… «Ой вы гой еси, добры молодцы» … – гипнотизировала Василиса. – Можно еще устроить миниатюрную кузницу или кожевенную мастерскую…

– А фейерверк?

– Обязательно! Я попробую договориться с хором…

– Василиса, вы просто обязаны договориться! У моего сына должно быть все только самое лучшее! Я знаю, что это, наверно, сложно, но ради счастья Алекса, я готова заплатить любые деньги! – Чулпанова быстро достала из сумочки портмоне. – Называйте цену.

– Маргарита Сергеевна, подождите. Не стоит торопиться. Давайте я сперва разработаю концепцию, мы с вами еще раз встретимся, обсудим детали, а уже потом поговорим о деньгах. – Василиса открыла свой ежедневник. – Через неделю в это же время вам будет удобно?

– Милочка моя, вы просто прелесть! Мне говорили, что ваша компания лучшая, но теперь я вижу это сама! Алекс будет безумно счастлив! Безумно!

– Тогда на сегодня мы с вами закончим и к следующей встрече я подготовлю сценарий и рассчитаю бюджет.

– Только запомните, что все должно быть самым лучшим! Не нужно недооценивать материнскую любовь! Не экономьте, Василиса.

– Я учту ваши пожелания, Маргарита Сергеевна. – девушка поднялась из-за стола. – Приятного дня.

– До свидания, милочка.

Чулпанова довольно улыбнулась и выпорхнула из кабинета, а Василиса подождала пару минут, открыла окно и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Казалось, что даже рыбки в своем аквариуме перекрестилась хвостами, когда источник «благоухания» исчез. Женщина однозначно перегибала во всем и кардинально. Единственный, кто каким-то образом выпал из поля ее зрения – сын. Вася не сомневалась, что мальчика банально сослали в пансион в угоду Чулпановой. Даже его приезд и вечеринку заботливая «мама» обратила в своеобразный показушный понт. После общения с такими людьми дико хотелось залезть в душ и жёсткой мочалкой содрать с кожи само упоминание о разговоре. Но Алекса было жалко. Мальчик-то не виноват в том, что у него такая… родительница…

Василиса посмотрела на небо и с сожалением прикрыла окно, поставив ограничитель на самое первое деление. Темные тучи, сгущающиеся над городом, явно собирались шарахнуть грозой в ближайшее время, а перспектива залить офис никак не входила в планы девушки.

– Геля, сегодня ещё кто-то есть? – спросила она, щёлкнув кнопкой селектора.

– Секундочку. Нет. После Чулпановой никого.

– Тогда запиши ее на следующую неделю в это же время, а я сваливаю.

Василиса быстро подхватила несколько папок со стола, свою сумку и быстрым шагом выскочила из кабинета. Остановившись у стола секретаря, она облегченно выдохнула:

– Просто газовая камера какая-то!

– Два ведра Шанельки. – хихикнула блондинка в ответ. – Я чуть не умерла, когда она мимо меня продефилировала.

– Геля, я там с ней два часа провела! Два! – Василиса с отвращением посмотрела на дверь своего кабинета. – Если завтра к утру не выветрится, то клянусь, мы переезжаем!

– Вася, а можно я сегодня тоже пораньше уйду? Часика на два. Рыбок покормлю, ты за это не переживай.

– Стасямба приехал, да? – понимающе улыбнулась Василиса.

– На два дня отпросился. – кивнула Геля в ответ.

– А завтра у нас что по планам?

– Сейчас. – девушка быстро перелистнула страницу ежедневника. – В два у тебя обед с Лавровым по поводу его презентации и в пять Сухова хотела приехать, забрать какие-то документы, но она сказала, что перезвонит сегодня и скажет точно.

– И не звонила.

– Нет.

– Значит не приедет. – Василиса достала свой мобильный телефон, нашла в списке контактов запись «Сухова Л. М. Пегас» и, убедившись, что там присутствует адрес электронной почты, сказала – Гелька, короче у тебя завтра незапланированный выходной.

– Васечка, спасибочки большущее!

– Стасямбе привет передавай и с этим поосторожнее. – девушка провела пальцем по шее. – Секретарь с засосами… такое себе…

– Вась, не напоминай. – блондинка покраснела до корней волос. – Один раз всего было-то…

– Все, я поскакала. Послезавтра жду в целости и сохранности! – Василиса весело подмигнула секретарю и пошла к лифту.

