Полная версия
Кроки в лесу. Первые приключения за Золотым Оврагом
«Эх, как далеко нам выпало оказаться. Ведь отсюда ничего не видно», – сетовал Парлизан.
«Да что тебе там видеть надо? Ворона споёт, а ты послушаешь. После потопаешь домой под большим впечатлениям и немного влюблённый», – отвечал ему кроль.
«Как что? Мне нужно видеть глаза. Зеркало души. Посмотреть в глаза и увидеть душу», – мечтательно бормотал Парлизан.
«Ну я тебе скажу, что у всех ворон чёрные глаза несчастного шулера», – поделился наблюдением кроль.
«Прямо уж таки все? Каждый индивидуален и неповторим», – возразил Парлизан.
«Неповторимы они только в одном. В мании собственного величия на пустом месте, в остальном же ворона… она и есть ворона. Не удивлюсь, если и эта артистка окажется плутовкой каких ещё поискать».
«Ничего отсюда не вижу! Только бестолковые макушки лесных властей», – сетовал Парлизан.
«Не такие уж они и бестолковые раз сидят на первом ряду, а ты почти на последнем».
«Много ума не требуется, чтобы сидеть первым. Так уж устроен этот мир, что все почести оказываются отъявленным бездельникам и тунеядцам», – возмущался Парлизан.
Внезапно зал стих. Занавес медленно поднимался. Во всем своём блестящем великолепии ворона предстала перед публикой в свете шестидесяти зажженных свечей. Ворона была суеверной и никогда не соглашалась выступать при другом освещении или количестве свечей.
«Для вас поёт Мануэла Бубликова», – раздался откуда-то гнусавый голос. Ворона при этих словах склонилась в аристократическом поклоне, затем распрямилась и широко открыла свой клюв. Удивительные соловьиные трели полетели в зал, и публика замерла от удивления. Ворона пела соловьём. От удовольствия Парлизан закрыл глаза и только слегка покачивался из стороны в стороны. Кроки сидел и удивлялся: «Подумать только! Душа соловья в теле вороны».
Ворона упоительно щебетала, трясла своим хвостом в блестках, помахивала крыльями в мишуре, поворачиваясь из стороны в сторону. Публика была просто в восторге. Ворона принялась расхаживать по сцене маленькими шажками. В момент долгого музыкального проигрыша ворона начала считать количество свечей. Их оказалось ровно пятьдесят девять. Шестидесятую свечу по ошибке унёс за кулисы бобр, когда прикуривал от неё. У вороны перехватило дыхание от такого дурного предзнаменования. Она принялась пересчитывать свечи снова, совершенно забыв, что она должна была начать петь. Музыканты, недоуменно переглядываясь, продолжали играть. Нет, ошибки не было в том, что одной свечи не хватает. У вороны потемнело в глазах.
«Это конец моей карьеры», – промелькнуло у неё в голове и она в бессилии села на пол.
Публика, видя, что происходит что-то не то, начала взволновано шептаться. Ворона, немного прийдя в себя, вернулась в центр сцены, чтобы продолжить концерт. Она пошире открыла клюв, и оттуда вылетело громкое «карр!». Зрители прямо подскочили на местах. Ворона с ужасом обхватила свой клюв крыльями, затем снова открыла и каркнула. Музыканты от неожиданности прекратили играть. Один барабанщик продолжал барабанить в свой барабан и то, потому что он был пьян. Мордашкин высунулся на сцену узнать почему заминка в концерте. Ворона беспомощно смотрела в темный зал. В зале была мертвая тишина. В этот момент кто-то истошно заорал: «Пожааааар!». Загорелся край занавеса и огонь стремительно распространялся по сцене. Зрители в панике кричали и протискивались к выходу, ворона прямо со сцены, перелетая препятствия, побежала по головам своих обожателей к открытому люку вентиляционной системы. Музыканты пытались бороться с огнём своими инструментами. Мордашкин в отчаянии бегал по сцене с пустым огнетушителем, который долгое время пылился в углу чулана и теперь никак не хотел ничего тушить. Концертный зал погрузился в хаос и дым.
К счастью пострадавших не оказалось, без вести пропавших тоже. Пожарная машина прибыла быстро, но по каким-то причинам совершенно без воды. Зрители, задрав головы, смотрели на феерическое завершение вороньего концерта в виде большого пожара.
«Ох, и концерт нам устроили», – сетовал Кроки, наконец оказавшись на свежем воздухе.
