Вторая скрипка

Вступив в должность, первым делом главный дирижёр решил познакомиться со своим новым музыкальным коллективом. Маэстро попросил театрального библиотекаря раздать музыкантам оркестра произведение неизвестного широкой публике молодого композитора. Герман посчитал, что такое испытание как раз и покажет, что из себя представляет оркестр театра и насколько сложно ему самому будет вживаться в новый коллектив. Важно узнать, как музыканты умеют читать с листа и насколько быстро совместно осваивают новый материал. Маэстро хватило десяти минут продирижировать, чтобы понять, что из себя представляет оркестр. Герман был готов к тому, что уровень коллектива будет уступать тому, с которым он уже сыгрался дома, и хорошо понимал, что работа предстоит тяжелая. Безусловно, ему нужно завоевать доверие коллектива, обрести авторитет, который позволит влиять на музыкантов, заставляя долго и кропотливо работать. После прослушивания маэстро сделал несколько замечаний, постаравшись сделать это в своей дипломатичной манере, мягко и с юмором, предложив нескольким музыкантам перейти в шумовой оркестр и шуметь там. Параллельно оценил работу своих новых ассистентов – Дмитрия и Александра. Быстро понял, почему ни один из них не занял место главного. Дмитрий – замечательный музыкант, дирижёр, энергичный, авантюрист по натуре, но ещё слишком молодой профессионально, ему не хватает навыка управлять людьми. Александр сам дал понять, что не готов занять эту должность. Он добросовестно служил в театре, но параллельно вёл свой музыкальный проект, вкладывал в него много сил и времени. В целом, Герман остался доволен большей частью музыкантов оркестра, но не всеми. Может, у них и есть данные, но ему показалось, что некоторые весьма ленивы и не слишком заинтересованы в том, что делают. Его предшественник был великим маэстро, но уже находился в преклонном возрасте, долгое время болел и в итоге покинул театр. Вследствие этого, коллектив был несколько вял и не собран. Дирекция театра рассматривала на должность главного дирижёра человека, который никогда не работал с балетом. Есть некоторые особенности работы дирижёра с музыкальными произведениями исключительно для оркестра или для сопровождения балета. Руководство театра решило, что нужна свежая кровь, что-то новое в импровизации и композициях. Тем более, Герман был талантливым пианистом, и этот факт также учитывался при выборе дирижёра. Отсмотрев в записи весь репертуар прошедших лет, новый главный дирижер понял, что последние время в оркестре ослаб импульс, нет искры, нет элемента внезапности – субито!

На новой должности действительно началась другая жизнь, много нового материала пришлось осваивать буквально «по ходу пьесы». С оперой Герман был хорошо знаком, а вот балет – это совсем новое в его практике. Изучая партитуру балетных движений, Герман приступил к дирижированию балета, открывая область создания музыкальной материи согласно баллистике. Маэстро искал свой стиль: подстраиваться под ноги артистов или чётко следовать партитуре, но темпы танца не всегда совпадают с партитурой. Герман был знаком с дирижёром балета, который принципиально никогда не подстраивался под ноги артистов, а дирижировал строго в соответствии с партитурой. В таком случае артистам, чтобы выдержать темп, приходится скакать по сцене, как блохам по собаке. В балете физическое тело подчиняется законам биомеханики, а музыка подчиняется замыслу композитора. Артист балета во время танца не в силах ориентироваться на дирижерский жест, как не крути, ведь приземлиться раньше или зависнуть в воздухе, согласно жестам, невозможно, поэтому дирижёр должен ориентироваться на танцовщиков. Нескольких репетиций Герману было достаточно, чтобы понять принцип расчёта темпа для крутящей фуэте балерины, чтобы фраза оркестра закончилась точно в конце шестнадцатого или тридцать второго оборота.

С утра до позднего вечера он находился в театре, изучал тонкости музыкальных связей мелодии и хореографии. Отношения с ассистентами-дирижёрами и музыкантами оркестра у главного складывались хорошие, музыканты уже не возмущались, когда репетиция продолжалась больше назначенного времени. Только на первой репетиции произошел небольшой инцидент: маэстро задержал оркестр, но гобоист сказал, что время уже закончилось. Герман спокойно ответил: «Прошу прощения, кому нужно уйти, могут уйти». Ушёл только гобоист. Он не был в числе вредных или принципиальных, и Герман понял, что он ушел только потому, что ему действительно нужно было закончить работу вовремя.

