Смерть на Кикладах. Сборник детективов №1

В одиннадцатом жил он сам. В короткий срок обойдя всех, Алекс собрал все ножи и вернулся к себе в номер. В этот момент на столе зазвонил телефон. На линии был инспектор Антонидис. Смолев обрадовался звонку.

– Дорогой инспектор, очень удачно, что вы мне позвонили. Я направил вам фото из записной книжки убитого. Да, мне пришлось войти в его комнату… Не переживайте, все формальности мы соблюдем позже, ответственность я беру на себя. Так вот, там указаны телефоны, по которым он, вероятно, планировал звонить в тот вечер. Нам необходимо выяснить, звонил ли он – и кому. Особенно по номерам мобильных телефонов. Что нам это даст? Возможно, он звонил и договаривался, сам не зная того, на встречу с убийцей. Ведь не надо забывать, что покойный впустил убийцу в номер сам, и добровольно. Насколько мне о нем известно, он не отличался общительностью, и это еще мягко сказано. Значит, посетитель был важен для Константиноса, возможно, что он был очень заинтересован в его визите, – выслушав ответ Антонидиса, Смолев продолжил: – Спасибо, инспектор, я вам очень признателен. Как прошел допрос?

– С допросом все в порядке, – подтвердил инспектор. – Я даже удивлен той перемене, которая произошла в подозреваемом. Он стал совершенно другим человеком, подробно ответил на все мои вопросы, все время улыбался. Сейчас ему принесли вещи, я передал, не беспокойтесь. Когда я выходил от него, мне показалось даже, что он что-то весело напевал. Что такое вы с ним сделали?

– Это не я, – добродушно рассмеялся Алекс. – Эти чудеса творит любовь, мой дорогой инспектор. И все благодаря вам!

– Не слишком ли вы обнадежили Димитроса, ведь дело еще не закончено? – осторожно спросил инспектор уголовной полиции.

– Я уверен, что он не убивал. Я смогу это доказать, – твердо произнес Алекс. – И, кстати, о деле. Мне необходимо, чтобы вы сфотографировали нож и прислали мне фото прямо сейчас. Да, да, орудие убийства. Мне необходимо проверить одну версию. Огромное вам спасибо, инспектор, жду!

Положив трубку, он аккуратно разложил на столе пакеты с ножами по порядку возрастания номеров комнат, из которых он их забрал. Все десять. А комнат – одиннадцать. Отсутствовал нож из комнаты убитого. На первый взгляд, все логично. Извлеченный из спины убитого, он должен быть в сейфе у инспектора уголовной полиции вместе с другими вещественными доказательствами.

Именно так думал и Смолев, пока не стал внимательно разглядывать нож для писем из комнаты Марии. Айфон издал характерную трель, предупреждая о полученном сообщении. Момент истины! Смолев затаил дыхание, открывая фотографию ножа… Да, так и есть! Он оказался прав. В этот момент в его голову пришла еще одна мысль. Он снял трубку телефона и набрал номер ресепшн.

– Катя, – спросил он по-русски. – Ты уже вернулась?

– Да, босс! – весело ответила горничная. Из трубки доносилась какая-то отчаянная возня и смех. – Костас пришел меня навестить. Вы не против? Я нужна? Мы можем подойти!

Ни в коем случае, подумал Алекс. Я от этой пары веселых сурикатов с ума сойду. Только не сейчас!

– Нет, оставайся на посту, – распорядился он. – Но ответь мне на вопрос. Помнишь штопор, что был у тебя в кармане?

– Конечно, – удивленно ответила горничная. – Он из шестого номера. Но жильцы съехали сегодня утром, и он пока не нужен.

– Да, да, это я помню, – нетерпеливо ответил Алекс. – Но как по штопору ты определила, что он именно из шестого номера, а не из девятого или первого? Они же все одинаковые – или нет? Ведь ты не видела, кто его оставил?

– Одинаковые, конечно. Так по номеру и определила, – непонятно ответила Катерина.

– Какому еще номеру? Они что, подписаны? – неожиданно дошло до Алекса.

– Ой, босс, ну конечно! Все вещи из номеров для гостей помечены, иначе горничная бы ноги сбила, обходя все номера, чтобы узнать, где именно не хватает штопора. А так посмотрел на гравировку – и сразу все понятно! Это еще старый хозяин придумал, очень удобно. А вы не знали?

– Я не знал, – медленно ответил Алекс. – И еще вопрос: куда обычно на вилле складывают старые вещи? Есть какой-то склад? Куда Димитрос мог отнести коробку со старыми письменными приборами?

– Так мы же с вами там были, Алекс, – ответила горничная. – Ой, ну как же! Помните, когда навещали садовника? Там есть сарай, он там инвентарь держит, инструменты. Туда же мы все и сносим; он это как-то приспосабливает для своих нужд в саду или сам выбрасывает. Так уж годами заведено!

