Дом Иова. Пьесы для чтения

Смех повторяется. Теперь он звучит где-то совсем рядом. Уза прячет тетрадь и озирается по сторонам, готовый к отпору.

В озарившем правый угол сцены красном сиянии, появляется фигура Архистратига Михаила. Рядом с ним – Ангел – секретарь. Небольшая пауза.

(Несколько обескуражен, хмуро). А, это ты… Подслушивать нехорошо, начальник воинств.

Михаил (проходя и осматриваясь): В этом нет надобности. Потому что всё, что ты можешь сказать, давно и хорошо известно. (Останавливаясь возле камня, на котором сидел Иов). К тому же ты так громко кричал, что тебя, наверное, было слышно даже в преисподней. (Любезно). Я бы настоятельно рекомендовал тебе все же быть в следующий раз намного сдержаннее.

Ищущий (криво улыбаясь): От полноты сердца глаголят уста, начальник. (Остановившись по другую сторону камня). Надеюсь, ты здесь не для того, чтобы обучать меня хорошим манерам?

Михаил: Это было бы пустой тратой времени. (Кивая на дом Иова). Его дом?

Ищущий: Он самый…

Михаил бесстрастно разглядывает дом. Пауза.

А ведь я как чувствовал, что ты примчишься сразу, как только узнаешь о моей победе! (Вкрадчиво). Сделай такое одолжение, архистратиг. Соблаговоли поскорее доложить обо мне Всевышнему… Сам видишь – пьеса сыграна!

Михаил (продолжая смотреть на дом, негромко): Если хочешь знать мое мнение, то мне почему-то кажется, что она еще только начинается.

Ищущий: Да, что ты, архистратиг!.. Похоже, у тебя сегодня хорошее настроение? (Смеется). Позвать Всемогущего на суд, потребовать у Него отчёта, – какое там начинается! Говорю тебе – сыграна! (Потирая руки). Иов повержен, и занавес вот-вот должен опуститься. (Посмеиваясь). Мне даже кажется, что я уже слышу его шелест… (Задрав голову, смотрит вверх, словно, в самом деле, ожидая, что оттуда вот-вот появится падающий занавес). Ничего не слышишь?

Михаил: Не хотелось бы тебя огорчать, господин реформатор, но что касается меня, то я слышу шум занавеса, который только что подняли. (Доставая карточную колоду). Впрочем, думай, как хочешь… Не желаешь?

Ищущий: Карты? (Укоризненно). Помилуй, архистратиг….

Михаил: Как знаешь. (Тасует колоду, затем убирает её). Так ты говоришь: позвал на суд? Потребовал отчёта?

Ищущий: В точности всё так, как я предвидел. Стоило беде постучаться в его дверь, как он и думать забыл о своём Благодетеле. (Снисходительно). Впрочем, так поступил бы на его месте любой из этих двуногих. Что еще можно ждать от служащих за награду?

Михаил: Будь справедлив хотя бы немного. Ты преследовал его целый год.

Ищущий: Да хоть бы и всю жизнь, архистратиг!.. Неужели же ты думаешь, что твёрдость праведника измеряется неделями? А стойкость добродетели – днями? Что ты, начальник!.. Не поколеблется праведник в праведности своей и добродетельный не уступит своей добродетели, пусть даже сам Всевышний потребует, чтобы они отступились! (Желчно). Жаль, очень жаль, не часто доводилось мне встретить такую твёрдость среди людей.

Во время этой реплики Михаил делает знак Ангелу и тот сразу же подвигает к нему возникшее из мрака кресло. То же самое немедленно делает и Ищущий. Уза ставит позади него кресло, и он садится почти одновременно с Михаилом. Короткая пауза.

Михаил (задумчиво): Так ты полагаешь, что Всевышний над добродетелью не властен?.. Любопытно.

Ищущий (уклончиво): А как же ты прикажешь властвовать над добродетелью Тому, Кто Сам – добродетель, начальник? Тут надо быть очень осторожным, чтобы не попасть впросак.

Михаил (вновь доставая карточную колоду): А тот, кто служит за награду, по-твоему, далёк от праведности? Я ведь правильно тебя понял?

