Разные фамилии одной Эмилии. Няня… своего сына!

Разные фамилии одной Эмилии

Няня… своего сына!

Семён Юрьевич Ешурин

© Семён Юрьевич Ешурин, 2019

ISBN 978-5-0050-3358-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Эмилия да Писта была одной из самых завидных невест Рио-де-Жанейро, так как имела отца миллионера и смазливую физиономию наивной дурочки.

Правда, впечатление портили: диплом с отличием об окончании Гарвардского университета по специальности «менеджмент», звание международного мастера спорта по шахматам (среди мужчин!) и множество прочих подобных мелочей.

В быту девушку называли Лией. Ведь «Лия» – не только окончание, но и одно из сокращений имени «Эмилия» (хотя иногда используется в качестве самостоятельного имени, например, небезызвестная Лия Ахеджакова).

Однажды в апреле 1977-ого года Эмилия поехала с компаньоном в Португалию инспектировать филиал компании её отца. Проблем с португальским языком не возникало, ведь это был её родной язык (хотя большинство людей считает, что в Бразилии говорят по-испански, а меньшинство – что по-бразильски). Правда, бразильский и португальский языки всё же отличаются друг от друга (как русский язык от украинской «мовы». ) В Лиссабоне (столица Португалии) оба поселились в одном из самых шикарных отелей в соседних номерах. Назавтра, уладив текущие дела, девушка решила в одиночестве прогуляться по городу.

…Загорелся зелёный сигнал светофора, но Эмилии не суждено было им воспользоваться. Рядом остановился чёрный автомобиль «ПоршЕ» с открытым верхом. За рулём сидел ослепительный красавец, в которого бразильянка влюбилась с первого взгляда. Рядом с ним заливалась от хохота вульгарная блондинка. «Поршивец» проговорил:

– Аманда! Ты самая миленькая дурочка из всех моих подружек! Я тебя обожаю!

Эмилия поймала такси и велела следовать за открытым автомобилем. Преследуемые остановились возле убогого строения. Красавец, увешанный покупками вошёл со спутницей в подъезд. Эмилия записала номер автомобиля. Вскоре красавец вышел из подъезда, сел в автомобиль и укатил. Девушка поняла, что секс уже был ранее в другом месте, а покупки – плата за труды!

Эмилия отпустила такси. Затем позвонила компаньону и попросила «нарыть» информацию на кабриолет «ПоршЕ» с записанным номером. Вскоре она перезвонила, и Густаву сообщил:

– Сезар Монтейру. Менеджер сталелитейной корпорации « Nacional». Не бедствует, но и не миллионер. Что ещё? Siderurgia

– Мог бы и сам догадаться.

– Минуточку… Не женат и никогда не был. Данные о любовницах отсутствуют, что ещё не говорит об отсутствии самих любовниц. Могу нанять частного детектива.

– Сама попытаюсь справиться. Спасибо, с меня портвейн.

Эмилия вошла в подъезд и позвонила в первую же дверь.

– Скажите, пожалуйста, номер квартиры, в какой живёт Аманда, – попросила она у открывшего дверь мужчины.

– Тебе красавицу или старуху?

«Тоже мне, красавица!» – мысленно усмехнулась девушка и ответила:

– Мне ту, что помоложе.

– Пять.

– Спасибо, – поблагодарила Эмилия и уже собралась подниматься по лестнице.

– Пять эскудо! – усмехнулся нахал.

– Она таких денег не стОит!

– Прекрасный ответ! – захохотал собеседник. – Он стОит дороже пяти эскудо!

– Разницу я прощаю, – улыбнулась Эмилия.

– Тогда – квартира семь.

Юная миллионерша поднялась к данной квартире и нажала на звонок. Дверь открыла растрёпанная женщина, мать соперницы. Сама Аманда вертелась у зеркала, восторженно примеряя одну из купленных Сезаром броских дешёвых тряпок.

– Выйдем, поговорим! – предложила ей Эмилия.

– А ты кто такая?