Охранник на выезде с паркинга шутливо вскинул руку к козырьку своей фуражки, когда мимо него прокатился ядерно-салатовый Камаро, и Василиса коротко нажала на клаксон, отвечая на приветствие. Машина вынырнула на улицу, доехала до светофора, а потом небо предупреждающе зарокотало, над городом прочертила извилистую чёрточку ослепительно-яркая молния и несколько секунд спустя по ушам шарахнуло так, что девушка за рулём инстинктивно вжалась в сиденье. На разные голоса завыли сигнализациями автомобили, стоящие вдоль дороги, забарабанили первые крупные капли, оставляя темные мокрые кляксы на сером асфальте, превращая его в отражение неба, вспыхнувшего новой молнией. И черные тучи разразились ливнем. Дворники, мотающиеся по лобовому стеклу, едва успевали справляться с бушующей над городом стихией, и Василиса ехала почти на ощупь, ориентируясь по стоп-сигналам впередиидущих машин и светофорам. Дорога до дома, обычно занимающая от силы минут двадцать, растянулась в полтора часа, проведенных в диком напряжении – на перекрестке Кулибина и Полежаевской две или три машины моргали аварийными огнями, разобрать, что там у них произошло было невозможно, но и составить им компанию под таким ливнем никак не хотелось. Поэтому девушка старательно вглядывалась в мелькающие просветы и держала ногу над педалью тормоза на готове. И лишь заехав на парковку перед домом, Василиса выдохнула. Пятнадцать метров от Комарика до, предупредительно открытой консьержем, двери она пролетела со скоростью света.

– Ну и ливануло сегодня, Василиса Кирилловна! Промокли, наверное, насквозь?

– И не говори, Серёжа. Просто потоп какой-то.

– Вы главное сейчас сразу же в ванную, погрейтесь хорошенько. И, если есть, обязательно водочки с перцем стопочку, чтобы не разболеться. – посоветовал мужчина.

– Я эту мерзость даже нюхать не могу, а пить тем более. – скривилась девушка.

– Василиса Кирилловна, это же в профилактических целях.

– Лучше уж тогда ликер какой-нибудь выпью. Подойдёт? Или текилы.

– Ликер точно не поможет, а вот текилу можно. Главное, чтобы прогрелось внутри все.

– Спасибо, Серёж. Сейчас как наклюкаюсь в лечебных целях. – Василиса весело рассмеялась и нажала кнопку вызова лифта. – Если я вдруг начну по дому бегать, ты сильно не ругайся, хорошо?

– Конечно, Василиса Кирилловна. Я ж не зверь. Аккуратно поймаю и спать уложу.

– Надеюсь, что до этого не дойдет. Спокойно отдежурить.

Двери закрылись и лифт плавно начал подниматься вверх.

2

– Василиса, вы как всегда неотразимы и все так же пунктуальны! Это крайне редкое качество для такой обворожительной девушки. Позвольте за вами поухаживать. – седой мужчина галантно помог девушке сесть за стол. – Надеюсь, вы простите старику такую вольность, но я сделал заказ. Если мне не изменяет память, то луковый суп и кассуле?

– Григорий Федорович, иногда мне кажется, что вы знаете обо мне чуточку больше, чем я сама. – улыбнулась Василиса. – Раскроете свой секрет?

– Для вас, душенька, все что угодно. – мужчина достал из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот. – Память на старости уже изменяет, поэтому… приходится записывать.

– Вы дамский угодник, Григорий Федорович. Неудивительно, что Алевтина Егоровна вас ревнует к каждому столбу.

– Каюсь, каюсь. Был грешен в молодости. Но после женитьбы вот уж сорок лет моя совесть чиста, как слеза младенца.

– И поэтому вы решили отыграться на страницах своих книг?

– Василиса, вы слишком проницательны для такого юного возраста. Будь я немного помоложе…

– Григорий Федорович, вы неисправимый ловелас! – рассмеялась Василиса.

– Из ваших уст это звучит как комплимент! – мужчина чуть склонил голову.

Обмен любезностями прервал официант. Он аккуратно поставил тарелки на стол, пожелал приятного аппетита и бесшумно удалился.

– Вот чем мне нравится этот ресторан. – произнес Григорий Федорович, расправляя салфетку. – Здесь я чувствую себя в первую очередь посетителем, который пришел вкусно и спокойно отобедать.

– И только потом великим и ужасным Лавровым. – улыбнулась Василиса. – Меня очень понравилась ваша последняя книга. Вот только героиня показалась чересчур кровожадной. Тринадцать трупов, Григорий Федорович, это многовато для той милой девушки, которую вы описываете в самом начале.

– Двенадцать. – мужчина с еле заметной хитринкой во взгляде посмотрел на свою собеседницу.

– Именно тринадцать, Григорий Федорович. Месье Брувар тоже был жертвой Элен, хотя вы и не написали об этом прямо. Но, если читать внимательно, то все указывает именно на нее. Тринадцать пуговок на ее любимом платье, которое Брувар сжёг. По пуговке на жертву. В нескольких диалогах Элен случайно проговаривается, что ненавидит Брувара и мечтает его убить, ну и та улыбка, с которой ее вели на эшафот. Мне кажется, что так улыбается только тот, кто сделал то, что задумал. Да, ещё платок в ее кармане с инициалами Э.Б., я сперва решила, что это Элен Бювари, но потом вспомнила, что в самый первый раз друг Брувара зовёт его полным именем – Эдгар Мишель Брувар. А потом везде исключительно Мишель.

