Меч, рассекающий листья

– Правильно надеешься, – отозвался хриплый голос. Протас помахал через стекло знакомой

беленькой бумажкой, а в трубке послышался приглушённый смех. – Давай ставь своё красивое

японское ведро и пересаживайся в моё, китайское. Как раз имеется одно местечко, на заднем

сидении. С трясущимися ногами Панчик едва выполз из «Тойёты», и, задрав голову высоко к

небу, тяжело вздохнул, словно это был его последний день. Дверца «Хамера» открылась.

– Не надо отчаиваться, старик. День только начинается. Залезай, – пригласил вежливо Протас.

Несмотря на просторный салон, Панчик едва втиснулся между двумя амбалами, ничуть не

уступающими Слону в комплекции, но с туповатым выражением лиц, от которых до тошноты

несло табаком и перегаром.

– Ну, давай показывай. Что там у тебя за меч. Как же ты музей без такой редкостной вещички

оставил? Значит, подруга не соврала. А то я уже хотел к ней в гости напроситься.

– Порвал бы? – съязвил Панчик.

– Тоже сказанул. Такую красивую бабу. Разе можно? Ну, к делу.

– Сначала расписка.

– Ну разумеется! Держи, горячий восточный парень. Больше не играй с нехорошими дядями в

азартные игры. Так и жену недолго проиграть.

– Я в курсе, – буркнул Панчик, пряча расписку в задний карман брюк.

– Ну, раз в курсе, тогда колись, где когда и сколько. Я люблю, чтобы всё до мелочей. И чтобы

Без фокусов. Кстати, где этот твой телохранитель.

– Слон, – подсказал один из амбалов.

– Мы просто друзья.

– Я понял. Слон твой друг, – кивнул Протас, не обращая внимания на вызывающий тон своего

гостя. – Ну, и где твой друг Слон? Что-то его не видать.

– Не знаю. Может, в деревне, – пробурчал Панчик, стараясь не расслабляться.

– Это хорошо, – прошипел Протас. Мне только проблем с ним не хватало. Я ничего не имею

против твоего дружка, мужик он верный, но уж больно отчаянный. Скажи Санёк.

– Крутой мужик, – пробасил один из братьев, впервые улыбнувшись за всё время.

Они тронулись в путь. В кармане у Панчика лежала злополучная расписка, но от этого у него на

душе было не легче.

– А вообще ты молодец, Панчик, – сказал Протас. – Такое дело провернул. Даже японца за

Ноздри подтянул. А те, как мухи слетелись.

– Нам их не понять, – возразил Панчик, подчёркивая свою независимость.

– Верно, брат, – прошипел Протас, – не забывая показывать водителю дорогу. Водитель тоже

Был на редкость объёмным; с такими руками, в которых руль «Хамера» напоминал

Шестикопеечный бублик, посыпанный маковыми зёрнами.

– Бублик! Ты что, права купил? Тебя где рулить учили? Ты правило правой руки не знаешь?!

Ты его пропустить был должен, мы же не в пивной, а на дороге. Здесь правила надо соблюдать.

Панчик даже рассмеялся. Он вспомнил из своего далёкого детства одного типа, тоже подростка,

Вернее, переростка, по кличке Бублик. Этот Бублик был наказанием всего Квадрата, района, где

жили железнодорожники. Квадрат состоял из двухэтажных деревянных бараков, и Панчик

всегда старался обходить это место стороной. Бублик мог и не знать Панчика в детстве, но,

несомненно, знал в настоящем и относился с должным уважением, поскольку Панчик не входил в

круг подчинённых его шефа. Бублик был незлобным и на редкость послушным типом, когда был

трезв, конечно. Он гротескно улыбнулся в зеркало, когда поймал на себе заинтересованный

взгляд Панчика и почему-то подмигнул. Его вдруг стало жалко. По сути это был обиженный умом

послушный конь, на котором можно было прекрасно пахать. Но его подобрал Протас, потому что

Бублик был своим человеком на зоне, и сделал из него нечто среднее между носорогом, которому

всё было по барабану, и волком, жадным до крови.

Потом они остановились и вышли из машины. Вернее, вышел один Панчик. Его уже ждали в

знакомой «Максиме». Из «Нисана» вышел Эйноске и помахал рукой. Панчик тоже помахал рукой

и, как будто извиняясь, пожал плечами. В это время вышел Бублик и, достав из багажника холст с

приклеенным клинком, оторвал его и, не сговариваясь, мелкими шажками, вперевалочку, пошёл

на встречу Эйноске. Там же, рядом с машиной, прогуливался ещё один японец, невысокий, с

небольшим брюшком.