Дирижировать балет ему давалось не просто, и на первых репетициях приходилось часто делать остановки, корректуру в партитуре и давать указания музыкантам. Часто маэстро произносил: субито, субито! И когда, наконец, оркестр синхронно сыграл с танцовщиками в нужном темпе без остановок и ошибок большую часть первого действия, Герман понял, что балет – это его стихия. Сыграться с оркестром и артистами балета – главная задача дирижёра. Стать таким, как Григорович, цели не ставил, но очень хотел, чтобы посетители выходили из театра наполненными впечатлениями от прекрасной музыки в сочетании с красивым танцем и хотели вернуться снова.

– За месяц единственный раз получилось нормально поговорить с женой, в остальных случаях, только: «привет! Как дела?» и «пока!» Поделился с женой своими впечатлениями об театральном оркестре.

– Есть таланты, есть посредственности, – сказал Герман, – так же есть вакансии скрипок, виолончелей, активно проводим прослушивания. Но здесь не столица, и не так просто найти хороших музыкантов. – Герман то ли сокрушался, то ли делал жене явные намёки.

– Хорошие разлетелись по миру, уехали в столицу, ты разве не встретил их по дороге? Они ехали тебе навстречу, их легко было узнать по наличию инструментов! – Отшучивалась Анна. – Дамочки строят глазки? – не смотря на собственное решение, она иногда ощущала уколы ревности, думая о том, что её Германа окружают молодые и красивые артистки.

– И парни тоже, все только этим и занимаются! – Герман поддержал шутливый тон жены. – Согласен, что хорошие музыканты уехали, а кое-кто отказался приехать, – язвительно заметил он. – Здесь холодно, возможно, холод заставляет людей идти в театр и вместе греться? – предположил Герман, – но на премьеру уже все билеты проданы!

– Их ветер задувает в театр, никогда не забуду тот пронизывающий ветрище, – сказала Анна.

– Если это так, то надо сказать ему спасибо. – В тон ей ответил Герман. Потом печально добавил: – Хотя… Нет, он же тебя выдул… или сдул…отсюда… Как правильно сказать?

Герман немного помолчал, вздохнул, и решив, что печали на сегодня хватит, стал дальше рассказывать о театре.

– Концертмейстер оркестра, Илья – замечательный музыкант, раньше много гастролировал, но сейчас решил поработать в домашнем театре, занял место первой скрипки и хорошо управляет оркестром. В оркестре три семейные пары, а их дети учатся здесь в музыкальном училище. Очень непривычно видеть на твоём месте Нелли, ей около сорока. Она хорошо играет, но ты лучше. Бывает, поворачиваю голову на твоё место, а тебя нет, ещё не привык к тому, что ты меня бросила. Знаешь, я ведь никогда не был один, – печально закончил он.

– Ты не один, я всегда с тобой, скоро примчусь! – Анна старалась говорить ободряюще. – Прошу тебя, береги себя, одевайся теплее, нам нельзя болеть! – энергичным голосом выдала Анна их девиз. Она старалась уходить от обсуждения их разлуки.

Герману не хватало жены рядом, он надеялся, что Анна скоро соскучится и приедет к нему, но этого пока не произошло. По возможности они созванивались и общались по видео связи. Герман злился на жену. Он хоть и не чувствовал предательства с её стороны, но его не покидало ощущение своей ненужности ей. Герман знал, что жена всегда дома, даже на улицу редко выходит. Время от времени её навещают родственники и друзья, они весело проводят время. А он был совсем один в чужом городе, за тысячи километров от родного дома. За месяц работы маэстро не взял ни одного выходного дня. Максимум, что позволял себе иногда – это выспаться, когда не было встреч и репетиций с утра, приходил в театр к обеду. В должность он вступил в середине сезона, а к Новому году нужно было поставить балет.

