Теория поля

– Пока нет, но обязательно появятся, – понуро ответил он Цыпкину.

– Тогда свободен. Вперед, за дело!

Козырев направился к выходу.

– Удачи, – сказал вслед ему Лев Семенович, все это время молчаливо наблюдавший за введением новичка в курс дела, – будут проблемы или вопросы – ты заходи, не стесняйся! Всегда рад помочь!

Когда за Арсением закрылась дверь, он обратился к Цыпкину:

– А ты не слишком круто с ним? Пацан молодой еще совсем.

– Не переживай, дядь Лёв, – Сергей Львович удовлетворенно и самодовольно глядел вслед ушедшему новобранцу. – Никто его одного под танки не бросит! Пусть профессорский сынок понервничает и попотеет. А то знаем мы таких! Привыкли вечно выезжать на родительской опеке!

* * *

На следующее утро Арсений сидел на своем рабочем месте, с головой погрузившись в кипу документов. Компьютера у него еще не было, да сейчас он и не требовался. Молодого человека переполняло желание не ударить в грязь лицом. После первого знакомства с задачей она уже не казалась ему столь ужасной.

Ближе к обеду в их общую комнату зашел Акименко. Поздоровавшись, он направился прямиком к Козыреву. Положил ему на стол несколько листов с текстом и сказал:

– Арсений Павлович, я прошу вас подготовить отзыв вот на эту прелюбопытнейшую статейку. Очень интересно было бы узнать ваше мнение, вот ведь как! Отзыв мне нужен к пятнице.

– Хорошо, – удивился Козырев, – я постараюсь.

Шеф удалился, а Арсений еще некоторое время пытался понять, почему именно ему поручили столь ответственное задание. Он еще ни разу не писал отзывы, да и вообще пока не считал себя вправе официально высказываться по поводу работ других, настоящих и опытных, ученых. Но приказ есть приказ, раз начальство поручило – придется исполнять.

«Ничего, – подумал про себя юноша, – есть еще три дня, я успею». Однако все оказалось не так просто. Статья была, прямо скажем, неоднозначной. Арсению никак не удавалось до конца разобраться в путаных идеях автора. Да и выводы на первый взгляд казались несколько нелогичными. К тому же дамокловым мечом висела необходимость подготовки эксперимента. Времени на эту работу оставалось немного, и он не мог ее полностью игнорировать. В четверг вновь зашел Акименко и напомнил про отзыв. Сразу же после его ухода Цыпкин подсел к столу Козырева:

– Чего у тебя там с отзывом? Статью прочитал?

– Прочитать-то прочитал, но отзыв пока не готов. Впрочем, есть еще целый день, я успею.

– Какой день? Если отзыв нужен к пятнице, значит, ты его должен передать шефу уже сегодня, и чем раньше – тем лучше. А если он не понравится и придется переделывать, ты об этом подумал, умник? Тебе сейчас надо землю грызть, чтобы авторитет заработать, а ты сопли жуешь!

Арсений расстроился. Ему совсем не хотелось подводить руководство. Он растерянно смотрел на Сергея Львовича. Тот несколько смягчился:

– Ладно, студент, мы тут тоже не звери, в общем-то случае. Неспроста ведь Акименко мне поручил присматривать за тобой. Мудрость, она с годами приходит. На вот, держи отзыв. Отдашь шефу, скажешь, сам написал. Будешь должен, потом сочтемся.

Козырев с удивлением взял бумагу у Цыпкина и погрузился в чтение. По завершении процесса удивление переросло в недоумение:

– Мне кажется, нам следовало бы написать несколько иначе. Нас учили…

Цыпкин не дал ему договорить:

– Забудь все, чему тебя раньше учили, умник! На самом деле ты ничего не знаешь!

Арсению забывать почему-то не хотелось, но Цыпкин настаивал:

– Я здесь работаю уже больше десяти лет, знаю всё и вся, так что теперь я для тебя и царь, и Бог. Слушай, что я тебе говорю, и все будет в порядке!

Арсений равнодушно относился к царям. Бога же представлял себе совершенно иначе. Тем не менее он промолчал. Сергей Львович, чувствуя его неуверенность, сменил начальственный тон на доверительный:

– Послушай, работа хорошая. Я это знаю, и Станислав Сергеевич тоже это знает. Или ты думаешь, что автор не знал, чего ожидать от Акименко? Конечно, знал, иначе не послал бы ему статью на отзыв. К тому же мир науки тесен. Сегодня ты написал хороший отзыв, завтра тебе напишут. Это жизнь, студент, привыкай! Давай, бери бумажки, дуй к шефу!