– Их двое, Протас, – несколько растерянно сказал Бублик и остановился.

– Ты что, Вицын? Ты их испугался, что ли? Осёл не в счёт. Забирай бабло, отдай железяку, и все

дела. Только не забудь посмотреть деньги, а то кукол напихают. Знаю я этих узкоглазых.

Эйноске что-то сказал незнакомому японцу, показывая на Бублика. Тот улыбнулся и

направился навстречу. В руках у него была небольшая брезентовая сумка, какие обычно

застёгиваются на молнию. Подойдя почти вплотную, он кивнул головой и опять улыбнулся.

Сначала он расстегнул сумку, вынимая из неё одну из пачек. Перед носом у Бублика он

прошелестел бумажками, словно догадываясь, что могут думать в таких случаях, а потом протянул

для приветствия руку. Бублик перехватил свою ношу в левую руку и тоже протянул ладонь. После

этого произошло нечто странное; Бублик вдруг вздрогнул, его ноги подкосились, и он растянулся

прямо возле ног японца. Все, кроме Панчика, стали вылезать из машины и побежали к японцу, который даже и не думал убегать. Вместо того, чтобы прихватить клинок и дать дёру, он

стал вести себя до того нелепо, что Панчик невольно открыл рот. Он стал покачиваться на месте и

немного подпрыгивать, но невысоко, чем-то напоминая пьяного раздухорившегося мужика.

Панчик сразу вспомнил недавнее поведение Слона и буквально застыл от изумления. Он вдруг

понял, что сейчас произойдёт нечто особенное, из ряда вон выходящее, то, что он уже видел. Когда до японца оставалось метров пять, тот вытянул левую руку, как бы прикрывая себя

ладонью, и что есть силы закричал. Этот необычный крик заставил Панчика передёрнуться. Он

был настолько проницательным, что у Панчика заболели уши. При этом он почувствовал резкий

приступ в нижней части живота, и ощутил какой-то даже животный страх. Его буквально

затрясло от этого чувства. Источником страха мог являться именно этот крик, скопировать

который Панчику вряд ли удалось бы. Он чудом удержал мышцами всё содержимое кишечника, и

что есть силы сдавил ладонями уши, потому что японец снова открыл свой рот. Это было что-то

среднее между скрежетом по стеклу и волчьим воем, да такой силы, что Панчик даже через

ладони почувствовал, как всё его нутро опускается вниз. В это же мгновение японец сделал

плавное движение другой рукой и резко шлёпнул по вытянутой вперёд левой ладони, отчего все,

кто уже был рядом, дружно повалились один на одного, словно доминушки. Этого Панчик никак

не ожидал. Один из помощников Протаса сумел подняться и замахнулся. Он несколько раз

ударил по воздуху рядом с собой, словно не видел, что его противник в двух метрах, при этом бил

так сильно и размашисто, что не возникало сомнения, что он знает, куда наносит свои

смертоносные удары. От последнего удара в пустоту он потерял равновесие и вконец завалился. Всё происходящее продолжалось не более полминуты. От увиденной картины Панчик

растерялся. Единственное, что напоминало ему о реальности, это Эйноске. Он посмотрел на него

и обратил внимание на то, что тот сидит в запертой машине и слушает очень громкую музыку,

словно его это не касается. Он помахал Панчику рукой и улыбнулся. Панчик ничего не ответил и

продолжал стоять в растерянности. В это время пузатый японец подошёл к Бублику, взял из его

рук сумку, подобрал то, за чем пришёл, и направился к машине. Потом они уехали.

Когда Панчик пришёл в себя, то услышал несносную брань, в том числе и в свой адрес. Протас

и все его подельники сидели на земле и несносно ругались. Панчик поднял Катькин холст и через

пять минут уже ехал в попутной машине в сторону города.

14.

Прошло несколько дней после неудачного обмена. Всё это время Панчик не включал телефон,

и звонил только по особым случаям. Зная по опыту, что для того, чтобы страсти улеглись, нужно

время, он решил съехать с квартиры и пожить у родителей. Катьке он купил путёвку на две

недели в Шмаковку, благо, она весь год жаловалась на плохой аппетит, а в качестве причины

нагнал водопроводчиков менять батареи. Всё выглядело естественно, и жена ни о чём не

догадалась, даже когда Панчик поехал провожать её, вызвав извозчика.

