Под игом чудовищ. Возмездие

Поэтому тот объёмный и тяжеленный тюк, который он нёс, не доставлял буквально надувшемуся от гордости и предвкушения будущих почестей и привилегий мужчине неудобств. По-крайней мере, на первых порах. Всё-таки, как высказалась по этому поводу леди Рашель, когда голова их «носильщика» скрылась в люке под клеткой, «главное – позитивный настрой»!

Следом за Бормолини в люке скрылась и сама леди.

Его Величество изволили вздохнуть. Потому что неотступным назойливым дятлом стучал в голове вопрос: как?!

Как он дошёл до жизни такой?!

Как позволил втянуть себя в презренное и недостойное монарха дело?!

Неужели настолько потерял голову от необузданного и – надо признать! – всепоглощающего секса?! Почему повёлся на это тело, это прелестное, такое податливое и чутко реагирующее на его ласки, тело?! Манящее и дразнящее доступностью и реальностью воплощения всех его эротических фантазий? И ведь – оправдавшее все его самые смелые ожидания и чаяния! Ну так и что – неужели единым лишь сексом жив человек?!

Баран? Без сомненья.

Похотливый баран!

К тому же «починенный». Качественно!

Кто бы не повёлся в такой ситуации?! Кто не пошёл бы на поводу своего …я?!

И вот она, логичная и неизбежная, расплата: ему, законному королю, приходится позорно бежать, полагаясь на слепую удачу, прочь из страны и столицы. Каясь, скорбя, и зная, что законный путь на потерянный трон заказан: решение Конклава и Королевского суда очень даже легко примут, если уже не приняли, и заочно!

Но не оставаться же, и правда, здесь? Чтоб дать арестовать себя. Судить. Опозорить перед всем народом. И сжечь. На потеху этому самому народу, армии, и его бывшей.

Королеве.

Не повезло ему. Если б они с Маргарет додумались раньше до того, что может сделать, как повернёт ситуацию эта хитро…опая стерва – они бы уж точно: подстраховались! То есть – не оставили чёртовой Машине возможностей воссоздать эту сволочь.

Хотя, надо признать, хорош и он.

Незачем было так жестоко наказывать, и, тем более – пытать королеву.

Ведь она – королева! То есть – тоже помазанница Божья. И достойна если не суда – так просто удара меча, снесшего бы благородную голову с плеч!

И его Величество до сих пор испытывал ещё и муки совести – всё-таки, эта женщина, леди Наина, подарила ему наследников. И наследниц. И какое-то время – он помнил! – он был с ней абсолютно счастлив!..

Но за всё надо платить. Счастье не бывает бесконечным. И нужно признать: в том, что он охладел к королеве, имеется не только его вина. Проще всего сказать про сложившуюся ситуацию словами простолюдинов: надо было своему мужу чаще давать!!!

А то – «Я беспокоюсь за безопасность нашего малыша!», или «Голова болит!»…

Ладно, сделанного не воротишь.

А сейчас у него выбор прост: то ли бежать в подземелья лорда Хлодгара, не зная, что там, в глубине, и будет ли милостива госпожа Фортуна, позволив скрыться, или…

Или отдаться на милость суда Конклава. А вернее – на расправу супруге. Бывшей. Ясно давшей понять, что уж она-то на суд Конклава отнюдь не уповает!

А скушать «обработанных» грибочков, или что там будет их заменять – огурчики ли, помидорчики, или просто – хлебушек – что-то не… Потому что агония и муки явно будут длиться не один день. Отлично знает леди Наина, где храниться кофр со всеми снадобьями мамочки сира Вателя. И как пользоваться какими из них!

Колебания прервал обеспокоенный голос из-под пола:

– Милый! Ты идёшь?

– Иду, солнце моё! – он нажал клавишу на стене, и успел залезть в люк до того, как клетка перекрыла дном отверстие, скрыв, возможно, навсегда, его и его спутников от глаз людей. Его бывших подданных. Солдат и добропорядочных граждан Тарсии.

В которую ему теперь въезд заказан!

– Что значит – исчез?! – лорд Говард проявил неудовольствие лишь шевелением кустистых седых бровей, – Куда там можно исчезнуть? Ведь замок обыскан?!

