Битва во мгле. Книга первая. Во имя долга и чести

Глава 1

Вот она жизнь: сегодня ты король, завтра нищий; сегодня – рыбак, завтра – наживка; сегодня – любовник, завтра – рогоносец. Мир прихотлив и изменчив, особенно если ты игрок, азартный игрок с судьбой.

Кристиан Жерес больше не был майором, больше не был военным, больше не был героем. Его звезда погасла так же молниеносно, как и вспыхнула, оставив на небосклоне славы яркий, но, увы, исчезающий след. Пройдет год или два – и никто не вспомнит великолепного майора, равно как и его непревзойденную роту. А может, все будет не так? Может, их имена запомнятся на столетия и станут в ряд с самыми достойными сынами Земли?

Переполненный решимостью, Жерес распахнул дверь своего… пока еще своего офиса. Собственно говоря, определение «офис» было слишком шикарным для крохотной конуры, пристроенной к боковой стене одного из вещевых складов. Однако именно эта комнатушка и являлась тем самым местом, которое уже много лет майор считал своим истинным домом. Здесь заканчивались маршруты всех боевых походов, сюда приходили друзья поздравить с победой и помянуть павших.

Несколько секунд Кристиан предавался воспоминаниям, листая в памяти события, даты, лица, но затем в мозгу сработало реле времени, оповещая, что первый из отпущенных ему трех дней уже приближался к своей середине. Взашей разогнав всех призраков из далекого и близкого прошлого, майор подошел к телефону и набрал номер своей роты. Трубку поднял командир второго взвода лейтенант Николай Строгов.

– Рота Жереса, – голос с неисправимым славянским акцентом невозможно было перепутать. В словах офицера звучали достоинство и сила, которые бесспорно подчеркивали особое положение «Головорезов» майора во Втором парашютно-десантном полку французского иностранного легиона.

Услышав Николая, сердце майора гордо забилось. Он снова среди своих. Здесь нет места предательству и подлости, лицемерию и лжи. Его солдаты, как и прежде, верят в своего командира! Жерес проглотил подкативший к горлу комок:

– Не так громко, Ник. Мое имя сейчас, мягко говоря, не очень-то популярно. Поэтому в будущем отвечай по форме, без всякой отсебятины. Для тебя же будет лучше.

– Слушаюсь, господин майор, – отчеканил Строгов, очень довольный тем, что поддержал командира в трудную минуту. – Рад, что вы снова с нами.

– А вы, наверное, уже и не ждали?

– Мы-то ждали, – бравурные нотки исчезли из голоса Николая, – а вот господа из штаба…

Вот оно как! Жерес призадумался. Парижский ветер долетел и до Корсики. Быстро, и некстати. Со штабом полка майор связывал кое-какие планы… Хотя, в свете последних событий, они могут и подождать. Главное сейчас совершенно иное.

– Ник, чем занимается личный состав?

– Два взвода трамбуют асфальт на плацу, люди Фельтона на обслуживании техники, а разведчиков уже три часа истязают какие-то парижские психоаналитики. Да, господин майор, совсем забыл, вчера поступил приказ о переводе десятерых наших на Коморские острова. Парни уже пакуют вещи.

«Две новости: хорошая и плохая, – моментально оценил ситуацию Жерес. – Хорошая – все мои солдаты находятся в расположении полка. Плохая – табу, охранявшее целостность и неприкосновенность знаменитой элитной роты, снято. Тех, кого не вышибли из армии, отправляют с глаз долой, как можно подальше и как можно надольше. Надо спешить, времени может оказаться еще меньше, чем я рассчитывал».

– Лейтенант, – майор придал своему голосу холодный, металлический оттенок, которым отдаются приказы особой важности. – К двенадцати ноль-ноль собери всех, слышишь – всех! Мне нужны все наши командиры, неважно: живые или мертвые, здоровые или больные. Явка без опозданий. Выполняй!

Не дожидаясь ответа, Жерес положил трубку. До назначенного времени оставался один час. Всего час для того, чтобы собраться с духом! Мысленно он уже десятки раз проводил этот военный совет, взвешивал аргументы, тасовал факты, подбирал слова, и все же сейчас у него бешено колотилось сердце. Майор отлично знал своих «головорезов», верил в них и надеялся на поддержку, однако то, что он собирался им сообщить, было воистину невероятным…

От волнения Жересу стало нестерпимо душно. Он снял галстук, а затем и китель. Любому военному, не привыкшему просиживать штаны в штабных кабинетах, нет ничего милее полевого камуфляжа. В нем мужчина чувствует себя более уверенным, мужественным и защищенным. Поэтому Кристиан с величайшим наслаждением переоделся в полевую униформу. Выгоревшая под африканским солнцем натуральная ткань приятно холодила кожу и успокаивала нервы. Поправляя ворот, майор мимоходом взглянул в зеркало. Ну и рожа! Под глазами мешки, впавшие скулы, трехдневная небритость. Парни еще подумают, что с горя и тоски их доблестный командир не просыхал все последние дни. Нет, так не годится! Он круто повернул к умывальнику. Жереса никто и никогда не увидит опустившимся и побежденным!