Эйноске не отвечал, и было понятно почему. Его номер был заблокирован, что совсем не

удивляло Панчика. Он и сам неоднократно прибегал к такому способу общения с теми, кто от него

чего-то хотел. Но когда он включил телефон, то от Протаса было зарегистрировано всего пара

звонков, и то тем самым днём. Это не могло не удивлять, но сильно не расстраивало. Однако

подвешенное состояние давало о себе знать, и Панчик вдруг подумал, что на нём, скорее всего,

поставили крест. Так продолжалось почти неделю. Однажды он оказался в центре. Особых дел не

было, он решил побродить и снова оказался на утёсе. Он захотел зайти в кафе, но там, как

обычно, все столики были заняты. Он решил подождать. Было немного прохладно, но первые

осенние дни были ещё тёплые. Вдруг он увидел толпу японских туристов, а вместе с ними и

Оксану. Она тоже заметила Панчика и помахала рукой. Делая многозначительные жесты в

сторону Амура, Оксана что-то рассказывала своим подопечным.

«Перед вами одна из самых красивейших панорам Дальнего Востока. Ещё Антон Павлович

Чехов, великий русский писатель и драмматург, путешествуя на Сахалин, отмечал, что Амур в

районе Хабаровска имеет великолепную панораму!»

Ни слова не понимая из того, что говорит Оксана гостям, Панчику вдруг подумалось, что это

должно быть примерно так. Почему бы нет, поскольку были и Чехов, и грандиозный поворот, и

широта, и …

Оксана подала ему сигнал, чтобы он подождал её. Она появилась через несколько минут,

объяснив, что дала японцам немного времени походить самим по набережной. Им это очень

нравится.

–Как поживает ваша Катя Пан? –спросила Оксана. Панчика удивило то, что она знала его жену.

Он смущённо пожал плечами. Оксана рассказала, что её ребёнок ходил в центр детского

творчества, где преподавала живопись его Катрин. Панчика позабавило то обстоятельство, что

даже в таком большом городе, как Хабаровск, крайне трудно остаться незамеченным.

–А почему у вас такая необычная фамилия? -спросила Оксана, когда тема детей себя

исчерпала.

–Это фамилия не моя, -немного растерявшись сказал Панчик. –Моя фамилия Пак. Пан её

девичья фамилия. Это псевдоним, и она им пользуется ещё с института. Она же из Запорожья.

–Так она у вас, наверное, казачка?

–Как-то не думал, -сказал Панчик, пожимая плечами. Надо будет поспрашивать её.

–А почему же вас так странно зовут?

–Панчик, что ли? А вот, из-за Катьки. Как женился, так и пристала кличка. Все говорили, что я

стал подкаблучником, а по мне хоть горшком назови.

–Только в печь не ставь, -добавила Оксана.

Они посмеялись. У неё было ещё несколько свободных минут, и у Панчика вдруг возникла

идея. Сославшись на сломанный телефон, он попросил, чтобы Оксана набрала Эйноске.

Дождавшись гудков, он извинился перед Оксаной и отошёл подальше, чтобы она не слышала, как

он будет ругаться со своим японским знакомым.

Первое, что он услышал, это – Здравствуйте, Оксана. – Приветствие было на японском языке, из

чего Панчик сделал вывод, что Эйноске никто не мешает говорить.

–Здравствуйте, господин Джеймс Бонд, -ответил Панчик. -Эйноске рассмеялся и попросил его

передать Оксане большой привет.

–Всегда считал вас крайне сообразительным человеком, -начал с лести Эйноске. -Извините за

представление и за то, что не отвечал. Думаю, что это ничего бы не изменило. Но раз вы меня

нашли, то так тому и быть.

–Да уж. Представление стоимостью в полмиллиона. Что хоть это было? Я до сих пор чувствую

в животе бурление. И колени до сих пор трясутся.

–Кто-то называет это срасаной, -ответил Эйноске, стараясь произносить последнее слово как

можно отчётливее. Несмотря на это, Панчик переспросил.

…-Это древнее оружие буддийских монахов. Так они от разбойников защищались.

–А я-то здесь причём? Чуть в штаны не наложил от вашей срасаны. И где мои деньги? Если уж

на то пошло.

–Ну, вы же не ребёнок, -посмеиваясь, отозвался Эйноске.

–Понятно, -вздохнул Панчик. –Спасибо за урок. Может быть, в следующий раз буду умнее.