Ищущий: Невозможно одновременно поклоняться и тому, и другому, архистратиг. Спроси, кого хочешь… (Не оборачиваясь, щелкает в воздухе пальцами). Эй, ты где?..

Уза немедленно появляется за его спиной.

(Не оборачиваясь, Узе, мягко). Не напомнишь ли нам, дружок, – какая награда полагается добродетельному за его добродетель?.. Помнишь?

Уза (заметно волнуясь): Как сказано в одной располагающей к доверию книге, повелитель, наградой за добродетель, стало быть, всегда была, есть и будет сама она.

Ищущий (разведя руками): Что и требовалось доказать! (С торжеством смотрит на Михаила).

Михаил (тасуя колоду, негромко): Однако и любопытные книги вы читаете, господа… А может, всё-таки сыграем?

Ищущий: Ах, архистратиг!.. Ну, разве что для интереса. (Поспешно). Но только каждый своими… Было бы крайне неосмотрительно брать в руки чужие карты. (Делает знак и немедленно Уза вкладывает в его поднятую руку колоду карт).

Михаил: Согласен. Пусть каждый играет своими.

Пауза. Игроки заняты своими картами.

(Раскладывая карты, задумчиво, почти про себя). Интересно все-таки было бы узнать, не говорится ли что-нибудь в вашей книге о том, что и порок, по примеру добродетели, не должен требовать для себя наказания, будучи, так сказать, сам себе наказанием? (Посмеиваясь, тасует карты).

Ищущий (тасуя карты, вполголоса передразнивая Михаила): Хо-хо-хо…

Михаил: Ведь тогда отпала бы и нужда в Творце, и всё на свете просто шло бы и шло своим естественным чередом, ни о чем особенно не заботясь. Добродетель бы себя награждала, порок бы наказывал, – да, ведь, пожалуй, тогда и в голову бы никому не пришло отличать одно от другого!.. (Бросая первую карту на камень). Боюсь, эта карта тебе не понравится. Она называется «Человек».

Ищущий (посмеиваясь): Какая же у тебя слабая карта, архистратиг! Она так же слаба, как и твоя скучная ирония… Смотри, я бью её первой попавшейся под руку. (Швыряет на камень карту). Этот порок носит имя «Жадность». Он сожрёт твоего «Человека» изнутри и не оставит от него ничего… Впрочем, нет! Погоди! Пожалуй, я побью его так, что тебе не захочется даже вспоминать о нём! (Швыряет одну за другой карты). Вот «Лень». Вот «Гнев». Вот «Ложь». Вот «Лицемерие». «Кровожадность». «Предательство». «Жестокость». «Похоть»… Что скажешь? Твоя карта бита, архистратиг.

Михаил: Не торопись. (Одну за другой кладёт на камень четыре карты). «Мужество». «Смирение». «Надежда». «Вера».

Ищущий: Джентльменский набор святого!.. В таком случае, позволю себе подбросить тебе вот это. (Швыряет карты). «Глупость»! «Гордость»! «Себялюбие»! «Тщеславие»!.. Он мёртв, архистратиг!

Михаил: Вернее, мог бы быть мертвым, если бы не это. (Не спеша кладёт на камень карту). «Милосердие Божие». Сожалею, но против этой карты тебе не устоять.

Ищущий (ворчливо, роясь в колоде): С какой это стати Крепкому быть милосердным к какому-то прямоходящему млекопитающему?.. Впрочем, изволь. Вот «Сомнение». А вот «Вина». А вот и «Отчаянье»… Это те самые камни, из-под которых ему не выбраться.

Михаил не спеша кладёт на камень карту.

(Изумлен). Как! Ещё одно «Милосердие»? Да ты просто жулик, архистратиг! Откуда взяться ещё одному?

Михаил: Оно безгранично, Правдолюбец. Я же сказал, против этой карты тебе не устоять.

Ищущий: Правильнее было бы сказать: «против этих карт». Я подозреваю, что у тебя набиты ими все карманы! (Швыряет на камень карту). А что ты скажешь об этом?.. «Смерть»! За эту границу не шагнёт даже Его милосердие!

Михаил молча кладёт на камень карту.