– Браво! Василиса, браво! – мужчина поднялся из-за стола. – Разрешите я обниму вас? Прошу, удостойте старика такой чести.

Девушка встала, и растроганный писатель сперва поцеловал ее руку, а потом аккуратно приобнял.

– Если бы вы знали, как это приятно! Моя дорогая, это лучшая награда!

– Григорий Федорович, вы же никогда не пишите о ненужных мелочах. Я их просто сложила в одно целое.

– И это безумно радует меня! Но, думаю это не повод, чтобы позволить такой внимательной девушке есть остывший суп.

– Григорий Федорович, вы просто неотразимы! – рассмеялась Василиса, садясь на свое место.

– Как бы то ни было, но я ценю ваше время и предлагаю перейти к делу.

– Слушаю вас.

– Как вы, наверное, знаете, я в ближайшее время планирую провести презентацию своей новой книги и хотел бы попросить вас ее организовать.

– Григорий Федорович, я буду счастлива вам с этим помочь! У вас есть какие-либо пожелания?

– Да. Я бы хотел провести ее в «Пегасе».

– Почему именно там? – удивилась Василиса. – Мне кажется, для прессы будет удобнее проводить ее не так далеко.

– Пусть побегают. Всю свою жизнь под них подстраивался. – Лавров протер очки платком. – И мне очень понравилось там работать. Я прошлой зимой там полтора месяца прожил и хочу хотя бы таким образом отблагодарить вашего отца за возможность спокойно писать.

– Хорошо, мне кажется, вам он не откажет. Что-нибудь ещё?

– Думаю, что на этом мои особые пожелания закончились. Хотя, есть ещё одно.

– Слушаю.

– Василиса, скушайте пожалуйста свой суп, пока он окончательно не заледенел.

– С удовольствием. – улыбнулась девушка. – Как можно отказывать такому джентльмену.

Лавров всегда был безумно галантен и мог дать фору в сто очков любому французу. Он не сыпал ненужными комплиментами и не обольщал своими манерами. Каждое его слово словно шло откуда-то из глубины цепких, внимательных глаз. Наверное, именно поэтому они воспринимались как что-то само собой разумеющееся. И если Григорий Федорович говорил о красоте своей собеседницы, то это была констатация факта, а не банальный набор красивых слов, произнесенных с целью расположить к себе. Чем-чем, а вниманием женщин обделен он не был, невзирая на уже солидный возраст. По паспорту почти семьдесят, по виду – пятьдесят с хвостиком, в душе – максимум двадцать. Пообщаться с Лавровым пару минут и не поддаться его шарму? Попробуйте. Существуют ли такие женщины в природе? Ну а если вам предстояло с ним отобедать или отужинать (именно так, и никак иначе), то будьте готовы к тому, что после десерта Григорий Федорович прочно займет одну из первых строк в табеле самых интересных собеседников. Крайне интересный рассказчик и бесконечно внимательный слушатель. Поэтому Василиса с удовольствием принимала приглашения «отобедать со стариком», не зависимо от того, деловая ли это встреча или простое желание писателя поболтать. Лавров, словно заряжал ее своим хорошим настроением, и в этом был безумно похож на отца, рядом с которым все сложное становилось простым. Достаточно приехать в «Василёк», куда окончательно перебрались родители, зайти в дом и… Спокойствие и уверенность мягкими лапами охватят, проведут на кухню, где папа, напевая себе под нос что-то баюкающе-успокаивающее, обязательно сварит «исключительно подходящий для этого случая» кофе, а мама достанет из духовки шарлотку. А в пятницу вечером приедут Пашка с родителями и Макс с Тасей.

Вообще, Василиса была безумно счастлива. В двадцать один год не радоваться жизни – это надо постараться. Ведь когда у тебя со всех сторон одни плюсы, то тут вообще унывать – кощунство. Любимая работа есть. Квартира есть. Даже Комарика в этом году купила. Страшненькой она не была никогда, с мозгами нехватки не наблюдается. Бабушка Катя даже шутила, что ее Васенька умудрилась взять от родителей только самое лучшее, не то, что оболтус-брат, вечно витающий в облаках. Хотя все прекрасно знали, что Макса она любит до безумия и ворчит исключительно по привычке. Слишком сильно он был похож на отца, с которым баба Катя «навоевалась за эти годы до чёртиков». Фанатики своего дела.