Козырев подошел к кабинету и в нерешительности остановился. Потом постучал и зашел внутрь. Начальник сидел за столом, склонившись над бумагами. Услышав, что кто-то вошел, поднял голову:

– А, это ты, давай, что там у тебя?

– Отзыв, Станислав Сергеевич.

– Уже написал? Молодец, неси сюда. Присядь пока, подожди, я прочитаю.

Арсений робко присел на краешек стула. Не отрывая взгляда, он смотрел на шефа. Акименко принялся изучать документ. Поначалу его лицо выражало интерес и предвкушение, однако закончив чтение, он с откровенным разочарованием, которое не предвещало ничего хорошего, посмотрел на Арсения. Тот быстро сообразил, в чем дело, и попытался было оправдаться:

– Так я же ведь…

Но, не закончив фразу, он понял, что уже слишком поздно. Объяснять что-либо бесполезно. Сам виноват, сам подставился.

* * *

В понедельник утром Арсений немного опоздал на работу. Ученым платили мало, в науке оставались только энтузиасты и настоящие фанаты своего дела. На дисциплину смотрели сквозь пальцы, посещение было относительно свободным. Он поднялся по лестнице на второй этаж и открыл дверь в коридор, ведущий в его лабораторию. Откуда-то сзади и немного сверху прозвучал приятный женский голос:

– Арсений Павлович, а вы почему не здороваетесь?

Обернувшись, он увидел Лену Томилину, которая курила на площадке между лестничными маршами, ведущими на третий этаж. Поднялся к ней:

– Извините, Лена, я задумался и не заметил вас.

Лена представляла собой довольно симпатичную, хрупкую, маленькую шатенку с короткой стрижкой и острым вздернутым носиком. Примерно двадцати пяти лет от роду. Тонкий обтягивающий свитер голубого цвета и почти такого же цвета тесные джинсы выгодно подчеркивали ее стройную фигурку.

– Как вам на новом месте? – поинтересовалась она.

– Ничего, привыкаю, интересно. Лена, у меня к вам просьба, зовите меня, пожалуйста, просто Арсений. Как-то непривычно на вы да еще по имени-отчеству. А может быть, вообще перейдем на ты?

– Без проблем, – Лена протянула свою тонкую изящную ручку ладошкой вниз.

Неожиданно Арсений смутился, он почему-то не знал, как ему следует поступить в подобной ситуации: то ли поцеловать предложенную руку, то ли просто пожать. В итоге выбрал второй вариант как более традиционный среди молодежи.

– А вы… ты тут давно? Чем занимаешься?

– Сразу после универа. Я ВМК[11] закончила. Вот программки пишу всякие по просьбам сотрудников. Плюс компьютеры обслуживаю, которые тут стоят. Сеть там, все дела.

– Надо же… Странно.

– Что-то не так?

– Нет, ничего особенного. Просто всегда считал, что женщина-программист – это как морская свинка.

– В смысле?

– Ну в том смысле, что морская свинка не имеет никакого отношения ни к морю, ни к свиньям.

Лена широко открыла глаза и даже не сразу нашлась, что ответить:

– Да, ты умеешь сделать женщине комплимент! – от возмущения она слегка покраснела.

– Я как раз имел в виду, что ты опровергаешь своим видом эту теорию. Если разобраться, то это как раз комплимент и был. Неудачный, наверное. Извини, неловко вышло.

– Проехали, забудь. Но прикольная метафора!

– А чего ты тут сидишь, неужели ничего лучше нет?

– Люблю свободу, а тут не сильно напрягают. Плюс интернет халявный. А для денег у меня есть много заказов на стороне.

– Лен, а можно тебе вопрос задать?

– Интимный?

– Почему интимный?

– Наверное, потому, что ты спрашиваешь разрешения.

Арсений улыбнулся:

– Не то чтобы интимный… в общем, можешь мне рассказать про Цыпкина? Странный он какой-то… Мне кажется, он меня, мягко говоря, недолюбливает. Не пойму, в чем дело, вроде бы повода не давал.

– Ну, это как раз просто. После защиты твоего диплома Акименко столько про тебя тут рассказывал. Видишь, даже я в курсе. А Цыпкин всегда ходил у него в любимчиках. Так что делай выводы…

– Это многое объясняет, – задумчиво произнес Козырев.

– Кстати, если он увидит, как мы тут с тобой вдвоем мирно беседуем, он тебя еще больше будет, мягко говоря, недолюбливать.