– Совершенно верно, милорд Главнокомандующий, – генерал то бледнел, то краснел, и испарина покрывала его высокий лоб несмотря на солидный минус, стоявший сейчас в Штабной палатке. Но лорд Говард видел, что на самом-то деле лорд Жорес очень даже доволен сложившейся ситуацией: он, вроде как честно, выполняет приказ Главнокомандующего… И в то же время не поступается своей совестью, которая, надо отдать ей должное, оказалась на стороне того, кого генерал и правда – любил и уважал. Возможно, потому, что почти всё детство сира Вателя, не стесняясь, возился, и играл с ним. Даже непозволительно балуя, что отмечал и отец сира Вателя, его Величество сир Галевин.

Что лорда Говарда, если честно, не удивляло. Поскольку своих детей лорду Жоресу с его леди Дианой Господь не дал, а на манёврах да учениях в полях и лесах в основном «работал» как раз лорд Главнокомандующий, предоставив лорду Жоресу возможность часто, и длительное время, оставаться при казармах. И королевском замке.

– Ну так и – что?

– Я не мог и вообразить себе такую ситуацию, милорд, но его Величество и леди Маргарет – как в воду канули! Мы продолжаем искать!

– Вот это правильно. Продолжайте. Но для начала постройте-ка вы ваших людей, скажем, во внутреннем дворе замка, а затем мы с вами проведём смотр. Может, найдём кого лишнего. Того, кто не числится в вашей так называемой дивизии. А вот если не найдём…

Будем совместно искать дальше. Мои люди присоединятся к вашим. Однако!

Имейте в виду, лорд Жорес. Если наши люди ничего не найдут, скажем… к завтрашнему утру, на вас ляжет вся ответственность за неисполнение надлежащим образом моего приказа. Поскольку получится, что вы не осуществили арест преступников против святой Церкви, Королевства, и её Величества!

– Я… понимаю, милорд Главнокомандующий. Ответственности с себя за недосмотр я никоим образом не снимаю. И готов понести заслуженное наказание.

– Прекрасно. – хотя непонятно было, что в этом «прекрасного». Но лорд Жорес промолчал, а лорд Говард не объяснил, что именно он имеет в виду – то ли то, что произошёл «недогляд», то ли то, что лорд Жорес осознаёт и не складывает с себя ответственности, – В таком случае прошу вас приказать своим людям – всем до единого! – построиться во дворе. Затем мы с вами пройдём туда. И если никого не найдём, вам придётся проследовать в ваши комнаты, генерал, и не покидать их до моего распоряжения. С этой минуты вы – под домашним арестом!

– Слушаю, милорд! Есть, построить людей! А затем – под домашним арестом!

С видимым облегчением почти столь же седой, как и сам Главнокомандующий, генерал чётко развернулся, и строевым шагом вышел в сопровождении выделенных для этого четырёх солдат. Не гвардейцев – поскольку всю личную гвардию, столь опрометчиво посланную его Величеством в погоню за королевой, попросту перебили.

Когда за вышедшими закрылся полог палатки, лорд Говард подумал, что если солдаты генерала сами не обнаружат двух «новичков», искать в Эксельсиоре двух беглецов можно хоть до второго пришествия. Потому что если бы кто и мог здесь, в этом проклятом замке хоть что-то найти, так это – чёртов бывший королевский узник. Лорд Юркисс. Сейчас при полном попустительстве этого самого лорда Жореса, изменивший внешность, так, что и не узнать. И благополучно «сделавший ноги». Растворяясь, как он сам часто любил говаривать, «во мгле преданий». Чёртов дядя. Как нужна была бы сейчас его помощь!..

У входного проёма осторожно покашляли.

– Войдите, кто там!

В щель весьма робко – очевидно понял по тону, что с лордом Главнокомандующим сейчас шутки плохи, поскольку выполнить приказ Конклава и её Величества не удалось, протиснулся лорд Фрум, личный ординарец лорда Говарда:

– Позволите, милорд Главнокомандующий?

– Конечно, лейтенант! Ведь вы без дела не стали бы меня беспокоить! Ну, что там?

– Да вот, милорд, письмо!

– Письмо?

– Да, сэр. Но… Попало оно к нам несколько странным образом.

– Вот как? И каким же?