Может быть, и Василиску бабуля так же по-доброму чехвостила, но девушка приезжала в «Василек» чаще брата и с порога летела обнимать «свою любимую бабунечку». Старушка просто не успевала соскучиться и все свои «претензии» оставляла двум главным оболтусам в ее жизни. Потапову-старшему и его сыну. На маму она не ругалась никогда. Вообще никогда. Максимум поворчит, что Светочка слишком спокойно встречает мужа, задержавшегося на работе на четыре часа. Но даже в эти моменты Ба больше бурчала на своего бывшего начальника, а не на его жену. Такая вот была у нее черта характера. Светочка и Васенька не могли быть причиной ее недовольства априори. А когда Макс приехал на день рождения с Тасей, то и ее бабуля окружила своей заботой. Огненно-рыжая Таечка, которую Катерина Санна моментально взяла под свою защиту, стала третьей в списке «ее самых любимых девочек».

И Василиса просто хотела поделиться своим счастьем с каждым, кто приходил в ее офис. Любое торжество или мероприятие становились по-особенному уникальными и фееричными, когда за их организацию бралась Василиса Потапова. Девушка словно заранее чувствовала, что сделает праздник незабываемым. И неважно, день рождения это или свадьба, презентация книги или вечеринка-сюрприз для сына Чулпановой…

– Василиса, я что-то не то сказал? – спросил Лавров, заметивший едва уловимую смену настроения у девушки.

– Нет, ни в коем случае, Григорий Федорович.

– Вас что-то тревожит? Поделитесь со стариком, может быть я смогу вам дать совет. Работа?

– Скорее клиентка. Ее отношение к сыну. – произнесла Василиса. – Я ее не понимаю.

В нескольких словах девушка обрисовала свое впечатление о Чулпановой, не называя её фамилию. Лавров понимающе кивнул, когда собеседница закончила свой рассказ, и, сделав небольшой глоток вина, сказал:

– К сожалению, деньги не всегда приносят счастье. И чем больше их становится у людей, тем виднее становятся их пороки и червоточины. Это такой своеобразный тест, который, увы, пройти может не каждый. Не судите эту женщину. Она просто не смогла противостоять своим комплексам и пытается заполнить внутреннюю пустоту шелестом купюр. Вам с ней чуточку не повезло, но мальчику действительно стоит устроить праздник. Не думайте о его матери и ее целях, ведь у вас есть тот, кто оценит вашу работу по достоинству.

– Спасибо, Григорий Федорович.

– Василиса, вы еще молоды, позвольте я дам вам совет? – Лавров достал из внутреннего кармана кошелек.

– Конечно.

– Запомните, что деньги – это всего лишь бумажка, фантик. – мужчина не глядя извлек из кошелька купюру, свернул ее и поджег краешек. – Не ставьте их целью своей жизни, иначе они моментально сожгут и испачкают вашу чистую душу.

Василиса смотрела, как догорает в пепельнице «фантик» стоимостью в сто долларов, а Лавров поднял свой бокал, раздавил им остатки купюры и потом поставил на белоснежную салфетку. Немного покрутил им и переставил к нетронутому десерту.

– Смотрите, Василиса. Это всего лишь капля в море, но даже она с легкостью запятнает вашу душу.

Девушка перевела взгляд на салфетку, на которой остался грязный круглый след, и тихо произнесла:

– Спасибо, Григорий Федорович…

3

Комарик остановился на парковке под знаком «Стоянка только для служебного транспорта», и, цокая каблучками по асфальту, Василиса быстрым шагом подошла к двери, над которой горела неоновая вывеска «Dark style». Аккуратно потянув дверь на себя, чтобы не звякнул прикрепленный к ней колокольчик, девушка вошла внутрь. Поправить табличку с надписью: «Закрыто», скинуть туфельки и на цыпочках по еще мокрому кафелю пробежаться к боксу, из которого доносится негромкое пение. Хитрая и довольная улыбка поселилась на губах Василисы, когда она увидела, что в боксе стоит Божья коровка, а под ней Пашка на подкатном лежаке что-то увлеченно откручивает или закручивает, мурлыча себе под нос. Из-под красного внедорожника, украшенного крупными черными пятнами торчали только ноги мужчины, а рядом лежали ключи, гайки, какие-то непонятные металлические загогулины.

– Когда я стану стариком… Травиться буду коньяком… Ту-туру-ру па-парарам… Сука прикисла! – из-под машины высунулась рука, нащупала баллончик и исчезла с ним. Раздалось тихое шипение, а потом Пашка снова запел. – Сигары буду я коптить… Тогда смогу себе ку-у-у-у-пить… Ага! Стоит только смазать и все как по маслу… Паркет исшаркаю ногами… Обои оборву рогами… Та-та-ра-рам, пу-ру-ру-ру… Склероз, забыл я про жену-у-у-у…

Василиса тихонько прыснула от смеха, а из-под машины, орудуя трещоткой, певец, которому медведь отдавил оба уха и попрыгал на всякий случай, заголосил чуть громче.