–А у вас на чердаке ещё что-то есть? –продолжая смеяться, спросил Эйноске. -Вы и так

неглупый человек. Полагаю, что у вас были неприятности с местными бандитами. Как, кстати, вы их решили?

– Они не были, они есть. А что, если бы я один приехал? Мне тоже срасану бы

устроили? Ваш буддийский монах. И почему на вас она не подействовала?

–Меня спасла громкая музыка. Но если бы вы приехали один, то думаю, до

этого бы не дошло. Он просто взял бы у вас то, что нужно, и всё. И вообще, сослагательные

наклонения только портят жизнь.

–А как же мои деньги? У нас же уговор был. Это не по-русски.

–Зато по-японски. В лучших восточных традициях. Я же вам говорил, что вы человек не

восточного менталитета. Вы русский.

–Ну да! Русский Ваня.

–Запомните, Родион. Когда речь идёт о таких вещах, как самурайский меч, то о деньгах, как

правило, не говорят. Но если честно, то я несколько разочарован. Хотя, дарёному коню в зубы не

смотрят. Впрочем, не буду вас учить. Вам лучше знать, как жить.

Панчик не понял, о каком коне намекал Эйноске. Его больше занимал факт откровенного

обмана, который он никак не мог предвидеть.

–Что же я тогда должен был сделать, по-вашему? – спросил Панчик, понимая, что этот поезд уже не догнать, но впереди может быть следующий.

–Вам всё не даёт покоя сумка с деньгами? Проще было подарить и не выдумывать всякие

истории с отрезанными пальцами.

–Вы серьёзно? Полчемодана денег? Подарить?

Было слышно, как Эйноске вздохнул.

–Вы неисправимы. Я вам сочувствую.

–Я тоже себе сочувствую.

В трубке рассмеялись.

–Ладно, до встречи. Вы интересный человек, несмотря на то, что любите деньги. Надо будет

подумать на досуге, как скомпенсировать ваши потери, но о деньгах забудьте. Кстати, как ваши

друзья?

–Вы шутите? Они пасли меня, как овцу, и вас, вероятно, тоже.

–А вы думаете, что я этого не заметил? Я ведь поэтому не хотел ехать к вам домой, а вы боялись

со своим сокровищем выходить.

–Но почему вы не предупредили меня, -возмутился Панчик.

–У вас своя игра, у меня своя. Всё по-честному. Во всём надо стараться быть безупречным.

Кажется, это ваши слова.

–Вообще-то это Кастанеда.

–Ну, тем более. Желаю вам удачи!

Панчик услышал гудки и выключил телефон. Оксана уже делала ему знаки. Он развёл руками и

извинился. В словах Эйноске было много неясного, но одно Панчик всё же понял. Связываться с

Азией – дело пустое и заведомо проигрышное. Он полез в карман за телефоном, чтобы сделать

звонок Слону, но это время он зазвонил, да так неожиданно, что Панчик чуть не выронил его,

когда доставал из кармана. Номер был неизвестным. «Кто бы это мог быть? Неужели Протас

шифруется, понимая, что ему не очень хотят отвечать».

–Кто это? –спросил Панчик, махая Оксане рукой. Вокруг той уже собрались, словно

цыплята вокруг квочки, туристы, и вся группа потянулась в сторону музея.

–Это я Андрон. Знаешь что? Так не честно, брат. Неделю не могу дозвониться до тебя. Ты что, шифруешься.

–А что, просто прийти ко мне домой ты не догадался?

–Родя не наглей. Я всех твоих соседей обзвонил. Они как слоны трубили, что ты уехал в санаторий, причём, вместе с женой и ребёнком.

–Ну и что?

–Что ну и что? Я понял, что ты в опале, типа. Ладно, проехали. Я что звоню… Я тут повесть набросал, такой детективчик, полубоевичёк.

–Не спиться ночью?

– Да хреново на душе, в голову всякая дрянь лезет.

– А потом её нормальные люди будут читать? И ты сейчас по чужой трубе будешь мне пересказывать сюжеты твоих бессонных ночей ? -возмутился Панчик.

–Да ладно Родя, не считай чужие копейки. Номер безлимитный. В общем, это про нас с тобой.

–Что? – Панчик закашлял и едва не выронил телефон. –Ты что там придумал? Пелевин?

–Ну это ты зря, братан. На порядочного человека понапраслину гонишь.

–Это ты что ли порядочный человек?