«Да уж, всем концертам концерт», – откашливался Парлизан.
Глава пятая
Счастье
Одним солнечным мартовским днём Кроки отправился на прогулку по лесу. Он беззаботно скакал по подтаявшему снегу между кустов и деревьев, путая следы как обычно. Попутно он собирал подснежники чтобы подарить их ежу. Ведь ежи известные любители подснежников.
«Похоже, что зима уже бессильна в этом лесу. Вон как пахнет весной и подснежниками. Какое же это чудо! Эти цветы под снегом. Вот ёж обрадуется», – думал радостно Кроки, найдя синие и белые цветы под снегом.
«Я телеграмму получил! От аиста!» – послышался вдалеке восторженный крик Парлизана.
Кроки в раздумье почесывал за левым ухом, пока радостный Парлизан бежал к нему, сжав в лапах ценный документ.
«Я буду отцом! Радость какая. Вот посмотри! Сегодня утром нашёл под дверью такую счастливую новость», – Парлизан протянул Кроки свою заветную бумажку.
«Да, порой, приятель, счастье действительно лежит у нашего порога, пока мы бежим за тридевять земель в его поисках», – ответил кроль и принялся изучать телеграмму.
Прочтя, кроль задумчиво почесал за правым ухом. Растерянным взглядом он посмотрел на Парлизана, а затем снова на телеграмму.
«Что-то не пойму я твоей радости. Чему ты радуешься? Признаться, я удивлён широте твоей души. Это надо же так радоваться за других, как за самого себя!
«Как чему радуюсь?! Ведь ясно же написано, чтобы я приготовился к пополнению семейства».
«Да, это я прочитал. Но причём здесь ты? Ведь отцом станет бегемот, а не ты!»
«Как бегемот? Я же нашёл эту телеграмму у себя под дверью этим утром».
«Ох, Парлизан, документы такого рода надо изучать с положенной тщательностью, чтобы не впасть в ложную радость. Вот здесь в уголочке ясно указан адресат. И это, к сожалению для тебя, болотный бегемот. Конечно, если ты желаешь воспитывать маленького бегемотика, то это в корне меняет дело. В противном же случае, твоя подготовка к пополнению является безосновательной».
Кроки протянул обратно телеграмму совершенно растерянному суслику. Тот принялся внимательно изучать написанное.
«Как же так? Как же так?» – удручённо бормотал он.
«Бывает, всякое бывает. Ну, не кисни, как капуста в бочке. Будут и тебе телеграммы в своё время», – подбадривал его кроль, срывая подснежники.
Нарвав весенних цветов, Парлизан и Кроки прямиком отправились к ежу, который после своей поездки к океану стал особо одухотворенным и философски мыслящим.
В это время в гостях у ежа была сорока Фроська. С ежом она обсуждала пользу и вред галлюциногенных грибов. Фроська тоже побывала в путешествии, и теперь два путешественника обменивались своими впечатлениями.
«Сидел я на побережье океана долгими часами. Волны набегают друг на дружку. Солнце светит. Небо, будто большая простыня, висит над водой. Океан такой большой, а я такой маленький. В тот миг я понял, что самое главное это жить настоящим. Тогда для меня это было так ясно и очевидно, что такое обрести внутренний покой. А вот стоило мне вернуться в лес и опять непонятная тревога в душе. Ну а ты где побывала?»
«Я посетила лягушачью страну! Страна конечно не ахти, тамошние лягушки совсем распаскудились и развратились! Такие вещи там происходят, что срам такое вслух говорить. Но у них это бесстыдство демократия называется. Но это ещё что! Пойдя на поводу у собственного любопытства, я отведала их особых грибочков. Это совершенно другая реальность, и если бы это не было так дорого, я бы устроила себе диету на неделю из этих грибов. Понимаешь? Нет, не понимаешь. Ну, так я тебе говорю, что я сидела в этом специальном ресторанчике где я съела два грибочка, а потом вознеслась на небеса! А там такое! Внезапно пришла в себя, когда падала в верхушки какой-то избушки. Как я туда попала понятия не имею. Вот мне пришлось тогда несладко! Если бы у меня не оказалось крыльев, то я бы точно расшиблась в плоский блин. Ведь одна курица из Франципанции вот так и нашла свой погибельный конец, поев этих грибов».
«Не понимаю, как вознеслась на небеса?», – недоумевал ёж.
«Сама не понимаю как. Грибы!»
«Подумать только, как могут быть опасны грибы! Вот уж чего на свете только не бывает».
