Дорога дракона

– Да, вспышки высокой магической активности могли быть и от группового применения заклинаний, – поддержал его Астас.

Хис взял паузу, прожигая военачальника взглядом, но тот сам был мастером таких приёмов, поэтому выдержал испытание. Триам же выжидающе смотрел на коллегу, предвкушая, как тот разнесёт дерзкого воина в пух и прах. Дор украдкой зевнул.

– Если есть риск вторжения, пусть и незначительный, мы должны к нему подготовиться, – заговорил разведчик, поняв, что его невербальные методы не дадут должного эффекта. – Мы должны иметь оружие, способное если не победить, то хотя бы остановить столь мощного врага. Для этого мы выводим проект «Чёрный дракон» на третий, испытательный этап.

– «Чёрный дракон»? – эхом повторил Астас, растерянно оглядывая присутствующих. – Но как? Почти все разработки Алехо были уничтожены огнём.

– Мы взяли их за основу, а остальное наши специалисты разработали с нуля, поэтому новый продукт сильно отличается от созданного Алехо. На этом месте я передам слово моей коллеге Лавуарон.

Та подняла одну бровь – то ли в недоумении, что разведчик перевёл стрелки на неё, то ли в возмущении, что он так долго не давал ей слова, и открыла принесённую папку:

– Проект «Чёрный дракон» был начат почти с нуля: уцелевшие записи Алехо нам не очень-то помогли. Тем не менее нам удалось разработать сыворотку, которая позволит улучшить не только боевые, но и биологические и даже магические качества любого дракона, – Лавуарон оглядела присутствующих, поймала их заинтересованные взгляды и, удовлетворённая этим, продолжила: – Лабораторные тесты прошли удачно, и мы хотим приступить к полевым испытаниям.

По интонации было понятно, что Лавуарон закончила мысль и ждёт ответных реплик, и Шу нашлась первой:

– Что это значит?

– Все разработки и тесты проводились в условиях лаборатории, в Центре, – с готовностью продолжила богиня. – Теперь нам важно спустить проект во всех смыслах с небес на землю. Мы уже подыскали и подготовили для него подходящую площадку, но к контролю эксперимента должны подключиться вы, ваше величество.

– Сначала расскажите, что будет входить в полевые испытания.

– Мы планируем тестировать сыворотку на живых драконах, – невозмутимо сообщила Лавуарон. – Исключительно на добровольной основе. Не буду утомлять вас деталями, скажу только, что это будут полноценные испытания на все виды взаимодействия с внешним миром, начиная от употребления пищи и заканчивая боевыми ситуациями. Поэтому мы и подключаем вас, ваше величество: вы должны полностью контролировать процесс. Вы сами назначите ответственного за испытания, он будет отчитываться лично вам. Мы хотим, чтобы наше с вами сотрудничество было максимально прозрачным.

– И максимально эффективным, – добавил Хис. – Вам нужно только назвать руководителя эксперимента…

Повисло молчание, дюжина глаз устремилась на королеву в ожидании. Она, как и положено коронованной особе, выдержала паузу, делая вид, что перебирает в уме различные кандидатуры. На самом деле Шу с первой секунды этого разговора знала, кого назначит следить за испытаниями.

– Может быть, Ас… – начал Триам, но королева перебила его.

– Отторанк! – и повернулась к Астасу, вопросительно подняв брови: – Хорошая кандидатура, не так ли?

Колдун слегка растерялся, но потом уловил во взоре королевы нечто ещё. Едва заметной тенью в нём скользнула просьба. Да, королева взглядом просила поддержать её. Астас кашлянул и пожал плечами:

– Что ж, выбор неплохой. Отторанк молод и амбициозен. Он как раз соответствует требова…

– Значит, решено! Отторанк, – Шу повернулась к военачальнику: – Господин главнокомандующий, у вас есть возражения или, может, вопросы по этой кандидатуре?

– По кандидатуре – нет, но по самому эксперименту – масса! – вступил в беседу Вергилий, обращаясь к разведчику. – Что если испытания пойдут не так, как вы задумывали? У Алехо тоже не всё вышло гладко. Не придётся ли нам потом сражаться с неведомым монстром?

Хис промолчал, и слово взяла Лавуарон.