– Новая подруга Сезара.

– Да я тебя сейчас … – начала было Аманда, – но соперница перебила:

– Не бесплатно же!

– Тогда выйдем, поговорим! – предложила на сей раз уже Аманда.

…Через четверть часа бывшая любовница Сезара вернулась в свою квартиру и вручила домашним тысячу эскудо за продажу любовника.

– Да он таких деньжищ не стОит! – воскликнула мать.

– Конечно, не стОит! – согласилась Аманда, … прикарманившая ещё четыре тысячи эскудо!

Глава 2

В тот же день бразильянка заказала новые документы. Когда они были получены, Эмилия дождалась воскресенья (день, когда Сезар не работает), позвонила новой «подруге» и пригласила к себе в отель. Оттуда Аманда перезвонила любовнику:

– Сезарчик, любименький, я тебя решила сделать богаче!

– Обычно ты меня делаешь беднее, … правда, ненамного.

– А сейчас сделаю богаче, … правда, тоже ненамного. Приходи сейчас в отель «Реал Паласио» в номер 13.

– Номер какой-то несчастливый!

– А для меня очень даже счастливый! – засмеялась Аманда, и в трубке раздались гудки.

Сезар явился в указанный роскошный отель и постучал в тринадцатый номер. Дверь открыл полуодетый красавец-мужчина лет тридцати. Сезар смутился:

– Извините, я ошибся номером.

Собеседник сделал шаг в сторону. В постели лежала Аманда. Обалдевший Сезар уточнил:

– То есть ошибся, но не номером, а временем.

Счастливый соперник возразил:

– Ничего, ты нам уже не мешаешь… Как гласит название мексиканского сериала, «я покупаю эту женщину»!

– Продажная Аманда не продаётся! – мрачно усмехнулся Сезар. – После того, что я увидел, забирай это «сокровище» даром!

– Заберу, но без твоего «приданного»! Возьми чемодан с купленным тобой для неё ширпотребом. Тут не всё поместилось, поэтому мой чемодан забирай в подарок. Если очень гордый, донеси до ближайшего мусорного бака.

– Я гордый, но не расточительный, – ответил Сезар. – Поэтому донесу до своего автомобиля. Его содержимое (то есть не автомобиля, а «твоего подарка») может подойти моей будущей шлюхе. Чемодан же дороже вообще всех подаренных бывшей шлюхе тряпок.

Он взял обсуждаемую тару и пошёл к двери. Аманда защебетала вслед:

– Сезарчик, ты не думай, что я жадная. Просто Густавчик в постели такое вытворяет, что ты даже в кино не видел!

Оскорблённый бывший мачо с достоинством (правда, раскритикованным!) и с чемоданом вышел в коридор, подчёркнуто тихо прикрыв дверь. Вдруг дверь соседнего двенадцатого номера с грохотом распахнулась, и служащий отеля стал выволакивать упирающуюся белобрысую девицу с перекинутой через плечо лёгкой сумкой.

– Безобразие! – заверещала та. – Приехала, можно сказать, из страны диких обезьян, чтобы пообщаться с культурными людьми, а нарвалась на ту же дикую обезьяну!

– Ах ты, нахалка! – вскричал работник сферы обслуживания и занёс кулак.

Сезар заломил ему руку за спину и выслушал порцию оскорблений в свой адрес. Затем пояснил девице:

– Этот одетый по-человечески господин не обезьяна, а питекантроп, что в переводе с древнегреческого языка означает «человеко-обезьяна».

– Какой ты умный! – восхитилась красотка. – Прямо как процессор фаллософии!

Сезар от хохота выпустил свою жертву и выдавил:

– Может, «профессор философии»?

– А я так и сказала!

Работник отеля закричал:

– Я буду своему начальству жаловаться!

– Надоело здесь работать? – поинтересовался Сезар.

– Да-а, пожалуй, не буду!

– Нет уж! Ты жалуйся, – предложила оскорблённая, – и выметайся… с работы! А то развели, понимаешь, из отеля сельву!

