Вечность длиною в день

Рота продвигалась по открытой местности. Впереди маячил кишлак, который казался очень мирным, но пацаны прекрасно знали, что мирное с виду селение таит в себе опасность, поэтому они шли осторожно, опасаясь наступить на мины, которые щедро понатыкали душманы. Сергей и Лёшка шли рядом, чувствуя дыхание друг друга. Когда они вошли в кишлак, Сергей приостановился и оглянулся на свой взвод. Лёшка, немного расслабившись, продолжал идти вдоль мазанок. Его крик утонул во взрыве, который прозвучал внезапно, оглушив идущих рядом ребят. Сергей сначала ничего не понял, но, не увидев Лешки, всё же с трудом осознал, что произошло. Когда он подбежал к другу, то увидел страшную картину, которая перевернула всю его душу: Лёшкина нога лежала отдельно от тела, вторая тоже была в крови, и непонятно было, что с ней. Лёшка наступил на мину, которая сразу не убивала насмерть, а делала человека беспомощным инвалидом. Сергей в оцепенении смотрел на Лёшку…

И вдруг его горе, которое он с трудом подавлял всё это время, вырвалось наружу: он, с остервенением выставив вперёд автомат, ворвался в ближайшую мазанку. Там, наверное, собрался весь кишлак: старики, женщины, дети. Старики сидели прямо, с гордо поднятыми головами, уже готовые ко всему, даже к смерти, женщины плакали, а детишки испуганно жались к своим матерям. Но Сергей ничего этого не видел, ослеплённый ненавистью. Он вскинул автомат и стал стрелять по ним, пока не опустошил весь магазин…

Только спустя годы ощутил он чудовищность содеянного им, осудив самого себя. А тогда он ничего не ощущал, кроме своего горя и ненависти к врагам, которые убили его любовь и друга.

Ещё живого, но без сознания Лёшку отправили в госпиталь. Там он потерял и вторую ногу, которую, как ни старались врачи, но спасти не смогли. А потом вдруг в часть пришло уведомление о том, что лейтенант Скворцов Алексей скончался в госпитале, так и не приходя в сознание…

Война, несправедливо жестокая, разделила людей, сделала их врагами. Плач и стоны слышались как с той, так и с другой стороны. Только время может рассудить, кто прав, а кто виноват.

Для Сергея война закончилась в феврале восемьдесят девятого, когда наши вступили наконец на Советскую землю. «Вот и всё, – думал Сергей, вглядываясь в лица людей, которые радостно приветствовали их уже на нашей земле, – всё закончилось». Но он ошибался: для тех, кто прошёл через горнило войны, она, война, никогда не заканчивается, оставаясь в памяти на всю жизнь и не давая забыть.

Сергей

Наши дни…

Сергей устало откинулся в кресле. «На сегодня всё», – подумал он, глядя на часы. Домой ехать не хотелось: всё равно его там никто не ждал. Вероника отдыхала во Франции, а Вовка, сын, в молодежном лагере в Турции. Мама и отец звали его к себе, на Дон, где они жили вот уже несколько лет, после того как ушли на пенсию. Сергей купил им хороший дом, и они развели большое хозяйство, сад и огород.

– Приеду, мама, обязательно приеду, вот только Вовку дождусь. Вместе и приедем, – Сергей тактично отказался, сославшись на дела. Их и в самом деле было невпроворот.

Вот уж двенадцать лет, как Сергей уволился из армии. И вот уже двенадцать лет, как они с Вероникой были женаты. Если бы не сын, которого безумно любил, он давно бы ушел от неё. Вовка принес Сергею настоящую радость. Вероника, добившись своей цели и женив на себе Сергея, прекрасно понимала, что получила лишь тело, но не душу его и не сердце. Она понимала это и всё же надеялась, верила, что всё переменится. Она немного ревновала мужа к сыну и чувствовала, что появление Вовки и отдалило от неё Сергея, и вместе с тем прочно привязало его к семье…

Ещё задолго до возвращения Сергея она стала близкой и родной в его доме. Родители уже давно называли её дочерью, хотя ни о какой свадьбе речи ещё не было.