(Искренне изумлён). Ещё одно?.. Как прикажешь это понимать?

Михаил: Тут нет никаких загадок. Пока Всемогущий в своём милосердии помнит о человеке – тот жив и смерть не имеет над ним ни власти, ни прав.

Ищущий (бросая карты на камень): Ну, знаешь!.. Извини, но я так не играю! (Некоторое время сидит, отвернувшись, затем вновь поворачивается к Михаилу). В конце концов, надо же соблюдать хоть какую-то дистанцию, архистратиг! Кто настолько глуп, чтобы спутать ту вечную пьесу, которую играют на небесных подмостках, с тем безвкусным водевилем, который разыгрывает на земле человек?.. Ну, подумай сам, архистратиг!

Михаил: Боюсь, что разница между Небом и Землей все же не так велика, как это тебе кажется. (Поднимается с кресла).

Ангел-секретарь немедленно подхватывает кресло и убирает его.

Разве тебе самому это не приходило в голову, когда ты гнал и преследовал Иова?

Ищущий (удивлен): Мне? (Продолжая сидеть): Побойся Бога, архистратиг!.. Да, что же еще здесь можно было найти, кроме уязвлённой гордости и застарелой обиды?.. Слава Всевышнему, что всё это уже в прошлом.

Михаил (любезно): Я бы на твоем месте не торопился. Вечность любит сюрпризы.

Ищущий: Но ведь не до такой же степени, архистратиг!.. (Поднимаясь с кресла, дружелюбно). Знаешь, все эти пьесы так похожи друг на друга, как будто их писал один провинциальный автор! Надо обладать большой фантазией, чтобы думать, что они могут заинтересовать Вечность.

Уза торопливо подхватывает и убирает кресло.

Доложишь обо мне?

Михаил (с вежливым полупоклоном): Конечно. И притом немедленно. Как только для этого представится подходящий повод.

Небольшая пауза Ангел-секретарь чуть слышно хихикает. Кажется, до Ищущего начинает доходить смысл сказанного.

Ищущий (медленно подходя к архистратигу, тихо): Как это прикажешь понимать, начальник воинств?

Михаил: Мне кажется, что ты бы и сам мог легко догадаться… (Удивлен). Как? Или я ослышался? Разве добродетель не всегда должна оставаться наградой для самой себя?.. Надеюсь, что я правильно цитирую эту вашу книгу? Или там говорится не об этом?

Ищущий подавлен. Короткая пауза. Ангел-секретарь хихикает уже открыто. Короткая пауза.

(Удивлён). Да, что с тобой, реформатор?.. Твой противник повержен, справедливость торжествует – какую ещё ты ждёшь награду?.. Согласись, что это было бы, во всяком случае, не совсем последовательно.

Ангел-секретарь громко хихикает.

Ищущий (Ангелу): Сгинь!.. (Кричит). Сгинь! (Михаилу, хрипло). А как же наш договор, архистратиг?

Михаил: Ты можешь быть совершенно уверен, что его никто не нарушал. В сердце Всемогущего нет раздражения против Иова. Он по-прежнему угоден Ему, а мне так почему то даже кажется, что еще больше, чем прежде. (Усмехаясь). Я ведь сказал тебе: пьеса продолжается! (Обернувшись, смотрит в сторону дома Иова).

Ищущий (раздавлен): Неужели?.. (Какое-то время смотрит вместе с Михаилом на дом Иова, хрипло). С каких это, интересно, пор Всемогущий перестал карать за преступления?

Михаил молчит.

Или ты еще обрадуешь меня тем, что Он собирается посетить это ничтожество, чтобы выслушать его упрёки и причитанья?.. Вот уж был бы прекрасный подарок для всех этих болтунов и лентяев, которые только и умеют, что надоедать Небесам своими жалобами и стонами!

