Битва во мгле. Книга первая. Во имя долга и чести

Жерес молча слушал.

– Та история, которую рассказал мне Марк, воистину невероятна, но я привык верить сыну. Если опасность, о которой он мне говорил, – реальна, то я не могу остаться в стороне. Мы действительно должны немедленно готовиться к обороне. – Взглянув в непроницаемое лицо майора, Грабовский-старший горько улыбнулся. – Я понимаю вашу осторожность. Нас, людей информационного бизнеса, конечно, прежде всего, интересует сенсация. Но ваша экспедиция не может быть ничем другим. Кто-то рано или поздно все равно должен будет рассказать о ней человечеству. Так почему не я? Тем более что я имею на это прав больше, чем кто-либо другой, ведь мой сын отправляется с вами.

В его словах была определенная логика. А сила и прямота, с которой они были произнесены, вселяли надежду в порядочность этого человека. Точку в колебаниях поставил Марк, который, поправ субординацию, вмешался в разговор:

– Господин майор, я прошу вас поверить моему отцу, как вы поверили мне. Он сделает все возможное и невозможное, чтобы в случае чего закончить наше дело.

– Добро пожаловать в команду, господин Грабовский. – Жерес уступил. – Хочется мне или нет, но видно придется оставить Землю на ваше попечение. – Майор перевел взгляд на Марка. – Лейтенант.

Грабовский-младший вытянулся по струнке и щелкнул каблуками.

– До старта вы назначаетесь офицером по связям со средствами массовой информации. – Кристиан ухмыльнулся. – Смотрите, не сболтните чего-нибудь лишнего, знаю я этих журналюг.

Вскоре казарма и двор перед ней стали похожи на потревоженный муравейник. Прохладный утренний воздух наполнился грохотом топающих ног, звуками команд, бряцанием оружия. Взводы выплескивались на полутемный плац. Зеленые береты, колыхаясь в призрачном свете фонарей, волнами накатывались на грузовики, где моментально таяли под камуфлированными брезентами.

Жерес внимательно наблюдал за погрузкой. Как всегда в такие минуты, его переполняла гордость. Он своими руками создал этих крутых парней, эту безотказно работающую машину войны под названием «Головорезы». Ирак, Океания, Босния – вот далеко не полный список мест, где испытывались их мужество и профессионализм. Они выжили и победили, теперь впереди последний экзамен. Майор неподвижно стоял посреди людского потока. Вокруг, словно ночные призраки, мелькали лица солдат. Кристиан знал их всех, вспоминал в деле, и с каждой минутой все больше верил в победу.

Погрузка закончилась так же молниеносно, как и началась. Пять минут назад плац кишел народом, а сейчас лишь ветер маршировал по асфальту, перекатывая листки каких-то оброненных бумаг.

– Мы готовы к маршу. – Строгов и Грабовский стояли рядом.

– Ну, тогда как обычно: Грабовский впереди, я на первом грузовике, Строгов на втором. – Жерес запрокинул голову и глянул на угасающие звезды. – И пусть нам повезет!

Хлопки дверей, рев моторов, и маленькая колона устремилась в историю.

Майор цепким взглядом озирался по сторонам.

«До контрольно-пропускного пункта всего пять минут езды. Разрешение на проведение плановых учений у меня в кармане. Расслабься и наслаждайся жизнью», – приказал себе Жерес.

Но легче сказать, чем сделать. Смутное предчувствие неприятным холодком заползло в душу. Что-то пошло не так, и майор не понимал, что именно. Предчувствие превратилось в уверенность, когда впереди идущий «Ягуар» чуть не налетел на закрытый шлагбаум. Нервозность Кристиана словно передалась Грабовскому. Автомобиль разведчика хотя и стоял на месте, но весь трясся от повышенных оборотов мотора. Казалось, еще мгновение, и лейтенант разнесет на куски это чахлое заграждение вместе с половиной КПП.

Спустя десяток томительных секунд из дежурки появилась неуклюжая фигура капитана Трампа в сопровождении двух солдат. Капитана нельзя было назвать почитателем подвигов «Головорезов», поэтому Кристиан приготовился к нелицеприятной беседе. Трамп подошел и без предисловий приступил к делу:

– Жерес, вам приказано пройти со мной.

До выяснения обстановки майор решил не накалять атмосферу:

– Какие-то проблемы, Франсуа? Вы что, не получили приказ относительно наших маневров?