Через некоторое время к нему в гости приехал старый друг Василий, и радости Германа не было предела. Для него это было большое событие, ради которого он поручил репетиции своим ассистентам и взял пару выходных. Но всё равно, большую часть этих двух дней друзья провели в театре: днем Герман всё показывал Васе, а вечером из ложи смотрели оперу. Вася был в восторге от работы близкого друга. Друзьям было о чём поговорить, для Германа визит Василия был как глоток свежего воздуха. Ему нравилась работа, он был ею увлечен и постоянно занят, но сколько бы времени не было забито делами, его не покидало ощущение пустоты. У него было всё: плотность рабочего графика, динамичность, сумасшедшая нагрузка, новизна, но полного удовлетворения от собственной жизни, ежедневной радости, присущей счастливому человеку, не было, болезненно ощущалось отсутствие жены. В целом, ему нужна была жена, которая искренне радуется за него, и находится рядом. Герману было очень приятно, что Вася нашел время приехать и они могли поговорить по душам. От этого стало немного легче.

В служебной квартире маэстро большей частью просто ночевал. Учитывая, что для него быт всегда делился на ухоженный женой дом или чистую гостиницу, он не привык поддерживать порядок в квартире самостоятельно, редко готовил, да и вообще считал бытовуху и себя несовместимыми вещами. Пришлось нанять домработницу, которая приходила два раза в неделю и наводила порядок в его одиноком мужском жилище. Они пересекались редко, она знала свою работу и делала её хорошо. Белье было чистым и выглаженным, в квартире порядок, и готовая еда ждала в холодильнике. С тоской он отмечал про себя, если бы рядом находилась жена, тогда было бы еще лучше. Он любил Анну всей душой и ценил, как замечательную скрипачку. Очень скучал по ней, особенно в первое время после переезда. Аня была настоящая, живая, в ней не было фальши, как и в музыке, которую она исполняла. Герман обожал слушать жену и полностью согласился с бабушкой, когда та сказала: «Анечка, когда ты играешь, всё замолкает вокруг. Ты заполняешь красивой музыкой пространство, душа замирает, чтобы ничего не пропустить. Ты отвлекаешь слушателя от самого себя, от невзгод, тревог, печалей. Твоя «скрипочка» – волшебница, она воспитывает чувства слушателя». Анна долго была солисткой в оркестре, но потом отказалась солировать, и дольше всех задержалась в помощниках первой скрипки. С Дарьей они отлично подменяли друг друга. Она сказала однажды, что ей приятнее слушать солиста, чем самой играть. Герман с женой были единомышленниками, понимали друг друга и поддерживали. Что с ней случилось, почему она положила свою «скрипочку» в футляр, закрыла его и не поехала с ним, он не мог понять. Но всё равно тосковал и ждал её.

Анна долго не приезжала, даже на время, хотя Герман обещал не давить на неё и не заставлять остаться с ним. Первый визит жены состоялся спустя два месяца разлуки, она приехала на генеральный прогон и премьеру балета «Манон». Постановкой и музыкой она была очарована, всё что зависело от маэстро, прошло великолепно, да и постановка хореографии была выше всяких похвал. Анна с удовольствием находилась по другую сторону от сцены, скрипачка чётко осознавала, что теперь её место в зрительном зале и совсем нет желания брать в руки скрипочку и спускаться в оркестровую яму. После премьеры, сидя в рабочем кабинете мужа, она ощущала себя счастливой от осознания, что ей комфортно было оставаться зрителем, уютно расположившись в мягком кресле обычного посетителя. Смотреть балет, слушать оперу, концерт и возвращаться домой с отдыха, а не с работы. Теперь с музыкой и театром у неё новые отношения.

Вся концертная одежда мужа, костюмы, фраки, галстуки-бабочки находились в кабинете, в огромном старинном шкафу, в том числе и упаковки новых носков. Это было большим преимуществом; не нужно каждый раз таскать с собой чехлы с одеждой. После премьеры музыканты и артисты балета зашли поблагодарить маэстро. Герман ощущал себя очень уставшим, но бесконечно счастливым: у него всё получилось, всё прошло наилучшим образом. Он прошёл первое «боевое крещение», как пошутил директор театра. Ведь это был его первый балет, и Анна видела, что муж доволен собой. Одновременно пришло ощущение, что эмоциональная связь с Германом становится слабее. Раньше рядом с мужем Аня могла ощутить его эмоции, разделить их, она слышала внутри себя музыку, а сейчас та затихла внутри неё. Когда все ушли и супруги остались наедине, она решилась сказать Герману: «я перестала слышать твоё дыхание и чувствовать тебя, как раньше».