Михаил (не оборачиваясь): А разве сам ты не извёл Крепкого придирками и своим вечным недовольством? Не завалил Его проектами и планами?.. Но, как видишь, Всемогущий терпелив. На мой взгляд, так даже слишком… (Повернувшись к Ищущему). Только, пожалуйста, не говори мне, что ты служишь Истине, потому что я слышал это уже много раз. Было бы лучше, если бы ты служил нашему Творцу. (Усмехаясь). Рассказывали мне, что у тебя дома стоит статуя молодой женщины, да к тому же в весьма вольном наряде, и что статуя эта изображает Истину. (Язвительно). Боюсь, не идолопоклонством ли тут пахнет? Или, может, ещё кое-чем?

Ангел-секретарь смеется. Ищущий с ненавистью смотрит на него, затем вновь на Михаила. Короткая пауза.

Ищущий: А ведь это называется воровством, архистратиг… (Бессильно смеется). Нет, это даже хуже воровства. Это грабёж… Открытый, посреди дня, на глазах у всех!.. (С ненавистью). Только не делай вид, что ты не знаешь, что у меня украли, начальник парадов!.. Он украл у меня мою победу… Словно мальчишка горсть орехов у зазевавшейся торговки!

Михаил (холодно): Боюсь, ты, как всегда, заблуждаешься, реформатор… Зачем красть Тому, Кому и так принадлежит всё? В том числе и твоя сомнительная победа. Я думаю, даже ты не станешь возражать, если я скажу, что Он волен распорядиться ею так, как это Ему заблагорассудится. (Сделав знак Ангелу, отходит от камня).

Ангел-секретарь следует за ним.

(Полуобернувшись к Ищущему). Надеюсь, у тебя найдется время, чтобы подумаешь над моими словами… (Исчезает вместе с Ангелом).

Пауза. Там, где только что стояли Архистратиг и Ангел меркнет красное сияние. Уза с сочувствием смотрит на оцепеневшего Ищущего, опасаясь подойти ближе.

Ищущий (глухо, вслед исчезнувшему архистратигу): Хам. Лизоблюд. Шулер. (Кричит). Шулер! (Повернувшись к Узе, почти спокойно). Видел? (Смеется). Меня обокрали. Увели из-под самого носа. Да ещё посоветовали принять это как должное… (Медленно идёт по сцене, без выражения). Какой сегодня выдался неаппетитный денёк…

Пауза.

(Неожиданно обернувшись к Узе, резко). Что?

Уза: Я молчу, хозяин.

Ищущий: И правильно делаешь, если не хочешь, чтобы я испортил тебе настроение на ближайшую тысячу лет… (Идет по сцене, с тоской). Ах, какой же неаппетитный, неаппетитный, неаппетитный, нелепый и отвратительный выдался сегодня день!..

Пауза.

(Негромко). Ну, ничего. Ничего… Никуда он не денется… Пока идёт пьеса, пока актёры стараются заслужить благосклонность зрителей, всегда есть надежда повернуть спектакль туда, где само действие потребует, чтобы занавес, наконец, опустился. (Громким и страшным шепотом). И он опустится! Уж будьте уверены! Рано или поздно! Когда этого уже никто не ждёт! И уже навсегда! (Узе). Ты слышал? (Кричит). На-все-гда!

Тьма заливает сцену.

Картина четвертая

Часть внутреннего двора перед домом Иова. Над ним – ветхий травяной навес от солнца. Сам дом смотрит на зрителя из глубины сцены. Ведущий во внутренние покои дверной проём ничем не занавешен; за ним – тревожный сумрак. Слева видна окружающая дом глинобитная стена; дальше, до самого горизонта тянется холмистая пустыня.

Возле дома – вкопанный в песок большой, треснувший сосуд для воды. Второй сосуд стоит в глубине двора. Справа возле входа – наполовину ушедшая в песок ручная мельница.

В центре двора лежит старый ковёр и несколько бесформенных подушек вокруг него – единственное напоминание о былом богатстве дома Иова.

Утро следующего дня.

Иов сидит на одной из подушек, опустив голову.

Из-за угла показывается Адаф. Его голова поворачивается из стороны в сторону, руки бьют по бёдрам. Обойдя двор, он останавливается рядом с Иовом.

Адаф (задрав голову): Кукареку! (Сильно бьет себя руками по бокам и вертит головой).

В дверном проёме показывается Жена Иова. Останавливается, слушая разговор Иова с Адафом.