Обиженный обидчик предпочёл больше не связываться с этой парочкой и удалился.

– Судя по твоему акценту и по упоминанию «сельвы», – предположил Сезар, – ты из Бразилии!

– Ага! Но я не такая примативная, как тип-топ, … ну, в смысле «тот тип»! А всё потому, что не из сельвы. Я из Рио! Недалеко от статуи Христа-Искусителя!

– Христа-Искупителя! – вновь захохотал Сезар. – И не «примативная», а «примитивная»! … Хотя и обезьяна «примат», и слово «примитив» восходят к латинскому «примус», то есть «первый».

– Ну да, – хоть и неохотно, но призналась девица. – Вечно я этого Искупателя путаю! И бабушка, помню, говорила что-то про свой первый примус!

Данные каламбуры (как и все последующие) были произнесены, естественно, не на русском, а на португальском языке и при переводе на прочие языки (наивный автор размечтался!) должны быть переделаны по мере способностей переводчика! А уж если кто из читателей захочет сей опус экранизировать (борзеть, так борзеть!), то его можно и на русскую почву перенести.

– Тогда уж искупатель – это Иоанн Креститель, – уточнил Сезар, – он в процессе крещения купал всех, включая самогО Христа. … Кстати, если будешь скучать по статуе «своего» Христа, то у нас в пригороде Лиссабона есть почти такая же, только чуть пониже.

– На хрена мне чужой коротышка,

если дОма есть свой великан?!

Любознательный Сезар не мог не блеснуть эрудицией:

– Тогда уж в «твоей» Боливии есть статуя повыше, а в «моей» Польше – ещё выше! И все они крестообразные!

– Уау! Да ты, прямо, значок христообразных статуй!

– Знаток! … А значок с «нашим» Христом у меня дОма где-то завалялся. … Звать-то тебя как, юмористка доморощенная?

– Миля. Только не морская и даже не сухопутная. В смысле «Эмилия». А тебя, безымянный борец с человеко-обезьянами, как кличут?

– Сезар.

– А я знаю такую сказку: «Сезар, откройся!»

– Хорошая сказка, – усмехнулся менеджер. – Только не называй меня «Сезамом».

– Ой, точно! Мне так и говорят: «Сезам, откройся, а Миля закройся!»

– Дельный совет!

– Зато выполнить трудно! Ой, идея! Приглашаю тебя на свой день рождения! Он, правда, завтра, но отметим сегодня.

– И куда, интересно, приглашаешь?

– К тебе, естественно! А то с деньгами у меня туговато. Как сказала мне побитая тобой «человеко-обезьяна», «нет денег – сиди дОма!». Я бы и рада, только дом-то на другом конце океана, а денег у меня от силы до Трезорских островов хватит. Помоги бедной (даже слишком!) девушке!

Сезар снова не упустил случая блеснуть эрудицией:

– Помогу, раз об этом говорит правильное название островов. Они «Азорские», а на языке «иврит» слово «азОр» означает «помоги»!

– А ты ивритец?

– Я португалец, но по работе приходится контактировать с Израилем. Вот и освоил немного их язык. Только сомневаюсь, что твой день рождения именно завтра.

– Честное бразильское слово! Ну почему никто не верит честной девушке?

– Я верю! – усмехнулся Сезар. – А то, что у тебя в паспорте стоИт другая дата рождения – ни о чём не говорит. Могли напутать.

– Неужели?! – как бы перепугалась красотка. – А я и не знала!

Она вытащила из сумки поддельный (!) паспорт, полистала и облегчённо вздохнула:

– Уф! А ты, Сезарушка, шутник!

– Действительно, 28-ое апреля! – удивился менеджер. – И Эмилия… ПрАду.

– Вот только не надо шутить про «ПРАДУкцию»! У нас так каждый десятый юморит!

– Не буду, – согласился Сезар. – Сам не люблю безграмотных шуток – «продукция» пишется через «о».