Вероника хорошо запомнила тот вечер, когда вернулся Сергей. Она примчалась тут же, как только Елена Ивановна сообщила ей о приезде сына. Вероника кинулась Сергею на шею, но, ощутив его холодность, убрала руки. Девушка поняла: перед ней не тот, кого она знала и любила. «Что ж, – подумала она, – начнём всё сначала. Я не я буду, если он через пару месяцев не станет моим мужем». Веронику не пугала отчужденность Сергея, и всё равно она слегка встревожилась:

– Что с тобой, Сережа?

– А что со мной может быть? – огрызнулся он.

– Ты какой-то чужой и… страшный.

– Какой есть.

Но Вероника продолжала приставать:

– Почему ты не отвечал на мои письма? – замерев, она ожидала ответа.

– Не мог.

Вероника усмехнулась и спросила:

– Не мог или… не хотел?

– Думай, как хочешь.

«Ну, уж нет, дорогой, всё равно обломаю, никуда не денешься», – подумала она.

Вероника знала себе цену: невысокая блондинка с красивыми ярко-синими глазами и хорошей фигуркой. Парни все времякрутились возле неё, как шмели вокруг цветка, но она сама выбрала Сергея, потому что он возмутительно не обращал на неё никакого внимания…

Родители Вероники приехали в Москву из Сибири. Отцу предложили должность в Министерстве строительства. Такой лакомый кусок даётся в жизни один раз, и будущий министр тут же согласился, даже не посоветовавшись с женой.

Вероника пришла в школу, где учился Сергей, когда учебный год уже начался. Она сразу внесла оживление в 10«Б». Оживились, конечно, мальчишки. Как только она вошла, Сашка Гаврилов, самый отъявленный в школе хулиган, тут же подумал: «Эта баба будет моей! Слово пацана!». Но Вероника, не обращая внимания на плотоядные мальчишеские взгляды, села рядом с Сергеем. Сердце её бешено заколотилось, всё вокруг поплыло, и она не видела ничего и никого, только его одного – парня со светлыми волосами и с глазами необыкновенного чайного цвета. Он не был писаным красавцем: самый обычный парень, симпатичный, не более. Но от него исходила какая-то неведомая сила, настоящая, мужская, и Вероника поняла это всем своим женским естеством. Перед ней сидел настоящий мужчина, такой, о котором она всегда мечтала. На слабых и безвольных она уже насмотрелась, а ей так хотелось сильного, надежного, с которым бы чувствовала себя истинной женщиной. Сергей был именно таким. Вероника была настолько уверена в силе своего обаяния, что безразличие этого парня слегка её покоробило, и она решила для себя, что он будет только её и больше ничьим.

Класс принял новую ученицу не сразу, особенно девочки. Они долго присматривались к новенькой, близко к себе не подпуская. Поэтому ей пришлось подружиться с тихой и незаметной Таней Ивановой. С Таней практически никто не общался, а Веронике было так одиноко, что она готова была дружить с кем угодно. Но неожиданно её приняли в самый элитный круг Ритки Белкиной, у которой папа входил в штат Генсека. Конечно, Таня сразу же оказалась Веронике не нужна. Зачем? Ведь теперь она была принята в «высшее общество». Спасло Веронику положение её отца.

В этом обществе, членом которого она стала, у всех отцы занимали не последнее место в руководящем аппарате страны. «Золотых» детишек было немного, они держались особняком, никого не пуская в свой круг. Члены элитного общества имели право на многое: они могли не выучить урок, и им не ставили «двоек»; они дерзили учителям, и им сходило это с рук. Многие в школе мечтали стать частью этого общества. Но Ритка проводила тщательный отбор. Веронике повезло больше, чем остальным.

Как-то на перемене Белкина подошла к Веронике. Все замерли в ожидании. Ритка улыбнулась Веронике и пригласила её к себе на день рождения. С этого момента Вероника была принята везде, и не только в доме у Белкиной.

Вероника пришла с небольшим опозданием, когда все, разбившись на пары, уже сидели за столом и пили мартини. Веронике досталось местечко рядом с некрасивым и нескладным Петькой Лазаренко, но с папой из Агропрома. Естественно, Петька совсем её не устраивал. Её душа рвалась к Сергею, на котором висела, не отпуская от себя, Ленка Сафонова, девица крепкого телосложения с самой заурядной внешностью.

