Разведка и контрразведка США (с конца XVIII века и до наших дней)

Таким образом, даже учитывая тот факт что приведенная в качестве примера позиция Верховного Суда в деле Chicago & S. Airlines v. Waterman S.S. Corp. была выражена судьей Джексоном в 1948 году, то есть в период нарастающего противостояния СССР и США, можно с достаточной определенностью утверждать, что Верховный Суд не стремится вмешиваться в вопросы, связанные с разведывательной деятельностью. Не отрицая de jure контрольных функций судебной власти в отношении любой, в том числе и разведывательной, деятельности федеральных органов исполнительной власти, в том случае если эта деятельность на прямо или косвенно связана с рассматриваемым в суде делом, суд, тем не менее, не противопоставляет контрольных полномочий судебной власти интересам национальной безопасности США.

Верховный Суд, достаточно легко подтвердивший особый статус разведывательной деятельности и исключительные полномочия президента в сфере разведки, весьма жестко очерчивает допустимые рамки подобных полномочий. Попытка исполнительной ветви власти в деле Keith1230 расширенно истолковать интересы национальной безопасности и поставить перед судом вопрос о возможности добывания в разведывательной информации посредством проведения несанкционированных оперативно-технических мероприятий не находит столь же однозначной поддержки у судей. Верховный Суд, принципиально не отрицая подобную возможность, определил, однако, что использование интрузивных средств допустимо лишь в тех случаях, когда в деле фигурируют агенты иностранных государств.

Контроль за осуществлением и санкционирование оперативно-технических мероприятий разведывательных служб

Контроль за осуществлением оперативно-технических мероприятий, проводимых спецслужбами с целью добывания разведывательной информации является одним из важнейших направлений контрольной деятельности судов в отношении разведывательных и контрразведывательных служб. Основная задача судов в этой связи – проверка на соответствие Конституции США запланированных к осуществлению спецслужбами "интрузивных" мероприятий, то есть таких мероприятий, которые могут нарушить конституционно закрепленные права и свободы американских граждан.

Впервые вопрос о необходимости судебной санкции на использование спецслужбами оперативно-технических средств для сбора разведывательной информации возник в конце двадцатых – начале тридцатых годов1231. В 1934 году Законом о коммуникациях фактически был введен запрет на прослушивание телефонных переговоров граждан. Верховный Суд, однако не всегда следовал законодательному запрету и иногда принимал к рассмотрению представленные доказательства, добытые с нарушением законодательно установленных требований1232. Например, в декабре 1937 года в деле Nardone v. United States министерством финансов были предоставлены Верховному Суду доказательства, добытые с помощью прослушивания телефонных переговоров. Несмотря на содержащийся в Законе о коммуникациях 1934 года запрет, Верховным Судом были приняты к рассмотрению представленные доказательства1233. Подобное же дело Верховный Суд рассмотрел в 1938 году, однако вынес уже совершенно противоположенное решение1234.

Право судов трактовать по собственному усмотрению правомерность и допустимость использования спецслужбами для сбора и добывания разведывательной информации оперативно-технических средств, в первую очередь средств электронного наблюдения, практически свелось к нулю после принятия Конгрессом Закон о контроле над преступностью от 1968 года1235 и Закона о наблюдении за иностранными разведками 1978 года1236. Первый из двух законов установил общую обязательность судебной санкции для подобного рода деятельности, угрожающей нарушением конституционных прав и свобод граждан. Однако, из общей юрисдикции Закон о контроле над преступностью изымает случаи, связанные с вопросами национальной безопасности США. Закон признает исключительное право президента санкционировать электронное наблюдение при защите национальной безопасности США от внешних посягательств1237.

Тем не менее, вопрос о разграничении случаев, "связанных" и "не связанных" с интересами национальной безопасности США остался открытым и допускал возможность спорного толкования его судами. Поэтому в 1978 году, в Законе о наблюдении за иностранными разведками были закреплены более жесткие правила санкционирования электронного наблюдения. Обязательная судебная санкции была установлена для всех случаев, когда одной из сторон является гражданин США, либо когда предполагается использовать полученную информацию в качестве судебного доказательства1238.