– В смысле?

– В том самом.

– У вас что, роман? – опешил Арсений.

Лена засмеялась:

– Ну нет, я себя еще не настолько не уважаю! Так, подкатывал пару раз. Я его отшила. Но не думаю, чтобы он сдался. Он из таких, кто к своей цели идет любыми средствами, не мытьем, так катаньем.

Лена глубоко затянулась и выпустила вверх плотное облако сизого табачного дыма. Казалось, интерес к ней Цыпкина совершенно ее не волнует. Ни в положительном, ни в отрицательном смысле.

– Это я заметил, – Арсений решил сменить тему. – На чем пишешь?

– На «плюсах»[12].

– «Если пишешь ты на «Си», будь хоть трижды ламер, про такого говорят: «Он крутой программер!»

– Коллекционируешь старые «баяны»[13]?

Он улыбнулся:

– А знаешь, с тобой как-то… легко, что ли. Будут проблемы с программированием – обращайся!

– Эй, ты чего?! Это была моя реплика! Кто тут из нас новенький? Я тебя самого еще научу кодить[14].

– Осторожней! Я признал, что ты интересная женщина, но к твоим способностям программировать все еще отношусь скептически!

Арсений уже сбежал вниз по лестнице. У дверей он обернулся:

– Рад был познакомиться!

– Счастливо, – прошептала вслед Лена.

В душе она смеялась: «Вот ведь нахал самоуверенный! Но в целом ничего, человек приятный».

* * *

От Лены Козырев направился сразу в кабинет шефа и прямо с порога взволнованно заявил:

– Станислав Сергеевич, в параметрах эксперимента ошибка! Я все выходные проверял, теоретический расчет дает другие результаты!

Акименко встал из-за стола и улыбнулся. Казалось, что негатив, появившийся было у него в отношении Козырева из-за инцидента с отзывом, растаял без следа.

– Заметил? Молодец, порадовал. Присядь, я смотрю, ты прямо с улицы ко мне. Чаю хочешь? – Акименко попросил Валю, плотную блондинку средних лет, которая добровольно взяла на себя роль его секретарши, приготовить два чая.

Козырев снял теплую куртку, положил ее на один из стульев. Сам сел рядом.

– Видишь ли, в чем дело, Арсений, – продолжал Станислав Сергеевич, – теория действительно предсказывает несколько иные результаты при подобных параметрах. Точнее она предсказывает, что результаты могут быть получены при несколько иных значениях параметров. Просто тот эксперимент, который вы с Цыпкиным сейчас готовите, уже не первая попытка достичь желаемого, вот ведь как. А первая была как раз с теми параметрами, что ты совершенно правильно сейчас рассчитал. Мы тоже их рассчитали, неужели ты думаешь, что мы не проверяли все это множество раз?

– И что же делать?

– Мы пытаемся теперь эмпирически нащупать те самые параметры, которые приведут нас в итоге к искомой цели. Конечно, не вслепую ищем. Думаем, исследуем, пытаемся как-то по-другому интерпретировать теорию.

– Но ведь это означает несовершенство Стандартной модели…

– Да, и тем более значимыми будут результаты в случае их достижения. Фундаментальная наука, мой юный друг, она такая. Но, зная твой характер, рискую предположить, что как раз тебя-то это и не должно смущать. Ты же у нас известный любитель опровергать научные догмы.

– Да, но для этого нужны веские основания. Догмы обычно базируются на прочном фундаменте.

– А мы не боимся трудностей.

Арсения удивили амбиции Акименко. Ему сразу вспомнилось известное изречение советского академика Арцимовича: «Наука есть лучший современный способ удовлетворения любопытства отдельных лиц за счет государства». «С другой стороны, – подумал он, – как еще совершать великие прорывы в науке, если не таким путем?» В голову тут же пришла и другая цитата, на этот раз Эйнштейна: «Если в первый момент идея не кажется абсурдной, она безнадежна». «Ладно, – решил в итоге для себя молодой человек, – наверное, они правы».

Всю дорогу от входа в общую комнату до своего стола молодой человек проделал под пристальным взглядом Цыпкина.

– Ну что, умник, побежал жаловаться начальству, что в моих расчетах ошибки? Обломался? – ехидно поддел он Козырева.

– Как вы догадались?

– Тоже мне, бином Ньютона. Видел, как ты влетел в кабинет Акименко.