«О, эти грибы открывают новые способности мозга интерпретировать всю вселенную. Правда печень теперь болит и такая горечь по утрам на языке после того грибного случая, что я сама себе не рада. Но я люблю путешествовать. Каждый раз открываю для себя разные новшества. В чудесные времена нам досталось жить. Не понимаю, как моя бабка Клава всю жизнь проторчала в лесу и ни разу не вылетела для разнообразия в другую страну. Ведь скукотища беспросветная».
«Везде, Фроська, всё то же самое. Это только кажется, что всё по-другому, а присмотришься – так одно и то же. Только на другой лад. Вон дятел всю жизнь долбит себе деревья и счастлив. И никаких ему поездок не надо. Потому что он при деле и этим счастлив. А тем, кто себя не нашёл в жизни, тому надо разъезжать по всему земному шару, вытаращив глаза. Забыться им хочется кто они и что они есть в этом мире».
«Ну не скажи. Невелика заслуга жить в пустом дупле и долбить по дубам целыми днями».
«Каждому своё. Одним дубы долбить, другим летать с ветки на ветку, цепляя на пути все сплетни языком».
«Ты на что это намекаешь?» – прищурилась сорока.
«Ни на что я не намекаю, а так к слову говорю».
«Я – сорока высокой морали и сплетни не люблю, так же как пчелы не любят медведей.
Раздался стук в дверь.
«Вот, ёж, принёс тебе твои любимые цветы».
Кроки протянул ежу букет подснежников.
«Ну, спасибо большое. Очень тронут. Проходите, мы как раз чай пьём».
Взяв цветы, ёж засеменил на своих тонюсеньких ножках к буфету. Достал оттуда вазу и поставил цветы.
«Он ландыши любит, а не подснежники», – прошептала сорока на ухо Кроки.
Тот хлопнул себя по лбу: «Я всё время их путаю!»
«Ну, Махпет, рассказывай чего повидал в дальних краях?» – спросил ежа Парлизан.
«О, высшие силы, только не дайте суслику нести очередную чепуху», – кратко про себя помолился кроль.
«Побывал я на побережье Атлантического океана. И нового ничего не увидел. Как и повсюду суета вокруг, поиски счастья и лучшей жизни».
«Вот тут я с тобой согласен. Бегут многие в поисках счастья от счастья под самым их носом», – заметил Парлизан.
«Ну, что есть счастье – вопрос самый философский из всех вопросов», – вставила сорока.
«А что тут философствовать? Счастье – это жить хорошо и со смыслом», – блеснул умом Парлизан.
«У каждого своё счастье. Ведь не может же быть смысл жизни у всех одинаковым», – вмешался кроль.
«Все хотят быть счастливыми, а не все счастливы. Я много думал об этом в последнее время. Счастье не во внешней обстановке и исполнении желаний. Скорее всего, что это сознательный выбор», – сказал ёж.
«Вот ещё! Как это выбор? Часто выбирать не приходиться! Я была счастлива, если бы родилась павлином», – возразила сорока Фроська.
«Скажи спасибо, что не родилась навозным жуком», – засмеялся суслик.
«В таком случае, я счастлива быть сорокой».
«Друзья, мой дед приговаривал, что счастье – это уметь управлять своими желаниями в жизни. Он верил, что наши желания должны быть лишь источником удовольствий и наслаждений. Если хотелось ему мороженого, а была у него только сухая булочка, то он говорил сам себе: „Это мне только кажется, что я хочу мороженого. На самом деле я хочу булочку“. После ел свою булочку с большим удовольствием», – поведал Кроки.
«Даже если съесть булочку вместо мороженого, то вряд ли потом перехочется мороженого», – усомнилась Фроська.
«Если следовать дуновениям всех своих желаний, то можно так развратиться, что, не умерев, в аду окажешься. Жить надо высокими ценностями, а это – тяжкий путь. Истинное счастье только в руках божьих, земное счастье несовершенно во всех отношениях и смыслах. Ну какое счастье в том, чтобы налопаться мороженого и слечь с ангиной на три недели? В этой погоне за земными удовольствиями нет победителей. Все в проигрыше, но не хотят этого видеть», – вещал Парлизан.
«Счастье – это не задумываться о счастье, а просто жить с позитивными мыслями. Счастье – не вещь какая-нибудь, которую можно потрогать, понюхать и засунуть в сундук под замок, чтоб не убежало. Как только кто начинает искать счастья, непременно становится несчастным. Проблема в том, как знать в лицо счастье мнимое и настоящее. Должна быть цель в жизни. Одними удовольствиями долго счастлив не будешь», – заметил Махпет.