– Рядовой Армавир стоял на посту в карауле. Вон там, возле вон того леска. – ординарец махнул рукой в достаточно неопределённом направлении, поскольку лес был, объективно говоря, практически со всех сторон Эксельсиора, – И оттуда к нему подошёл старичок. Такой, довольно бодренький, и с огромной седой бородой. Часовой приказал ему убираться. А старичок спросил: «А что? Я похож на ящерицу?» – и так мерзенько захихикал. А часовой сказал, что он похож на идиота, пытающегося пролезть на охраняемую им территорию. И что он его всё равно не пустит, чем бы тот не торговал! А старичок перестал смеяться, и уже серьёзно спросил: «Лорд Говард здесь, в лагере?» Часовой ответил, что это не его дело, и шёл бы он … э-э… лесом! А старичок сказал: «Пойду, конечно. Но если хочешь, чтоб вы все тут, на охраняемой таким как ты идиотом, территории, остались живы, предай вот эту записку ему. И скажи, что это – весточка от его любимого дяди. Он поймёт!» А записку он просто кинул на снег, к ногам часового. После чего как ни в чём не бывало развернулся, и скрылся в лесу. А спустя какое-то время до часового донёсся стук копыт. Ну, бумагу он подобрал, конечно… А тут как раз смена караула, и рядовой пришёл к своему сержанту с этой самой бумагой. Поскольку жить очень хочет. А вот читать не умеет. Как и его сержант. Но тот парень с головой, вот и позвал сержанта Кроуфорда. А тот – лейтенанта Нансена. А уж тот – меня. Посчитав, что раз уж это письмо адресовано вам, милорд, и речь идёт о жизни или смерти, я и должен его…

– Ну-ка! – лорд Главнокомандующий, уставший от несколько занудных, хоть и педантичных, как он всегда и приказывал, пояснений, протянул руку, почти вырвав письмо, которое всё это время несколько робко, словно оно и правда – могло укусить его, держал в вытянутой руке лейтенант, прервав пусть подробную, но не слишком вразумительную речь.

Письмо оказалось свёрнуто трубочкой, и сильно измято и подмочено. Что было не удивительно. Поскольку оно попало на снег. Расправив бумагу, лорд Говард прочёл на лицевой стороне конверта: «Лорду Главнокомандующему. Лично.»

Лорд Говард позволил губам чуть раздвинуться в улыбке, и чуть заметно покивал головой: точно! Почерк любимого дяди. Глаза у того на затылке, что ли?! Каким местом он почуял, что возникла нужда в его консультации? Ну, или, проще говоря – помощи!

Внутри конверта оказался всего один листок. С двумя фразами:

«Сержант Вассерман знает, как попасть в зал с реактором. Аварийный выход – под соответствующей надписью.»

Лорд Говард, внутренне посмеиваясь, а внешне – с непроницаемо суровым выражением лица сложил письмо и сунул в карман. Повернулся к лейтенанту:

– Передайте мой приказ командующим полками: как только мы с лордом Жоресом закончим смотр его подразделения, всем нашим войскам свернуть палатки, и входить прямо через ворота. Расквартировываться в замке. Ночевать нам так и так предстоит в нём. Кроме того, сообщите всем офицерам, что и Штаб тоже переносится в Эксельсиор. Размещение милордов полковников и лорда Адмирала – на их собственное усмотрение. В свободных комнатах, или тех, что им понравятся. А людей лорда Жореса можно переместить и в другие места.– лорд Говард не уточнил какие, но по тону можно было догадаться, что уж точно – не в самые лучшие и удобные, – Я тоже направляюсь внутрь. После смотра буду в зале, где мы уже проводили Штабное совещание. Пришлите мне прямо туда отделение крепких и сообразительных лучников.

Они мне понадобятся прямо сейчас!

Когда последний лучик света, проникавший через люк под клеткой, исчез, сир Ватель почувствовал настоящий страх.

Что, если они не смогут открыть чёртов «выход»?! И навсегда застрянут в зале с басовито гудящей махиной, которую лорд Юркисс назвал «реактором»? А как сдвигать клетку изнутри, никто ведь не знает! И, похоже, это просто невозможно!

А что будет, если «выйти» не удастся, а их тут попросту не найдут?

Припасов, которые они захватили с собой, хватит в лучшем случае на неделю. А воды – на десять дней. Поскольку зимой жажда почти не ощущается. Но если они, вот именно – застрянут в этом зале, можно и просто замёрзнуть! Поскольку тут не выше плюс десяти градусов!

Спустившись на каменный пол, его Величество, частично успокоенный тем, что света потолочные плафоны давали вполне достаточно, застал почти мистическую картину. Сбоку от пустого и гладкого пространства, расположенного под горящей зелёным светом надписью «Exit», стоял в напряжённой позе и с приоткрытым ртом сержант Бормолини, сгрузивший, правда, добро, что он нёс до этого, на пол. Но пялился во все глаза сержант вовсе не на это самое пустое пространство стены. А на леди Рашель. Она стояла в глубоком раздумье перед самим предположительным проёмом выхода, подбоченившаяся и насупившаяся. Складывалось впечатление, что вот сейчас она, подобно древним Колдуньям или ведьмам, возденет руки к небесам. И прикажет стене: «Разверзнись!»

