Объяснение в убийстве. Женский роман с мужскими комментариями

– О, только не говорите мне о присяжных, – простонал Дмитрий Сергеевич. – С самого начала, когда институт присяжных вводился в виде эксперимента в нашем крае, я был руками и ногами «за». Тогда это казалось таким прогрессивным шагом. А сейчас, как вникнешь в дела, по которым приговоры выносит «народ» – волосы дыбом встают. Вы слышали о последнем деле? Семнадцатилетний парень зверски убивает девушку, и вина его стопроцентно доказана (подонок задушил девчонку, надругался над трупом, внутренние органы голыми руками наружу повыдергивал!) – а его оправдали! Раньше власти опасались, что наш озверевший от экономических экспериментов и роста преступности народ будет казнить направо и налево безо всякой жалости, а вышло наоборот. В быту человек готов убить своего соседа по коммуналке, да что там соседа – мать родную! А в зале суда жалеет «парнишечку» – подонка и убийцу. И каждый такой подонок требует теперь суда присяжных. Уверен – оправдают!

Чернов согласно кивал – тоже был наслышан о неправдоподобно высоком проценте оправдательных приговоров, выносимых домохозяйками и слесарями, отобранными методом тыка компьютером из списков избирателей. А я вспомнила самый первый суд присяжных, проходившей в нашем крае. Я вела тогда репортажи с каждого заседания, правда, на второе меня пускать не хотели, потому как я, по незнанию, после первого напечатала сдуру в газете фамилии нескольких присяжных, что является закрытой информацией. Судья, правда, смилостивился, пожурил по-отечески и позволил присутствовать.

Тогда слушалось дело о нашумевших в крае убийствах водителей, занимающихся частным извозом. Судили двух мужиков, оба уже успели к тому времени отмотать немалые срока и познакомились на зоне. Работали чётко: договаривались на автостанциях с водителем приглянувшейся машины о маршруте и цене за проезд, садились в машину. По пути, где-нибудь на безлюдной трассе, один из преступников, сидящий на заднем сидении, накидывал несчастному на шею удавку, второй тем временем хватал за руль и сворачивал с дороги.

Трупы зарывали в лесополосе, машины угоняли. Но делали всё как-то неумно, нелепо. (Если убийство вообще может быть «умным» и «лепым»). Один раз убийцы застряли на угнанном автомобиле посреди чистого поля, и их вытягивали работяги на тракторе, проходившие потом свидетелями по делу. Во второй раз их остановили на посту сотрудники ГАИ и отпустили восвояси. Но до этого подсудимые ещё успели убить одинокую старушку и вынести из её дома всё самое ценное…

Один из подсудимых, Сергей Жнивенко, вину свою не признавал, хотя именно он, по мнению прокурора, и затягивал петли на шее у водителей, стремившихся заработать на кусок хлеба и расставшихся за это с жизнью. Его подельщик, напротив, каялся и кивал на Жнивенко: это он, дескать, заставлял «ходить на дела».

Жнивенко был красив какой-то порочной красотой, было в нём что-то и волчье, и графское одновременно. Считается, что артисту или оратору нужно найти среди слушателей человека с приятным лицом и говорить, обращаясь конкретно к нему. Не знаю, чем понравилось Жнивенко моё лицо, но из всего зала он выбрал именно его, и лично мне на всех трёх заседаниях рассказывал о своём тяжёлом детстве и злой мачехе, об отсутствии белой рубашечки для посещения вечерней школы, о первой ошибке юности, приведшей в семнадцать лет на скамью подсудимых…

Никого-то он не убивал! Да, в угнанных машинах его видели, так он просто покататься их брал, не зная, какая страшная участь постигла владельцев тех автомобилей. А старушку мачеха со своим родным сынком пришили, оттого-то и найдены в их доме вещи и драгоценности убитой. А сам он – хороший парень, очень дочку любит, сам ей бантики завязывает…

Есть такой фантастический рассказ. О том, как в каком-то двадцать энном веке людей судит машина. И подсудимый пытается её… разжалобить. Это ему удалось. Бесстрастная машина вынесла вердикт: казнить и посмертно помиловать. Присяжные – простые люди, далёкие от юриспруденции, ошарашенные увиденным и услышанным, исполненные чувства ответственности перед государством, готовые к справедливому свершению правосудия и страшно боящиеся совершить ошибку – Жнивенко и его дружка не помиловали, признали виновными. И первый был приговорён к высшей мере наказания, второй – к десяти годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии строгого режима…

После завершения процесса я ещё долго ощущала на себе пристальный взгляд убийцы, стройного черноволосого мужчины тридцати двух лет с холодными серыми глазами и белозубой улыбкой… Наверное, его уже расстреляли, если не заменили смертную казнь на пожизненное заключение. Возможно, я была последней понравившейся ему женщиной из свободного мира, на который он глядел через решётчатое ограждение в зале суда. Но мне совсем не было жалко этой запропавшей жизни. Я поверила в его виновность. Она была доказана чётко и однозначно.