«Самая достойная цель в жизни это благодарить своего Создателя», – вставил Парлизан.
«Счастье – это иметь детей и богатство», – произнесла Фроська.
«Да уж какое в том счастье? Одна головная боль от них», – возразил суслик.
«Скорее всего, что дети – испытание в жизни», – вставил Кроки.
«Для женского роду нет большего счастья чем дети. В том её предназначение и миссия. Этот её настоящее внутреннее счастье. Посмотрите на матерей. Они воспринимают своих деток такими, какие они есть, и в этом большое счастье. Первый урок, которому учит материнство – видеть всё так, как оно есть, и ни смотря ни на что любить то, что есть. Но вот богатство само по себе причиной счастья не может быть», – поддержал Фроську Махпет.
«Для меня счастье в религии. Она меня учит уметь ценить то, что у меня есть. Я завёл специальный журнал, куда каждый день вписываю каждую вещь за которую я благодарен. Оказывается, их так много», – поделился Парлизан.
«Для меня счастье это друзья», – заявил Махпет.
«Счастье – быть оптимистом. Без этого качества я был бы самым несчастным созданием на земле. Каждое утро я начинаю с улыбки. Вроде, казалось бы, улыбаться нечему, а улыбнусь от души просто так и будто солнце внутри зажглось. Радуюсь самым незначительным мелочам. Радость волка, поймавшего кроля, и радость кроля, удравшего от волка, не отличаются. Радость она и есть радость», – разговорился Кроки.
«Что ж это, и слою пыли на столе радоваться чтоли?» – перебила Фроська.
«А чем тебе пыль не повод порадоваться? Всему радуйся! Ведь это так просто», – ответил кроль.
«Важно ещё призвание своё найти. Что-то такое от чего у тебя дух захватывает и ты забываешь обо всем на свете. Вот я стихи пишу. Это моя страсть», – продолжал кроль.
«Вот это я уже понимаю, о чем речь идёт. Моя страсть в путешествиях. Правда не особо попутешествуешь сейчас. Перелеты больно дорогие стали, а на своих крыльях далеко не улетишь», – пожаловалась Фроська.
«А чего тебе далеко летать? Вон сколько самолетов каждый день пропадает без вести, потом хвоста твоего не сыщешь в синем небе. Свои крылья куда надёжнее», – заметил Парлизан.
«Вот это позитивный подход к лётному делу. Самое трудное – это научиться не путешествовать постоянно в своём прошлом или будущем на самолете «а что если бы…». А то ведь некоторые так и тратят свою жизнь в пустых путешествиях во времени», – засмеялся ёж.
«Это точно! Полезнее пробежать пару раз вокруг леса. Я когда ноги уношу от опасностей, после таким счастливым себя чувствую, что прямо летать готов. Вывод один: бег приносит счастье», – заключил кроль.
«Ну, пошутили и хватит. Пора чай пить», – сказал ёж.
Затем он достал из духовки горячий вкусный торт с финиками и друзья дружно принялись за угощение.
Глава шестая
Мышиная свадьба
«Мамаша, тащите сюда мой самый лучший галстука. Без галстука будет неприлично», – требовал Парлизан, красуясь у большого зеркала с трещиной посередине. Он собирался на своё первое мероприятие в религиозной карьере. Мамаша прискакала с фиолетовым галстуком, и Парлизан принялся его завязывать.
«Смотри там, проведи всё как полагается, чтобы не подумали чего нелестного. Один раз стоит сделать оплошность народ столетие помнить будет. Сейчас, сынок, поработай на имя, а потом имя будет работать на тебя», – напутствовала мамаша.
«Не волнуйтесь, родительница, хорошо создавать видимость меня научили в институте».
«Отчего ж тебя тогда оттуда выгнали?»
«Меня не выгнали, мамаша, а досрочно выпустили».
«Ну ладно, лоботряс, иди уже. Да не подерись там с кем-нибудь!»
Парлизан быстро засеменил к норе Кроки, который был занят своей поэзией. Он готовился к местному конкурсу поэтов.
«Чего это в такую рань по норам бродишь?» – удивился кроль.
«У меня к тебе дело».
«Что за дело?»
«Я приступаю к своему служению на приходе. Но без прислужника как-то несолидно в нынешнее время. Вот я подумал предложить тебе прислуживать со мной».