– Мы учли все ошибки прошлого и при этом даже спрогнозировали некоторые наперёд. И нашли способ их устранить. Кроме того, мы создадим рычаг контроля, который позволит нам не просто управлять созданным существом, но и уничтожить его в случае необходимости, – невозмутимость Лавуарон граничила с самоуверенностью. – Важную роль в эксперименте будет играть подбор кандидатов, поэтому руководитель проекта должен подойти к этому со всей ответственностью.

– Тактика очень интересная: вы создали какой-то продукт, который предлагаете протестировать нам, но при этом ответственность за неудачу ложится на назначенного мной руководителя? – стальная холодность Шу столкнулась с невозмутимостью Лавуарон, и в воздухе как будто заискрило.

– Зато вы не сможете обвинить нас, что мы проворачиваем дела за вашей спиной, – держала удар богиня.

– Тогда у меня будет два вопроса, прежде чем я скажу своё окончательное слово, – Шу прошлась взглядом по каждому из лиг. – Первый: что будет с добровольцем, который не пройдёт испытания? И второй: когда проект подтвердит свою безопасность и эффективность, кто дальше будет контролировать «Чёрного дракона»? Кто будет отдавать ему приказы?

Боги переглянулись. Лавуарон демонстративно молчала, показывая, что политические решения вне её компетенции. Триам выразительно смотрел на Хиса, призывая того дать ответ, но разведчик ожидал активности от планировщика. Видимо, ему было важно, чтобы тот сам принял решение и добровольно взял на себя ответственность за него.

– А как бы тебе хотелось? – спас ситуацию Дор.

– Как бы хотелось мне? – Шу откинулась на спинку кресла, чувствуя, что перехватила инициативу разговора. – Ну, во-первых, мне бы хотелось сохранить за собой право принимать решения или оспаривать ваши. Уж коли вы собираетесь использовать моих подданных в опасном эксперименте, я хочу быть уверенной, что парни будут служить именно той цели, на которую подписались во время отбора. То есть защищать этот мир и, в частности, лиг от вторжения хобий. Во-вторых, мне бы хотелось прописать и документально заверить все уровни ответственности обеих сторон, чтобы никто, если эксперимент провалится или приведёт к негативным последствиям, не ушёл от наказания.

Триам покосился на разведчика, но тот сидел с непроницаемым выражением лица.

– И в-третьих, мне бы хотелось обезопасить свой народ, если эксперимент перестанет удовлетворять обозначенным требованиям, – завершила речь Шу.

– Поясните последний момент, – подал голос Хис.

– Я должна знать, что появление «Чёрного дракона» не скажется на биологической или социальной жизни других драконов. Что этот монстр не сожрёт всех тварей, оставив мой народ без еды, или не отберёт работу у воинов и колдунов. Я ставлю условие: данный проект будет одобрен мною лично и Королевским Советом лишь в том случае, если будет гарантирована безопасность остальным драконам. С вашими людьми разбирайтесь сами, это не моя компетенция.

– Мы всегда открыты для переговоров, ты же знаешь, – с укором вставил Триам.

– Да, только я не всегда успеваю к открытию…

– Насколько я понял из этого заявления, ваше величество, вам важно, чтобы были прописаны юридические нюансы? – Хис сделал движение рукой, и горящая в воздухе карта погасла. Разведчик забрал со стола свой прибор и положил в карман.

– Юридические и экономические нюансы, выгодные обеим сторонам, – уточнила королева. – И соглашение должно быть составлено юристами обеих сторон.

– Но в целом, вы не против проекта?

– Я должна изучить матчасть, убедиться, что не создам этим проектом проблем, которые придётся разгребать не только мне, но и моим потомкам.

– Тогда предварительную договорённость можно считать достигнутой. Лавуарон посвятит вас в матчасть, – произнёс Хис с ударением на последнем слове и поднялся. – По всем остальным вопросам можете обращаться к председателю Триаму. А я вынужден откланяться: у меня ещё несколько встреч.

Он вышел из-за стола, но на полпути к «людской» двери остановился и обернулся:

– Надеюсь, все здесь присутствующие понимают, что любая информация по проекту «Чёрный дракон» секретна и не подлежит разглашению?

Никто не ответил на этот вопрос, кроме Астаса, который кивнул и буркнул под нос: «Да, понимаем».

Когда за разведчиком закрылась дверь, Триам повернулся к Лавуарон всем корпусом:

– А теперь объясни-ка мне, почему вы воспользовались этой дверью!