(Нетерпеливо). Кукареку! Кукареку!

Иов (поднимая голову): Ну, что тебе?

Адаф: Ничего такого, хозяин.

Иов: Тогда лучше помолчи.

Адаф: Думаешь, это так просто? Неужели хозяин видел где-нибудь немого петуха?

Иов (сердито): Клянусь Его престолом!.. Ну, какой ты петух! Петухи не испытывают терпение людей пустой болтовней!

Адаф: Все, кроме меня, хозяин. Все кроме меня… (С гордостью). Потому что только один выучился болтать на вашем языке. Конечно, это было нелегко, но я постарался, чтобы немножко быть похожим и на тебя, и на твою хозяйку… Ведь всегда стараешься походить на того, кого любишь. Верно, хозяин?

Иов (смягчаясь): Да, Адаф. Верно.

Адаф (приободрившись): И ведь я совсем неплохо служу тебе! А мог бы служить ещё лучше, если бы мои курочки и цыплята были со мною рядом… Эх, кабы злой ветер не разметал их по пустыне!.. (Подходя к Иову, негромко). Хозяин!.. Когда мы пойдём искать их?

Иов: Скоро, Адаф.

Адаф: Вот уж представляю, как они обрадуются, когда мы их отыщем!

Иов молчит.

(Тревожно). Мне часто кажется, что они где-то совсем близко… Как ты думаешь, слышат они, когда я пою?

Иов: Кто знает, Адаф.

Адаф (всхлипнув): Цыплятки-то, наверное, уже подросли…

Жена (подходя и беря Адафа за руку): Иди-ка, поешь. Я приготовила немного риса.

Адаф: Спасибо, хозяйка… Лучше я пойду, да поклюю зёрнышки за домом. (Уходя, Иову). И не говори мне больше, что я не похож на петуха, хозяин. Как же меня тогда узнают мои курочки и цыплятки? (Уходит).

Короткая пауза.

Жена (проводив взглядом Адафа и продолжая стоять возле Иова): Как тебе спалось, господин?

Иов (глядя в сторону): Ночь была тёплой.

Жена, улыбаясь, молча смотрит на Иова. Короткая пауза.

(Взглянув на жену). Я сказал что-то смешное?

Жена: Когда я вчера спросила тебя, как ты провёл ночь, ты ответил мне, что если рассказать кому-нибудь о твоих сновидениях, то он будет благодарить Творца, что не родился Иовом… Мне кажется, тебе сегодня лучше, господин.

Иов: А тебе? (Внимательно смотрит на жену).

Жена: Мне, господин?

Иов: Ты ведь кого-то ждёшь?

Жена (поспешно): Нет, господин. Ну, может быть, только соседку. Но она обещала зайти ближе к вечеру… Значит, тебе не снилось сегодня ничего?

Иов: Ничего?.. (Помолчав, негромко). А что бы ты сказала, если бы узнала, что мне, и в самом деле, не снилось сегодня ночью ничего, кроме самого этого «ничего»?.. Решила бы, наверное, что мой разум похитили демоны?

Жена (неуверенно): Ничего, господин?

Иов (насмешливо): О, да еще какое… Клянусь его подножьем, оно было хуже любого кошмара. (Смолкает, вдруг на мгновение спрятав лицо в ладонях).

На лице Жены появляется тревога. Короткая пауза.

(Негромко). Представь, – оно пришло и встало передо мной, наполнив и небо, и землю, так, словно сосуд мира вдруг до краев наполнился песком. Просто стояло и смотрело, хотя у него не было ни глаз, ни лица, – словом, ничего… Но хуже всего было то, что сам я тоже был всего лишь ничем, – даже не маленькой песчинкой, ни жалким жучком, а совсем ничем, на которое смотрела эта великая и страшная Пустота… (Издалека). Ты только представь себе, как мы смотрели друг на друга…

Жена: Тебе надо отдохнуть, господин.

Иов (усмехаясь): Ну, это ты скажи не мне. Не мне…

Во дворе появляется Элифаз. При его появлении Жена Иова быстро кланяется и отходит к двери дома.

Элифаз: А-а!.. Мир дому твоему, Иов! Мир тебе, старый друг!