–А при чём тут я? Знаешь что… Кончай огрызаться, слушай. Там два чувака задумали из одной частной коллекции стырить антикварный меч, средневековый. План разработали, ну, как полагается.

Ну так и знал. Ну, сволочь! -подумал про себя Панчик. –Андрюха, может, оставишь эту тему? Ведь жизнь так многообразна, -чуть не заорал Панчик, заставляя прохожих оборачиваться в свою сторону. -Давай про что-нибудь другое напиши. Про…

–Да ты послушай. Там всё не так, как ты думаешь. Им деньги нужны были, чтобы другана из тюряги вытащить. Типа Слона. Он в ментовке работал, банк охранял, и там его подставили. А эту зону, куда его посадили, смотрел один вор в законе. И он узнал их план, и каждый их шаг просекал.

–Не продолжай, мне кажется, я знаю как будет развиваться сюжет. -Панчик чуть не рассмеялся. – Скажи ещё, что в самом конце появляется воин нинзя. И всех дубасит простой столовой вилкой, –уже намеренно с издевкой, предложил Панчик.

В трубке на некоторое время замолчали.

–А ты как догадался? Я, вообще-то, думал про это.

–Это ты как догадался? – уже заорал Панчик, переставая обращать внимание на людей. Тебе кто насвистел про меня?

–Никто мне не свистел! Сказать по-честному, я этот сюжет просто увидел, всё как есть. Я же говорю, ночью всякая хрень в голову лезет, я просто её вижу в темноте. Как художник видит облик своего будущего полотна. Это моя тема, я в неё вошёл, и уже не выйду, пока не закончу.

Панчик едва сдерживал эмоции. «Вот до чего доводит бессонница». –Старик, может тебе снотворное прописать. У меня хороший невропатолог есть, знакомый. В краевой работает. Нет, правда…

–Да как ты не поймёшь Родя! Это тебе надо снотворное. А мне нужны бессонные ночи, чтобы писать.

–Тоже мне, писатель. А спонсором кто будет? Может, дяде Протасу предложишь профинансировать свои бредни.

–Протас?

Возглас был настолько резкий, что Панчик вздрогнул. На том конце опять замолчали, и он заволновался, и стал дуть в трубку.

–А ты разве не знаешь? – услышал он наконец.

–Что я должен не знать, -тупо спросил Панчик, усевшись на подвернувшуюся скамейку, и понимая, что разговор только начинается. Ухо уже трещало от микроволн, но Андрейкины скрытые намёки на что-то из ряда вон выходящее заинтриговало его в серьёз.

–Только не надо тупить Родя. Не не знать, а знать. Довожу до тебя главную новость недели, Дядю Протаса замочили.

Панчик аж подскочил.

–Не понял. Ещё раз повтори. В чём его замочили?

–Что у тебя с ушами? Говорю по слогам. За мо чи ли. Напрочь. Ты, правда, где отсиживался?

Для него уже деревянный костюм шьют из дуба. У него проблемы пошли с комсомольской

братвой, и он в Приморье поехал своих бандюков поднимать на бой. Там его кто-то и завалил,

вроде как из своих.

–Если это не шутка, то поздравляю, -неуверенно произнёс Панчик, оглядываясь по сторонам,

словно его кто-то мог караулить.

–Ещё бы. Я бы до конца жизни в должниках ходил, а теперь словно в вакууме. Хорошо хоть

клавиши под рукой. Стучу всю ночь. Но вообще-то мерзко на душе. А сам-то что не радуешься?

Ты ведь тоже должен прыгать от счастья.

–Да уж напрыгался. Если честно, то мне почему-то стало грустно. И вообще, о покойниках

плохо не говорят. Каждому своё. Кстати, о птичках. Ты работу нашёл? Надо как-то начинать

отдавать. Думаешь, я забыл? Не фига я не забыл!

–Я и сам хотел с тобой поговорить на эту тему.

–Интересно закрутил. Знаешь что, кончай мозги парить. Целый час про какой-то меч втираешь,

и вдруг на тебе, вспомнил.

–Извини, перебью. Что у вас с мечом вышло? На самом деле.

–Издеваешься?

–Ничуть, Паныч. Я вот подумал на досуге, пока свою чтиву писал… Вообще-то, я ни с того

начал. Недоброе мы задумали Родя. Я тебе не всё рассказал про этот меч. Тут недавно с Рыжим

пересёкся в городе. Он, кстати, поделился впечатлением о тебе.