– О-о! – как бы удивилась Эмилия. – Обалдеть!

– Кстати, Миля, ты родилась в один день с нашим покойным диктатором Антониу Салазаром.

– Сезар и Салазар! – обрадовалась девица.

– А ведь и впрямь похоже! Как я сам этого не заметил?!

– А что этот диктатор диктовал?

– Он диктовал, как жить португальцам. А в соседней Испании другой покойный диктатор Франсиско Франко диктовал, как жить испанцам.

– Теперь понятно, почему испанские деньги – франки! – проявила частичную эрудицию Миля.

– Франки во Франции. А у нас, как ты знаешь, эскудо.

(Впоследствии в Португалии, а заодно в обсуждаемых Испании и Франции были введены евро.)

– А я так оСКУДела, что у меня этих самых эСКУДо и не хватает! – вздохнула Миля.

– Не печалься, ступай ко мне с Богом! Отпразднуем твой завтрашний день рождения!

В автомобиле Сезар решил блеснуть интеллектом перед этой хоть и городской, но деревенщиной:

– Кстати, настоящие питекантропы дружно вымерли. Но «человеко-обезьяны», точнее, человекообразные обезьяны пока ещё сохранились. Их три вида. Горилла обитает в Африке, шимпанзе там же, а орангутан – в Индонезии.

(Когда автор настоящего опуса напечатал правильное «орангутан», компьютер подчеркнул это слово красной линией. Но стоило добавить «г», и красная линия пропала. Безграмотный «орангутанг» был признан «грамотным». )

Миля не удержалась и тоже «блеснула»:

– У меня в Рио есть «учёный сосед». (Сезар, естественно, не понял намёк на рассказ Чехова «Письмо к учёному соседу». ) Он как-то сводил меня в зоопарк и познакомил с этими тремя обезьянами. А заодно этот учёный Карлус Ниврад объяснил, что «орангутан» переводится как «оранжевый У Тан». Это был такой гениальный секретарь организации объеденных наций.

Пока Сезар хохотал, девушка подумала: «Дай Б-г, чтобы он не догадался прочитать фамилию этого „учёного“ „по-еврейски“, то есть не в ту, что у нормальных людей сторону!»)

Наконец, собеседник с трудом успокоился и продолжил щеголять своей выдающейся (по крайней мере, по сравнению со средним португальцем или бразильцем) эрудицией:

– Секретарь не «гениальный», а «Генеральный». Сокращённо «генсек». Нации хоть в большинстве своём и впрямь «объеденные», но называются «объединённые». А уроженец восточной страны Бирмы У Тан был не «оранжевый», а жёлтый.

(Впоследствии в 1989 году «Бирма» стала именоваться «Мьянма», но У Тан не дожил не только до этого, но даже до описываемого разговора Мили и Сезара.)

Милю снова «понесло»:

– А вот если бы отцом этого гомосека был краснорожий, например, чей-то Гук, то У Тан был бы и впрямь «оранжевым»…, как Вильгельм!

Водитель от хохота чуть было ни врезался в соседнюю машину. С трудом успокоившись, выдавил:

– «Гомосек» – это когда мужчина занимается с другим мужчиной бесплодным сексом, а «наш» бирманец – «генсек». Не «чей-то Гук», а «Чингачгук» – краснокожий (и попутно, как ты изволила выразиться, «краснорожий») герой пенталогии…

– Панталонии!

– «Панталоны» здесь ни при чём.

– А Песталоцци? – вырвалось у Мили.

Но тут она сообразила, что сказала явно лишнее. Поэтому поспешно добавила:

– То есть я хотела сказать: «А „Панталоне“?»

– Такой есть. Персонаж итальянской комедии масок. Но к нашему Чингачгуку имеет отношение не он, а «пенталогия», то есть «пятикнижие», но не Моисея, а Джеймса Фенимора Купера.)

– ДФК! – воскликнула Миля.

