Знакомьтесь, мой текст. Сборник лучших работ участников онлайн-марафона

Скрип стула на кухне. И тихое шарканье тапочек по полу.

– Ну да, тихо так. Беру пару невидимок, чтобы закрепить пучок. Получается не сразу. – Ну так вот. Осень и спокойствие. И знаешь, больше ничего не надо, чтобы быть счастливой. Свет, знаешь, он во сне был повсюду и цвет на деревьях, на земле и в небе. Яркое, праздничное. Я проснулась с улыбкой. Не было ни печали, ни грусти и, конечно, не было страха.

Я стояла напротив зеркала, девушка в зеркале смотрела на меня. Волосы собраны, умылась – готова к новому дню. Выключаю свет в ванной. В коридоре и на кухне темно. Сыро. Наверно, батарею надо включить потеплее, а то заморозки обещают. Иду на кухню, ставлю чайник, достаю две кружки. Завариваю чай.

– Сон был просто потрясающий. Такое редко снится, – я подхожу к фотографиям на столе, – понимаешь. Я все еще часто вижу всех вас. Страшно вас не видеть и еще страшнее вас забыть. Я, знаешь, каждое утро готовлю вам всем чашку чая. Мне так тепло становится, когда мы вот так вместе пьем чай по утрам. Ну мне пора на работу. До вечера. Увидимся.

Хлопает дверь. Фотография стоит на столе. Лица смотрят весело. Они ждут вечера.

@katerina.novosibirsk

– Квартира в центре, мерседес, домик для родителей на Черном море, счастливая семья и здоровые дети. Все как под копирку. Вы там сговорились, шо ли? – прошамкала старушка. – И ты прям этого хочешь?

– Хочу, – твердо ответила она.

– А, может, боишься себе признаться в истинных желаниях? – Яга хитро прищурилась.

– С чего бы мне бояться своих желаний, – она не сдавала позиций.

– Да все вы их боитесь, а потом не знаете, что делать с реализовавшимися, но чужими мечтами, – вздохнула старушка и сдула с ладони какую—то пыль ей в глаза.

Она заглушила мотор своего новенького мерседеса, поднялась на пятый этаж и вошла в квартиру. Муж и дети уже спали. Она подошла к окну и посмотрела на луну. На миг показалось, что там мелькнула чья—то тень. Встряхнула головой. Померещилось. Сообщение. Родители из Сочи зовут на все лето к себе. На море… море… море… Она зашла в детскую, поцеловала сына в лоб, а дочь в голую пятку, торчащую из—под одеяла. Заглянула в спальню и тронула мужа за плечо, услышав в ответ сонное «ммм». Она вернулась на кухню, вырвала лист из детской тетради, быстро вывела несколько слов и придавила записку чашкой. Вышла в коридор, взяла рюкзак, впрыгнула в кроссовки и быстро спустилась вниз. Завела мотор. Бросила взгляд на луну. Та усмехнулась.

– Да, ты была права. Это страшно, хотеть что—то свое. По шаблону всегда проще. ⠀

И она нажала педаль газа.

А утром семья нашла на столе записку «Уехала в кругосветку. Родители ждут вас на лето в Сочи. Увидимся осенью. Люблю вас. Катя».

@olga_pogranitskaia

«Все, что сказано, а также придумано и записано на бумагу или опубликовано в соцсетях, будет использовано против вас», – строгим голосом предупреждает меня графоман.

«Вы еще ответите за все это… словотворчество. По буквам разнесу всю эту чушь!» – ехидно потирая ладони, подхватывает Буквоед, готовясь писать всякие гадости в комментариях.

«Это же надо ТАК написать! Послушай мой совет, ты не сможешь красиво писать, не твое это», – подключается к обсуждению школьная учительница русского языка и литературы. Из благих побуждений все, ради торжества справедливости и в защиту высокой литературы.