К ним повернулся Олег Смирнитский, известный весельчак и балагур, который сидел за соседним столом:

– Кстати о Ньютоне. Слышали свежий анекдот семнадцатого века? Короче, решили Ньютон, Паскаль и Гук поиграть в прятки. Водить выпало Гуку, он отвернулся и начал считать. Паскаль убежал и спрятался, а Ньютон нарисовал на земле квадрат со сторонами метр на метр и встал внутрь. Гук, такой, поворачивается, видит Ньютона и говорит: «О, Ньютон!» Потом смотрит вниз, видит квадрат и произносит: «О, нет! Ньютон на метр квадратный это Паскаль!»

Цыпкин и Козырев молча посмотрели на Олега одинаковыми, ничего не выражающими глазами. Смирнитский со всеми на то основаниями ожидал несколько иной реакции. Он поспешил отвернуться.

– Не тем ты занимаешься, Арсений. Время только свое напрасно тратишь. Готовься лучше к эксперименту, – продолжил Цыпкин.

– Но я все-таки считаю, что Стандартная модель лучшее, что есть на сегодняшний день, и так легко отказываться от ее предпосылок не стал бы, – стоял на своем Арсений.

– Узко мыслите, молодой человек! В твои годы надо бы иметь более живые и гибкие мозги. А они у тебя уже зашорены чужими утверждениями.

Молодой человек ничего не ответил. Казалось, все складывается против него. Он повесил куртку, сел за свой стол и погрузился в бумаги.

* * *

Приближалась дата начала эксперимента. Несмотря на первоначальные опасения, Козырев успел и разобраться с настройками синхротрона, и подготовить конфигурацию программного обеспечения. Он еще раз внимательно проверил формы исходных данных и понес их на подпись Акименко. По дороге наткнулся на Цыпкина. Тот заметил в руках Арсения знакомую синюю папку.

– Куда направляетесь, молодой человек? – спросил тот.

– Иду к Станиславу Сергеевичу подписывать формы с настройками синхротрона.

– Ну-ну-ну, разбежался! Остынь! А ты знаешь, что сначала я должен завизировать каждую бумажку, каждый отдельный листочек? Шеф без моей визы даже смотреть не будет.

– Нет, не знал, вы мне об этом не говорили.

– Давай сюда папку. Я проверю и сам подпишу у Акименко. Завтра подойдешь ко мне, заберешь. Если, конечно, ты там не напортачил, как всегда. Если же ты остался себе верен, пойдешь исправлять. Вот только времени у тебя почти не осталось.

Арсений протянул скоросшиватель Цыпкину и направился было на свое рабочее место, но тот снова его остановил:

– А дискета?

– Дискету тоже надо подписывать?

– Дискету не надо подписывать. Послушай, неужели ты действительно решил, что тебе дадут самостоятельно, от начала и до конца, полностью подготовить эксперимент, умник? Давай дискету, говорят тебе, я должен все за тобой проверить!

Пришлось отдать и дискету. Немного расстроенный Козырев поехал домой. И все же дела шли неплохо. Он затратил много сил, справился со сложной задачей, проявил себя и поэтому испытывал заслуженное моральное удовлетворение. Завтра они приступят к подготовке ускорителя и регистраторов, а потом начинается эксперимент, который позволит вновь окунуться в любимую работу, оставив на какое-то время скучную, но необходимую рутину. К тому же он сумел узнать много нового и интересного, что, безусловно, поможет ему в будущем при решении других задач лаборатории.

На следующий день все оказалось в полном порядке. Цыпкин передал ему подписанные листочки, вручил дискету. Арсений радостно побежал в центр управления начинать настройку оборудования. По дороге он встретил Олега.

– Привет, студент! Куда спешишь? – Олег обратил внимание на синюю папку в его руках. – Да вижу-вижу! Что, не терпится начать греть «кастрюлю»[15]?

– Ага! – с готовностью подтвердил Козырев. – Наконец-то все готово, хочется поскорее приступить к процессу. Достали меня эти бумаги!

– Ну давай-давай, удачи тебе! – тут Смирнитский как будто что-то вспомнил. – Слушай, ты ведь у нас первый раз идешь настраивать ускоритель?

– Ну здесь да. Собственно, я и раньше в подготовке особого участия не принимал, так, выполнял роль стороннего наблюдателя.

– Тем более! Хочешь, я тебе открою одну великую тайну? Как другу!

– Тайну?

– Ну да! Ты ж новичок, а всех новичков обязательно ждет «посвящение». Дядя Лёва за этим следит неукоснительно!