– Ясно, – помолчав, ответил Смолев.

– Что-нибудь еще, босс? – бодро спросила девушка. Было слышно, как кто-то скачет вокруг нее и топает ногами.

– Не разнесите виллу на пару с Костасом, – пробурчал Смолев.

– Ни-ког-да! – весело рассмеялась Катерина и положила трубку.

Смолев медленно и задумчиво положил телефонную трубку на рычаг.

Ну, что ж. Пора узнать правду. Он прислушался к себе и с удивлением обнаружил внутреннее замешательство, словно правда могла оказаться неприятной и горькой для него самого. Его охватило плохое предчувствие. Поэтому он бессознательно медлил, зачем-то выдвигая и задвигая подряд все ящики письменного стола, делая вид, что разыскивает лупу, которая лежала прямо перед ним на столе в подставке для письменных принадлежностей.

Долго зачем-то перекладывал пакеты с ножами с места на место. Тянул время. Достал, разгладил руками листок со списком оборудования для лаборатории, сфотографировал и отправил сразу фото Виктору Манну. Вслед отправил ему же пару сообщений. Все. Тянуть время дальше поводов больше не было.

К черту, подумал он, разозлившись на себя: в конце концов, надо делать дело. А любое дело надо доводить до результата, как бы тебе ни было тошно. Взялся – делай. Не можешь – не берись. И не корчи из себя институтку.

Он решительно взял в руку лупу и внимательно осмотрел каждый нож по очереди. Повторив эту процедуру дважды, он отложил один пакет в сторону, положил лупу в подставку, поднялся из-за стола и вышел на балкон.

Глядя на лазурную гладь моря, он думал о том, что и здесь, похоже, на прекрасных греческих островах не видать ему ни спокойствия, ни безмятежности.

Теперь всю оставшуюся жизнь он будет мучиться угрызениями совести и жалеть о том, что должен будет сейчас сделать.

Этот мучительный выбор между своими желаниями и долгом ему приходилось делать в жизни много раз. И страдать потом, глубоко переживая о случившемся.

Он вдохнул морской воздух полной грудью, постоял еще пару мгновений, потом вернулся в комнату, взял айфон, отправил Виктору Манну короткое сообщение: «Я нашел его. Приезжай!», захватил со стола пакет с ножом с большой цифрой «7» на стикере и через пару минут уже стучал в дверь синьора Карлоса Мойи.

Часть седьмая

Возмездие все же есть. Есть. За каждую каплю крови, за каждую слезу. Не теперь, так завтра. Не самому, так потомкам. Их суд или суд совести – возмездие есть. Оно не спит… И никому не убежать. И я уверен, и это дает мне силу жить!

В. Короткевич, «Черный замок Ольшанский»

Когда синьор Карлос открыл Алексу дверь, и они встретились взглядами, испанец помедлил, потом понимающе улыбнулся и без всяких вопросов, отступив в сторону, жестом пригласил Алекса войти, потом плотно закрыл дверь и запер ее на ключ.

– Не хочу, чтобы нам помешали, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд Алекса. – Проходите и присаживайтесь, мой друг! Предлагаю вам подкрепить силы бокалом хорошего вина. Разговор у нас, похоже, будет долгим.

Они прошли в комнату.

– Это испанское, настоящая «Риоха», из волшебного сорта Темпранильо, и отличный год! Мне вчера прислали с материка две бутылки. Кстати, одна как раз предназначалась вам. Я вас ждал, Алекс. Видите, на столике – два бокала. Я знал, что вы придете – даже успел декантировать вино. Его непременно надо декантировать, чтобы ощутить весь вкус… Вот вы и пришли! И я искренне рад, что это именно вы. Во-первых, вы поймете, почему я не мог поступить иначе, во-вторых, вы даете мне шанс рассказать в последний раз историю моей жизни на родном языке, а не греческому следователю на английском, а в-третьих, вы – настоящий знаток вина и сможете оценить этот волшебный напиток по достоинству.

– Благодарю вас, Карлос, – ответил Алекс. Он сел в кресло и огляделся.

Номер испанца выглядел чуть иначе, чем стандартные номера виллы: угловой и более просторный, окна и балкон выходили на две стороны. В нем была пара удобных кресел и журнальный столик.

Испанец сел в кресло напротив, налил в оба бокала вино из стеклянного декантера, взял свой бокал за ножку и посмотрел сквозь вино на свет.