Герман посмотрел на нее долгим взглядом и произнес: «Я перестал дышать как прежде, у меня портится характер, я становлюсь другим. Даже не знаю, как к тебе относиться. У каждого сейчас своя жизнь, возможно – это испытание для нас, но я боюсь не пройти его. Боюсь себя, своих эмоций, мне не нравится возвращаться в пустую квартиру. Меня перестаёт вдохновлять музыка, как прежде. Сейчас, пока всё для меня внове, я на подъёме, а когда всё превратится в привычные будни, что будет? Твоё место рядом со мной, ты можешь не работать, заниматься своими делами, пиши, рисуй, читай, но ты должна быть рядом», – он продолжал внимательно смотреть на неё.

Анна отвела глаза. В его речи она слышала упрёк. Это было больно, но справедливо, накрывало чувство досады и вины. Она решила остаться ненадолго. Ходила в театр на репетиции, на спектакли, ждала мужа в квартире, даже пыталась что-то писать, но понимала, что находится не на своём месте. Она честно уговаривала себя съездить домой, собрать вещи и переехать к мужу. Хватило её на неделю. Всё это время преследовало ощущение, что её с корнем вырвали из земли, пересадили, а на новом месте она не прижилась. Домой вернулась с измученным сердцем и чувством вины перед мужем, но даже в этом состоянии искала причины, чтобы больше не ехать к нему. Близкие видели, что происходит, но не могли понять мотивов её поведения. Анне казалось, что все знакомые винят ее в разрыве отношений, в потере семьи, что они говорят за ее спиной, деланно улыбаясь при встрече. Порой ей казалось, что она сходит с ума. Сын тоже не понимал происходящего, уже перестал подшучивать над ней и серьезно просил почаще ездить к папе.

– Вы всегда были перелётными птицами, но сейчас разлетелись, как скворцы в разные концы, словно перестали греть друг друга, и каждый нашёл свой скворечник, – сказал сын.

Из оркестра она уволилась, но никогда не отказывалась от подработок: по возможности играла на банкетах, торжественных мероприятиях, домашних квартирниках. Ей не хотелось, но это было необходимо. Конечно, Герман высылал ей деньги на жизнь, но она пыталась быть самостоятельной. «Во имя хлеба насущного» – успокаивала себя.

Сам Герман не приезжал домой из-за сильной занятости. В праздничные дни нового года и Рождества в театре велась практически круглосуточная работа. Супруги отдалялись друг от друга всё больше. Анина мама повторила слова Германа, – «Разве можно оставлять мужчину одного, когда он всегда был с тобой? Смотри, твоё место быстро займут». Дочь была согласна с матерью, но ничего не предпринимала. Подруги тоже не понимали, что происходит. Анна не могла им объяснить причины своего поведения и поступков. Германа считали идеальным мужем, и все говорили, что она заелась, тронулась, сошла с ума…

Когда Анна окончательно обустроилась дома, пришло понимание, что она счастлива: жила в полной тишине, читала, писала, спала, смотрела телевизор, никому не звонила, только отвечала на редкие звонки. Больше не видела себя в другом месте со скрипкой в руках. Ногти на пальцах рук отросли, чего не допускалось с ранних лет, мозоль на шее стала менее заметна. Во всём ей виделись только плюсы. Жизнь замедлилась и потекла плавно, можно было плыть вместе с потоком, без усилий, не боясь, что унесёт. Удалось навести идеальный порядок в доме, создать уют и получать удовольствие от жизни, и всё это неспеша. Планов Анна не строила, ну, может быть, кроме как написать что-то, исключительно для себя. Она продолжала вести дневник, привычка делать записи появилась в раннем детстве, тогда всё началось с песенника, как у многих девочек, заставших времена СССР. Маленькая Анечка записывала в него красивые цитаты, выражения, песенки с припевами, украшала яркими рисунками; цветочки, скрипичный ключ, ноты, свою скрипку. Все эти тетрадки Анна хранила и с улыбкой иногда перелистывала. Яркий детский рисунок на фоне стишка, вызывал улыбку:

Красивая роза, красивый букет!

Красивая Анечка, в свои десять лет!