Сергей, пожалуй, был в этом обществе единственной «белой вороной», потому что его отец был простым офицером и служил в одной из частей, а мама работала в больнице. Но Сергея здесь охотно принимали, и не только за его стройную, атлетически сложенную фигуру, а, главным образом, за то, что он считался парнем как раз той самой Ленки. Ленка занималась в подпольной секции каратэ, и поэтому девчонки побаивались даже флиртовать с Сергеем. То та, то другая девушка награждалась украшениями на лице, вызывающими издёвки и смешки всей школы.

Но это обстоятельство Веронику вовсе не смущало. Она была из тех, кто любой ценой добивался своей цели. Раз она решила, что Сергей будет принадлежать ей и только ей, значит, так тому и быть. И никакие Ленки не встанут у неё на пути! Вероника, оценив обстановку, тут же начала методичное наступление на Сергея.

– Не зарывайся, – посоветовала ей Белкина.

– А мне по барабану, – смело глядя Ритке в глаза, ответила Вероника и добавила: – Разве ты не видишь, она не стоит его?

Ритка усмехнулась:

– Неужели ты стоишь?

– Да, – твёрдо отрезала Вероника.

У Ритки в глазах заиграл неподдельный интерес:

– Каким же образом ты собираешься его отбить? Неужели дашь Ленке в глаз?

– Успокойся, – ответила Вероника, – твоя подруга не потеряет своё лицо. Есть много других способов привязать к себе парня.

– Может, поделишься? – попросила Ритка.

Вероника, наклонившись к самому уху подружки, ответила:

– Неужели сама не знаешь?

– Ах, ты об этом? – разочарованно проговорила Ритка и добавила: – Однако, ты смелая. Не боишься последствий?

– Последствий? – переспросила Вероника – Я что, разве похожа на наивную девочку? Кстати, это ещё не самый интересный способ, к тому же не очень действенный. Я хочу сказать, что не на всех мальчиков действует, а Сергей… – Вероника мечтательно вздохнула, – он другой, не такой, как все пацаны, с кем я встречалась, так что к нему нужно особый ключик подбирать. Чёрт возьми! А это интересно! Как в азартной игре: выиграешь или проиграешь. Но я выиграю. Обязательно! Я не я!

Ритка засмеялась и, похлопав в ладоши, сказала:

– Тогда действуй. А я посмотрю, как это у тебя получится. Мне даже интересно, чем всё это закончится.

Про себя же подумала: «Хваткая, однако, девица, с такой можно вершить великие дела».

Но как бы Вероника ни бахвалилась перед Риткой, у неё ничего не получалось. Сергею, казалось, было абсолютно всё равно, кто рядом с ним. Ни Лена, ни Вероника ему особенно не нравились. Ритка, которая была мастером раздувать скандалы истравливать людей между собой, сразу поняла, что девчонки друг другу не уступят. Она, потирая руки, наблюдала за их каждодневными перепалками, но принимать чью-либо сторону не торопилась.

Ленка не выдержала и примчалась к Ритке.

– Ритка, стерва, – прошипела Ленка, – кто тебе дороже: я или эта курва?

– Ленок, – ответила Ритка, вальяжно откинувшись в кресле, – решай свои проблемы сама. В этом деле я тебе ничем помочь не могу. К тому же Вероника из нашего круга, и она мне нравится. А ещё…

Ритка о чем-то глубоко задумалась и замолчала, не желая продолжать разговор.

– Что ещё? – с нетерпением спросила Ленка, глубоко возмущённая предательством подруги.

– А ещё, – усмехнувшись, продолжила Ритка, – у меня на неё далеко идущие планы, да и на тебя тоже. Так что советую с ней помириться, вы мне будете нужны в одном деле.

– В каком ещё деле? Что за планы? – Ленка удивленно приподняла брови.

– Да так, пока не время об этом говорить. Вскоре ты обо всём узнаешь, – и подумала: «Возможно… Если не надоешь мне».

Но Ленка не хотела мириться с несправедливостью:

– Я ей морду разукрашу, чтобы не смела на чужое зариться, курва, – пообещала она.

Ритка подскочила в кресле и, наклонившись к своей, как она считала, недалекой и тупоголовой подруге, злобно зашипела:

– Что хочешь делай, а руки не распускай.

– Что? Что? – не поняла Ленка.

Ритка повторила четко, выговаривая каждое слово:

– Не смей её трогать. Поняла, дура!

– Хорошо, – быстро согласилась Ленка, – если хочешь, не буду её трогать. Только всё равно, Ритка, ты стерва.