Богиня смутилась, на её лице выступил лёгкий румянец:

– Мы прямиком из Центра. Здесь ближе, ты же знаешь…

Триам сдвинул брови, но ничего не сказал, а Дор расплылся в довольной улыбке.

Свидание

Шу неподвижно сидела в кресле и глядела на тёмный квадрат окна, за которым, как звёзды, поблескивали огни Москвы. Раскуренная сигарета в её руке давно погасла. Лицо королевы было непроницаемым, голубые глаза подёрнулись пеленой, губы беззвучно шевелились. Казалось, что она спит с открытыми глазами, но время от времени королева переводила взгляд на закрытую дверь соседней комнаты.

Когда раздался звонок домофона, Шу замерла, даже губы перестали двигаться. Потом она встала, неспеша положила потухшую сигарету в пепельницу и проследовала в прихожую.

– Ваше величество, карета подана, – раздался в динамике голос Вовки.

Шу не ответила, только нажала на кнопку, открывающую дверь. В динамике послышался скрип доводчика. Шу устало закрыла глаза, оперевшись рукой о стену, потом мотнула головой, стряхивая с себя оцепенение, и вернулась в гостиную. Часы на мобильнике показывали без двух минут девять. Шу убрала телефон в сумочку, оглядела своё отражение в окне: эффектная женщина в вечернем платье. Правда, похожа скорее на кинозвезду на красной дорожке, нежели на королеву. За последний год в ней поубавилось статности, присущей коронованным особам. Вместо неё стала проявляться домашность и женственная простота.

– Возраст, – вслух произнесла королева, а про себя добавила: – И любовь.

В дверь позвонили. Шу направилась в прихожую, по пути стараясь придать себе светскую холодность, но сегодня она плохо владела собой. Тревога, не отпускающая ни на минуту, усиливалась нарастающим отчаянием.

На пороге стоял Ермоленко – в дорогом чёрном костюме, ослепительно-белой сорочке. Его начищенные до блеска туфли могли бы соперничать с зеркалами. Шу захотелось послать его к чёрту и закрыть дверь: настоящий Вовка никогда бы так не вырядился. Конечно, он всегда старался соответствовать ситуации и статусу Шу, но сейчас он больше походил на жениха, а не на парня, который идёт на свидание. Ермоленко пришёл бы в элегантном блейзере спокойных оттенков и в брюках со стрелочками. Возможно, под блейзер была бы надета сорочка. И уж совершенно точно он бы не стал начищать туфли, как генерал на парад.

Королева коротко выдохнула, подавляя этот приступ отчаяния, и удивлённо подняла брови – ровно настолько, насколько положено удивляться высокопоставленным лицам:

– Мы идём в оперу?

– У меня была такая мысль, но её пришлось отложить по техническим причинам, – Вовка переступил порог квартиры и галантно поцеловал ей руку: – Вы очаровательны, ваше величество!

Шу сдержанно улыбнулась, вынула из шкафа в прихожей манто из горностая и замерла с ним, отсчитывая секунды. На шестой Вовка сообразил, что от него требуется, и помог королеве одеться. В лифте ехали молча. Шу равнодушно созерцала двери, ощущая, как Вовка рассматривает её – с любопытством, волнением и подозрительностью.

Во дворе стоял чёрный двухместный «Майбах». И хоть Вовка знал, что Шу любит дорогие машины, он никогда бы не приехал на такой.

– Автомобиль должен отражать характер водителя, – говорил он. – Люди любят прикрывать дорогими автомобилями свои дешёвые, пустые душонки.

Урок с манто был усвоен, и Ермоленко уже без говорящих пауз открыл дверцу, помогая королеве усесться в салон. Потом он обошёл «Майбах» спереди, постукивая по капоту пальцами, и сел за руль.

– Куда отправимся? – поинтересовалась Шу.

– Сюрприз! – Вовка завёл двигатель, и машина плавно тронулась.

Шу откинулась на спинку сиденья и, глядя в окно, старалась угадать, куда привезёт её спутник. От этого места во многом зависела тактика разведки. Королеве предстояло выяснить не только то, как незнакомец оказался один в один похож на её возлюбленного, но и то, куда делся настоящий Ермоленко. Ничего не подозревающий двойник смотрел на дорогу, не обращая внимания на пассажирку. Шу не тяготило это молчание, потому что она не знала, о чём говорить с этим парнем.