Вопросы Жерес задавал только для порядка. Он прекрасно знал, что твердолобого Трампа прошибить какими-либо разговорами просто невозможно. Капитан жил строго по букве устава и не утруждал себя обсуждением приказов. Пришлось подчиниться. Майор сделал несколько шагов в сторону дежурного помещения и тут же остановился как вкопанный. Причины беспокойства были налицо: штабная машина, припаркованная возле КПП в четыре часа утра, и незнакомые люди в окне. Ничего хорошего это не сулило. Скрипя от досады зубами, Жерес двинулся за Трампом.

В дежурке оказалось двое незнакомцев: лейтенант парашютно-десантных войск и пехотный капитан. В углу, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки, дрых штабной водитель.

«На арест не похоже, – подумал Кристиан, – персонал явно не тот».

Несколько секунд все трое молча смотрели друг на друга. Первым тишину нарушил пехотинец:

– Меня зовут капитан Грегуар Лафорт. С сегодняшнего дня я командую вашей ротой, господин Жерес. Вот приказ.

Глава 7

Капитан Лафорт был старым честным служакой. Никого не подсиживал, ни перед кем не заискивал, трепетно уважал законы и готов был умереть во имя Франции. Помимо этих замечательных человеческих качеств, Грегуар был грамотным офицером, хотя боевого опыта не имел и звезд с небес не хватал. Одним словом, карьера Лафорта продвигалась со скрипом, и к своим сорока двум годам он успел достичь лишь капитанского чина. Жизнь пехотного командира и в дальнейшем предвещала плавное размеренное течение, когда вдруг, как гром среди ясного неба, поступил приказ о переводе. Лафорт в течение получаса удивленно перечитывал предписание принять командование второй ротой Корсиканского парашютно-десантного полка. В документе был четко указан день вступления в должность. Сравнив его с календарем, капитан поцеловал жену, двух дочерей и ближайшим авиарейсом отправился на Корсику.

«Головорезы», как и их командир, были хорошо известным элитным подразделением. Каждый капрал в нем имел больше боевых наград, чем иной штабной генерал. Именно поэтому, по мнению тыловика Лафорта, его перевод мог быть либо ошибкой, либо шуткой, либо чьей-то политической игрой. Как человеку порядочному, Грегуару не нравился ни один из этих вариантов. Но приказ есть приказ…

Передавая Жересу пакет, Лафорт не испытывал особого воодушевления, а скорее наоборот. Он чувствовал себя могильщиком, закапывающим в землю карьеру бывшего майора. Ждать вежливости и учтивости не приходилось, и Грегуар мысленно готовился к неприятностям. Однако он был крайне удивлен, когда эксмайор, быстро пробежав глазами приказ, широко улыбнулся, протянул руку и без тени злости произнес:

– Я очень рад нашему знакомству. Хорошо, что вы успели к началу маневров, у вас будет возможность своими глазами оценить подготовку личного состава. – Жерес подхватил Лафорта под руку и буквально поволок его к выходу. – Скорее пойдемте, господин капитан, а то мы совсем выбились из графика. Командование устроит вам разнос.

Ошарашенный Лафорт попытался притормозить Кристиана:

– Минуточку, мсье Жерес, я приехал не один. – Он указал на худощавого подтянутого лейтенанта, который безуспешно пытался вклиниться в разговор. – Это лейтенант Серж Риньон. Он так же, как и я, назначен в роту «Головорезов». Риньон примет второй взвод вместо этого офицера с русской фамилией… Строгова, кажется.

«Еще одна тыловая крыса. Не молод, а ни наград, ни чина. Взгляд пронизывающий и колючий. Держится раскованно, хотя сам себе на уме. Где они только его откопали?» – На секунду глаза Жереса блеснули холодным зловещим огнем, но через мгновение бывший командир второй роты был сама любезность:

– Вам несказанно повезло, господин лейтенант. Строгов серьезно заболел, и его взвод отправляется на маневры без командира. Вы можете принять командование прямо сейчас.

Гордый вид лейтенанта сразу испарился. Перспектива сходу оказаться во главе солдат, чей боевой опыт несравненно превышал его собственный, могла испортить настроение и не такому, как он. Пользуясь замешательством своих новых знакомых, Жерес постарался поскорей покинуть КПП и как танк ринулся к двери:

– Вперед, господа, нас ждут великие дела!

Лафорту и Риньону ничего не оставалось, как последовать за ним. Остановившись только возле автоколонны, Жерес обратился к своим спутникам:

– Господин капитан, подождите меня здесь, а я поручу нашего друга заботам его коллеги. Как вы думаете, господину Риньону будут полезны советы опытного офицера нашей роты?

– Почему нет? Пускай поделится опытом. Всегда лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих, – овладев собой, сумничал Лафорт.

Кристиан взял под козырек и в сопровождении лейтенанта направился ко второй машине. Поравнявшись с кабиной, он махнул сидевшему там офицеру. Крепко сложенный, среднего роста, русоволосый лейтенант с типично славянскими чертами лица соскочил на землю и замер перед командиром.

– Лейтенант Шульц, это наш новый офицер лейтенант Риньон. Он прибыл, чтобы заменить Строгова на посту командира взвода.

Первые мгновения Шульц непонимающе смотрел на Риньона и моргал. Затем его лицо прояснилось. В конце концов, со взглядом кобры, гипнотизирующей кролика, он произнес:

– Наконец-то мы избавимся от русского засилья в роте. По секрету скажу, этот Строгов такая сволочь!

При этих словах Жерес поперхнулся и громко закашлялся.

– Ничего страшного, – ухмыляясь и вытирая ненароком навернувшиеся слезы, выдавил из себя он. – Шульц, пока мы доберемся до места, возьмите на себя заботу о лейтенанте, я же займусь вашим новым командиром, капитаном Лафортом.

– Первый раз в жизни еду в «Ягуаре». – Лафорт развалился на кожаном сиденье. – Мсье Грабовский, а вы давно пишете об армии? Что-то раньше я не встречал ваших статей.

– Нет, это мое совсем свежее увлечение, но, боюсь, что моих статей вы не встретите, потому что я тележурналист.

Автомобиль здорово тряхнуло. Спортивный «Ягуар XKR-S» не лучший вид транспорта для езды по проселочной дороге, время от времени переходящую в, так называемую, пересеченную местность. Это почувствовали все, особенно Лафорт, больно ударившийся головой о низкий потолок.

– Такое впечатление, что ваш полковой полигон не очень-то посещаемое местечко. – Капитан с подозрением огляделся по сторонам. – По крайней мере, дорога к нему выглядит довольно заброшенной.

Жерес сделал вид, что пропустил это замечание мимо ушей.

Возникающие из темноты скалы, причудливые кроны одиноких деревьев и заросли кустарника, через которые автомобили буквально пробивали себе путь, делали поездку похожей на мистическое сафари. А предрассветные сумерки, прорезаемые светом мечущихся фар, добавляли ощущение беспокойства и угрозы.

«До условленного места осталось совсем немного, – Кристиан перебрал в уме все возможные варианты развития событий. – У капитана Лафорта имеется несколько путей. Первый – остаться в машине с видом мирно дремлющего младенца. Это мы с Марком легко организуем. Второй – со стороны наблюдать за нашим стартом, а затем стать еще одним доказательством в руках Грабовского-старшего. И наконец, третий – пополнить нашу команду. Люди нам понадобятся. – Жерес оценивающе покосился на Лафорта. – В любом случае мне нужно его подготовить, и лучше это сделать прямо сейчас».

– Грегуар, – майор нарочно избежал официального тона, – вам не кажется странным все то, что с вами происходит?

– Вы говорите о моем назначении или об этой ночной прогулке?

– О том и о другом.

Капитан помрачнел и всей грудью повернулся к Кристиану:

– Ну, раз начали, тогда договаривайте.

– Наши маневры не являются учебной операцией. Мы едем не на полигон, и у нас полные грузовики боевых патронов. – Загробным тоном Жерес постарался нагнать на капитана страху. – Обо всем остальном вы узнаете через четверть часа.

Лафорт, в отличие от окружавших его людей, никогда не принимал участия в секретных операциях. О всякого рода военных хитростях и уловках он мог судить только по приключенческим фильмам да книгам. Расчет Жереса оказался верным. Капитан не знал, как правильно поступить в данной ситуации. Поколебавшись, он сдался:

– Хорошо, вам виднее.

Впереди по ходу продвижения колоны замаячили старые развалины. Через минуту все автомобили въехали во двор полуразрушенной фермы.

– Вот мы, кажется, и на месте. – Майор с интересом осмотрел руины. – Марк, отправляйся к своим разведчикам и заодно передай всем остальным командирам, что через десять минут общее построение вон на том пустыре, – Кристиан ткнул пальцем в сторону небольшой поляны у самых ворот фермы. – Теперь, что касается вас, Лафорт. Я попрошу найти лейтенанта Риньона и вместе с ним занять место в общем строю.

Капитан хотел возразить, но Жерес опередил его:

– Потерпите еще немного, перед строем я намерен сделать заявление, которое послужит ответом на все ваши вопросы.

Оставшись в автомобиле вместе с Грабовским-старшим, командир «Головорезов» достал коммуникатор. Перед глазами ошарашенного миллионера он привел прибор в рабочее состояние и послал вызов. Ответ пришел незамедлительно. На этот раз голос Торна звучал вовсе не из коммуникатора. Следуя заданной Жересом настройке, он проецировался в мозг всех разумных существ, находящихся в радиусе полутора-двух метров от связного устройства.

– С приездом, господин майор, мы наблюдаем всю вашу группу на экранах слежения.

– Я тоже рад вас слышать, профессор. В плане никаких изменений?

– Абсолютно никаких. Забираем всех добровольцев, остальным свидетелям стираем память и сразу же стартуем.

При этих словах Александр Грабовский нервно заерзал на эргономичном кожаном сиденье, но Жерес предостерегающе помотал головой, заставляя его хранить молчание.

– Прекрасно, где ваш корабль?

– Прямо перед вами. Мы буквально подпираем деревянное продовольственное хранилище, именуемое в простонародье «амбар».

– Понятно… – Кристиан глянул в сторону покосившейся развалюхи. – Торн, дальше мы будем действовать по следующему плану: я расскажу солдатам о нашей экспедиции, после чего вы дезактивируете свои маскирующие системы. Вид космического корабля послужит наглядным подтверждением моих слов. Сигналом к выключению станет вызов коммуникатора.

Несколько мгновений прибор молчал, а затем донесся недовольный голос профессора:

– Я понимаю ваше желание произвести впечатление, но, отключая экраны, мы рискуем быть обнаруженными, а на данной стадии контактов с Землей это крайне нежелательно.

Жерес не имел времени для ставших уже традиционными споров с Торном, поэтому единственным выходом он счел наглую, беспардонную ложь:

– Не волнуйтесь, фельдмаршал, мы с вами находимся на закрытой территории правительственного полигона. Штатским лицам сюда проход закрыт, а что касается военных… Я навел справки, сегодня полигон пуст. Кроме того, перед отъездом мы вывели из строя всю радарную сеть в этом регионе.

«Пусть попробуют проверить», – мелькнуло в голове у Жереса.

Правдивые истории всегда безотказно действуют на инопланетный разум, и этот раз не стал исключением:

– Вы меня убедили, но защита будет отключена всего на несколько минут.

– Этого вполне достаточно. Ждите сигнала. – Майор прервал связь.

– Разрешите узнать, что имел в виду ваш приятель, когда говорил о стирании памяти? – Грабовский с подозрением покосился на Жереса.

– Боитесь забыть код сейфа? – съязвил Кристиан. – Не волнуйтесь, вот вам лекарство от амнезии, – добавил он, протягивая журналисту обычный изолирующий противогаз.

Жерес медленно шел вдоль строя. Перед майором стояли его братья по оружию, объединенные судьбой добровольцев и славным именем «легионер». В самую тяжелую минуту, в самом глухом уголке планеты, каждый из них осознавал, что это его работа. Сетовать, браниться и стенать нет смысла. Ты сам выбрал этот путь, поэтому борись или умри. В этот момент майор поблагодарил судьбу за счастье командовать добровольцами. Нет ничего крепче воли и решимости людей, добровольно рискующих жизнью. Через несколько минут корсиканцы снова сделают свой выбор, и те, кто последуют за Кристианом, станут его стальной гвардией, которую можно только уничтожить, но не победить.

– Господа «Головорезы», я чертовски рад всех вас видеть! – Это была истинная правда. За время своей вынужденной отлучки Жерес действительно соскучился по этим рожам отъявленных упрямцев. – Вы, наверное, уже слышали о той маленькой неприятности, которая со мной произошла? Да, так и есть, я собираюсь покинуть должность вашего командира.

По шеренгам бравых десантников прокатился легкий рокот. Похоже, судьба майора уже неоднократно обсуждалась в солдатской казарме. Нынешнее заявление лишь расставило все точки над «и».

– Не очень-то радуйтесь. Напоследок я рискну предложить вам одно небольшое дельце. Только выжившие в нем смогут, наконец, отдохнуть от моей надоедливой персоны.

Две сотни человек выполнили команду «смирно», которую никто не отдавал. Звенящая тишина свидетельствовала об особом напряжении момента. Понимая это, Кристиан нащупал в кармане инопланетный мобильник и с силой вдавил палец в его центр.

Мгновения ожидания казались вечностью. Майор изо всех сил пялился в утреннее марево позади развалин. Секунды сменяли одна другую. Жересу стало казаться, что его попросту надули. Но вдруг весь мир к северо-востоку от фермы превратился в экран гигантского испорченного телевизора. От самой земли до облаков побежали световые полосы, а через миг утренний пейзаж лопнул, как мыльный пузырь.

Кристиан готовился к встрече с внеземным детищем, но картина, открывшаяся его взору, превзошла самые смелые ожидания. В лучах восходящего солнца, над плоскогорьем распростерла свои щупальца черная исполинская медуза. Человеческий мозг отказывался осознавать ее размеры. Ближайшая из шести опор, удерживающих корабль, действительно начиналась прямо за утлым сельским хранилищем. Зато дальняя вонзалась в поверхность земли далеко за соседними холмами. Опоры крутыми готическими арками переходили одна в другую, неся на себе необъятный купол звездолета.

Жерес ошеломленно и вместе с тем восхищенно смотрел на мистического колосса. Его не покидало ощущение, что перед ним живой организм. Чудилось, что черный металл светится изнутри. Вся его поверхность оказалась пронизанной белесыми артериями, по которым, словно сгустки крови, проносились смутные тени. Но самым невероятным было обилие диковинной механической жизни, копошащейся на шкуре межзвездного странника. Полчища самого фантастического вида роботов ежесекундно сновали вдоль огромных конструкций корабля. Каскады огней зажигались, гасли или мерно пульсировали, превращая звездолет в макет ночного мегаполиса с его причудливыми проспектами, площадями и туннелями. То тут, то там оживали жуткого вида механизмы, назначение которых не взялся бы угадать ни один фантаст.

Все это феерическое зрелище пугало, но одновременно притягивало и завораживало. Жерес с трудом заставил себя оторвать взгляд от корабля и сконцентрироваться на командовании. Оглядевшись по сторонам, он почувствовал, что в настоящий момент руководство личным составом потребует значительных усилий. От образцово-показательного строя не осталось и следа. Ошарашенные и подавленные люди рассыпались по поляне. Многие, повинуясь профессиональному инстинкту, держали пальцы на спусковых крючках. Жерес понял, что должен немедленно взять ситуацию под контроль, а то у какой-нибудь горячей головы того и гляди могло возникнуть мимолетное желание проверить на прочность шкуру вероятного противника.

– Кто дал приказ разойтись! – голос Кристиана прогремел, как рев боевой трубы. – В строй, черт бы вас всех побрал! Командирам навести порядок в подразделениях!

«Родной» тон майора, подкрепленный командами опомнившихся офицеров, возымели незамедлительное действие. Шеренги быстро восстановились, хотя равнение теперь соблюдалось только лишь в сторону космического пришельца.

– Господа корсиканцы, – Жерес рявкнул так громко, как только смог, – мы прибыли сюда не для того, чтобы глазеть на это чудо техники, а ради спасения нашего мира.

Новость была сногсшибательной! Она тут же затмила собой зрелище инопланетного звездолета. Две сотни человек, как по команде, уставились на командира. Кристиан добился своего, он накрепко завладел мыслями каждого солдата. Теперь главное было не оплошать! Собираясь с духом, майор пробежал глазами по лицам людей. Они были суровы и крайне сосредоточены. Каждый понимал, что все это неспроста. Жерес не стал их разочаровывать:

– У нас появилась серьезная проблема. Над планетой Земля нависла угроза истребления. Мы обречены. Но есть один крохотный шанс. Он там, среди звезд, – майор указал на небо. – Именно поэтому я лечу на этом космическом корабле. Рядом со мной двести свободных мест, но они только для добровольцев, для людей долга и чести!

Глава 8

Строгов с интересом разглядывал оборудование командного поста «Трокстера». Все что он видел, с земной точки зрения, больше годилось для камеры пыток, чем для управления звездолетом. Николай вместе с Жересом и бывшим квени, который неожиданно оказался знаменитым профессором, стояли на самой верхней из трех террас, опоясывающих колоссальный круглый зал. Со своего места лейтенант хорошо видел каждую деталь помещения. Особое внимание притягивала мрачная, пугающего вида конструкция, расположенная в самом центре зала. Торн почти с благоговением назвал ее эгионом и дал понять, что эту совершеннейшую систему можно считать мозгом всего корабля. Этот самый эгион представлял из себя правильный пятнадцатиметровый шар, поверхность которого казалась рваной и неоднородной. Присмотревшись, Николай понял, что она состоит из диковинного вычислительного оборудования, сплетенного между собой паутиной экранированных кабелей. Тысячи блоков словно висели в воздухе, напоминая рваный остов погибшего аэростата. Протонный кокон был пуст внутри, и в этой темной утробе один за другим проплывали узоры голографических схем, диаграмм и чертежей. В экватор огромной машины оказались вросшими около двух десятков полупрозрачных яйцевидных капсул. Их тусклый свет и необъяснимое внутреннее биение заставляли поверить, что у эгиона стучит сердце.

«Идет предстартовая подготовка корабля, – догадался Строгов. – Но где же пилоты? Или весь процесс полностью автоматизирован?»

Предположение не подтвердилось. Ближайший из стеклянных саркофагов вдруг раскрылся. Из него выбралась одна из тех отвратительных ящериц, которые составляли весь экипаж «Трокстера». Кожа пилота лоснилась и поблескивала в лучах прожекторов, из чего Николай сделал вывод, что капсула содержит некую густую маслянистую субстанцию.

«Эх, судя по всему, порулить на этой крошке мне не удастся, – с тоской подумал Строгов. – Как говорится, породой не вышел».

Грустно вздохнув, лейтенант поискал глазами своего командира. За время его наблюдений Жерес с Торном успели перебраться на вторую террасу и сейчас колдовали возле терминала внутренней связи. Когда Николай нагнал своих спутников, те уже созерцали погрузку «Головорезов» в главной пассажирской секции. Параллельно они вели негромкую беседу:

– Мсье Жерес, я восемь лет занимаюсь изучением человеческого общества на Земле, но до сих пор не могу с уверенностью предсказать поступки людей. Откройте секрет, откуда вы знали, что почти все ваши солдаты добровольно согласятся на этот полет, ведь вы оставили им право выбора?

– Право выбора? – Кристиан удивленно посмотрел на Торна. – Послушайте, профессор, я не знаком с инопланетной моралью, но разве ваши сограждане могли отказаться от защиты своей родины, тем более, если они мужчины и солдаты?

Торн изобразил некое подобие легкого смущения.

– Вы действительно не знакомы с нашими устоями и традициями. Большинство цивилизаций Галактического Сообщества существуют по принципу единого организма, у клеток которого не спрашивают их собственного желания. Да и сами индивидуумы строго придерживаются жизненного пути, предначертанного для них правительством. Этот порядок формировался миллионы лет, и только он обеспечивает наиболее эффективное использование всех без исключения членов общества.

Лицо Строгова перекосила болезненная гримаса:

– Это что же, как в муравейнике: рабочие, солдаты, матки? Одним таскать дохлых жуков, другим воевать с соседями, третьим откладывать яйца, и так с первого до последнего дня. Других вариантов быть не может?

– Ваша модель весьма упрощена. Однако в общих чертах она действительно иллюстрирует принцип существования многих гуманоидных рас.

По телу Николая пробежала неприятная дрожь. Эволюция тысяч миров закончилась одним и тем же – полным подчинением личности обществу. Идеальная цивилизация не может себе позволить разбазаривать годы человеческой жизни на поиски, метания, разочарования и ошибки. Со дня рождения ты уже не принадлежишь себе. Ты маленький винтик в гигантской государственной машине, сломаться которому не позволит отшлифованная тысячелетиями спираль ДНК. Строгов осознал все холодное совершенство подобного мира и от всего сердца поблагодарил судьбу за то, что он не является его частью.