Потом обиженно засопела и добавила:

– А кровушку ей всё равно попорчу.

– Это как тебе будет угодно, – согласилась Ритка.

Что ни говори, Белкина имела большой авторитет в своем кругу, так как была признанным лидером, кроме того, она была уверена на все сто, что Ленка не посмеет её ослушаться.

Ленка не понимала, почему Ритка встала вдруг на сторону Вероники и не помогла ей, своей лучшей подруге. Так что с соперницей придется разбираться самой, да ещё непривычным способом – без рук, деликатно. А деликатничать Ленка не привыкла, но идти против Ритки как-то не хотелось. «Зараза всё же эта Ритка, – думала она, – а эта Вероника, как я её ненавижу. И зачем только её черти принесли? Пацаны – козлы, только на неё и пялятся».

Вероника подозревала, что внесла некий резонанс в этот круг избранных. Она была рада до потери пульса, что её приняли. Даже учителя стали по-другому к ней относиться. В общем, быть избранной в круг Ритки Белкиной давало много привилегий и преимуществ.

Сергей же, в отличие от Вероники, вовсе не дорожил дружбой с «высшим обществом» и гораздо чаще проводил время в обществе других пацанов. Вместо вечеринок и встреч, бесполезных, скучных и однообразных, он бывал в совершенно ином месте: с детства мечтал стать десантником, поэтому записался в ДОСААФ, как только позволил возраст. Каждое утро и в мороз, и в жару бегал по десять километров, мог часами просиживать на карнизе девятиэтажки, свесив ноги вниз, и снисходительно посматривать на прохожих.

А ещё эти захватывающие прыжки с парашютом! Сергей испытывал настоящую радость, когда парил над землёй. Как велико было это небо и как ничтожны казались ему земные мелочи: вечные упрёки надоевшей Ленки, тщетные попытки Вероники завоевать его, никчемные псевдодрузья со своими сборищами, на которых смотрели видео, новшество, привезённое Ленкиным отцом, работником МИДа, из-за границы, и накоторых было принято курить лёгкую травку. Сергей вообще не переносил табачного дыма, поэтому не курил. Как ни старались приучить его к курению Ритка и остальные, у них ничего не получалось. Сергей держался стойко, оттачивая силу воли, и они наконец отстали от него.

Вероника не торопилась, она приручала Сергея постепенно, стараясь не перегибать палку, и вскоре поняла, что выиграла. Постепенно она стала казаться ему намного предпочтительнее Ленки, потому что была не только симпатичной, но и умной. И он стал оказывать ей кое-какие знаки внимания. Во-первых, Вероника не курила, во-вторых, не ругалась как сапожник, в-третьих, следила за своей внешностью. Если бы он только знал, какого труда ей стоило не закурить, но она держалась, всё же исподтишка покуривая, когда никто не видел.

Осознав, что стала нравиться Сергею, Вероника воспрянула духом и уже как бык ринулась в наступление. Ленка, конечно, переживала из-за вероломства своего возлюбленного, но быстро утешилась, когда Димка Задорожный, самый красивый мальчик в школе, по которому сохли все девчонки и мечтали о нём, плача по ночам в подушку, подарил ей в знак своего расположения дефицитные французские духи. Димкина мама работала товароведом в престижном универмаге и готова была подарить Ленке всё, что угодно, потому что от её папы зависело поступление сына в МГИМО. Ленка легко сменила Сережу на Димку и была вполне счастлива. Вероника возликовала: теперь все препятствия были устранены, и она ненавязчиво стала полноправной девушкой Сергея.

Но Сашка Гаврилов с подобным положением вещей мириться не желал и подрался с Сергеем из-за Вероники. Это случилось на школьной дискотеке. Парни, как обычно, приняв на грудь по грамм пятьдесят в туалете, отправились танцевать. Сашка всегда был рьяным участником подобных мероприятий, но в этот раз хлебнул лишнего. Пацаны долго гоготали в туалете, обсуждая свои проблемы. Ребят развеселило то, что учителя, устроив перед дискотекой проверку, «шмон», по их карманам, так и не удосужились заглянуть в туалетные бачки, куда заблаговременно было припрятано всё, что нужно. Сергей никогда не пил, но с пацанами стоял. Те давно уже привыкли к этому и не заставляли его. Сашка, прикурив, стал поддразнивать Сергея:

– Что ты мнёшься, как баба? С одного глотка не помрёшь.