Иов: Смотрите-ка, кого нам посылает небо… Мир тебе, Элифаз… Давненько не слышали мы твоего голоса.

Элифаз (подходя): А как бы ты мог его слышать, если он раздавался то в Дамаске, то в Емафе, а то ещё в добром десятке мест, куда занесла меня торговля! (Садится на одну из подушек, которую показывает ему Иов, бодро). Ну, как ты поживаешь, Иов?

Иов (передразнивая): А как ты поживаешь, Элифаз?

Элифаз (удивлённо): Кто, я?.. (Оглянувшись на стоящую у дома жену Иова). Мне кажется, я поживаю прекрасно.

Иов: Я почему-то так и подумал. Но ведь ты притащился в такую даль не для того, чтобы рассказать мне об этом? Ведь не для того, Элифаз?

Элифаз (смущенно посмеиваясь): Ну, конечно, нет, дорогой мой. (Стараясь скрыть замешательство). Я поручил последить за моим верблюдом твоему полоумному слуге. Ему можно доверять?

Иов: Не беспокойся. Он справится.

Элифаз: Это необыкновенный верблюд, Иов. Когда он хочет есть, то говорит «мама». А когда хочет пить, говорит «вода». На то серебро, которое я за него отдал, можно было бы купить трёх прекрасных верблюдов!

Иов: А что он говорит, когда хочет скрыть своё смущение?

Элифаз: Что ты имеешь в виду, Иов?

Иов: Скажи-ка, Элифаз, ведь за тобой посылали?

Элифаз (смущен, укоризненно): Иов! (Чуть повернув голову, смотрит на жену Иова, которая делает ему знак молчать).

Иов: Ну, конечно посылали.

Элифаз (помедлив): Что ж, тень под солнцем не спрячешь, Иов. Действительно, твоя жена прислала сказать мне, что ты не совсем здоров. Вот поэтому я сегодня здесь.

Иов: Не совсем здоров, в смысле – помешался?..

Элифаз растеряно молчит. Короткая пауза.

(Посмеиваясь). Ах, Элифаз, Элифаз!.. Ты, случайно, не забыл, что женщинам свойственно преувеличивать?

Элифаз: Она была очень настойчива, Иов, и к тому же я не мог отказать ей, помня о нашей старой дружбе. (Повернувшись к жене Иова, раздраженно). Ну, я же говорил тебе, что не сумею ничего скрыть!

Жена: Я только хотела, как лучше, господин.

Иов: И поэтому ты послала за Элифазом. Ну, конечно. Ведь лучшего лекаря, не сыскать. (Насмешливо). Правда, мне кажется, что это будет не совсем справедливо по отношению к Цофару и Бильдаду. Они-то ведь лекари ничуть не хуже… (Насмешливо глядя на Элифаза). Что ты скажешь об этом, Элифаз?

Элифаз (хмуро): Сказать по правде, Иов, они уже едут сюда.

Иов: Уже едут?.. Да, за тобой не угонишься, Элифаз!.. Ах, как же ты правильно рассудил, друг мой. Ведь, если не справится один лекарь, то уж трое обязательно найдут причину недуга!.. Открой мне только, от чего вы собираетесь лечить меня, Элифаз? Ты, Цофар и Бильдад?

Элифаз мнется. Короткая пауза.

Что же ты молчишь, старый друг?

Элифаз: А что тут скажешь, Иов?

Иов: Вот ведь – что скажешь… Я думаю то, что лежит у тебя на сердце, что же еще?

Элифаз: Тогда послушай меня, Иов. Послушай внимательно… Ты ведь знаешь, что уже не первый раз я прихожу к тебе с тех пор, как беда обрушилась на твой дом. И всякий раз твоё мужество восхищает и трогает меня. (Громко, не давая Иову перебить себя). Да, да, Иов!.. Восхищает и трогает! Так неужели ты думаешь, что я стану осуждать тебя за то, что оно ненадолго оставило тебя сегодня? Ведь человеческие силы не безграничны и Небеса не всегда приходит к нам на помощь сразу. (Торопливо). Но я уверен, что пройдёт время и мир вновь возвратится в твоё сердце!