– Посвящение?

– Да! Вот увидишь, вскоре после начала работ он под каким-нибудь надуманным предлогом отправит тебя в помещение ускорителя. А там в самый неудачный для тебя момент, когда ты будешь весь такой сосредоточенный пытаться выполнить его задание, он включит криопомпу. Знаешь, что это такое? О-о-о… Эта штука такая громкая, да прямо под ухом, да еще в закрытом помещении, да еще с прекрасной акустикой. Потом целый день в голове звенит!

– Нормально… – возмутился Арсений. – И чего делать? Не ходить?

– Ну как ты не пойдешь? Тем более что идти туда все равно рано или поздно придется. Не все, знаешь ли, можно настроить с пульта. Но не бойся, я тебе помогу! Вот смотри, – Олег взял листок бумаги и бегло нарисовал простенькую схемку. – Криопомпа отключается в инжекторной. Зайдешь туда и найдешь вот этот тумблер. Он отключит питание криопомпы и с пульта ее запустить уже не удастся. Ты можешь смело идти к ускорителю. Дядя Лёва обломается.

– А как я попаду в инжекторную?

– Открою тебе еще одну страшную тайну, которая уже давно является секретом Полишинеля. Карта доступа, которую он тебе даст, подходит к обеим дверям. Нет, конечно, по-хорошему, он должен сделать тебе персональную карту, но он всегда ленится и отдает свою. А она у него от всех дверей.

– Спасибо, но почему ты мне помогаешь? Ты ж обычно и сам любишь подобные приколы?

– Ну да, так я как раз и хочу приколоться над Бриль. Есть за ним один должок. Хватит ему уже всех разыгрывать, пора и его хоть разок. Во-первых, с тобой осечка выйдет, во-вторых, придется ему переться в инжекторную разбираться, что там с криопомпой.

– Ну ладно, спасибо, конечно. Я твой должник!

– Не вопрос, всегда пожалуйста!

Олег оказался прав. Действительно, очень скоро Лев Семенович вынул один из листков синей папки и начал рассказывать Арсению, что тот должен сделать в помещении, где непосредственно и располагался синхротрон. Задание было связано с настройкой одного из регистраторов. Арсений про себя ухмыльнулся.

В коридоре он уверенной походкой продефилировал мимо двери ускорителя и подошел к следующей. Карточка подошла, дверь открылась. Внутри горел свет. Арсений сверился со схемой. В соответствии с ней искомый тумблер находился на противоположной от входа стороне помещения. Для того чтобы его достичь, требовалось обогнуть громоздкий агрегат и протиснуться в узкую щель между двумя какими-то железками. Он еще не успел добраться до тумблера, когда услышал громкий металлический голос:

– Внимание! Установка включена! Радиационная опасность! Вход в помещения ускорителя запрещен! Блокировка дверей включена!

Одновременно в нескольких местах сразу загорелись значки «Осторожно, радиация!». Арсений удивился, но особо не испугался. Предупреждение о радиации поступало всегда, когда установка включалась. Реальная угроза облучения была минимальной. Ситуация с дверьми представлялась более опасной. Но даже если он не сможет выйти сейчас, рано или поздно его ведь хватятся.

Неожиданно наступившую тишину нарушил истошный рев сирены. Зажглось табло «Пожар!». В промежутках между диким ревом тот же металлический голос вещал:

– Внимание, пожар! Всем сотрудникам срочно покинуть помещения ускорителя!

Арсений огляделся по сторонам. Пожара не наблюдалось. И тут его осенило! Пожары в помещениях, начиненных дорогостоящим электронным оборудованием, никогда не тушат ни водой, ни пеной, ни даже порошком! Вместо этого пускают газ. Газ вытесняет кислород, без которого горение невозможно. Но и человек без кислорода, к сожалению, тоже существовать не умеет. Раз сработала система предупреждения о пожаре, значит, скоро сработает и система пожаротушения. Будто в подтверждение его слов тут же зажглись таблички «Острожно, газ!» и «Покинуть помещение!».