– Отстань от него, Гаврила, – попросил спокойный и немногословный Олежка Нестеров, по прозвищу Амбал, у которого был рост метра два, широкие плечи и кулаки в два раза больше, чем у любого пацана.

Говорил Олежка крайне редко, лишь тогда, когда задевали за живое. Он считал Сергея своим другом, потому что вместе с ним ходил в один и тот же ДОСААФ.

Связываться с Олежкой – потерять здоровье, поэтому все предпочитали с ним дружить. Сашка, пожалуй, единственный, кто не боялся Олежку, но тут, к всеобщему удивлению, предпочёл не нарываться. Обычно Сашка так легко не сдавался, и пацаны поняли, что будет драка, причем серьёзная – не на жизнь, а на смерть.

На дискотеке, когда Сергей танцевал с Вероникой, Сашка, толкнув девушку, спровоцировал скандал. Естественно, Сергей как истинный пацан не мог спустить такого Сашке с рук, и ребята сцепились прямо здесь, в зале. Обоим грозил «неуд» по поведению, а значит, плохая характеристика, но они, ослеплённые ненавистью друг к другу, ничего не видели и не слышали. Пацаны мигом образовали круг, оттеснив девчонок, и под их визг улюлюкали и подначивали дерущихся ребят. Олежка решил помочь своему другу, он умудрился втиснуться между Сергеем и Сашкой. Вдруг включился свет, и ребята, поняв, что учителя сейчас всё равно прервут интересное зрелище, а пацанам влетит, тут же помогли Олежке.

– Что здесь происходит? – раздался визгливый голос Тамары Яковлевны, завуча школы, по прозвищу Дуремарша.

– Ничего, Тамара Яковлевна, ничего, танцуем.

Ребята поспешили образовать стену, прикрывая Сергея, у которого из разбитой губы текла кровь. Сашка уже успелулизнуть, позорно покинув поле боя. «Зубы пересчитывать пошёл», – подумал довольный Олежка. Он был ужасно рад, что его друг накостылял Гавриле, которого уважительно побаивались все пацаны, даже сам Олежка, хотя виду, конечно, не подавал.

«Это из-за меня! Ура! Он подрался из-за меня!» – ликовала Вероника. От радости, распиравшей её, хотелось кричать во весь голос, но она, справившись с собой, состроила страдальческую мину и подскочила к Сергею.

– Серёжа, Сережёнька, мой хороший.

– Отстань, – сказал Амбал, легонько отодвигая Веронику от друга, – иди вон с девками потанцуй.

Увидев кровь, Вероника не на шутку перепугалась:

– Тебе больно? Да?

– Нет, приятно, – ответил всё ещё разозлённый Сергей.

– Да уйди ты! – раздражённо повторил Олежка.

Вероника хмыкнула и отошла в сторону:

– Ну, и пусть!

Об одном она не догадывалась: окажись на её месте какая-нибудь другая девчонка, Сергей поступил бы точно так же. Его родители с детства прививали ему мужской кодекс чести…

– Драться надо только за правду, женщин и слабых не обижать, – учил сына отец.

– Да, да, – поддакивала мужу мама, прикладывая мешочки со льдом к ушибам и синякам, которые Серёжа приобретал в честных боях…

С той самой дискотеки они с Вероникой и стали встречаться. Она постепенно вошла в его жизнь, и он просто привык к ней, как привыкают к кому-нибудь или к чему-нибудь…

Сергей вышел на улицу, привычно оглянувшись на свой банк, красивое, современное трёхэтажное здание, и пошёл к ожидавшей его машине.

– Подайте бедному воину на пропитание, – раздался вдруг скрипучий голос откуда-то снизу.

Сергей обернулся и увидел сидящего в своей старой инвалидной коляске безногого калеку, бомжа, одетого в потрёпанную, видавшую виды «хэбушку» и в тёплую, нахлобученную на глаза шапку-ушанку, которую он не снимал ни зимой, ни летом.

– А-а, – сказал Сергей, – Сашка, это ты.

– Я, – ответил тот и протянул Сергею свою грязную ручищу.

Вот уже несколько лет подряд каждый день этот бомж встречал и провожал Сергея у двери фешенебельного банка и просил милостыню.