– Вообще-то, частично эрудированная Миля, это сокращение расшифровывают как «Джон Фицджеральд Кеннеди», но и твоя расшифровка имеет право на существование! Интересно, а откуда ты слышала про «оранжевого Вильгельма»? Ведь король Англии и одновременно штатгальтер Нидерландов Вильгельм был и впрямь «Оранский»!

– Так ведь песенка есть детская:

«Оранжевое небо, оранжевое море,

Оранжевая зелень, оранжевый Вильгельм…»

На подъезде к дому Сезар поинтересовался:

– А не боишься, что буду к тебе приставать?!

– Ой! МолодЕц, что напомнил! – обрадовалась Миля и, достав неначатую упаковку, приняла противозачаточную таблетку. – Это я на всякий случай. Вообще-то сегодня безопасный день.

Глава 3

Наконец, Сезар привёл новую пассию в свою холостяцкую «берлогу».

– Клёвая хата! – восхитилась гостья. – Больше, чем «конура» в расфуфыренном отеле, и платить не надо!

Хозяин «хаты» достал бутылку водки. Эмилия приуныла:

– Неужто я такая уродина, что без водки никак?!

– Так ведь твой день рождения! Отметить бы… К тому же, как сказали бы французы, тебя без пол-ливра не поймёшь!

Эмилия как бы не поняла «пол-литровый» намёк:

– Это они сказали бы про пол-ливера! Обожаю ливерную колбасу!

– Ладно, завтра куплю.

– А сегодня убери этот растворитель и поддержи своего отечественного производителя. … В смысле я не про быка, а о портвейне или мадере.

Сезар засмеялся, убрал водку и, разливая последний из указанных Милей «нектаров», проговорил:

– Такое ляпнуть могла только блондинка!

Они чокнулись и стали пить. Вдруг дама, смакуя божественный напиток, … сняла белобрысый парик. Сезар аж поперхнулся мадерой. Откашлявшись, проговорил:

– Так тЫ это тогО…?

– Ну да, я брунейка! А подружки сказали, что генитальмЕны прочитают блудинок! А раз уж ты и так признал меня блюдинкой, то есть… нет, это вообще грубо. … Короче, на фига мне эта тряпка белёсая, от которой башка чешется?!

Сезар долго хохотал, затем стал наставлять «неразумную» визави на путь истинный:

– Брунейка – жительница Брунея, а ты, Миля – брюнетка. ГенитальмЕны – мужчины, не подвергшиеся оскоплению…

– Так я уже говорИла про статую Христа-Оскопителя!

– Искупителя!! – простонал от хохота Сезар. – И «джентльмены». А изобретённые тобой вместо них «генитальмЕны» сохранили в неприкосновенности свои гениталии.

– ЧтО «Италии?» – как бы не поняла как бы тупая Эмилия.

– Не будем про гены! А твои подружки говорИли про американскую кинокомедию «Джентльмены предпочитают блондинок» со знаменитой Мерилин Монро в главной роли.

– Не знаю никакую МоралИн МурлО!

– Ну, положим, с моралью у твоей «МоралИн» напряжённо, а «мурлО» её хоть и почитается эталоном, но уж больно приелось! … А у тебя, МИлюшка-милашка, оно свеженькое! – сделал комплимент Сезар и начал было говорить об урождённом цвете волос Монро. – … Кстати, эта заокеанская дива…

– Как я! – перебила Эмилия.

– Ты и впрямь заокеанская, только не дива, а дева.

– Я что-то такое слышала! Кажись, «новоорлеанская дева»!

– Орлеанская дева! – засмеялся Сезар. – То есть Жанна д'Арк.

– Точно! Орлеанка! Клёвый музон! Та-а та-та-а, та-та, та-та, та-та-а, та-а та-та-а, та-та, та-та-а, та-та-а, та-та!

– Да ты прямо, как Эйнштейн и Чаплин в одном флаконе!

– Терпимый певец, – прокомментировала Миля.

– Чарли Чаплин писАл музыку к своим фильмам, но не пел.

– Зато второй, … ну, который первый – тот поёт, только тихо.