– Надеюсь, вам это не доставит неудобств, – вдруг сказал он, и, прежде чем Шу успела что-либо произнести, за окном всё слилось в единое чёрное полотно, которое через секунду взорвалось синеватыми ещё сумерками: здесь вечер только вступал в свои права. Город, который проплывал за окном, не был знаком королеве.

– Где мы? – по-настоящему удивилась она.

– Я решил, что лучший в Вене ресторан достоин того, чтобы в нём отужинала королева драконов, – сдерживая улыбку, сообщил Вовка.

В эту минуту он так походил на настоящего Ермоленко, что у Шу тревожно забилось сердце: а вдруг тот отстранённый тон и эти несвойственные ему слова и поступки – всего лишь искусная маскировка. Что если Вовка сбежал из плена и теперь играет незнакомца, чтобы не выдать себя? Шу почувствовала, как выступает румянец у неё на щеках – пора брать свои эмоции под контроль, а то так можно навредить не только спутнику, но и себе.

«Майбах» остановился у красивого старинного здания, в первом этаже которого находился ресторан «Винсент». Складывалось ощущение, что в нём ждали только королеву с её спутником: менеджер зала встретил их у дверей, помог раздеться гостье, проводил до столика, о чём-то разговаривая с Вовкой по-немецки. Услужливый официант принёс меню и помог выбрать вино. До сего момента Шу не знала, что Ермоленко так хорошо разбирается в винах, впрочем, подготовиться к подобному свиданию можно и по интернету. Когда, наконец, заказ был сделан и они за столиком остались одни, королева завела разговор, к которому готовилась целый день.

– Свидание в Вене… А вы умеете удивлять!

– Приятно слышать, потому что я был уверен, что вы привыкли к подобным поступкам мужчин, – Вовка смутился почти естественно. – Я боялся показаться неоригинальным.

– Раз уж у нас полноценное романтическое свидание, предлагаю перейти на ты, – Шу склонила на бок голову, оценивая реакцию спутника.

– Мне неловко так обращаться к королеве.

– Все драконы обращаются друг к другу на ты.

– Но я не дракон.

– Тем более! Боги стоят выше по иерархической лестнице, значит…

– Мне просто хочется выказывать вам уважение, – упрямился Вовка.

– Его можно выказывать и другими способами. А от «вы» веет официозом.

– Хорошо, – Ермоленко вздохнул. – Ты самая демократичная королева из всех, что я знал!

«При этом многие считают меня стервой», – подумала Шу, а вслух произнесла:

– А ты первый бог, который пригласил меня на свидание. Кстати, ты так и не представился…

Вовка ответил не сразу. Он вытянул губы в трубочку, опустил глаза и покачал головой, словно его уличили во лжи, а потом хитро взглянул на собеседницу:

– Можно я отвечу на этот вопрос чуть позже?

– Почему?

– Потому что кролики в цилиндре у меня закончились и больше удивлять тебя нечем, так что продлим интригу сегодняшнего вечера тем, что я останусь безымянным.

– Ладно, – Шу приняла правила игры. – Тогда расскажи, чем ты занимаешься.

– Я охотник. Истребляю тварей, которые пожирают человеческие души.

– То есть ты уничтожаешь моё пропитание.

– Получается, что так, – Вовка улыбнулся. – Но ты не бойся, умереть с голода я тебе не дам.

– Очень благородно!

Королева продолжала эту светскую малозначимую болтовню, а сама отслеживала и анализировала каждый взгляд и жест Вовки. С того момента, как они перешли на ты, глаза Ермоленко потеплели, словно он получил команду «вольно», однако скованность и отстранённость ещё оставались, и Шу не знала, как растопить этот лёд. У неё было странное чувство, что этот бог, который упорно не хотел называть своё имя, странным образом копирует Вовку: словно отражение в зеркале, перенимает его стиль общения, фразы, жесты, но при этом не вкладывает в них те чувства и эмоции, что вкладывал Ермоленко. Из-за этого королева никак не могла нащупать то слабое место, которое заставило бы противника раскрыться. Когда принесли заказ, она сделала первый, пробный, ход.

– Как же ты будешь есть? Боги ведь не употребляют людскую пищу!

– Не употребляют, чтобы экономить время. Мы управляем нашим телом силой мысли, и нам не нужна биологическая подпитка для этого.