Но сир Ватель, сглотнув, и приведя чувства снова в относительный порядок, решил пока не мешать ей, и не задавать глупых или отвлекающих вопросов – в том, что касалось аналитики и логики, он целиком теперь полагался на её ум. Поскольку прекрасно понимал, кто у них главный мыслитель. Поэтому его Величество просто тихо встало рядом с сержантом.

Через пять минут леди Рашель, периодически менявшая позы, оторвала кулак от подбородка, а руку от бока, и вздохнула:

– Ничего не надумала. Придётся просто хлопать везде, и нажимать!

Хлопанье, вначале осторожное, а затем и умеренное, а затем и такое, что только чудом не отбили кулаки, ничего не дало. Как и нажимание. Леди Маргарет – его Величество готов был поспорить, что не ослышался! – выматерилась вполголоса.

Как ни странно, наступившую тишину нарушил тихий и вежливый голос сержанта:

– Ваше Величество! Миледи! Позволите?

– Ну, что там у вас, сержант?

– Вы ведь выход пытаетесь открыть?

– Да. – леди Маргарет, когда хотела, выглядела почище любой гюрзы. Но сержант не испугался:

– А я вот вспомнил кое-что. Из детства.

– Да? И какое оно может иметь отношение к нашей ситуации?

– Прямое, миледи. Мне мама часто рассказывала на ночь сказки. Одна сказка называлась Хозяин Кольца. Там рассказывалось точь-в-точь про такую же ситуацию. Как отряд тех, кто боролся с тёмным Властелином, пытался открыть вход в заколдованное подземелье. Кажется, владения гномов. Ну, они смогли.

– Вот как? И как же они это сделали?

– Они прочли вслух заклинание, миледи! Волшебное!

Как ни странно, леди Маргарет хлопнула себя по лбу – в тихом гуле реактора этот звук буквально ударил по ушам и нервам:

– Чёрт возьми! Точно! Только сказка называется «Волшебное кольцо»! Заклинание было. Но… Да, будь оно трижды неладно – у Предтеч и не такое возможно. Просто называется такое воздействие не «заклинание», а – «голосовое управление».

Сир Ватель насупился:

– И – что? Ты хочешь попробовать угадать это слово?

– А что? У нас есть выбор? Вот уж не стыдно мне перепробовать всё то, что может привести к нашему спасению! Отодвиньтесь-ка!

Она снова встала напротив проёма. Громко и внятно произнесла:

– Открыть дверь!

В глубине горы что-то щёлкнуло. Медленно и словно торжественно по центру проёма возникла вначале волосяная, но с каждой секундой расширяющаяся вертикальная щель. Странно – но эта дверь не открывалась, а сдвигалась – в стороны.

Меньше чем через минуту две створки разошлись настолько, что в глубину находящегося за ними пространства уже можно было пройти. Сир Ватель, до этого стоявший прямо за спиной леди Маргарет, ещё в самом начале процесса открывания вышел вперёд: мало ли! Выскочит ещё кто-нибудь смертоносный! Тот же медведь…

К счастью, никто из тускло освещённого и показавшегося светло-серым коридора, оказавшегося там, за створками, не выскочил. И вскоре дверной проём оказался раздвинут на всю свою ширину: три фута.

Однако тут же выяснилось и то, что если они хотят спастись, мешкать нельзя: проём вдруг начал точно так же неторопливо закрываться!

– Быстрее! Не поручусь, что во второй раз чёртово «заклинание» сработает! – леди Рашель первой подала пример, схватив из кучи их припасов и вещей то, что лежало сверху, и метнулась вовнутрь. Сир Ватель и сержант поспешили последовать примеру, похватав впопыхах и как попало то, что ещё оставалось лежать перед дверью.

И только когда они оказались по другую сторону, и дверь благополучно закрылась, снова щёлкнув какими-то механизмами в глубине скалы, сир Ватель решил прокомментировать:

– Сержант! Хвалю за сообразительность! И поздравляю! Вы только что получили внеочередное воинское звание. Вы теперь – лейтенант. И за заслуги перед Отечеством и его Величеством удостаиваетесь пожизненного дворянства. И даже собственного герба.

– Служу его Величеству! И Тарсии. А у меня и правда будет – собственный герб?!