Каждый день рождения добавлял в стишок год, но всё равно всё оставалось красивым: роза, букет и Анечка, они всегда были на своих местах. В подростковом возрасте песенник принял форму дневника-ежедневника, в нём девушка записывала свои переживания, страхи, увлечения, мечты, желания. Всю свою сознательную жизнь она держала в левой руке скрипку, а в правой смычок. Дневник был её собеседником, летописью жизни автора: взросление, печали, радости, волнения, влюблённость…

В подростковом возрасте у Анны был серьёзный кризис. Она устала от скрипки, стала ненавидеть её, хотела бросить и выйти из музыкальной среды. Но родители сказали: только после того, как получишь диплом, можешь идти на все четыре стороны. Это как раз случилось тогда, когда Аня из раза в раз искала и не находила нужных эмоций и звука, исполняя композиции на своей «студенческой» скрипке. В музыку её вернула случайная встреча со скрипкой Страдивари. Она открыла совсем другой звук, который Анна долго искала. А еще этому способствовали её мастерство и трудолюбие, умелые пальчики и поющая душа. Жизнь в музыке снова обрела смысл. Учителем Ани был друг заслуженного скрипача, которому дали в постоянное пользование скрипку Страдивари. И девушка вместе с учителем имели эксклюзивную возможность пару раз поиграть на старинном уникальном инструменте. Чтобы поддержать дочь, отец приобрёл Ане «скрипочку». Девушка с новыми силами отдалась музыке. Когда диплом об окончании музыкальной школы был в руках, Анна не задумываясь поступила в музыкальное училище. Появилось желание показать себя, оценить свои возможности, захотелось большего – победы на конкурсах! Желание играть и любовь к своей скрипке заставили Аню активно принимать участие в конкурсах. Именно скрипка Антонио Страдивари поставила перед ней новые цели и дала веру в себя. Словно сам Мастер пообещал ей триумф и предоставил шанс почувствовать себя легендой.

С Германом Аня познакомилась на конкурсе молодых инструменталистов, она играла на своей «скрипочке», он – на рояле. Через пару конкурсных туров они уже общались, как близкие люди, словно давно знали друг друга. Герман всегда с улыбкой выходил на сцену, но как только садился за рояль, сосредотачивался, серьёзнел и погружался в произведение. Скрипачка удивлялась, как хорошо у него получается справляться с волнением и страхом перед выступлением. Она увидела, что он живёт музыкой. Под пальцами юноши рояль оживал и начинал петь. Аня искренне пыталась понять, как это возможно – ведь звук из рояля извлекается ударом молоточка по струне. Но когда за рояль садился Герман, законы механики и физики переставали действовать, время останавливалось, а сердце готово было разорваться от переполняющих эмоций. Герман не просто играл, он жил мелодией, творил чудеса, понимал и чувствовал музыку, словно был рождён для нее и был одним целым с инструментом.

Пианист был младше скрипачки на год, но разницы в возрасте они не ощущали. На выступлениях у юноши всегда присутствовала группа поддержки: друг Вася и бабушка. Василий тоже играл на рояле, иногда принимал участие в конкурсах, редко выходил во второй тур, но всегда приходил за компанию, чтобы поддержать товарища. После выступления бабушка говорила Герману, в каких местах можно было сыграть лучше. Аня решила, что бабушка профессиональная пианистка, но Герман сказал:

– Бабуля – профессиональная слушательница, у неё музыкальная «наслушанность», – он немного помялся, – это не объяснить. Видела в концертных залах или опере постоянных слушательниц? Нарядных, интеллигентных дам 70+? Вот одна из них – моя бабуля. – Он улыбнулся. – Она всегда среди них. Если их спросить «как концерт?», то они разложат всё по полочкам, скажут, в каких местах солист убежал или отстал от дирижёра, а вторая скрипка за третьим пультом проспала свою партию…

Было очевидно, что у бабушки своя музыкальная волна, но она видит во внуке потенциал и по праву им гордится.