«Вот и правильные вещи тетенька говорит. Ведешь себе дневник и продолжай. Ну, куда тебе до звезд мировой литературы? Не высовывайся!» – гнусавеньким голоском поддакивает уже мой собственный критик. Он не злой, просто за меня беспокоится. Жалеет, старается уберечь от возможного негатива.

О, ребята, как же вас много, оказывается. Даже не ожидала от себя такой тусовки страхов. Не голова, а дом советов какой—то. Туда не ходи, то не пиши, об этом не думай. И это ведь только писательские страхи. Там же еще и куча других есть. Но давайте пока с вами разберемся.

Во—первых, дорогие мои, я тут главная и сама знаю, что, когда и куда мне писать.

Во—вторых, не нравится – не читай, пройди мимо. А хочешь дать совет, делай это в максимально корректной форме и лучше лично. Никаких публичных порок. Не люблю я этого.

В—третьих, спасибо вам за то, что вы есть. Вы мои мотиваторы в создании лучшей версии меня.

И вообще, давайте жить дружно. Проходите на кухню, чайку попьем, за жизнь поговорим, что нам больше поговорить не о чем, а?

@lucky_text

В дверь стучали уже второй час…

– Ирина, я знаю ты дома, открой дверь!

– Никого нет, уходи, – наконец отозвалась я.

– Я так и буду стучать пока не откроешь.

– (Открываю дверь). Ну что ты хочешь? Зачем ты пришла?

– Ну здравствуй, Ирочка. Давно не виделись.

Она зашла, бросила плащ на тумбу и бесцеремонно прошла в обуви на кухню. Она – мой внутренний критик. Тот, кто постоянно тормозит и разбивает все надежды. Мне казалось я разобралась с ней, но нет, вот она явилась вновь.

– Сделай мне кофе, надо поговорить.

– Во—первых, где твой контент—план? Где обработанные фото, структурированные тексты? Тема блога вообще какая? О чем и для кого ты пишешь? Ах для себя? Мысли свои говоришь. Нет, так не пойдет. Ты хоть аккаунты конкурентов видела? Там и реклама, и профессиональные фото. А у тебя что?

Ш—ш—ш—ш—ш—ш—ш.

Она давила на больное больше часа. Я уже научилась абстрагироваться от ее нападок. Поэтому вместо крика слышала шум. Ш—ш—ш—ш—ш—ш.

А она все говорила и говорила. Разбивала мои, и без того неловкие, попытки написания текстов. Она вспоминала лишнюю запятую в третьем предложении второго абзаца текста в декабре. Указала на отсутствие согласования в предложении в мартовском тексте.

Я посмотрела на нее и предложила съесть пирожное. Она согласилась. Потом я спросила:

– Что ты хочешь? Ты, образованная, красивая, самодостаточная. Зачем тебе я? Для чего ты здесь.

– Ну я пришла критиковать тебя, – удивленно ответила она.⠀

– Ок, я выслушала тебя. Кофе сделала. Пирожные вкусные?

– Вкусные.

– Я тебя уже не боюсь. Не буду грустить, твои слова меня больше не задевают.

– Да? Ну тогда слушай. Вот ты в тексте в ноябре написала…

Я закрыла ладонями уши. Мне было все равно, что она и для чего говорит. И знаете, она встала, взяла свой плащ и вышла. Я слышала, как хлопнула дверь, зашумел лифт. И мне стало легче. Поняла, что она приходила без цели, она просто приходила задеть, обидеть. И вот она ушла, ее больше нет.

«Она правда больше не вернется?» – спрашивала я себя. Может, и вернется. Но для этого случая у меня будут приготовлены пирожные и печенье. В следующий раз мы будем говорить о ней, а не обо мне.

@kuningattar

Я в тумане. Он обволакивает меня со всех сторон. Такой мокрый и неприятный, всепроникающий.

Я плохо вижу дорогу. Вокруг никого нет. Не у кого спросить, куда идти. Я одна. Меня никто не ищет. Меня никто не видит.