Впрочем, изначально весьма жесткие требования, предъявляемые к проводимым на основании Закона о наблюдении за иностранными разведками 1978 года оперативно-техническим мероприятиям в настоящее время несколько ослаблены. События 11 сентября 2001 года подтолкнули американского законодателя к весьма существенному расширению прав специальных служб. Закон о патриотизме 2001 года и Закон о внесении изменений в Закон о наблюдении за иностранными разведками 2008 расширили сферу действия Закона о наблюдении за иностранными разведками 1978 года, расширив границы его применимости в случаях добывания информации об агентах иностранных государств и позволив осуществлять электронное наблюдение в рамках данного закона не только за иностранными разведками, но и за представителями террористических организаций1239.

Для того, чтобы обеспечить необходимые требования по защите разведывательной информации, на основании Закона о наблюдении за иностранными разведками был учрежден специальный суд (о нем уже говорилось выше), уполномоченный решать вопрос о выдачи судебного ордера на использование средств электронного наблюдения, проведение обысков, задержаний, использование оперативных и технических средств в целях добывания на территории США информации, классифицируемой как "внешняя разведывательная информация1240.

Процедура получения судебного ордера предписывает должностному лицу заинтересованного федерального ведомства составить заявление на имя судьи. В заявлении должно указываться: «… цель, место, время и средства проведения наблюдения, а также другие детали». После заверения заявления у руководителя ведомства, заявление отправляется к генеральному атторнею, а от него – к судье. Судья может либо издать ордер, санкционирующий запрашиваемое действие, либо, если сочтет, что представленные основания недостаточны для выдачи ордера, отказать в выдаче ордера1241.

Основная задача суда – проверка планируемых спецслужбами оперативно-технических мероприятий на соответствие положениям Конституции США и американским законам. В первую очередь речь о положениях первой и четвертой поправок Конституции. Судебный ордер на проведение электронного наблюдения согласно закону необходим в тех случаях, «… когда одной из сторон является гражданин США, или когда нужно использовать полученную информацию в качестве судебного доказательства»1242. В иных случаях достаточной является санкция генерального атторнея. В том случае, если суд сочтет, что лицо, либо организация, в отношении которых запланированы оперативно-технические мероприятия, являются представителями иностранного государства или правительства, либо действуют по заданию иностранного государства или правительства, американское законодательство допускает использование более широкого спектра технических и оперативных сил и средств, в том числе предполагающих вторжение в частную жизнь граждан.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В любом крупном государстве разведка – это масштабная и дорогостоящая система государственных органов. Как и все прочие государственные органы, органы разведки решают стоящие перед государством задачи. Иногда эти задачи могут решать и другие государственные органы, иногда они настолько специфичны, что для их решения нужно задействовать именно потенциал разведывательных служб. Эти задачи многочисленны и разнообразны. Они давно не сводятся к задачам добычи важной информации, о которых еще в V-VI веках до нашей эры описал в XIII главе своего знаменитого «Трактата о военном искусстве» древнекитайский полководец и стратег Сунь-Цзы1243.

В силу специфики сил и средств, приемов и методов работы разведки, грамотное использование ее потенциала может принести ощутимую пользу в решении значительного количества задач, которые любое государство рассматривает в качестве наиболее важных и существенных для своего развития, а иногда и для своего выживания. Помимо традиционных направлений военно-политического противостояния использование разведки оказывается весьма результативным на таких направлениях деятельности как: борьба с терроризмом, распространением оружия массового поражения, противодействие коррупции, борьба с организованной преступностью и распространением наркотиков.

Но в данном случае хотелось бы остановиться не на всем множестве задач, в решении которых в Соединенных Штатах используется разведка. Таких задач и в самом деле великое множество. Интересно будет сказать несколько слов о том, каким образом американская разведка может помочь США решить наиважнейшую и наисущественнейшую из задач, которые в текущий момент стоят перед США как перед государством. Речь идет о задаче сохранения глобального геополитического доминирования США.

В решении этой важнейшей для США задачи задействованы все органы американского государства. Эту задачу решает американский Государственный департамент и рассредоточенные по всей территории земного шара американские вооруженные силы. Немалый вклад в решение этой задачи вносит Федеральная резервная система США, органы внешнеполитической пропаганды, различные финансируемые США полугосударственные и общественные организации, в том числе международные. На фоне многочисленных государственных и общественных структур, дружно пытающихся остановить ход истории и увековечить момент геополитического триумфа США, роль американской разведки в этом процессе выглядит не столь уж и выдающейся. Тем не менее, часто именно разведка со своими крайне специфичными приемами и методами работы способна сделать то, что другие государственные и негосударственные структуры сделать оказываются не в состоянии.

В общем-то, говоря о задаче сохранения геополитического доминирования США как основной задачи американской государственной машины, разумно выделить в ней долгосрочную и краткосрочную составляющие.

В долгосрочном варианте, где речь может идти о периоде трех-четырех десятилетий и более, задача сохранения мировой гегемонии США видится практически неразрешимой. Не так важно, готовы или нет признать этот факт американские геополитические стратеги, но уже достаточно очевидно, по какому сценарию будет развиваться мир в ближайшие десятилетия. Впечатляющий экономический рост Китая, который стабильно и уверенно превосходит по своей скорости экономический рост США, не оставляет Соединенным Штатам шансов сохранить за собой роль ведущей мировой экономики. Нынешняя статистика сохраняет за США экономическое первенство лишь в пересчете на американскую национальную валюту. Примерно через десятилетие даже эти статистические уловки не позволят отрицать факт экономического превосходства Китая над США.

Потеряв экономическое лидерство, некоторое время США будут сохранять статус ведущей технологической и военной державы. Но этот период будет весьма непродолжительным. Фактически, он будет ограничен тем временем, которое понадобится Китаю, чтобы получить результаты от тех солидных финансовых вложений в технологии и инновации, которые он уже делает и, бесспорно, будет делать в ближайшем будущем. Лишившись технологического лидерства, США вскоре лишатся преимуществ и в военной сфере.

Сценарий смены геополитического лидера, хотя и неочевиден по срокам, вполне прогнозируем по последовательности событий. Утратив веру в геополитическое лидерство США (которое в силу инерции может сохраниться несколько дольше, чем это видится с позиции сегодняшнего дня), мир на некоторое время с большой вероятностью станет многополярным. Такая многополярность будет неустойчивой, являясь лишь результатом большой инерционности процесса смены геополитического лидера.

В том случае, если разрушение американской геополитической гегемонии начнется в ближайшей исторической перспективе (в пределах двух десятилетий от текущего времени), переходный период может оказаться достаточно продолжительным. Крупные региональные державы не упустят возможности распространить свое влияние на обширные регионы, прилегающие к их границам. Со стороны региональных лидеров будет наблюдаться ожесточенное сопротивление укреплению власти очередного всемирного гегемона, на роль которого бесспорно будет претендовать Китай. Преодоление этого сопротивления растянется на десятилетия.

Возможен и другой вариант развития событий, который, в силу особенностей китайской исторической традиции, видится более вероятным. Китай может сознательно затянуть процесс смены геополитического лидерства. На фоне растущего доминирования китайской экономики, Китай может еще достаточно долго намеренно оставаться в тени и проявлять крайнюю сдержанность и скромность в геополитических вопросах. Он может позволить США и дальше вести такую же наглую и самонадеянную внешнюю политику, изображать из себя мирового гегемона и наводнять мир все большим количеством американских долларов.

При этом сценарии смена геополитического лидерства произойдет одновременно с утратой доверия к доллару (сила которого зиждется на иллюзии могущества американской экономики) и будет сопровождаться крайне глубоким мировым экономическим кризисом. Если подобный коллапс случится за пределами двух-трех десятилетий, мир очень быстро из одного состояния однополярности перейдет в другое аналогичное состояние. Произойдет лишь исторически очень быстрая смена доминанта. Переходный период, со свойственной ему многополярностью, при данном сценарии развития событий будет очень непродолжительным. Причем, чем дольше продержится нынешняя постепенно деградирующая система американского геополитического доминирования, тем короче будет переходный период, предшествующий институализации власти нового мирового лидера.

Возможен ли иной ход развития событий, в том числе такой который позволил бы США на многие столетия установить свое господство над миром подобно тому, как некогда на протяжении столетий над Средиземноморьем господствовала Римская Империя? С точки зрения здравого смысла на этот вопрос разумно дать отрицательный ответ. Хотя, рассуждая чисто теоретически, вполне можно «сконструировать» малореалистичные сценарии такого развития событий. В любом случае будущее можно прогнозировать лишь с определенной вероятностью. Его никогда невозможно в точности знать и предсказывать.

Возможные сценарии развития событий, при которых США сохранили бы свое геополитическое доминирование, крайне маловероятны, но теоретически они существуют. Например, сценарий глобального военного конфликта, о котором как о теоретически возможном варианте упоминал один из американских геополитических стратегов предшествующего поколения. Последствия такого конфликта чудовищны и труднопредсказуемы но, как ни странно, его крайняя непредсказуемость оставляет для США больше шансов сохранить свой статус мирового гегемона, чем нынешний, мирный и вполне прогнозируемый вариант развития событий. Ведь даже утратив экономическое лидерство, США некоторое время будут оставаться мировым технологическим и военным лидером. Поэтому, шанс победы в глобальной войне, без учета морально-этического фактора, для США более реален, чем шанс обыграть Китай в экономическом противостоянии.

Можно предложить еще один чрезвычайно сложно реализуемый, но вполне реалистичный сценарий сохранения американского лидерства: превращение Евразии в территорию первозданного хаоса, в котором заправляют фундаменталистские террористические группировки. С этой целью может быть использовано имеющееся пассионарное напряжение на Ближнем Востоке и севере Африки. Пассионарии не раз меняли ход мировой истории. Обычно они приходили как армии завоевателей, уничтожая империи и перекраивая государственные границы на целых континентах. Ныне они осуществляют свою экспансию в ту же Европу под видом «несчастных беженцев». Впрочем, это всего лишь выбор более подходящей военной тактики новыми покорителями мира, технологически менее развитыми чем те, кого они собираются завоевывать. В современном мире оружие уже не лучший способ захвата территорий и формирования на них новых правящих элит из числа захватчиков. Но очевидно одно: при определенной внешней поддержке и финансовой подпитке и без того чудовищный по своей разрушительной силе пассионарный процесс может принять грандиозные масштабы.

На первый взгляд, совершенно бессмысленной выглядела череда «цветных революций», захлестнувших север Африки в 2011 году. Без видимых причин по отработанной технологии свергались совершенно лояльные к США политические режимы и их место занимали радикальные лидеры исламских террористических группировок. Некие силы начали поддерживать и спонсировать переселение в Европу огромного числа «беженцев», преимущественно молодых энергичных мужчин, которые ведут себя столь же дерзко и агрессивно как некогда себя вели отряды викингов, покорявших Европу в раннем Средневековье или османов, уничтоживших остатки Восточной римской империи.

Если предположить, что все это не «цепь случайностей», а некий единый план, то он оказывается на удивление продуман и хорош. Локальное пламя фундаменталистской пассионарности, возникшее на Ближнем Востоке, старательно раздувается и превращается на севере Африки в мощный костер. Далее пламя охватывает Европу и, поживившись ее ресурсами, набирает немалую силу. Затем огонь должен прийти в Среднюю Азию, где он превратится в мощную волну. Однако, словно огромный валун на дороге, на пути пассионарной волны расположился Иран со своей самобытной культурой и преимущественно шиитским населением, невосприимчивым к тем радикальным суннитским интерпретациям мусульманской религии, на которых взращивается пассионарность исламского фундаментализма. Без внешней помощи огненной волне пассионарности не преодолеть этот барьер. И это помощь должна быть более ощутимой и существенной чем та, которая понадобилась для наводнения пассионариями Европы.

Если и этот пункт гипотетического сценария будет реализован, волна пассионарного хаоса заполнит почти все евразийское пространство. На континенте останутся лишь три островка относительной стабильности: Китай, Россия (при условии, что она к тому времени не будет дезинтегрирована усилиями зависимой от Запада элиты) и Индия. Пространство между этими островками активно будут заполнять пассионарии, уничтожая повсюду остатки государственности и возвращая экономики захваченных территорий в эпоху раннего феодализма.

Вне зависимости от того, удастся ли сохранить свою государственность всем трем крупнейшим государствам Евразии, перспективы их экономического роста будут выглядеть более чем сомнительными. Львиную долю своих ресурсов они будут вынуждены тратить на защиту внешних границ и сохранение своей территориальной целостности. Больше всех пострадает экономика Китая, для которого торговые отношения и стабильность на континенте являются основными условиями успешного экономического развития.

Кто же будет бенефициаром таких разрушительных процессов, природа которых естественна, но масштаб которых определяется исключительно интенсивностью внешнего направляющего воздействия? Очевидно, что выиграют от подобного развития событий Соединенные Штаты. От распространения волны исламского радикализма их защитят океаны и огромные расстояния. Их экономика несколько ослабнет от прекращения торговых отношений со Старым Светом, но это ослабление вполне компенсируется огромным потоком грамотных, образованных мигрантов из Европы, которые устремятся за океан, пытаясь спастись от новых порядков, насаждаемых на их родине пассионариями.

При подобном развитии событий скорость экономического (а самое главное технологического) развития США вновь будет более высокой, чем у любой державы, расположенной на евразийском пространстве. Вопрос смены геополитического лидера будет снят на многие и многие десятилетия.

Подобный сценарий развития событий крайне маловероятен и труднореализуем. Любой критик легко найдет в нем слабые места. Однако он не выглядит совсем уж неосуществимым.

Все же более логично предположить, что мир в ближайшие десятилетия будет развиваться лишь в рамках тех тенденций, которые к настоящему времени уже оформились. При таком развитии событий можно говорить лишь о задачи кратковременного сохранения геополитического доминирования США. Надо признать, что с этой задачей американская государственная машина справляется превосходно.

Сознательно или в силу стечения обстоятельств, Соединенные Штаты успешно взяли на вооружение опыт Римской Империи, которая подчиняя своей власти очередную провинцию, всегда стремилась отделить местные власти от населения провинции, противопоставить интересы элиты интересам их соплеменников1244. С этой целью политически значимым фигурам на завоеванных территориях и их семьям предоставлялось римское гражданство, их дети для получения образования (и для обеспечения лояльности их родителей) привозились в Рим.

Древний Рим придумал весьма изящный способ установления на подчиненных территориях внешнего управления: передача власти лицам, местным по происхождению, но совершенно чуждым местному населению по своим интересам и устремлениям. Соединенные Штаты творчески развили полезную идею. Лишь в небольшом числе стран, наиболее раболепно подчеркивающих свою вассальную зависимость от США, на высшие политические должности поставлены лица, непосредственно имеющие гражданство США и бравирующие этим. Так, например, периодически происходит в государствах Прибалтики. В большинстве же случаев к власти в вассально зависимых государствах приводят лиц, опосредованно представляющих Америку: длительное время проживавших в США, прошедших там обучение или же состоящих в браке с гражданами США (невольно вспоминается небезызвестный господин Саакашвили со своей супругой-сотрудницей американского СНБ).

Для обозначения таких лиц часто используют термин «агенты влияния». Однако в большинстве случаев он не вполне соответствует той роли, которую они играют в формировании тотальной системы американского геополитического доминирования. Большинство из них отнюдь не являются лицами, тайно работающими на американскую разведку. Напротив, они нисколько не скрывают своей связи с Соединенными Штатами и совершенно искренне полагают, что США и американский образ мыслей являются образцами для подражания, что работая на Америку и в интересах Америки они несут мир и процветание если не своим странам (которые редко процветают под таким правлением), то всему остальному «цивилизованному» человечеству.

Система подбора лояльных США кадров и последующего их продвижения на руководящие должности в вассально зависимых от США государствах за несколько десятилетий своего существования доведена до совершенства. Количество потенциальных кандидатов, которые в свои юные годы по различным программам попадают на обучение в США, во много раз превосходит потребности американской политической машины в будущих региональных наместниках. Лишь единицы из них, прошедшие жесткий психологический отбор на лояльность США и на отсутствие любых признаков самостоятельности в психологическом портрете, получат в последующем поддержку со стороны американской государственной машины и смогут занять высокие государственные посты у себя на родине.

Намного сложнее обстоит дело с продвижением американского влияния и американских интересов в тех странах, которые частично или полностью сохраняют свой суверенитет и не желают подчиняться американскому диктату. В таких странах вряд ли сможет рассчитывать на успешную политическую карьеру лицо, которое открыто заявляет о своем американском гражданстве или своем раболепском преклонении перед Соединенными Штатами. Как правило, для приобретения рычагов влияния в таких странах американской государственной машине невозможно обойтись без помощи разведки и ее тайных методов работы. Именно в таких случаях можно говорить о приобретении США агентов влияния в зарубежных странах как раз в том смысле, который обычно вкладывается в данный термин средствами массовой информации.

Любые рассуждения о таком инструменте разведки, как агенты влияния, ставят пытающегося о них рассуждать в заведомо невыгодное положение. Здравый смысл подсказывает, что наличие тайного агента в высших эшелонах власти враждебного государства дает невообразимые преимущества той стороне, которая смогла заполучить такого агента. Технически процедура приобретения разведкой агента влияния, при условии определенного везения, не выглядит невероятной даже в условиях тех жестких реалий, которые имели место в период «холодной войны». С другой стороны никаких документальных материалов, рассекреченных фактов о наличии у американской или какой-то иной разведки агентов влияния среди высших руководителей СССР или иного враждебного США государства нет и в принципе быть не может. Такие материалы, будь они обнародованы, причинили бы чудовищный вред как самой разведке, так и тем, кто на нее тайно работал или работает.