Молодые люди стали часто общаться вне конкурсов. Созванивались, всегда приходили на выступления друг друга. Аня обязательно отменяла все свои планы, если Герман приглашал её. Девушка уже тогда поняла, что Герман очень талантливый музыкант. Он вдохновлял её и открывал перед ней новый мир музыки. Ребята много времени проводили втроём: Герман, Анна и Василий; готовились к конкурсам, разучивали партии, репетировали, играли друг другу. Всё это происходило у Германа дома. Родители юного пианиста поддерживали его увлечение музыкой и обеспечили максимальные удобства для занятий. В специальной шумоизолированной комнате стояло пианино. Это была самая большая комната в квартире, где родители позволяли Герману заниматься музыкой хоть 24 часа в сутки. Для музыкантов это был настоящий рай. Их дружба крепла, общие долгие занятия музыкой приносили свои плоды, они стали играть лучше, сами это замечали, а бабушка однажды сказала: – «Герман, в твоей игре появилась новая нота. Ты играешь знакомые произведения, словно переписал их в важный период своей жизни, появилось новое звучание, звук, оттенок…» Бабушка поняла: внук влюбился. Ей нравилась Анечка – талантливая скрипачка, хорошая девушка, они с Германом отлично дополняют друг друга. За короткий период знакомства Анна и Герман значительно выросли как музыканты. Ну, а про Васю бабушка говорила, что его голова умнее рук, ему надо не по клавишам стучать, а головой думать. В крайнем случае держать в руках авторучку. Василию хотелось быть хорошим пианистом, как Герман, но страх лишал его возможности чувствовать себя хозяином на сцене. Герман и Аня продолжали участвовать в конкурсах, это обрело для них новый смысл. Скрипачка хотела победы, и талантливый пианист давал мотивацию играть лучше. Они вместе подавали заявки на все конкурсы, куда могли поехать и не раз становились лауреатами. В конкурсах высокого уровня лауреатам иногда даже выплачивали гонорары.

Их дружба не сразу превратилась в любовь. Вместе с занятиями музыкой и временем, проведённом на конкурсах, росла привязанность ребят друг к другу. Осознание влюблённости пришло вместе с первой победой. Когда Ане вручили диплом победителя, она со сцены посмотрела на Германа, поймала его взгляд и поняла, что он стал для неё больше, чем музыкант-конкурсант-приятель-коллега-друг… В тот вечер она доверила свои чувства дневнику. Написала, что влюбилась, что Герман самый умный, самый красивый, самый лучший музыкант на свете! Она с трепетом ждала от него звонков, радовалась встречам и надеялась, что любовь взаимна. Внутри порхали бабочки, за спиной выросли крылья, душа жила и пела! Не зная наверняка и живя только надеждой, Аня не смела открывать своих чувств, ждала, когда Герман сам раскроет ей своё сердце.

Однажды Герман сказал:

– Мне важно с тобой первой делиться своими новостями, исключительно – хорошими. – И взял её за руку.

Аня, смущаясь, ответила: «очень рада такому желанию и хорошим новостям».

Через год после знакомства, когда она училась на последнем курсе училища, Аня перебралась жить к Герману. Они могли бы жить и у Ани, но Герман заметил: «легче принести твою «скрипочку», чем моё пианино». Родители Германа хорошо приняли девушку, уже давно старшим было понятно, что эти двое созданы друг для друга. Юноша был единственным ребёнком в семье, папа с мамой работали на заводе «ЗИЛ». Отец – инженером в автосборочном цехе, мама – в отделе сбыта. Сами родители музыкой никогда не увлекались, в их семье было два музыканта – Герман и бабушка. Именно она привела мальчика в музыкальную школу и посадила за рояль. Несмотря на то, что бабушка жила отдельно, она регулярно приходила к ним в квартиру, проверяла уроки, ставила оценки внуку, и вообще вела себя как профессор консерватории и домоуправ. И никто никогда ей не возражал.

Во время учёбы Анна с Германом играли в симфоническом оркестре Академии, их связывала музыка, они уже не представляли жизни друг без друга. Герман увлекался изучением биографий исполнителей и композиторов, его очень интересовали личности великих музыкантов. Музыка в его жизни была идеалом, стремлением, целью; перед ним никогда не вставал вопрос «кем быть?» Несмотря на Анину любовь к музыке, её увлечённость была менее глубокой. Но это не помешало ей принять решение сделать музыку своей профессией. Впереди была долгая жизнь и стоило озаботится дальнейшей карьерой профессионального музыканта, войти в состав оркестра.