Вот он какой, мой страх творить, что—то писать и публиковать. Что мой текст затеряется в информационном тумане, строчках многочисленных сообщений.

Но туман – лишь природное явление. Стечение обстоятельств.

Туман рассеивается от дуновения ветра, от жарких солнечных лучей.

Туман несет влагу растениям, изможденной сухой коже, легочным больным. Кругообмен воды в природе, все дела.

После тумана воздух особенно свежий, все проясняется.

В туман лучше затаиться, остановится, подумать. Найти направление. Решить, куда двигаться. Не спешить. Быть в моменте. Туман учит ждать, ведь он не будет длиться вечно, он рассеется, и наступит новый день. Все вокруг умоется росой, освежится. И мир заиграет новыми красками.

Я восхищаюсь туманом, но люблю смотреть на него издалека, в окно машины. И особенно я жду солнечных лучей.

@svett_la_na_

ЧТО Я ЗНАЮ О СТРАХЕ

⠀

Обычный прием в женской консультации. На последнем 5—ом этаже военного госпиталя. Женщина с диагнозом внематочная беременность. Под вопросом. Необходима срочная госпитализация. Начинаю оформлять. И вдруг, как в замедленном кино, пациентка оседает на пол.

Потеря сознания.

Произошло самое страшное, разрыв трубы. Вокруг никого.

Это потом будут хирурги, носилки, реанимация.

А сейчас ты один на один с ней, и у нее целый живот крови!

Звать, кричать, бежать!

– ЧТО? Что делать???!!!

– МАМОЧКИ!

Так, СТОП, собралась. Быстро ловим, на кушетку. Голова вниз, ноги вверх. Бегом к неотложке, так – капельница, шприц. Вена, надо срочно попасть в вену, пока они есть, пока не ушли вглубь. Иначе все, будет поздно.

– Вена!? Нет…

– Вена? Нет…

Животный страх окутывает с головы до ног. Это жуткое чудовище сейчас сожрет и меня и ее.

– Господи, помоги мне… Да где ж, блин, эта ВЕНА!

– ЕСТЬ, ЕСТЬ! Аллилуйя!

– Так, все, капаем, живем, ЖИВЕМ!

ЧТО Я ЗНАЮ О СТРАХЕ? Я о нем знаю все!

@crazyorangedream

– Подведем итоги недели. Вам слово, агент Критиков.

– Работа ведется. Наш лучший образец – «Этоникуданегодин» очень хорошо идет, разместили заказ на новую партию.

– Так, понятно. А Сравнильченко почему молчит? Как ваши успехи?

– Ну вы же знаете, я действую только по острой необходимости. Как увижу, что объект стал успокаиваться, я ему чужих успешных успехов добавляю. Задепрессует, как миленький.

– А как же новые технологии? Все только по старой методике работаете. Давно уже вас раскусили психоборцы. Пришла пора решительных мер. Наш отдел пополнит новый боец. Знакомьтесь, агент Бессмысленность. Училась у самого Никомуненуждина.

– Лейтенант Прокрастинацкий со срочным донесением. Объект снова взялся за творчество.

– Принято. Всем разойтись по своим постам. О времени и месте нового совещания сообщу дополнительно. Пароль – паника.

@sv_emotext

Направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – головы лишишься, прямо пойдешь – не вернешься.

Помните, в старых сказках на пути у богатыря встречался такой древний каменный указатель с не очень радостными перспективами для выбора? Богатыря это не останавливало: ни разу не слышала, чтобы герой домой повернул. Может, и были такие, но про них сказок нет.

Представьте, дорога жизни привела нас к такому камню, за ним – дремучий лес, на камне – надписи. И тут нужно сделать выбор. Выбор тяжелый, но без этого не обойтись. Обратно повернуть уже нельзя, иначе мы больше не герои своих сказок.

Что это за камень?

Это страх. Страх, который предупреждает о возможных неудачах, заставляет задуматься, стоит ли продолжать идти. Не проще ли вернуться?