– Альберт Эйнштейн – не певец, а великий физик.

«Твой Алик Эйнштейн и впрямь физик, – мысленно уточнила Эмилия, – а мой Арик Эйнштейн – очень даже израильский певец!»

– Кстати, мелодия, которую ты неплохо «намурлыкала» – не «орлеанка», – вновь блеснул эрудицией Сезар. – Это музыка – сюита…

– Сию-минута! – как бы поправила Миля.

– Хорошо. Пусть это будет «сию-минута» Жоржа БизЕ к драме Альфонса ДодЕ «Арлезианка». Родина героини не Орлеан, а город Арль в Провансе.

– В Провансале!

– Рад, Миля, что знаешь название майонеза и капусты, но слово «провансаль» означает «из Прованса», а «Прованс» – историческая область на юго-востоке Франции.

– А я ела бизе! Это такое белое сухое пирожное!

– То «безЕ» с двумя «е». А великий французский композитор «БизЕ» – с безударным «и». Он ещё написАл гениальную оперу «КармЕн» про легкомысленную цыганку.

– Держи, КармЕн, шире! – воскликнула радостно Миля. – Теперь поняла, что это про легкомысленные цыганкины ноги!

– Держи кармАн шире! – засмеялся Сезар. – Но тогда ничего в него не клади! … А что касается ширины ног и… глубины проникновения… между ними, так это про нас!

– Я-то всегда готова, как твой Альфонс! Только я «клею» богатого «папика», а он – богатых «мамиков»!

– Какие глубокие познания! Только Альфонс ДодЕ кормился за счёт литературы! А тот, что за счёт обслуживаемых дам – герой комедии ДюмА-сына «Мосье Альфонс»! … Но меня всё равно возбудило твоё сочетание эрудиции с дуростью! Поэтому – приступим!

– Погоди лезть на приступ… и на меня! Имеется ма-аленькая рублЕма! Нужна твоя констатация, то есть инсталляция… в смысле инсультация…

– И что же за консультация? – поднапрягшись, догадался Сезар.

– Волосья белобрысые я самА сняла, а как с остальным?

– А как ты раньше поступала?

– Красотка промолчала, и кавалер приступил к действию. Раздеваемая захихикала:

– Наконец-то, глупые бабы перестанут говорить, что я не такая, как они!

– А ты уже не глупая?

– Я пока не баба!

– Весёленькая шутка! Ну, это легко проверить!

…Проверка показала, что это не шутка и уж тем более – не весёленькая. Сезар прекратил истязание:

– Все бабы – вруши, но от тебя, Миля, не ожидал! Думал, ты такая дура, что врать не способна! А ты столь опытную шлюху изобразила!

– Ну, ты и нахал! – возмутилась дефлорантка. – Прямо, как таджикский нахал!

– Это президент Эмомали Рахмон?

– Ну, даёшь, умник! Даже я, дура, знаю, что Рахмон был резидентом Англо-Деж! … А «мой» таджик был за какую-то наглость замурован в стену обалденно красивой тюряги в индейском городе Аккра, которая с тех пор именуется «Тадж Нахал»! Видишь, какая я умная!

Сезар от хохота чуть с кровати ни упал. Но всё-таки не упал и пояснил:

– Аккра – столица африканской Ганы, а «твой» город – индийская (а вовсе не индейская!) Агра. И не тюрьма это, а мавзолей 17 века, который некий шах Джахан построил для умершей от 14-тых родов супруги, а потом и сам там был похоронен.

– Я слышала про Мозолей! Там лежит бредседатель… как там его…?

– Председатель Совнаркома Ленин.

– Вспомнила! Предатель Мяу!

Сезар вновь захохотал:

– Председатель Мао! То есть китаец Мао Цзэдун. Он подобно коту (который и впрямь «мяу»! ) уничтожал воробьёв и даже слегка перестарался! … Слушай, Милька! А ведь из всех дур, что побывали подо мной, ты, пожалуй, самая эрудированная, хоть и на извращённый лад! И самая смешная! Обычно мои шлюхи хохочут, а я остаюсь серьёзным. А с тобой – наоборот! … Кстати, тот мавзолей называется Тадж Махал.

