АВТОСТОПОМ по Америкам и Европам

Выбравшись из машины на пересечении 75-го и 10-го интерстейт хайвэев, я начал автостопить у въезда, как это и положено по правилам, но моего терпения хватило ненадолго. Выйдя на хайвэй, я попал на один из скоростных участков дороги, где ехать медленнее тридцати миль в час запрещено, а останавливаться можно лишь в самом крайнем случае. И все-таки стального цвета «Мазда-космо» замигала поворотником и стала выворачивать на обочину. Остановиться ей удалось только метров через пятьдесят.

– Здесь голосовать запрещено! – открыв правую переднюю дверцу, крикнул мне молодой парень, сидевший за рулем. Я сделал вид, что не понимаю, о чем идет речь.

– Ладно! Давай садись быстрее!

Я уже забрался в машину, но он все возмущался:

– Нашел где голосовать! Ладно бы нарвался на хайвэй патруль, а мог бы и под колеса угодить: машины здесь несутся как бешеные. Не дай бог, какую-нибудь случайно вынесет на обочину – видел, сколько мне пришлось тормозить? – мокрого места от тебя не останется… Сейчас на дорогах такое сумасшедшее движение, что хитч-хайкерам не позавидуешь.

– Ты сам когда-нибудь автостопом?

– Нет. Но если вижу на дороге хитч-хайкера, обязательно останавливаюсь. Правда, сейчас это бывает редко. Потеряли мы, американцы, любовь к романтике автостопа. Мне почему-то попадаются одни иностранцы. Недавно я подвозил студента из Новой Зеландии. Он, как и ты, собирался доехать автостопом до Калифорнии.

Водитель и сам оказался студентом. Учится в университете штата Джорджия на химика-технолога. Родители помочь не могут, деньги на учебу приходится зарабатывать самому, а на занятия ходить по вечерам, и полный курс он закончит лет за десять. Сейчас тяжело, но он считает, что старается не зря: зарплата инженера-химика не меньше ста тысяч долларов в год.

Возле Таллахассе я вышел и опять стал голосовать прямо на хайвэе. Когда возле меня затормозила машина с калифорнийским номером, я обрадовался, что попался супердальнобойщик. За рулем действительно был калифорниец, но теперь уже бывший: вышел на пенсию и переехал во Флориду подальше от лос-анджелесской пыли и грязи…

По Алабаме я ехал с пожилым седым мужчиной в строгом черном костюме. Водитель рассказывал о своей жизни, о том, как работал автомехаником, плотником, лесорубом, пожарником… и неожиданно сообщил:

– А теперь я – министр.

Надо же – министр! По виду не скажешь. Да и машина – не «Кадиллак». Вскоре выяснилось, что опять подвел мой английский, потому что, заметив мое недоумение, «министр» пояснил:

– Да нет. Министр – это не только гражданский чиновник. Я вообще человек не светский, а священник «Свободной Евангельской Церкви».

«Голубая» луизиана

Возле Нового Орлеана хайвэй разветвляется: одна дорога идет через город, другая – в обход. Я не знал, какую выбрать, но проблема решилась сама собой – рефрижератор, на котором я ехал, повернул к центру, в даунтаун.

10-й интерстейт хайвэй пересекает Новый Орлеан с востока на запад. Мы гоним по городу без остановки – дорога идет по высоко поднятой над улицами эстакаде. Километр, другой, десятый… Сначала под нами плещет река, потом темные ночные кварталы окраин, наконец, пульсируют огни реклам на широких бульварах…

Неожиданно водитель свернул с оживленного хайвэя на какую-то глухую улочку:

– Все. Приехали.

Я вылез из машины, огляделся по сторонам и понял, что попал в негритянское гетто. Действительно, приехали…

Невдалеке мигал неоном даунтаун, высоко над головой шумели проносящиеся по интерстейт хайвэю машины, а здесь было тихо и мрачно, в паре шагов от слабо светящихся фонарей уже ничего не увидишь.

Заблудиться я не боялся – ориентиром служил хайвэй. Но вот местные ребята не внушали мне доверия. Завидев прохожего, я заранее напрягался, готовясь к обороне или, на худой конец, к бегству. Но скоро я понял, что они тоже относятся ко мне с опаской. И представил себя со стороны: белый парень… ночью… в гетто… с сумкой на плече, возможно вооруженный; может, он – маньяк, который только и ждет, когда его начнут задирать, чтобы открыть стрельбу… Эта мысль меня несколько приободрила.

Я все шел, шел. Вдруг из-за поворота выскочило несколько полицейских автомобилей. Резко затормозив, они перегородили и мостовую, и тротуар. Из машин высыпали «копы» (так в Штатах называют тех, кто служит в полиции). Свернуть было некуда… Когда я подошел совсем близко, меня ослепили лучи сразу нескольких ручных фонариков. Пауза затянулась, но меня ни о чем не спросили. Видимо, на них произвело благоприятное впечатление то, что я не черный. Я тоже в разговор вступать не стал и очень медленно прошел между ними.

Когда я наконец выбрался из гетто, то попал в район, плотно застроенный заводами, складами, бараками, ангарами… Рядом проходила железная дорога. Наверняка, все это охраняемая территория. Еще подстрелят, приняв по ошибке за вора… Я понял, что здесь мне тоже не удастся найти спокойное место для ночлега, и пошел дальше.