– Да, лейтенант. Но придумать его вам придётся позже.

А сейчас продолжайте помогать нам всем спасаться!

Кольчуги отряда менталистов-диверсантов разумеется не спасли их от бронебойных наконечников стрел лучших стрелков Тарсии.

Так что когда с методичным и цинично-жестоким избиением было покончено, лорд Дилени первым подошёл туда, где теперь вместо шедшего чётким строем отряда лежали беспорядочно наваленные трупы. Некоторые тела, впрочем, ещё подавали признаки жизни. К наиболее «живому», уже отползшему довольно далеко от тел сотоварищей по направлению к спасительной чаще тайги, лорд и направился.

Менталист старался, сжав зубы так, что они скрипели, убраться от места избиения, и явно хотел попытаться ползком скрыться – для начала в придорожные кусты. Однако на снегу это у него плохо получалось: руки проскальзывали, и тело за каждое подтягивание продвигалось вперёд не больше, чем на дюйм-другой. А-а, понятно: перебит позвоночник, и работают только руки.

Лорд Дилени остановился в двух шагах – мало ли! Теперь он мог тело и лицо – вернее всё же – затылок! – диверсанта рассмотреть получше.

Кольчуга. Отличного плетения, лёгкая и удобная. Прикрывающая торс ниже паха. Похоже, в ближнем бою такая прекрасно защитит от удара меча или секиры. Штаны. Шерстяные. А снизу – их даже видно – проступают! – тёплые подштанники. Возможно, и не одни. Отличные унты. Под кольчугой – шерстяной свитер. Наверняка под ним есть и льняная нижняя рубаха. На голове – шапка. Не шлем, как у бойцов армии Тарсии, а – ушанка. Белая. (Ну правильно: они же – диверсанты! То есть не вступают в открытый бой, а «коварно» разят из-за угла!)

Когда тень от лорда Дилени упала на ползущего, он замер. Затем развернулся к подошедшему. В руке полковник увидел блеснувшее лезвие кинжала.

Но кинуть оружие раненный не успел. Лорд быстро опустился рядом, на колено, и вырвал кинжал из ослабевших рук. Ему даже не пришлось прикладывать особых усилий – нож еле держался там. Лорд хмыкнул: вот оно в чём дело! На пострадавшем не было тёплых варежек, поэтому, очевидно, и не смог перерезать себе горло…

Голова лежавшего метнулась к ноге Дилени, и торчащие изо рта клыки попытались цапнуть лорда за икру. Лорд ногу убрал. Подумал, глядя в горящие ненавистью глаза. Лицо, можно сказать, типичного менталиста. Чешуя, вертикальные зрачки огромных глаз, четыре клыка, и более мелкие острые зубы. Сейчас оскаленные.

Лорд Дилени поднялся на ноги. Отошёл на пару шагов, сделал жест леди Еве и лорду Борису. Пока те преодолевали разделявшие их сто шагов, внимательней рассмотрел кинжал. Нет, всё верно: ему не показалось.

Обычный кинжал. Точно такой же, как его собственный. Да и как может быть иначе, если у рукоятки, на лезвии, стоит клеймо оружейных мастерских Дробанта. Значит…

Значит, кто-то очень даже запросто снабдил проклятых тварей точно такой же экипировкой и оружием, что использовались в армии Тарсии. Вероятно, просто позаимствовав всё это с региональных складов при крепостях. Ну, или прямо из Арсенала в столице.

А вот это интересно.

Поскольку выяснить, кто и когда приказал подготовить, и забрал партию в пятьдесят кольчуг, пятьдесят луков, и сто метательных кинжалов, будет, скорее всего, нетрудно.

Леди Ева, подойдя, проворчала:

– А хорошо стреляют ребята лорда Бориса. Сознания большинства диверсантов уже отключились, или затуманены. Минут через пять все раненные умрут.

– Понятно. Что – с этим? Что-нибудь можешь прочесть из его воспоминаний? Мне очень нужно знать, откуда у них наши армейские кинжалы. – он подбросил кинжал на руке, затем передал рукояткой вперёд леди Еве. Та взяла, скорее, чтоб ощутить вес, но на само оружие даже не взглянула: очевидно, ей было достаточно картины, запечатлевшейся в мозгу полковника, – Луки. Стрелы. Мечи. И кольчуги.