Козырев запаниковал. Он всей кожей ощутил реальную опасность. Что делать? Бежать к двери! Еще есть надежда, что она откроется. Бежать трудно, надо протискиваться, перепрыгивать и обходить препятствия. Бесполезно! Дверь безнадежно закрыта. Арсений в неистовстве метался по помещению. Паника нарастала, он не мог найти решение, а время бежало неумолимо. Он понятия не имел, когда пойдет газ, и эта неопределенность ужасала еще больше. Есть ли у него шанс? Надо что-то делать! Надо делать, но что? Вдруг идея! Здесь должен быть интерком. Обязательно должен быть интерком для связи с центром управления! Где же он? Арсений судорожно шарил глазами по стенам. Хорошо, что свет не отключился. В темноте шансов бы не осталось. Ура! Вот она, заветная коробочка, справа от двери, всего в метре от нее. Он снова бросился к выходу, подпрыгивая и спотыкаясь, ударяясь всеми частями тела о торчащие повсюду острые углы приборов. Добежал, невзирая на боль в ушибленных местах, с бешеной силой нажал на кнопку и диким голосом завопил в интерком, буквально прижавшись к нему губами:

– Лев Семенович! Дядя Лёва! Помогите! Пожар! Я не могу выйти! Я в инжекторе! Двери заблокированы! Помогите! Скоро пойдет газ! Дядя Лёва! На помощь! Эй, кто-нибудь! Кто меня слышит? Меня кто-нибудь слышит? Помогите!

Он яростно дергал входную дверь, надеясь лишь на чудо. Потом вдруг замер и прислушался. Из интеркома доносился дружный, истерический гогот, временами переходящий в непристойное хрюканье. Наконец, все еще смеющийся голос Льва Семеновича, с трудом превозмогая судороги, произнес:

– Выходи, чудик, открыто!

Возвращение Козырева в центр управления вызвало новый приступ всеобщего веселья. К счастью, весельчаков было всего двое: Бриль и Смирнитский. Они стояли перед монитором и увлеченно смотрели запись с видеокамеры наблюдения, расположенной в инжекторной.

– Идиоты! – беззлобно прокряхтел Арсений, качая головой. Он уже начал понемногу приходить в себя после только что перенесенного потрясения. – А если бы я в штаны наложил? Где бы вы сейчас искали мне запасные брюки?

– Я бы тебе робу дал, – дядя Лёва даже не пытался скрыть веселья. – Давай иди сюда. Посмотрим на твои приключения!

С трудом подавляя в себе остатки праведного гнева, Арсений присоединился к двум злобным зрителям. Со стороны прыгающий в истерике человечек на экране действительно выглядел потешно. Но у жертвы еще слишком свежи были впечатления от пережитого, чтобы по достоинству оценить всю комичность момента.

– А вот, вот смотри, – заходился в новом приступе Олег. – Куда это он рванул? Арсений, чего это тебя к той стене понесло?

– Я думал, может, там окно, – смущенно признался тот.

Казалось, сильнее смеяться уже невозможно:

– Окно! На минус третьем этаже! – Смирнитский уже буквально ползал от смеха по полу. – Окно! Куда окно? В преисподнюю, что ли?

Лев Семенович начал понемногу успокаиваться.

– Ладно, Арсений, порадовал, спасибо! Ты мне скажи, чего тебя понесло в инжекторную?

– Ну мне же Олег сказал, я и поверил!

– Все верят! – смеялся Олег.

– А ты проходил инструктаж по технике безопасности? И что же? Нарушил все правила, послушался неизвестно кого. Что написано в инструкции? Ты помнишь?

– Никто никогда не помнит! – продолжал гоготать Олег, снова и снова просматривая запись.

– Вход в любые помещения ускорителя без разрешения дежурного инженера строго запрещен! – незлобно возмущался Лев Семенович. – А ты еще собирался что-то там выключить! Ты хоть знаешь, что это был за тумблер?

– Ему еще повезло, что он не успел тронуть этот тумблер! Нет, дядя Лёва, а все-таки хорошо получилось! Я говорил тебе, что нужно включать именно в такой последовательности: сначала радиация, потом пожар!

– Враги, – качал головой Арсений. – Я вот только одного не пойму: зачем потребовался весь этот сложный спектакль с участием Смирнитского? Просто сказали бы мне: «Иди туда!» Я бы и пошел, даже и не заподозрил бы ничего.

– Э, не-е-е! – возразил дядя Лёва. – Мы не садисты. Мы учим людей, воспитываем, а не издеваемся над ними. А смех – это так, приятный побочный эффект. Такой урок запоминается на всю жизнь! Поверь, теперь ты никогда не полезешь туда без разрешения. Каждый раз, когда будешь видеть эту дверь, картинка будет всплывать в голове, как живая. А если бы ты не поперся туда, куда тебя не просили, так ничего бы с тобой и не случилось! Так что это всего лишь урок. Наглядный, полезный и специально для тебя, для твоей же пользы!