Как только он появился тут в первый раз, ребята из охраны попытались разобраться с ним и отогнать, но Сергей не позволил. Взглянул на инвалида – и сжалось сердце. Воспоминания роем пронеслись в голове: Марина, мёртвая, лежащая на чужой земле с устремлёнными в небо зелёными глазами, окровавленный Лёшка без ноги…

Таким образом, бомж получил негласное разрешение на аренду территории. Но он не злоупотреблял «гостеприимством» и появлялся лишь утром, когда банк открывался, и вечером, когда Сергей покидал его.

Привычно сунув калеке стодолларовую купюру, Сергей нырнул в «Мерседес» и уехал. Нищий продолжал что-то бормотать ему вслед, кланяясь чуть ли не до асфальта.

– Опять Сашка приставал? – спросил у Сергея его шофёр Юра. – И откуда он только взялся? Только весь вид нам портит.

– Ничего, пусть, он не мешает, – отозвался Сергей.

– Добрый вы, Сергей Владимирович, давно бы задание ребятам дали, может, он вовсе и не воевал, – сокрушённо покачал головой Юра.

– Людям верить надо, Юра, – сказал Сергей.

– Верить, верить, – проворчал Юра и добавил с обидой за своего шефа: – Вы вон пашете, а ваш заместитель в Париже прохлаждается. Можно подумать, что Максим Петрович там работает.

Сергей в ответ улыбнулся на Юркины слова. Как ни странно, Юрке дозволялось многое: он мог встревать в разговор, ворчать на своего шефа, высказывать своё мнение. Но Сергей до сих пор держал у себя этого парнишку, младшего брата своего бывшего сослуживца. Если бы не Сергей, Юрка попал бы в тюрьму, так как связался с плохой компанией. Обеспокоенный старший брат попросил помощи у своего богатого друга, с которым они когда-то вместе воевали. Сергей никогда и ни в чём не отказывал своим друзьям, повинуясь всё тому же мужскому закону, который навсегда сплотил их в одно большое братство. Максим, заместитель Сергея, как-то сказал:

– Я на вашем месте давно выгнал бы этого болтуна.

– Ничего, пусть, я должен знать мнение народа, – ответил тогда Сергей…

Вот уже пять лет, как он стал президентом «Китеж-банка». Конечно, помог влиятельный тесть – отец Вероники. Именно он заставил зятя поступить в финансовый институт, о чём Сергей ни разу не пожалел. Впоследствии, когда уже стал богатым человеком, владеющим домами, квартирами, машинами, счетами в зарубежных банках, он всё равно оставался прежним, и что самое важное – не растерял друзей в своей новой жизни. Кроме того, его банк часто проводил благотворительные акции в помощь инвалидам и семьям погибших офицеров и солдат. Люди, получая новые квартиры, порой даже не догадывались, через какие бюрократические препоны приходилось прорываться их благодетелю. Конечно, деньги играли здесь главную роль. Сергей никогда не жалел их и щедро делился ими с людьми.

Банковскому бомжу Сашке, «нашему», как в шутку называли его сотрудники, Сергей тоже пытался помочь. Но посланная круглая сумма тут же вернулась обратно со словами, которые гордый бомж передал хозяину: «Некоторым людям деньги нужнее, а у меня всё есть». Однако привычную милостыню он принимал с удовольствием.

Веронике подобная благотворительность мужа страшно не нравилась, и они часто ссорились по этому поводу. Эти ссоры, как правило, заканчивались одинаково: он переезжал в загородный особняк вместе с сыном, который не хотел расставаться с отцом, а она оставалась одна в огромной городской квартире.

Но однажды чаша терпения переполнилась…

– Ты разоришь нас! – кричала она. – Отец мой с таким трудом пробивался в жизни, ты же пришёл на всё готовенькое.

– Чего тебе не хватает? – Сергей нервно ходил взад-вперёд. – У тебя есть всё, и даже больше. Неужели тебе жалко поделиться суммой, отсутствие которой ты даже не ощутишь? Между прочим, я должен проводить благотворительные акции, это часть политики.

– Да, но не в таких размерах. Твои вояки сидят у нас на шее уже целыми семьями. Ты не можешь помочь всему миру. И ещё, – она потрясла листочками денежных переводов, которые нашла, порывшись в столе Сергея. – Скажи, сколько лет ты посылаешь переводы Скворцовым?