–Ну и какое, -чувствуя, что напрягается, спросил Панчик.

–Херовое Родя. Рыжий сказал, что ты можешь влипнуть в историю, что с этим мечём лучше не

связываться. Понимаешь… Он стал сопоставлять детали…

Пока Андрей излагал свои мысли, Панчика поймал себя на мысли, что мысли друга взволновали его. На фоне разговора тут же всплыли сюжеты минувших событий, которые явно указывали ему, что дело не просто нехорошее или не этичное, оно мрачноватое, если не хуже. Чего стоила одна мысль о братве, о том, как они могли повести себя после неудачного торга. Да и сами восточные друзья… Их безобидная внешность, и практичный, даже жесткий подход к делу, безукоризненный и безвариантный для слабой стороны, которой был Панчик и его товарищи бандиты, указывал Панчику на то, что он едва не влип в очень большие неприятности. Всё обошлось просто чудом.

–Родя, ты слушаешь меня?

–Говори, говори. Я весь в внимании.

–Ты как всегда иронизируешь. Пойми старина. Мы как мелкие мошенники, позарились на то, что выше нашего сознания. А мир не так прост, каким ты его видишь. Мне Витёк объяснял долго, а потом я понял его. Его отрезанный палец не случайность. До него ведь тоже кто-то хотел эту железку умыкнуть, но разумно съехал. Витёк, оказывается, встречался с тем охранником. А тот мужик калач ещё тот. Крутой мужик. Но он то как раз мудрым оказался, сразу неладное почуял. Когда вокруг черти начали виться. Там такое было… Он два раза меч в руках подержал и хватило. Через неделю жену поколотил из-за мелочи, а она убежала от него к другому. Но это всё частности. Брат у него в то же время с крыши упал, хороший мужик был, говорят. До сих пор никто понять не может как это могло произойти. Просто свалился с десятого этажа. Тогда этот охранник в серьёз задумался, ну и одумался, хотя, вроде как поздно. Может я чего и преувеличиваю, но поверь моему опыту, не лезь в это дерьмо. Я понимаю, с историей у тебя не шибко, но раскинь мозгами. Получается, что япошки своим подарком нам свинью подложили. Может и не осознанно, но кто знает… Оружие подобного типа, вообще, не дарили раньше. Тебе Рыжий наверняка рассказывал, что в Японии был мастер, у которого только что клейма дьявола не было на клинках. А что если это действительно его меч был. Прикинь, какая подстава. И как тонко сделано. А потом нашу матушку Россию кто только не рвал на части. И всё в аккурат, после этого посольства проклятого. А фрегаты… Что от них осталось? А крымская война? Или ты из тех, кто верит в случайные совпадения?

Панчик тяжело вздохнул и вытянул руку, освобождая нагревшееся ухо. Андрей всё ещё говорил, эмоционально и до удивления правдиво. Но по большому счёту это был бред сумасшедшего. Свои склонности к мелкому вымогательству он конечно же не исключал, и прекрасно понимал, что влез не в своё дело. Но Андрейка… Его склонность к мистицизму, и окраска событий в мрачные роковые тона уже зашкаливала. Отчасти Панчику было понятно, что так давало о себе знать одиночество и вакуум, в котором находился его старый друг. Он не пил, и не курил, не баловался травкой… Просто его одолевали чёртики, а те могли нашептать в ночи всё что угодно. Но была и правда неприятная, выставлявшая Панчика мелким паразитом, причём, озабоченным деньгами.

–Тебе бабы не хватает, -грубо перебил Панчик.

В трубке возникла тишина. Панчик тоже молчал. Он включил громкую связь, и ждал, поглядывая на трубку с расстояния.

–Я думал мы друзья, -услышал Панчик. Потом послышались гудки. Он выключил снова

телефон и сел. Он даже не понял, как и почему так поступил, уколов друга в самое больное место.

Он решил позвонить ему и извиниться, но у того не было своего телефона. Он стал набирать

последний номер, но потом передумал. Неожиданно накатила усталость. По пути домой он зашёл

в магазин и купил там пузырь водки. Обычной, ни на каких-нибудь бруньках или с лимоном, а

простой водяры кристаловского завода. Потом он позвонил Катьке в Шмаковку. Она с первого дня

ныла и просилась домой, но Панчик ей не разрешал, пугая глобальными реконструкциями.

Батареи поменяли за два дня, и теперь у него были все основания «сжалиться» над ней, и