– Какой благородный рубин, обратите внимание, мой друг! – он вдохнул носом аромат вина из бокала. – А какой замечательный, хоть и сложный букет… Здесь перемешались запахи глинистой земли, нагретой испанским солнцем, ароматных трав, фиалки, ягод ежевики и смородины, дерева, даже кожи. Это вино, дорогой Алекс, выдерживали в двухсотлитровых дубовых бочках три года, потом разлили в бутылки и хранили еще несколько лет. Я хранил его для особого дня! – Он помолчал немного, светло улыбнулся и продолжил. – Вино – как жизнь человека. Знаете, я все чаще думаю, что бутылки с вином – как люди. Внешне похожие в чем-то друг на друга, но с таким разным содержанием. Некоторые – просты и бесхитростны, но надежны, и ты всегда знаешь, чего от них ожидать; другие, вобрав в себя всю полноту вкусов, запахов и оттенков родной земли, становятся волшебным нектаром, амритой, от которого невозможно оторваться; третьи же, изготовленные нерадивым виноделом, скисают и превращаются в уксус или горький яд.

Он сделал паузу и пригубил свой бокал с вином.

Алекс молчал, не зная, как начать разговор, ради которого он сюда пришел.

– Не мучайтесь, Алекс, – внимательно наблюдая за ним, проговорил синьор Мойя. – Я вижу, как вы терзаетесь, и это лишь показывает мне, как вы искренне ко мне расположены. Я сниму этот камень с вашей души, мой друг. Я понимаю, что вы здесь не просто так и тоже пришли к этому решению. Да, – просто сказал он. – Это я убил старого Галифианакиса! И жалею лишь об одном, что не убил его, когда он был молодым. Сколько людей я мог бы избавить от страданий по вине этого мерзавца. Пейте вино, наслаждайтесь, оно восхитительно! А я пока вам расскажу одну историю из далекого прошлого про двух молодых людей, которые любили друг друга, но так и не смогли быть счастливы… – Он бросил взгляд на часы. – Время у нас пока есть.

– Вы кого-то ждете? – спросил Адекс. – Кстати, синьора Долорес к нам не присоединится?

– Да, у меня сегодня будет еще один гость, вернее, гостья, – непонятно ответил испанец, глядя куда-то в сторону. – Но думаю, что до ее визита у меня есть еще пара часов… Долорес уехала в поездку на Санторини на пару дней. Я настоял. По этому поводу у меня к вам чуть позже будет просьба, Алекс. Ну, а пока начнем с самого начала. Помните, во время нашего знакомства вы заикнулись о том, что тоже бывали в Ронде, но вам не удалось ни разу побывать на корриде? Обычно я избегаю этой темы. Но сейчас я должен рассказать вам всё, – испанец сделал еще глоток вина из бокала. – Мне было двадцать четыре года, десять из которых я бредил корридой, в ней была вся моя жизнь. Для паренька из захолустной деревни в Андалусии я сделал головокружительную карьеру. Я стал известным тореро. А вы вряд ли себе можете представить, Алекс, что это значило – быть испанцем и известным тореро в двадцать с небольшим, когда кровь твоя бурлит и кажется, что вся жизнь впереди, а мир распахнул тебе двери, – и все вокруг создано только для тебя, стоит лишь протянуть руку! Деньги, слава, женщины, лучшие вина, – все было мне доступно. Друзей – тысячи, моё имя гремело. Лучшие арены, лучшие быки! Ронда, Севилья, Памплона, Барселона, Кордова и Мадрид! Меня называли достойным преемником великих матадоров: Хуана Бельмонте и Хоселито Гомеса. Мой стиль сравнивали со стилем самого Рафаэля Гонсалеса! Я никогда не тратил больше двух ударов шпагой, чтобы убить быка в решающем поединке. Один удар – вот к чему всегда стремился я на арене. Мой глаз был точен, а руки – тверды, как железо. Если бы вы могли видеть меня, мой друг, со шпагой в правой руке и с мулетой – в левой, стоящим напротив быка, у которого еще остались силы, чтобы сделать последний бросок! Мы замираем друг напротив друга, и неожиданно бык срывается и летит мне навстречу, навстречу своей смерти, – и тут моя шпага пронзает его сердце, проходя между ребрами! Два уха и хвост в качестве приза мне вручались сразу, на глазах у зрителей. А сколько раз я покидал арену на плечах у восторженно ликующей толпы! Я зарабатывал очень много. Миллионы песет! Часть откладывал, но и без счета спускал на содержание своей квадрильи, подарки родне, женщинам и бесшабашные гулянки, которые организовывал для друзей. Но денег было много, и они никогда не кончались. Деньги и слава! Слава лучшего матадора Андалусии!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Греческие морские перевозки» – англ. (прим. автора)

2

Пирей – морской порт Афин, – прим. автора

3

«Прости, дорогая!» – ит. – прим. автора

4

«комнаты в аренду» – англ. (прим. автора)

5

«Доброе утро!» – греч. (прим. автора)

6

«Спасибо!» – греч. (прим. автора)

7

«Долорес» – «скорбь», «печаль» – исп. (прим. автора)

8

«быки, коррида» – исп. (прим. автора)

9

«Человек – ничто, дело – все!» – фр. (прим. автора)