«Так я совсем не религиозный. Мне все эти обряды кажутся нелепостью. Я даже расхохотаться могу в середине таинства. Нет, Парлизан, не подходит мне такая должность».
«Половину пожертвований тебе отдавать буду».
«Падре, да вы каналья каких поискать!» – захохотал Кроки.
«Ничего ты не понимаешь. Это тебе не стишки писать. У меня сегодня первое венчание. И надо, чтобы всё выглядело деликатно и серьёзно».
«Никак в толк не возьму. Ты, что серьёзно?»
«Не до шуток сейчас. Ну выручи хоть один раз. Чего тебе стоит?»
«Ладно, выручу», – махнул лапой кроль.
Шла подготовка к венчанию пары мышей. Парлизан облачился в специальное одеяние, положенное в таких случаях. Кроки получил поднос, на котором он должен будет подносить бокал вина и золотые кольца.
Всё мышиное семейство было в сборе. Невеста нацепила на свою малюсенькую голову большой кудрявый парик белых волос и намалевала румянец на своих серых щеках. Как же нелепо она выглядела. Жених был обыкновенный и тощий мышь в очках. Его вид был до того растерянным, что Кроки хотелось спросить у него, знает ли он где находится и что сейчас происходит. Мать невесты обмахивалась красным веером. Казалось, по такому поводу она нацепила на себя все свои украшения и ленты с перьями. До того она чудаковато выглядела, словно торговка тряпьём на базаре. Отец невесты постоянно дремал, что нервировало его супругу. Она поддавала ему локтем в бок, а он снова вскоре начинал дремать. Родители жениха стояли и смотрели на происходящее со слезами на глазах.
«Наверное оплакивают судьбу своего сына», – думал Парлизан, глядя на них.
Падре Парлизан громко читал молитвы на латинском языке, которые были никому непонятны. Однако, все слушали с таким умным видом, будто и впрямь понимали о чем идёт речь.
Надо сказать, что Кроки по ошибке открыл страницу с молитвами для изгнания злого духа, а не с прошениями благословения на головы молодоженов. Парлизан сам не очень разбирался в латинском, а потому просто бубнил вслух то, что видели его глаза. Всё шло как полагается до момента, когда невеста стала беспокойно себя вести. Она то тяжело вздыхала, вскрикивая, то конвульсия мучения сводила ее руки в непонятных пируэтах. Толпа стала перешептываться, что с невестой что-то не то. Ее глаза покраснели, язык беспорядочно высовывался изо рта. Кроки, желая услужить, поднёс невесте стакан холодной воды. Та взяла его и плеснула прямо в падре Парлизана. Толпа ахнула. Падре застыл на месте, беспомощно моргая, а затем с криком «Изыйди, демон!» стукнул невесту по голове книгой, из которой читал молитвы. Невеста лишилась сознания. Родственники бросились на падре, награждая его тумаками. Затем присутствующие начали мутузить друг друга за все прошлые обиды. Венчание превратилось в обычный мордобой злопамятных мышей.
«Смотрите! Невеста летает!» – закричал кто-то.
Она преспокойно парила себе под потолком, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
«Как же мы её оттуда теперь достанем?» – озадачилась мать невесты.
«Надо вызвать пожарных. Они залезут по лестницу и снимут её оттуда».
«Нет. Нужно вызвать психиатрическую бригаду».
«Позовите полицию».
«Можно сбить её из рогатки».
Больше всех спокоен был жених. Он ходил, молча, вокруг да около с задратой вверх головой. Видимо, обдумывая план дальнейших действий.
Наконец, идея заскочила в его мозг, и он начал пищать своим тонюсеньким голоском: «Моя любовь, спустись с небес на землю грешную опять. Моя судьба, взгляни же вниз, чтобы меня узнать».
Невеста оставалась непреклонна к призывам возлюбленного, продолжая парить над головами присутствующих. Никто не знал, что делать.
Самая старая мышь долго молилась и прорекла: «Это за грехи нецеломудрия в вашем роду. Вот в святом доме вас постигло возмездие. Она там и будет видеть, как гроздь винограда, пока не состарится. Если не покаетесь все».
Со всех сторон зазвучали разные голоса.
«Что она говорит?»
«Это у неё по старости. Она порой чудно говорить начинает. Не обращайте внимания».
«Ну сколько уже можно? Мне домой надо, ведь сегодня покажут хоккей».
«Как тебе только хоккей в голову пришёл, когда собственная дочь попала в невесомость? Надо её как-то оттуда достать!»