Тогда я просто любовалась прокурором. Вот кто был красавчиком! Лет за пятьдесят, с проседью, с изборождённым морщинами простоватым лицом, статный мужик, полный внутреннего достоинства, – он говорил грамотно и чётко, умело оперируя фактами. Это был настоящий профессионал, в отличие от убийцы. И пусть это прозвучит кощунственно, но я слишком ценю в мужике профессионализм, даже если этот мужик – убийца. Всё, за что ты взялся, нужно делать хорошо. Тот, кто убивал цинично и бездарно, а оправдывался глупо и жалко, не может рассчитывать на сочувствие, даже со стороны человека с таким добрым лицом, как моё…

Мы засиделись в кабинете председателя суда допоздна, и когда вышли, Юрка крепко спал в машине. По дороге к дому, Андрей сказал:

– Приятно общаться с Аверченко, да? Большой оригинал. И видно, не потерял ещё душу на такой работе. Правильно, что мы обратились к нему перед тем, как писать «надзорку».

– Это-то да. Но надо бы сначала съездить в зону, с Вовкой поговорить. Аверченко сказал, парень в Армавире сидит?

– Конечно, съездим. Как же иначе. Кстати, ты знаешь, как я познакомился с Дмитрием Сергеевичем?

– Нет. Расскажи.

– Это было лет десять назад. Аверченко, по-моему, тогда только-только был назначен председателем райсуда, а я организовал в крае молодёжное крыло демократической партии. И вот мы, человек десять, молодые и смелые, вышли на митинг к администрации края, с российским флагом и какими-то плакатами, сейчас уже не смогу передать точного их содержания. Нас тут же всех повязали – и в отделение. Аверченко получил прямое указание посадить нас минимум на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка. А он поговорил с нами с каждым в отдельности – и всех скопом отпустил, вынеся для проформы каждому по предупреждению, что является минимальным наказанием за административное правонарушение.

– Рискнул, значит, служебным положением ради юношеских идеалов? Уважаю. Говорят, если вы в двадцать лет не сочувствуете революции – у вас что-то не в порядке с сердцем, но если вы в пятьдесят продолжаете разделять всё те же идеи – у вас явно не в порядке с головой… Это был тот случай, когда ты топил в унитазе туалета администрации края красный флаг?

– И ты туда же! Да не было этого! Мне до сих пор мэр города при случае поминает: «Помню-помню, Чернов, как ты в унитаз бросил красный флаг». Я возражаю: «Да что вы, это всё легенды». А он мне: «Не надо, не надо, я же за тобой следом шёл и всё видел»… Так что, малыш, главное богатство авантюриста – это его репутация.

– Тогда мы с тобой очень богатые люди, – рассмеялась я, закуривая.

– И, похоже, продолжаем богатеть. Кто бы ещё ввязался в дело, по которому человек уже осуждён, если никто не просил о помощи, и никто не оплатит наших стараний.

– Ничего. На том свете нам зачтётся. Вытащим Вовку?

– Попробуем, – осторожно ответил Чернов, который не любил давать зряшных обещаний.

ПОЭТ В ПОГОНАХ – БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПОЭТ

Я набрала номер, и как только подняли трубку, сказала:

– Калекой сижу я в пустыне моей тоски по тебе, вокруг меня – серебряный океан моих слёз…

– Ого, – отозвался Серёга. – Привет, Даша, сколько лет, сколько зим.

Произнесённая мною фраза, взятая из романа «Дипломат», когда-то была условным кодом к примирению в наших частых ссорах. И сейчас мне было приятно протянуть бывшему коллеге и возлюбленному эту визитку из прошлого.

– Тебе открытку прислать по почте или можно, не соблюдая этикета зачитать прямо по телефону?

– Какую открытку? – не понял мой собеседник.

– Пригласительную. Зачитываю. Имею честь пригласить вас на торжественное бракосочетание, которое состоится…

– Леденёва, ты с ума сошла? Ты опять выходишь замуж? Второй раз голову в ту же петлю?.. И как же ты меня приглашаешь? Твоему новому мужу будет приятно со мной встретиться? Или я буду присутствовать на твоей свадьбе инкогнито?

О, эта до боли знакомая манера задавать по десять вопросов кряду, не дожидаясь ответов!

– Он у меня – человек современный, всё понимает. И потом, мы договорились: я приглашаю всех своих бывших мужчин, он – своих женщин.

– Вы что же, весь город решили собрать? Это какой же зал понадобится!

Я рассмеялась. Чувство юмора у Серёги всегда было исключительным, только с памятью на даты – плоховато.

– Ладно, расслабься. Сегодня – первое апреля.

– Я уже понял. По делу звонишь или так?

– Так. Давно не слышала твоего голоса.

– Ой, Леденёва, брось ты! Насквозь тебя вижу. Что надо?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.