Это рубеж привычной жизни. За ним неизвестность и новый путь. Готовы ли мы к нему?

А надписи пугают. Каждый и так знает, что там написано. Нет, не про коня. А про самые страшные кошмары.

На самом деле выбор возникает не перед камнем, а гораздо раньше: подойти к нему или сделать вид, что его нет. Что мы тут случайно, ромашки собираем.

Не просто идти на страх. Не просто признаться, что боишься и не хочешь брать на себя ответственность.

Гораздо проще повернуться к нему спиной, сделать вид, что нас это не касается. А страх так и останется камнем на пути к заветным мечтам.

О, сейчас я по классике жанра должна сказать: «Не нужно бояться, нужно победить свой страх и стать героем». Но не буду.

Скажу честно: мне непросто подходить к своим страхам. Не хочется их замечать, осознавать, что нужно самой решать свои проблемы.

Страхи камнями раскиданы по моим мечтам и не позволяют подняться к звездам.

И я боюсь. Боюсь, издали изучая этот страх, и зная, что он ждет меня. Но не сейчас. И даже не сегодня, и не завтра. Иногда я долго собираюсь с духом.

Знаете, что написано на камне?

Ничего. Все ужасы – в моей голове. Что будет, когда пройдешь через страх, не знает никто. Каждый шаг – это уже выбор: идти вперед или оставаться на месте. А камень – всего лишь рубеж, отметка на пути.

А как вы представляете свои страхи? Что они значат для вас?

@gedonistka2

– Четверка – это не оценка, – голос бабушки звучал буднично и как всегда уверенно. Я даже повернулась проверить, нет ли ее за спиной, стоящей надо мной в позе «учитель начальных классов». На столе был лишь магнитофон со старой кассетой, которая продолжала оправдываться уже моим детским голосом.

Интересно, что эта запись вообще была найдена и, через много лет, когда и бабушки уже давно нет, и я уже далеко не ребенок, она продолжала меня стыдить. Бросило в жар, предательски запылали щеки, вспотели руки – все как в старые, добрые времена.

Нажала на кнопку магнитофона и стою в полной тишине. Хотя, кого я обманываю, я продолжаю внутренний диалог с бабушкой. Всю жизнь. Стараюсь соответствовать всем ожиданиям, выполнять все заветы, стать хорошей и прожить жизнь правильно.

Страшно. И одиноко. Проживать чужую жизнь. Как будто нет возможности тогда встретиться с собой и своими желаниями, как будто нет вообще права желать. Страшно начать желать и узнать себя, такую далекую и непонятную, нелогичную, странную и противоречивую. Разную.

Ставлю запись снова.

– Четверка – это не оценка, – бабушка не сдается и настаивает, она не привыкла к отказам и чужому мнению. Мне показалось, что она даже удивилась моему ответу.

– Я хочу прожить свою жизнь, со своими оценками, ошибками, победами и желаниями. И я начинаю.

@splju_na_hodu

Когда я училась в начальной школе я очень боялась закрытых помещений. Клаустрофобия, что—то типа этого…

Лет с 10 я до смерти боялась ослепнуть. Мне казалось, моя прогрессирующая близорукость не остановится, и я потеряю зрение навсегда.

В 20 лет я стала бояться духов. Все осложнялось тем, что вокруг меня люди постоянно рассказывали о своих встречах с потусторонними мирами… Я была у протестантов, как вы помните. Почти все из них видели черных волков у себя дома, тени на стенах, которые угрожали им смертью, столы и стулья, парящие в воздухе (но при имени «Иисус!» мебель возвращалась на место), во сне их душили, а в ванной могли запереть… Я боялась настолько, что не могла оставаться дома одна даже днем.

В 25 мне стало казаться, что мой папа обязательно разобьется на машине. Фобия была настолько сильной, что мне часто снились сны, что это происходит.

Потом я родила детей…

Я боюсь пожаров, машин, онкологии, травм.