«А что я сделаю? Я её не посылал висеть под потолками».
«Это падре этот послал её под потолок. Вот пусть он её назад и спускает».
«А где падре? Найдите его».
«Может её заколдовали? Порчу навели?»
«Точно, надо порчу снимать!»
«А кто снимать будет?»
«Тетка Мария Гончиха! Опытная ведьма».
«Да что, вы!? Ведьму в молельный дом?! И не боитесь кары божьей! Ваша невеста тогда в космос улетит!» – повторяла самая старая мышь.
Тем временем невеста пришла в сознание и закричала от испуга, требуя немедленно приземлить её.
Кроки спрятался в кабинке для исповеди, Парлизан же вовсе убежал.
«Вот до чего довела меня моя безбожность. На что позарился! На половину пожертвований. Живому бы унести отсюда свои глупые лапы. А Парлизан тоже хорош открыл себе молельный дом и решил обирать этих неповинных верующих каждую субботу. И чего я не послушал свою интуицию. Нашёлся тоже помощничек!» – горевал Кроки.
Дверь его кабинки открылась.
«Иди спускай невесту вниз. Скоро стемнеет, и всем домой надо идти смотреть хоккей», – раздался голос.
«Мне не надо хоккей смотреть. Я тут посидеть могу», – ляпнул перепуганный кроль.
«А ну, выходи из своей будки и спускай невесту!» – не выдержала её мамаша.
Кроки вышел. Он медленно шёл посреди толпы, тряс ушами и судорожно думал. Гениальная идея мелькнула в его голове. Что было мочи во все легкие он заорал: «Кошка!»
Мыши начали разбегаться в разные стороны, а Кроки сиганул через окно и был таков.
Парлизан спешно покинул лес подальше от дурной славы, которую на него могло обрушить мышиное семейство. Благо, что все суслики на одну морду, а так бы не повезло несостоявшемуся падре.
Невеста осталась висеть под потолком ещё целую неделю. Ничего не помогло, даже ведьма Гончиха оказалась бессильна со своим полчищем бесов. Только после общего покаяния, принесённого семейством на исповеди, невесту нашли в постели с горячкой. После этого случая, мыши очень сильно уверовали в Создателя и стали регулярно посещать все молельные дома в округе.
Кроки решил завести себе кота, как лучшее оружие против мышей и им подобных. Любимым занятием кота было прыгать и играть с ушами Кроки.
Глава седьмая
Сватовство
«Как всё далеко», – произнёс Кроки, глядя из маленького окошка на весенний пейзаж.
«Что далеко?» – спросил ёж, помешивая на плите свой новый кулинарный шедевр.
«Всё далеко. Посмотри какое ясное небо сегодня. Ни единого облака. Иногда я смотрю на облака и мне кажется, что я так долго живу, что уже почти устал. Вот раньше я жил и ни о чем не думал. Пока в один из дней в мою голову не понятно зачем постучала одна мысль. Зачем я живу? С тех пор, всё потеряло прежнюю прелесть».
«Да. Много мыслей бродит по свету. Не каждую надо впускать в свою голову. Славное должно у меня получиться печенье», – отозвался ёж.
«Вот, скажи, ёж, тебе не одиноко? Весна пришла. Отовсюду свадьбы гуляют. А ты всё время один что-то месишь в своей кастрюле, а для кого?»
«Для себя. Теперь я всё делаю только для себя. Вот что я скажу тебе, Кроки, лучше быть одному, чем быть одному вдвоём».
«А я бы женился», – вздохнул кроль.
«Так женись! Чего тянешь?»
«Смелости не хватает».
«Для этого дела особо смелым быть не нужно. Мудрым быть обязательно. Ведь такую жену можно себе заиметь, что будет она тебе хуже ста чертей в квадрате».
«Одиночество хуже ста чертей».
«Был я мужем одной ежихи. Все ей наряды новые подавай и коктейли заморские очень любила. Терпел я поначалу, тешил себя надеждами, что всё наладится, она исправится. Но кривое ребро прямым не сделаешь, только сломаешь».
«Ну сам-то ты тоже не из сахара сделан», возразил кроль.
«Жить как вдовый при живой жене тоже не сахар», отозвался ёж.
«А я б всё равно женился на в меру порядочной, слегка образованной мадам. Слушай, Махпет, я по этому поводу навёл справки, Мария Гончиха открыла контору, где невесту можно подобрать со 100% совместимостью и гарантией семейного счастья», – поделился кроль с ежом.