Окраина Нового Орлеана. Рядом со мной остановился красный спортивный автомобиль. Я попытался открыть дверцу, но она оказалась запертой изнутри. Водитель, которого в темноте я не смог разглядеть, чуть опустил стекло:

– Куда идешь?

Я ответил просто:

– В Техас. (Это все равно, что ночью на выезде из Москвы встретить человека, который идет в Белоруссию!)

Мой ответ, похоже, никакого впечатления на водителя не произвел, и он продолжал допытываться:

– Оружие есть?

– Что-что? – От неожиданности я не понял вопроса.

– Что-что! Нож, пистолет?

Я усердно похлопал себя по пустым карманам и, чтобы окончательно убедить его в своей благонадежности, сообщил: – Да русский я! Из Москвы! Это и оказалось самым сильным аргументом в мою пользу… Только сев в машину, я смог разглядеть водителя: красивый, атлетического вида негр; могучая мускулатура прямо распирала майку. Надо же, такой лось, а дверцу побоялся открывать! Парень стал меня о чем-то спрашивать на местном сленге. Увидев, что я не понимаю, выразился вполне определенно:

– Homosexual? (Гомосексуалист?)

Вот значит как… Теперь ясно, почему он остановился сам. Увидев мое ошарашенное лицо, он не стал навязываться. А я постарался побыстрее перевести разговор на другую тему. То, что я учусь на психолога, его очень заинтересовало:

– А вот ты мне скажи, гомосексуализм – это болезнь или нет? Обрадовавшись, что разговор перешел от практики к теории, я был готов читать ему лекцию всю дорогу, но вскоре он меня перебил:

– Так все-таки, могут вылечить от гомосексуализма или нет? Всю дорогу до Батон-Ружа он возвращался к этой теме, но ни какой двусмысленности в его поведении не было.

Когда я вышел из машины в Батон-Руже, было часов пять утра. После бессонной ночи я буквально падал с ног от усталости. В поисках места, где можно было бы спокойно провести оставшиеся до рассвета несколько часов, я неожиданно вышел на берег реки.

Обычно хитч-хайкер не берет с собой много денег, не собираясь питаться в ресторанах и ночевать в отелях (часто ночь застигает его в чистом поле). Он должен уметь приспосабливаться к любым условиям. Чтобы почувствовать себя действительно свободным человеком, нужно понять: все, от чего зависит выживание, – это не какие-то внешние вещи, а внутренний психологический настрой. Самое главное – уверенность в себе.

Во время путешествий автостопом по Советскому Союзу мне ни разу не приходилось ночевать в гостиницах – только под открытым небом: в стогу сена под Курском, на пляже в Крыму, под проливным дождем в лесопосадке возле Кишинева, на куче репчатого лука в кузове КамАЗа недалеко от Туапсе, в окружении шакалов на склоне горы на Кавказе, в беседке на окраине Киева, на кукурузном поле возле Запорожья… Короче говоря, в самых разных, зачастую не подходящих для ночлега местах.

А после месяца путешествия по Америке я оказался вынужден ночевать под открытым небом в первый раз. Тогда, в марте, было, к счастью для меня, почти так же тепло, как в Крыму летом.

В Америку я прилетел налегке: не только без спального мешка, но даже без рюкзака. Мог бы и с пустыми руками. Но тогда труднее автостопить: все-таки хитч-хайкер не бродяга, которому неважно, как его воспринимают со стороны. Хитч-хайкер должен следить за своим внешним видом. Поэтому просто необходимо иметь с собой умывальные принадлежности и чистую одежду.

Туристы любят ночевать с комфортом. В принципе против комфорта и я не против, если ради этого не приходится таскать целыми днями на себе тяжеленный рюкзак. Но если приходится выбирать, то я скорее откажусь от комфорта и тяжелой поклажи. Среди туристов же редко кто способен на такое пренебрежение к походному снаряжению.

Однажды мне попалась книга французского путешественника Лео Песселя «Путешествие в Мустанг и Бутан». В ней автор пишет о своих странствиях по Тибету, по местам, где до него не бывал ни один европеец. Казалось бы, к путешествию в такой район нужно готовиться с особой тщательностью. Но автор доказал, что не снаряжение важно, а уверенность в своих силах и оптимизм. Готовясь к путешествию, Лео Пессель купил примус. И только когда забрался высоко в горы, выяснилось, что он забыл взять горелку, без которой примусом пользоваться невозможно, – пришлось его выбросить. А новую палатку случилось первый раз устанавливать во время сильнейшей грозы. Лео распечатал магазинную упаковку, преспокойно достал инструкцию и при свете фонарика взялся внимательно ее изучать…

Большинство хитч-хайкеров принадлежит к племени «бродяг-романтиков», которые занимают промежуточное положение между туристами и «профессиональными» бродягами. Так же как и туристы, они не все время в пути, а посвящают этому только свободное время. С «профессиональными» бродягами их роднит стремление к полной свободе, отсутствие четкого, заранее выбранного маршрута и минимум снаряжения. Главный принцип экипировки настоящего хитч-хайкера: если вещью не пользуешься ежедневно – она в дороге не нужна.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.