Я боюсь даже за свою жизнь, хотя, казалось бы пф—ф—ф, ну чего там моя жизнь, нашла из—за чего переживать, когда страшное может произойти не со мной… Но нет, за себя я тоже боюсь.

И вот вчера мне вдруг неожиданно выпал шанс подумать, а чего же я боюсь в области самореализации и творчества?

Я честно думала. Весь день ходила с этим вопросом. Но давайте уж напишу, как есть.

Я ничего не боюсь в плане творчества. Мне не страшно писать. Я понимаю, что сейчас это принято считать чем—то страшным, но…

Нет, я не боюсь.

Я хочу написать книгу. И я не боюсь ее написать.

Хотя… Один маленький затык есть.

Я боюсь, что я написала не так, как принято, ну принято же бояться, а я написала, что не боюсь и теперь на мне поставят крест в самом начале марафона. Вот да, сейчас я этого боюсь.

А вы чего боитесь?

@poet_camilla

Каков ты, самый трудный и насущный страх? Каков ты, страх, мешающий мне жить?

Страх говорить. Страх слышать собственно себя.

Часы и дни у логопедов. Неспособность худо—бедно ответить идеально выученный урок. Неспособность провести презентацию. Ты зазубрил все слово в слово, но забыл. Слова как будто растерялись. Хотя на деле попросту застряли «где—то там»: в terra incognita, где обитают страхи.

Мой образ страха – это скотч. Тот самый рулон скотча, которым добрые родители заклеивали мне рот в прелестном и нежнейшем детстве. Чтобы молчала. Не орала. И не просила купить куклу, ведь денег нет даже на хлеб.

Вот ты, лежишь передо мной. Прикатился из прошлого века. Я наклонюсь к тебе поближе. Ты ведь мне что—то говоришь?

– Ну что? Болтаешь? Просишь куклу?

– Нет—нет! Молчу! Ты научил меня на годы.

– Вот, правильно! Усвоила уроки! Давай на всякий случай повторим. Когда ты молчишь, то ты не можешь совершить ошибку. Хорошая. Согласная. Такой тебя все любят. Только такая ты нужна. Поэтому молчи. Не вздумай пикнуть слово! Ведь у меня есть друг: ремень! Ты его помнишь? А, Камилла? Он до тебя не мог добраться только потому, что на пути всегда был я!

– Гордишься. Да. Спаситель, как же! Давай напомню, что случалось дальше? Я убегала за сарай и отдирала тебя с губ. Такое чувство, что прямо с губами. Потом, конечно, не могла решиться выйти, но ведь зато была свободна! Об этом ты забыл? Забыл?!

– Слышь, ты! Липучий полимер! Твоя задача – удержать намокшие за зиму дачные обои, а не мешать мне жить! И не тебе решать, хотеть мне куклу или не хотеть! Хочу – ору, никто не запрещает! Хочу – пою, хочу – читаю матный рэп. Мои слова – моя свобода, а ты – молчи! Молчи! Молчи!

Иза Дрим @istoriiz

– Чего ты боишься, дочка?

Она смотрела на меня мягко, по—отечески, склонив голову набок так, что вся ее поза располагала к себе и вызывала доверие. Ей было около 70, может 65. Лицо – круглое, с размытыми чертами, но кожа, пусть и с морщинками, как будто искусно сделана из костяного фарфора – такая хрупкая и тонкая, покрытая невидимой матовой пудрой. Рука сложена на колене аккуратным жестом, и мне непреодолимо хочется легонько погладить Ее, как ребенку не устоять перед коллекционной куклой, хотя трогать и играть с ней строго—настрого запретили.

Она называет меня дочкой, потому что я годилась бы ей в дочери. Или потому что это такое нежное слово, которое сразу говорит: «Я хочу тебе только добра». Но мне все равно страшно ответить Ей.

Мне страшно настолько, что мои мысли путаются сами об себя, и я не могу ответить даже сама себе. Мне хочется, хочется сказать Ей правду, но я сама не могу ее знать и понять. Вдруг я отвечу что—то не то?

Вдруг я отвечу что—то не то, а Она не сможет сохранить свой легкий изгиб тонких губ. Они дрогнут, а во взгляде что—то мельком мигнет – разочарование? Она не покажет его словом или жестом, но я буду знать, что огорчила Ее.

Вдруг я отвечу что—то не то, и Она будет знать, как несовершенны мои помыслы. Ей не захочется думать обо мне и радоваться моим делам, ведь их корень и исток окажутся не безукоризненны. Не то чтобы был какой—то эталон или, наоборот, откровенные изъяны во мне. Но… Небезупречно.

Вдруг я отвечу что—то не то на Ее вопрос. Вдруг я ошибусь – что будет? Сказанного не вернешь, сделанного не отменишь. Вдруг получится хуже, чем могло бы случиться будь все иначе?

– Чего ты боишься, дочка?

Вдруг Ты не будешь меня так больше звать?

@da_eda_sochi

Я прошла по квартире и проверила, что ничего не забыла. Это уже восьмой переезд за последние девять лет. Переезды уже перестали быть стрессом, и я даже успела создать традиции при смене места обитания. В самый последний день я остаюсь в уже старой квартире одна: занимаюсь засовыванием дорогих сердцу, но абсолютно бесполезных в быту вещей, в последний вагон, в свою ручную кладь, как правило эта кладь становится неподъемной, но я не сдаюсь. Собираю любимые вещи и разговариваю сама с собой, со своими мыслями. И, знаешь, всегда очень конструктивный диалог получается.

И сегодня убрала, закурила, посмотрела на рюкзаки и подумала, что обязательно нужно взять с собой неисполненную поездку в Крым всей семьей, не купленные лески для удочек на обещанную рыбалку Святику, не сшитое платье для куклы Миры, мои еще не сбывшиеся мечты.

Страх? Ну да, есть такое дело. Говорят, он где—то под ложечкой, и от него холодно.

Не знаю, мой страх другой – от него жарко, от него суетливо и сердце выскакивает. Больше всего я боюсь, что ничего не изменится, поэтому и разговариваю в пустой квартире. И каждый раз благодарю любой наш дом, что был именно домом, что дети в нем росли, что мы любили, и что дальше идем вместе.

Все, потушила сигарету, выдохнула и смело вышла за порог.

Не страшно, живем.

Ан Клай @an_8_klai

Сюрреализма кусочек заверните и чашечку перемолотого будильника, пожалуйста!

Шла по улице, ровным я шепотом,Ничего, никого, блин, не трогала,А тут хрясь, и прям под ноги матерно,Вход в метро, как узор вырезается.Я в вагон ржаво—скрипельный, в точечку,С опасеньем погрузку оформила.И на скорости охренитительнойВ направлении «Ебитить—ясельный»,Вниз на станцию темно—же—страшную,Как карась, без башки выбултыхнулась.Разъезжаются двери прогнутые,Хрустом сломанной коленной чашечки.И во тьме, липко—пакостной, с проседью,Востро—зубельный монстр виднеется.Много—лаповый и много—глазовый.Ко всему он еще и таращится!Охренительно сердце так екнуло.И, собрав чумодан, умоталося.Я за ним, с криком матерно—значимым,Сквозануть прямиком навострилася.Но, блин, ноги прилипли ко станции.И уволились. Так не вовремя.Взяв же в руки остатки сознания,Я с тем монстром решила здороваться:«Охренительный маникюр у вас!Тот, что красненьким слегка вымазан.И длина вон какая эффектная.По колено сейчас актуальненько!»За спиной выключатель я щупаю,Тот, что свет мне щас сделает, ядерный:«И глаза, замечательно разные!»Продолжаю, икая повизгивать:«Те, что синие, слева, за лапаю.И два красных, – киваю, – красивые!А как светятся – закачаешься!»Выключатель, скотина, не ищется.За спиной уж всю стену обмацала.Монстр хлопнул глазами по—разному.И шагнул мне навстречу решительно.За секунду я завещание,Написала и даже отправила.За вторую проведала дедушку,Он пинком меня выпроваживал.Ну, а в третью секунду монстрятина,Выключателем щелкнул над лбом моим.И распался на тени прозрачные,На свету, отчего то, не страшные.Обтекая меня же по контуру,Загрузились те тени в вагончикиИ поехали куда надобно,По делам своим буднично—сереньким.На платформе осталась лишь я стоять,По—колено отвесив все челюсти.Ну еще одиноко фонарь светил,И все ржал надо мною, качаяся.