– Кстати, давно хотела спросить, где вы берёте тела.

– Нам их выдают.

– Присылают по почте? – поддела Шу.

– Примерно так, да. Те дети, которых мы отбираем в резерв, выращиваются в определённых условиях, чтобы потом их тела были готовы принять столь мощную сущность, как наша.

– Ну, а если форс-мажор? Я слышала, что ангелы, если противник разрушает их биологическую оболочку, могут переселяться в любое другое тело.

– Не в любое. Тело среднестатистического человека не сможет выдержать ангела и пяти минут.

– А охотника?

– Такого, как я, тоже вряд ли. Начинающего – возможно, и то если охотник будет сидеть тихо и ждать, пока друзья доставят его на базу и переселят в подготовленное тело.

– Так интересно! – Шу даже вилку отложила. – Скажи, а в дракона ты можешь поселиться?

– Нет, вряд ли, – Вовка улыбнулся, но в глазах его сверкнули недобрые искорки. – Сущность дракона сильнее человеческой в сто тысяч раз…

– Прям уж в сто тысяч!

– Я, конечно, не замерял, это образно. Люди – это как блохи, а драконы – как огромная собака. Блохи могут доставлять ей массу неприятностей, но не убивают. Лиги же в данной аллегории играют роль людей. Да, мы крупнее собаки, но противостояние с ней опасно для нас. Если та агрессивно настроена, мы проиграем в схватке.

– То есть ты хочешь сказать, что изгнать сущность дракона из его тела богу не под силу?

– В полевых условиях – нет. В специальной лаборатории – да.

– Уф, у меня от сердца отлегло! – королева отмахнулась, но тут же притворно спохватилась: – Прости, если обидела. Я ведь не знаю, как у вас, богов, всё устроено. Возможно, вы ради конспирации переселяетесь из тела в тело…

– От кого нам прятаться? – усмехнулся Ермоленко. – Мы самые могущественные в этом мире. И у нас есть свои правила. Мы не можем вот так запросто вытряхивать из тел людские и драконьи души. Для этого нужна очень веская причина, когда речь идёт, например, о жизни и смерти.

– Ты имел в виду это переселение, когда говорил, что твоя жизнь кардинально поменялась?

– Давай не будем углубляться в личную жизнь друг друга.

– Да, конечно. Извини…

Разговор скомкался, и остаток вечера прошёл за болтовней об искусстве, оружии, автомобилях и даже о политике. Шу корила себя, что неосторожным словом заставила собеседника снова закрыться – как раз в ту минуту, когда он был близок к откровению и мог рассказать, что же случилось с её возлюбленным.

После ужина королева предложила своему спутнику пройтись по набережной Дуная. Ей хотелось снова создать ту доверительную обстановку, которая возникла в начале разговора в ресторане, и Шу пустила в ход всё своё обаяние, чтобы расположить собеседника к себе. Однако результата это не дало: Вовка по-прежнему оставался недоступным и от того ещё более притягательным. Раздосадовавшись, королева пустилась на отчаянный шаг.

– Мне уже пора домой, – сказала она, остановившись возле парапета. – А ты так и не сказал мне своё имя.

– Скажу его сейчас – и ты потеряешь ко мне интерес, – Вовка опустил глаза, и эта прямолинейность напомнила настоящего Ермоленко – каким он был, когда королева с ним только познакомилась. – А это значит, что второго свидания мне не видать.

Шу внимательно заглянула ему в глаза и увидела в них неуверенность и смятение, словно парень действительно пришёл на первое свидание с понравившейся девушкой. Бог не мог такого чувствовать. Они вообще иначе воспринимают отношения, и тем более отношения с существами из низшей расы. Поэтому королева была почти на сто процентов уверена: это волнение исходило от Вовки. Возможно, его душа не изъята, как рассказывал бог, а всего лишь заперта где-то внутри и подаёт возлюбленной сигналы бедствия.

– Не скрою: ты меня сильно заинтриговал. Но это не значит, что со мной можно играть, – Шу приняла строгий вид. – Если ты не уверен, что понравился мне на первом свидании, то откуда уверенность, что после второго я изменю своё мнение?

– Потому что я рассчитал тактику ровно на два свидания.

– Этим ты тоже меня заинтриговал, – королева повела плечом. – Хорошо, я согласна увидеться с тобой ещё раз, но при условии, что тогда ты назовёшь мне своё имя.