– Теперь понятно, что таджик нахал, потому что махал! … Вроде тебя, хоть ты и недомахал!

– Ну, Милюха, сама напросилась! – воскликнул Сезар. – Как говорится, начатое дело доводи до конца! … В смысле… в общем, в обоих смыслах!

И набросившись на партнёршу, он, невзирая на её стоны и слёзы, справился с поставленной задачей. Затем похвалил «испытуемую»:

– МолодЕц! … То есть молодчина! Стойко перенесла спровоцированное тобой же насилие!

– Так не зрЯ же в нашем бразильском народе говорят: «Трус не снимает трусЫ!»

Дефлоратор засмеялся, а дефлорированная всхлипнула:

– Теперь ты как чАстный человек обязан…

– Ничего я не обязан! – воскликнул Сезар. – Хоть и чЕстный человек.

– Ну да, – с кислой миной согласилась Эмилия. – Ты ведь от моего писка никакого кайфа не получил. Поэтому я пока не заработала на обратный билет до Рио.

– Так ты об этом! Я-то думал, что тащишь меня под венец!

– Да какой из тебя муж?! Настоящий муж должен не только ползать по жене, но и помогать ей. Ну и детей… терпеть!

– Детей я худо-бедно могу терпеть, … но только с пяти лет.

(Сезар даже представить не мог, что эта его фраза приведёт к тому, что он увидит своего будущего сына и впрямь лишь с пяти лет!)

– Это ты точно сказанул! – обрадовалась Эмилия. – И впрямь худо, когда бедно!

– Успокойся, моя бедная Миля! На обратный билет ты уже заработала. Хотя бы потому, что до тебя мне уже готовые бабы доставались, а тут хоть разнообразие! Но хочу тебе предложить ещё здесь задержаться.

– Ура! Ты сделал мне предложение!

– Но я предложил тебе вовсе не руку и сердце!

– Я не про руки, я про ноги! И не твои, а мои. Подружки говорили, что второй раз их уже не так больно раздвигать, а потОм и вовсе приятно!

– Только учти, дорогая! Если «залетишь», чтобы качать из меня алименты,…

– Успокойся! Я не столь уж и дорогая, а очень даже эргономная! Поэтому в твоих элементах не нуждаюсь!

Сезар с улыбкой прокомментировал:

– В далёкой России был такой учёный Менделеев. Он бросил жену с детьми ради подруги своей дочери, а потому создал таблицу алиментов!

Эмилия с трудом сдержала хохот – ведь она как бы не знала о существовании периодической таблицы химических элементов Менделеева… То есть не «элементов Менделеева», а «таблицы Менделеева».

…В тот же день скромная содержанка Эмилия Праду вышла погулять. Она зашла на почту, позвонила отцу и сообщила, что берёт отпуск для осмотра достопримечательностей и культурного досуга. (Впоследствии Эмилия без отрыва от основной работы выполнила несколько отцовских поручений, связанных с бизнесом. Под «основной работой» в данном случае подразумевается обслуживание постоянно занятого на своей сталелитейной «основной работе» Сезара Монтейру. Оба персонажа пО уши влюбились друг в друга и были счастливы. Видать, не зря в португальской производственной песне поётся: «Трудовые будни – праздники для нас!». )

Глава 4

За ужином Сезар попросил:

– Скажи-ка, моя обожаемая бразильяночка, всё, что ты знаешь о некоем Сарио Бонке.

– Его все бразильяночки обожают! У них даже есть клинч: «Хочу ребёнка от Сарио Бонка!» А одна даже кликнула это самомУ красавчику.

– «Клинч» – это когда боксёры обнимаются вместо того, чтобы драться! А твои соотечественницы кликнули «клич»! И что же ответил Сарио Бонк своей поклоннице?