Дарина @clutchbook. darina

В комнате горел свет. Я осторожно приоткрыла дверь. За столом в центре комнаты сидели трое и резались в подкидного. Полная дама походила на учительницу литературы. Второй, что яростно и азартно бил козырями, был, как бывший шеф, только с усами. Кто третий, я не поняла. Со спины было трудно даже определить, мужчина это или женщина.

Дама подняла взгляд от карт и увидела меня.

– А, это ты? Не стой в дверях. Сквозняк—с.

На секунду я замялась, но отступать было поздно. Я прошла и села на диван.

Странное дело – видеть их вместе, за одним столом. Зачем они здесь? А я?

– Скажите, а зачем вы тогда так опозорили меня перед всем классом? – выпалила я внезапно, обращаясь к даме с пучком.

– Кто, я?! Когда?! – взревела дама.

– Ну тогда в 10 классе… Я что—то ляпнула про Катерину, ерунду, конечно. Но и вы, конечно, тоже зря. При всех. И при Коле. Так унизительно!

– Унизительно… – передразнила дама. – Знаешь, что унизительно? Знать всю литературу от и до, и так и не написать ничего самой, кроме записей в школьном журнале. А годы—то идут, и ничего не поделаешь. Хоть верьхом скачи, хоть в парадное входи. Если все будут писатели, кто будет ваши опусы изучать? Я что ли? – дама снова взяла карты. – Постойте, у меня тут туз червей.

– А вы? – Я повернулась к усатому. – Вы мою статью раскритиковали. Перед всем коллективом на атомы разобрали, одни предлоги не тронули. Целый год мне ее припоминали, пинали как могли. И неплохая ж статья была. Я вот через 15 лет прочитала снова. Хорошая. Зачем?

– Не зачем, а для чего, – усатый смотрел в карты.

– Ну, для чего?

– А для того, чтоб не повадно было. То у тебя какая по счету статья была? Вторая. А первую твою хвалили? Хвалили. А если б и вторую? Нельзя.

Усатый взял карту из колоды. Я закусила губу.

– А вы? – Обратилась я к третьему игроку. – Вы кто? Не узнаю вас.

– Узнаешь, кто, когда писать начнешь, а я – комментировать то, что ты пишешь, – затряслась от смеха спина. Писательница…

Дама с пучком и шеф с усами прыснули.

Я тихо вышла за дверь. Оглянулась и посмотрела на троицу, которая полностью погрузилась в игру.

– Знаете… Спасибо вам, – сказала я обернувшись.

Никто меня не услышал.

Я закрыла дверь и задвинула засов.

Александра Агафонова @chto_eto_berrimor

Косогор, на котором они стояли, открывал отличный «продающий» вид. Изумрудный лес, бездонная синева неба, стрижи гоняются за мошкарой. Запах весенних цветов. ⠀

Внизу кинутой мятой тряпкой лежало изломанное камышом озеро.

Савелий наблюдал за бобром – тот вылез из воды и деловито шагал к очередной вишне.

– Вид прелестный, – изрек наконец старик. – Как это у вас называется? Штампы?.. Допустим. Ну а это что? – он указал на зверя. – Ленива ты, мать, что ли? Работы боишься?