– Поняла. Минуту. – она нахмурилась. Брови вдруг вскинулись, – О-о, а это интересно! Ты прав на все сто! Нам повезло, можно сказать, с ним. – она небрежно махнула ручкой, – Вижу, что он был в числе десяти менталистов, которые всё это как раз и забирали со склада. Под Дробантом. Так. М-м… Договаривался их командир. Но от него сейчас толку мало – вон он лежит, со стрелой в черепе. А вот то, как этот командир передаёт какому-то офицеру интендантской службы – по отличному материалу камзола узнала! – мешочек – виновата, здоровенный мешок! – с золотом, он видел чётко.

– Проклятье. Продали нас, значит. Ладно, с этим понятно. А что – с лицом?

– Лицо офицера видно плохо. Поскольку ночь, дождь, и облака закрывают звёзды. Но погоди… – она прикусила губы. Прикрыла глаза, – Есть! Видела лицо. Мельком, и его глазами. Закрой-ка твои, и постарайся расслабиться – попытаюсь показать и тебе!

– Тогда уж и мне! – лорд Борис, до этого молчавший, вдруг проявил признаки живейшей заинтересованности.

– Ладно, попробую. Только встаньте сюда, рядом. Ну, закрывайте.

Лорд Дилени был готов, поскольку уже имел представление, как леди Ева может «показать» ему то, что творил с ней чёрный Властелин. Или то, что видел лорд Айвен.

Но одно дело – когда что-то происходило с ней самой, или благополучно здравствующим лордом Айвеном, а другое – когда она пытается выудить картины из памяти агонизирующего сейчас у их ног, и явно не слишком расположенного к «сотрудничеству», существа. Да и «расслабляться» рядом с пятьюдесятью трупами, или подвывающими и стонущими умирающими, было не совсем сподручно…

Однако картина возникла.

Вот его зрение в чаще леса Ривендол, рядом с Дробантом – как не узнать гигантские трёхсотлетние платаны, растущие только там… Вот и полузаброшенная сельская дорога – похоже, ведшая до этого в один из сейчас вырезанных тварями лорда Хлодгара, посадов. Осень, потому что на дороге стоит телега, оставившая глубокие колеи – из-за того, что полотно размыло сильным, и продолжающим идти и сейчас, ливнем. В поле зрения попадают руки-лапы – он, похоже, их хозяин! И он движется вперёд, к телеге. К ней же подбираются, пригибаясь, ещё девять чёрных фигур – менталисты-диверсанты! Освещаемые лишь кратковременными очень далёкими вспышками – молнии! А вот грома почти не слышно за мерным шумом капель, бьющих по хвое и листве.

Но вот чёрные фигуры и у самой телеги – лошадь, что у неё запряжена, начинает нервно вскидывать голову, топтаться на месте, всхрапывать, и даже пытается сбежать, но – остановлена чьим-то окриком, и натянутыми вожжами. В голове менталиста, чьими глазами лорд Дилени сейчас видит происходящее – словно взрыв! Заставляющий ноги словно прирасти к земле, а телу дающий приказ прекратить движение вперёд. А, это их начальник приказывает ближе не подходить! Всё верно: им сейчас шум от заржавшей бы от испуга лошади вовсе ни к чему!

Сам начальник уходит чуть вперёд, к вознице. Тот слезает с облучка, идёт навстречу. Слышен тихий разговор, голоса хриплые, словно собеседники простыли. Ага, вот и условный сигнал – снова мысленный. Поодиночке они с напарниками далеко обходят телегу, и подходят к ней сзади. И забирают имеющиеся там армейские ранцы – надо же! Предатель позаботился всё «договорённое» уже и упаковать: в стандартные же вещмешки! Десять мешков, плюс десять луков и десять полных колчанов – десять сразу отошедших прочь от телеги. Но менталист-акцептор его зрения и слуха ещё и оглядывается: в этот момент видит и передачу мешка: тот так тяжёл, что принимающий вынужден брать его обеими руками. Но вот…

Точно – в отсвете молнии мелькнуло и его лицо!

Ни огромная, явно накладная, борода, ни низко надвинутая шапка, ни изменённый голос теперь не обманывают лорда Дилени. А, оказывается, и не только его!

– Лорд Онаро! – возглас принадлежит лорду Борису.

Картинка мгновенно пропадает. Вместо неё слышится сердитый голос леди Евы:

– Милорд Борис! В следующий раз попрошу вас удержаться от комментариев! Вы сбили мне концентрацию! И всё пропало. Чёрт! И теперь уж ничего не вернуть – наш «передающий» мёртв – в том числе и из-за моих стараний!

Возникшее напряжённое молчание прерывает сердитый возглас лорда Бориса: