Отмена 012, или Инструкция для Демиурга

– Доброго дня и хороших дел вам! – приветствовал Константин, приложив правую руку к сердцу и поклонившись. Потому что издревле было принято первыми проявлять уважение к тем людям, которые принимали текущие обязанности выполнять общественно необходимые работы. Ведь среди полностью равных по всем возможностям людей выполнять не требующие особых умений и навыков и при этом важные для общества работы доводилось всем по очереди. И поскольку работы эти отнимали целый день от занятий чем-то более интересным, развивающим и творческим у совершенно равного всем остальным члена общества, то подобная сознательная жертва ценилась. Что и демонстрировалось всеми пошедшему на неё в этот день человеку путём демонстрации ему искреннего уважения. Вот тот же Михаил Петрович сегодня руководил работой бригады уборщиков и чистильщиков, состоявших из воспитанного для работы уборщиком орангутана и двух искусственных ограниченно функциональных организмов, в данном случае выращенных для проведения работ по уборке территорий. А по основным интересам Михаил Петрович занимался темпорологией, квантовой геометродинамикой, топологией потоков событий, экстемпоральностью, гиперкомплексными системами, финслеровыми геометриями и алгебродинамикой твисторных полей. И поэтому его добровольное отвлечение от этих исследований, лично интересных Михаилу Петровичу и очень полезных для развития как фундаментальных, так и целого ряда прикладных направлений в физике и психодинамике, безусловно, заслуживало уважения. Хотя сейчас ветви, особенно жилые, научились самоочищаться, а живущие на них люди практически не создавали отходов и мусора, тем не менее, в жизнедеятельности ветвей иногда таки случались сбои, а мусор мог образовываться и от падения листьев после дождя или иных природных явлений. И поэтому уборочные бригады каждый день проходили свой маршрут.

– И тебе светлого пути! – ответил Михаил Петрович. – Насколько помню, у тебя сегодня Большое Со-Творчество. Будешь тестировать свою новую систему развития способностей к сверхскоростному бегу?

– Ну, вообще то, не только к бегу. Просто бег хорош в качестве первичного эталон-критерия – с одной стороны, это самое естественное движение, а с другой, его можно вывести на предельно высокий уровень исполнения и реализации.

– Что ж, желаю хорошего осознания.

– Благодарю.

Войдя в гнездо, Константин прошёл в гигиенический узел. Который уже настроился на желания хозяина и выдал сферический душ именно такой температуры, которая полностью смыла остаточные напряжения не только в восстановившем исходную форму теле, а и в психике, которая до сих пор немного вибрировала от перенесённых запредельных нагрузок. А когда он вышел из душа, то пищевой узел уже синтезировал набор блюд, которые восстановили его силы и окончательно сняли ещё сохранявшиеся в теле и психике сверхглубинные очаги напряжений. Поев, Константин вышел из гнезда и подошел к краю ветви. Он любил перед важными делами вот так вот стоять на краю и смотреть на раскинувшиеся под и над ним гигантские жилые деревья. Они все были такие разные – разных цветов и форм, разной высоты и обхвата и разными по виду жилыми гнёздами. И тем не менее все они имели одну общую черту – они каждый день изменялись. Каждое дерево ощущало желания, мысли и чувства всех своих жильцов и трансформировалось в соответствии с суммой векторов их устремлений так, чтобы вызывать радость и доставлять наибольшее удовольствие как можно большему числу обитателей его гнёзд. Было и еще одно общее для всех деревьев свойство – все они имели совершенно одинаковую внутреннюю структуру и одинаковый геном. Ни одно дерево ни в чём не уступало и не превосходило любое другое. Как, впрочем, и все остальные живые элементы планеты.

Константин стоял на краю ветви и любовался тем, как постоянно дующие между стволами и ветвями ветра колышут тонкие отростки с листьями, создающие сложные пространственные узоры, которые на самом деле являлись фазированными решётками для создания и приёма гравитационных волн, создающих исполнительное поле, к которому мог подключиться любой житель планеты. А ещё они впитывали световую энергию Солнца, которую деревья преобразовывали в любой другой тип энергии с КПД в 99,5 %.

Чуть-чуть перестроив зрение и сместив восприятие в другой диапазон, Константин рассмотрел, как далеко внизу раскинулись корни исполинских деревьев. Которые помимо того, что вбирали в себя питательные вещества и воду, также обменивались с Землёй энергией. А весь лес, как единый живой организм, мог впитывать потоки эфира почти так же, как отдельные деревья впитывали воду и углекислый газ, потом расщепляя, усваивая и преобразовывая их в другие формы энергий, питающие лес в целом.

Полюбовавшись картинами текущих через деревья и лес в целом разноцветных потоков сил, Константин вернулся в своё гнездо и лёг в узел отдыха, заботливо выращенный в наиболее энергетически ёмком на ближайший оборот планеты месте гнезда. Приняв оптимальную для восстановления сил форму, он послал мысленный запрос в ближайший регулирующий узел исполняющего поля местного домена с просьбой предоставить через половину оборота планеты транспорт сроком на одну десятую оборота – для перемещения к месту проведения Большого Со-Творчества. Приняв подтверждение получения запроса, он максимально затормозил все подсознательные процессы, дал гнезду команду активировать его через пять двенадцатых оборота планеты и отключил сознание.

Пробудившись, Константин сделал лёгкий разминочный комплекс движений и метаморфоз, после чего сходил в гигиенический узел и скушал приготовленный пищевым узлом сбалансированный с учётом ожидаемых в скором времени больших энергозатрат рацион. Когда посуда «всосалась» в покрытие стола, он встал с сиденья и подошёл к хранилищу. В котором прикоснулся к поверхности личного симбионта. Тот, уже предупреждённый гнездом, мгновенно перетёк на его руки, и быстро покрыв всю поверхность тела, по мысленному приказу Константина образовал «кокон приличия». После чего Константин прошёл к выходу из дома. Поскольку система оповещения регулирующего узла сообщила, что до прибытия заказанного им транспорта осталось всего 300 ударов сердца.

Подойдя к краю и снова любуясь уже слегка изменившимися к этому моменту деревьями, Константин увидел, как с северо-восточного направления верхнего яруса леса показалась стремительно приближающаяся точка. Которая спустя 100 ударов сердца превратилась в зависшую рядом с ним «каплю» антиграва. Слегка толкнувшись, Константин лёгким прыжком точно забросил своё тело в открывшуюся диафрагму входа и слитным движением «перетёк» в симбионт-ложе. Зарастив вход, антиграв принял команду на перемещение и стремительно набрал высоту. После чего лёг на курс и стал разгоняться. По расчётам ситнет-мозга антиграва полёт до места проведения Со-Творчества должен был составить 4500 среднепланетарных интервалов ударов сердца[137]. Константин попросил мозг антиграва сделать прозрачным пол и стены и принялся наслаждаться видами стремительно пролетающих мимо облаков и расположенных внизу лесов, полей и лугов.

Вообще то для того, чтобы попасть на место проведения Со-Творчества, он мог бы трансгрессироваться до ближайшего узла коллективной телепортации, который и перебросил бы его в ближайший к нужной точке другой такой же узел, откуда он бы опять трансгрессировался уже непосредственно в место проведения Со-Творчества. Однако Константину нравилось летать и наблюдать сверху вид поверхности планеты. Поэтому сейчас он предпочёл отправиться в нужную точку на четыре часа раньше, чтобы сполна насладиться полётом. Тем более, что антиграв был очень надёжным синтет-организмом, мог лететь со скоростью до 12 скоростей звуков и выходить в ионосферу, обходя грозовые фронты. Поэтому опоздать Константин не боялся и сейчас с удовольствием наслаждался полётом и рассматривал открывающиеся его взору картины. А посмотреть было на что.

Внизу стремительно пролетали леса, в которых выделялись жилые чащи. Однако люди жили не только в лесных городищах, а и в полях, лугах и по берегам рек и озёр, где дома создавались из трав, цветов и кустарников, включая их корни. Посёлки «полевиков» сверху напоминали сложные красочные узоры посреди бескрайних полей. Жизнь в полях и лугах выбирали те, кому нравилось созидать и пестовать пищевые злаки, полевые и луговые ягоды и растения. И чьим душам хотелось больше открытого простора и более тесного личного контакта с энергиями Солнца, звёзд и ветров. Заодно их поселения тоже трансформировали эти энергии и направляли их в общепланетарную сеть.

Также жили люди по берегам морей и океанов, и в глубинах самих океанов. Жители водных просторов и глубин выращивали дома из кораллов. Рассмотреть скрытые в глубинах городища, напоминавшие грозди икринок, гигантских морских ежей или трёхмерные звёздчатые структуры, сверху было невозможно. А вот береговые поселения были хорошо видны, напоминая сверху разноцветные островки посреди водной глади или причудливые спиральные и звездчатые структуры на побережьях.

И все эти жилые зоны в эмоциональном поле излучали умиротворение, счастье и стремление к творчеству. Конечно, люди испытывали и чувства печали, огорчения, досады и расстройства, но они быстро рассасывались в поле общей поддержки и со-чувствия.

И даже природа планеты вызывала у её жителей лишь благоприятные эмоции. Поскольку единственный континент и немногочисленные окружающие его населённые большие острова находились на экваторе, ось вращения планеты была строго перпендикулярна плоскости её орбиты вокруг Солнца, а горы располагались почти ровным конусом лишь в центре континента и не препятствовали равномерной циркуляции воздушных масс, то климат в районах постоянной жизни людей был устойчиво тёплым. А когда жители научились управлять погодой – сначала путём коллективных психодинамических усилий, а позже путём создания синтетических усилителей и сформированных на их основе погодных станций, то условия проживания стали и вовсе идеальными – дожди шли лишь по ночам, а днём все жители планеты наслаждались легким ветерком, солнечным светом и ярко-голубым небом. Те же, кому хотелось ощутить экстремальные воздействия на свои организмы холода и высоты, совершали паломничества к полюсам планеты или в горы. Создавая там исследовательские станции и тренировочные центры. Заодно же с помощью погодных станций жители планеты научились формировать из облаков великолепные объёмные узоры, которые были видны из космоса, а также предавали особую прелесть закатам и восходам светила.

Отдельно на этом общем психофоне выделялись зоны рождения, даже на общем ярком фоне преимущественно светлых эмоций ещё более ярко лучившиеся удивлением и радостью познания. Жители планеты появлялись на свет в родильнях, которые могли быть и в родящих деревьях, и в гигантских цветах, и в коконах морских водорослей. Воплощающиеся души сами выбирали места рождения и из родилен на свет появлялись уже полностью созревшие и сформировавшиеся физически, психически и энергетически люди. Которые обладали и всеми содержащимися в единой информационно-чувственной оболочке планеты знаниями, умениями, навыками и способностями. То есть из родильни на свет выходил полностью равный всем остальным жителям планеты человек. Который дальше выбирал себе дело, которое ему больше всего нравилось на этот момент. И начинал в нём совершенствоваться, стремясь создать что-то новое и привнести это в общий разум человечества. Потом ему могло понравиться что-то иное, и он мог начать заниматься новым направлением творчества. Опять-таки сразу получая все знания, накопленные теми, кто занимался этим до него. И успехи и достижения каждого определялись лишь временем и усилиями, которые он уделял занятиям тем или иным видом деятельности. А то, что создавалось нового, выносилось на всеобщие обсуждения в Больших Со-Творчествах. И те формы мышления, энергий и физических структур, которые соответствовали лучшим достижениям, сразу попадали в общепланетарное сознание и становились доступными на уровне умений всем жителям планеты.

Впрочем, бывало, что некоторые люди прекращали любые занятия и усилия, помимо обязательных общественных трудов, и предавались праздности и наслаждению созерцанием природных явлений и того, чем занимались другие. При этом они сохраняли доступ ко всем создаваемым другими благам жизни и их никто не осуждал. Эта фаза жизни обычно возникала или в периоды поиска интересных и радующих человека направлений приложения сил, или в периоды осмысления достигнутого ранее и, опять-таки, нахождения новых интересов, или же ближе к концу жизни, когда Душа и Сознание человека достигали максимального Единения друг с другом и с миром в целом. В этом периоде Сознание человека подводило итоги жизни, чтобы в наилучших формах отразить их в общепланетарной хронике, а его Душа готовилась к переходу к иным, внетелесным формам бытия.

И хотя Константин уже не раз видел все эти лучащиеся жизнью и радостью и красивые по внешним формам наземные и морские пространства, и блистающие радужными переливами узоры облаков, всё равно каждый раз он поражался гармоничности и одновременно величию всего этого планетарного узора жизни и созидания. И испытывал чувство благоговейного трепета перед Величием создавшего эту гармонию и условия для её развития ПервоТворца. И чувство радости от того, что все жители планеты, включая него, могли в ходе своего личного духовного восхождения одновременно вносить свою лепту и в проявление и осознание всё новых и новых Узоров Красоты Жизни, заложенных ПервоТворцом в Ткань Бытия этого дивного, прекрасного мира, в котором они жили!

За созерцанием всех этих красот и ощущением благоговения от них время в полёте прошло незаметно. И вот антиграв начал снижение. Немного подумав, Константин передал его синтет-мозгу, что берёт управление на себя. Аппарат мог приземлиться и сам, но Константину хотелось ощутить удовольствие от полёта на тех скоростях, на которых летал антиграв. Потому что самостоятельная левитация без изменения формы тела развивать таких скоростей не позволяла. А брать на себя управление на гиперзвуке крейсерского полёта Константин не хотел, потому что профессионально пилотажем не занимался и поэтому создавать возможных проблем диспетчерам и возможным другим участникам воздушного движения не хотел.

Синтет-мозг подтвердил передачу управления и кресло, в котором сидел Константин, сразу же преобразовалось в ложемент, поверхность которого мгновенно образовала нейроконтакт с личным симбионтом пилота. А сам Константин тут же вошёл в состояние расширенного осознания. После чего стал ощущать всё так, словно его тело само стало идущим на снижение антигравом. И пока у него был запас высоты перед заходом на посадочную площадку, Константин позволил себе сделать несколько пируэтов, закрутив расширяющиеся и сужающиеся спирали, переходящие в скольжения и пикирования. Ощущения полёта были настолько приятными, что он бы, пожалуй, летал так еще долгое время, да вот только блок навигации подал ему сигнал, что машину пора сажать. И выйдя из очередного пике, Константин плавно погасил скорость и уверенным манёвром вывел аппарат на подсвеченную посадочным комплексом площадку. Выровняв машину прямо над ней, Константин мягко приземлился, после чего плавно вывел из нейроконтакта с антигравом свой личный симбионт и вернулся в обыденное состояние сознания.

Принявший управление синтет-мозг аппарата «растворил» стенку, и Константин шагнул на траву луга, посреди которого располагалась одна из 12 специализированных планетарных Рощ Телесного Делания. В которой по заявке членов организовавшей данное Большое Со-Творчество инициативной группы за четыре месяца была выращена площадка для его проведения с беговыми дорожками и обзорными местами, достаточными, чтобы вместить все 50000 лично присоединившихся.

Быстро настроившись на основную опорную мыслеволну Рощи, которая сейчас была сформирована переплетением мыслеформ устроителей Большого Со-Делания, Константин получил полную информацию о том, где находится отведённое именно ему гостевое гнездо, узлы кормления и разминочные эфебионы. И получив разрешение Духа Рощи на локальную трансгрессию, переместился в принявшее его на время Со-Делания гнездо. Дойдя до гигиенического узла, Константин отдал мысленную команду личному симбионту. Тот послушно соскользнул с его тела и, свернувшись в кокон, откатился в угол. Константин шагнул в центр узла и запустил программу трансформации тела, начав с устранения волосяного покрова и постепенного преобразования внутренних органов и желез секреции и одновременно послав мысленную команду синтет-мозгу гнезда, чтобы тот запустил в гигиеническом узле программу стимулирующих внешних воздействий. Конечно, он мог достичь необходимой стимуляции и сам, однако это задействовало бы часть его энергии и потребовало некоторого напряжения нервной и эндокринной систем. А во время бега на максимуме были важны все запасы сил. И поэтому непосредственно перед забегом Константин задействовал внешние способы дополнительной стимуляции организма.

Получив приказ, синтет-мозг зарастил стенку гигиенического узла и, считав намерения принятого гнездом жителя, создал сферический душ из тёплой воды, насыщенной сначала положительными, а потом отрицательными ионами, одновременно включив инфракрасные излучатели. А когда находящийся в узле организм по обратной связи сигнализировал о выходе на насыщение от стимуляции, синтет-мозг выключил воду и инфракрасные излучатели и включил вихревой поток воздуха температуры тела. А когда поверхность кожи Константина стала сухой, поток воздуха почти мгновенно похолодел до минус 125 градусов Цельсия и продолжил понижаться, одновременно насыщаясь ионами аргона, кислорода и серебра. Трансформирующийся организм Константина мгновенно отреагировал повышением пределов криоустойчивости тканей тела так, чтобы избежать значимых сдвигов терморегуляции организма. И когда эти пределы достигли максимально возможных даже для метаморфа значений, синтет-мозг прекратил общее криовоздействие и, повысив температуру до «всего» минус 35 градусов, запустил процедуру криопунктуры[138], воздействуя струями холодного возраста высокого давления с локальной температурой минус 110 градусов на кожную проекцию активных точек организма и тонких оболочек. Одновременно начала работать световая система, при помощи 12 монохромных источников света погрузив Константина в специально модулированный индивидуальный цветовой поток, вызывающий активацию одновременно корковых и глубинных центров мозга.

Выйдя из гигиенического узла в состоянии наивысшей готовности и наполненности, он прошёл в пищевой узел, где с удовольствием выпил стакан приготовленного по его ментальной команде витаминного напитка. После чего дал указание гнезду сформировать тестово-диагностический модуль и спустя всего пять минут он уже полулежал в его коконе. Видимо, у жилого массива этой Рощи слепки такого рода оборудования были в кратковременной памяти, потому что жильцами её гостевых гнёзд чаще всего становились те, кто посвятил себя психофизическим телесно-ориентированным практикам.

Предстартовое обследование и запись текущего психофизического состояния и статуса в базу участников Большого Со-Творчества заняли 17 минут. После чего Константину пришло уведомление, что он подтверждён в качестве участника и может прибыть на поле. Посидев ещё немного в медитации, Константин вызвал синтет-разум местной системы трансгрессии и попросил открыть вход в зону участников и арбитров. Свободная личная трансгрессия в районе проведения Большого Со-Творчества была заблокирована на всё время его проведения в целях безопасности участников и прибывших лично оценить забеги созерцающих.

Выйдя из «двери», он сразу же увидел среди участников несколько знакомых по предыдущим Со-Творчествам и поприветствовал их. И почти тут же к нему подлетел небольшой дрон, из которого раздалось приглашение следовать за ним к индивидуальной зоне участника. По дороге Константин поприветствовал ещё нескольких знакомых и получил ряд приветствий от тех, кто замечал его первым. Дойдя до стоящего посреди изумрудной площадки персонального кокона обеспечения, Константин сел в него и запустил трансформацию организма в форму для сверхскоростных движений. Мельком отметив, что и все остальные участники стали расходиться по коконам, а уже выбранные арбитрами лично присоеденившиеся к Со-Творчеству сели на предоставленные им антигравитационные платформы, позволяющие сопровождать участников сверху и сбоку непосредственно во время забега и фиксировать возможные неумышленные нарушения, а также все трансформации их тел, чтобы отразить потом в «хрониках Акаши».

Коллективное видение всех арбитров и самих участников позволяло не упустить ни одной даже мельчайшей детали трансформаций и потом использовать их при подготовке участников следующих Со-Творчеств.

Спустя полчаса из коконов стали один за другим выходить участники Со-Творчества. Естественно, что тела всех со-творцов соответствовали идеальным для спринта параметрам – рост от 180 до 190 сантиметров, пальцы ног длиннее, чем в стандартной форме тела, оптимальные длины ног и рук и пропорции расстояний между суставами и сухожилиями, возможность на время выноса ноги вперёд «вынимать» головки бедренных костей из тазобедренных суставов и голеней из коленных и возвращать их обратно при контакте стопы с поверхностью и отталкивании за счёт сверхэластичных и сверхупругих связок и фасций суставных сумок, а также оптимальные распределения по длине рук и ног веса и прочности костей, веса мышц и мест крепления сухожилий. А также выращенные специально для свехскоростного бега эластичные тяжи между локтевыми и тазобедренными суставами и между лодыжками. Все эти морфологические особенности позволяли увеличить ускорение и длительность контакта стопы с опорой, длину шагов и собственную частоту колебаний ног и рук[139]. Также идеально были настроены нервная и эндокринная системы и обмен веществ. Поэтому в условиях одинаковых индексов удачливости и естественности при блокировке возможностей прямого волевого воздействия на материю и пространство преимущества того или иного участника этого Большого Со-Творчества сводились к тончайшим соотношениям пропорций и трансформациям всех его систем (обмена веществ, нервной, гуморальной и т. д.), а также связанных с телом оболочек непосредственно в процессе бега.

Каждый уже знал номер, под которым он стартует в «туннеле», как на сленге называли дорожку для забегов. Название родилось потому, что во время забегов у участников концентрация на беге достигала такой степени, что у многих возникало т. н. «туннельное зрение»[140]. Номера случайным образом назначал координирующий синтет-мозг арены и сейчас участники выстраивались в очередь за линией старта. Чтобы один за другим срываться в стремительный рывок по дистанции. «Туннель» представлял собой дорожку шириной пять и длиной 200 метров, где арена вырастила специальную поверхность, которая была достаточно устойчива к истиранию и разрывам, чтобы выдерживать нагрузки, возникающие, когда в неё впивались отращенные участниками забегов на стопах когти и шипы.

В день Со-Творчества служба управления погодой обеспечила над ареной солнечный, безветренный день и умеренно тёплый локальный климат, а на момент проведения самих забегов закрыла Солнце лёгкими перистыми облачками. Всё было готово.

Когда ранее стартовавший участник пробегал шестую часть дрожки, система слежения за забегами подавала сигнал «внимание» следующему, а когда предыдущий пробегал треть дорожки, стоящий у стартовой черты участник получал сигнал «старт» и уносился вперёд, освобождая место у черты следующему. И так один за другим спринтеры и неслись к финишу.

Наконец подошла очередь Константина встать на стартовую черту. Он сконфигурировал своё трансформированное тело такими образом, чтобы все созданные в теле тяги и сочленения костей обеспечили ему максимальную скорость стартового рывка и задал мозгу и организму команду на осуществление по мере продвижения по дорожке той последовательности трансформаций, которую он нашёл, отработал и закрепил во время своих тренировок. И вот прозвучал сигнал «старт», и тело Константина сорвалось в стремительный почти что полёт. И настолько стремительными были движения, столь быстры происходившие в теле и психике процессы, что даже совершенный и специально тренированный мозг абсолютного метаморфа не смог их контролировать. И вся Сущность Константина положилась целиком на Стремление и Ведение Духа. И случилось маленькое чудо (если, конечно, чудеса можно измерять и судить о них привычными мерками) – на последних пятидесяти метрах дистанции и без того стремительно несущееся к финишу тело вдруг начало ускоряется, стремительно и неуклонно. Ноги бегуна мелькали так, что от них рябило в глазах даже у в совершенстве овладевших «рапид-восприятием». А на последних двадцати пяти бегун словно растворился в воздухе – так, что больше всего это напоминало плохо смонтированный стереофильм с пропущенными в середине кадрами – Константин словно исчез и появился уже на финише. И многим из созерцающих показалось, что потерявший контроль за своим организмом бегун нарушил правила и использовал какой-то из запрещённых способов перемещения.