– Договорились.

Они вернулись к машине. Бог провёз свою спутницу по всему городу, чтобы показать ночную Вену, а потом вспышка – и «Майбах» снова оказался в Москве. Шу позволила Вовке проводить себя до квартиры. В лифте опять повисло молчание, но к нему добавилось странное ощущение доверительной близости, как будто эти двое только что пережили приятное приключение, о котором не хотелось никому рассказывать. Шу подошла к своей двери и обернулась. Вовка остановился близко от неё, глядя прямо в глаза.

– Значит, до завтра? – лукаво улыбнувшись, спросила она.

– Нет, до субботы, – серьёзно ответил он. – Я буду занят.

– Насчёт субботы я не очень уверена: обычно в эти дни меня посещают боги, перед которыми я должна отчитаться по различным статьям.

– Значит, я украду тебя, – эта полуулыбка одним уголком рта заставила сердце Шу биться сильнее. Вот он, её Вольдемар! И глаза такие тёплые, родные! И пальцы нежно сжимают её ладонь. Он здесь, с ней. Королева вдохнула полной грудью, потом приблизилась к нему и коснулась губами его губ. Никакого ответа – только ледяная, как у статуи, неподвижность. Шу отпрянула, встретилась с непониманием в глазах.

– Всего доброго, – она решительно вставила ключ в замок.

– Я… что-то не так сделал? – вдруг испугался Вовка.

– До субботы! – Шу улыбнулась и шагнула в квартиру, закрыв дверь перед его носом.

– Шу! Открой! – донеслось снаружи, но королева прижалась к двери спиной, уже не в силах сдерживать слёзы. Впрочем, если бы Вовка настаивал, она бы открыла, но он умолк, испарившись по своей божественной привычке.

Шу, как была в сапогах и манто, прошла в спальню и там упала на кровать, дав волю рыданиям. Тот единственный, с кем ей хотелось разделить свою жизнь и с кем до сей поры не удавалось побыть дольше трёх дней, теперь был порабощён богом, который пытался выжать максимум пользы из сложившейся ситуации. В то, что у бога бескорыстные намерения насчёт неё, Шу сильно сомневалась. Пока не поздно, пока сущность Вовки ещё теплится в его теле, необходимо его спасать, но хитрый бог так и не сказал ей имени, а значит, провести ритуал не удастся. Королева села на кровати и зашвырнула подушкой в окно. Через секунду туда же последовали вторая и третья. Шу хотелось разрушить до основания этот дом – место, в котором прошли несколько страстных и быстротечных ночей с Вовкой. И эти минуты счастья, так ярко всплывающие в памяти, только усиливали боль потери. Королева расстегнула «молнию» сапога, намереваясь швырнуть в окно и его, но в это время в сумочке ожил телефон, оповестив о принятом сообщении. Всё ещё кипя от злости и бессилия, Шу взглянула на дисплей: послание от Лисы. Дрожащими пальцами королева провела по сенсорному полю, открывая сообщение. Оно состояло всего из одного слова: Лоэнгрин. Губы Шу помимо её воли разъехались в улыбку.

– Теперь ты от меня не уйдёшь, подонок! – процедила она и набрала номер Женьки.

Тартанов долго не брал трубку, но королева была исполнена решимости и терпела до последнего. Наконец, раздался сонный и хриплый голос парня:

– Слушаю…

– Я узнала имя. Вы нужны мне оба послезавтра!

Амбрелла

Женька проснулся с ужасной головной болью, похожей на ту, что свалила его, когда спящая драконья сущность откликнулась на зов Вовкиной. От лежания на полу у него онемело плечо, и Тартанов несколько минут разминал его, чтобы вернуть руке чувствительность и подвижность. Потом с трудом вспомнил, где стоит экстракт от головной боли. Пара капель в чай – и о мигрени можно забыть.

Он вышел из комнаты с флакончиком в руках и увидел Максика. Вернее, сначала он вздрогнул, заметив возле печи рослого парня со светлыми волосами до плеч, но когда тот обернулся, Женька вспомнил, какой ритуал они вчера провели, но на всякий случай уточнил:

– Это ты?

– Чё не сказал, что будет так хреново? – голос у брата тоже изменился: вместо мальчишеского фальцета теперь звучал мужской тенор.