Водные процедуры принесли свежесть не только телу, но и душе. С чувством уверенности майор вынул из кармана мундира коммуникатор. Диск из черного матового металла умещался на ладони и весил примерно грамм триста. Его поверхность была изрезана едва заметными бороздками, сходящимися к центру по плавным спиралям. Края окаймляли три кольца подвижного ранта, на каждом из которых были нанесены цепочки экзотических символов. Неизвестные литеры напоминали деформированные геометрические фигуры, высеченные небрежными ударами миниатюрного зубила. Задумчиво глядя на диковинное связное устройство, офицер провел пальцем по его холодной поверхности. Хм… похоже на бомбу с таймером. Вещичка как раз в нашем стиле!

Кристиан запер дверь и опустил жалюзи на единственном небольшом окне. После этого, усевшись за письменный стол, он приложил указательный палец к центру диска и слегка надавил. Кристиан не поверил своим глазам, когда первая фаланга практически до половины погрузилась в доселе твердый металл. Внутри что-то заскреблось, щелкнуло, и неведомая сила плавно оттолкнула кисть майора от крохотного прибора.

«Профессор Торн говорил, что перед началом работы коммуникатор анализирует ДНК пользователя, – вспомнил Кристиан. – Наверняка, именно это только что и произошло».

В следующую секунду прибор ожил. Он приглушенно загудел, а странные письмена засияли фосфоресцирующим светом. С помощью подвижных колец майор ввел параметры сеанса и установил категорию вызова – экстренный. Жерес ожидал чего угодно, но только не того, что произошло далее. Подобно хрупкой яичной скорлупе металлическая поверхность лопнула точно по спиральным насечкам. Сквозь образовавшиеся трещины начал просачиваться бледный зеленоватый свет. С легкими щелчками пластинки, составлявшие ранее единую, казалось бы, несокрушимую поверхность, стали прятаться под боковой рант. Металл отступал, открывая взгляду живую зеленовато-голубую плоть. Это было похоже на маленького моллюска, вытащенного из своего панциря и заточенного в клетку из тончайших золотых нитей. Блестящие контакты покрывали тщедушное тельце, выкачивая из него данную богом энергию.

– Черт побери, – философски протянул Жерес, – ничто не может заменить живое существо. Оказывается, только симбиоз машины с этим вот бедолагой позволяет мне пробить миллионы километров пространства и поболтать с приятелем Торном.

Но прошла минута, другая, пятая, десятая… Коммуникатор молчал, связь не устанавливалась. Кристиан, не мигая, смотрел на живой пульсирующий огонек, как бы заклиная его совершить чудо. Как минимум десяток самых разнообразных и противоречивых мыслей ураганом пронесся в его голове. Самая первая из них явилась одновременно и самой ужасной: «Все кончено! Мы не успели! Торн мертв! Корабль не придет! Помощи ждать неоткуда!»

На смену панике пришло желание забыться. Представить, что все оказалось невероятным сном, и нужно лишь только проснуться… Жерес зажмурился. Сейчас! Раз, два, три… один мощный рывок, и мир вновь станет таким, как раньше, таким, каким он существует для миллиардов людей на Земле! Но нет, ничего не вышло. Сквозь пелену опущенных век маленький зеленый светлячок продолжал настойчиво сиять, напоминая о реальности всего происходящего. Ну, раз так, тогда будем бороться! Кристиан сжал кулаки. Стремясь выстроить свой собственный план, майор мысленно вернулся к самому началу…

Глава 2

57 часов ранее

Жерес осторожно приоткрыл один глаз. Предзакатный пейзаж африканской саваны, огромный алый диск опускающегося за горизонт солнца и стройный женский силуэт, четко прорисованный на фоне заходящего светила… все это вмиг исчезло. На месте величественной картины возник унылый интерьер его старой доброй квартирки на тихой парижской улочке Леверт. Фамильное, так сказать, достояние! Секунду-другую поблуждав по давно вышедшим из моды шкафам, тяжелым портьерам, картинам в массивных золоченых рамах, пыльным книжным полкам и этажеркам, рассеянный взгляд майора, наконец, отыскал заветные, светящиеся темно-красным, цифры будильника.

Два часа. За окном тусклый свет уличных фонарей. Телефон молчит, будто мертвый партизан. На соседней подушке… – Жерес машинально пошарил рукой и с досадой не обнаружил шелковистых тугих локонов. Все понятно. Эту ночь майору доводится коротать в гордом одиночестве, а образ Катрин всего лишь часть давешнего сна. Заметьте, прерванного сна! Странно… Чтобы все это могло означать? Какого дьявола он тут подорвался посреди ночи, будто ненароком вспугнутая дичь?

Несмотря на полное отсутствие видимых раздражителей, Кристиан был уверен, что его разбудили. Вдобавок ко всему, с головой творилось что-то уж совсем неладное. Нет, это не тяжелое похмелье. Все обстояло гораздо хуже, у майора начались галлюцинации. Еле уловимый голос шептал в самой глубине черепа бесконечную, мелодичную скороговорку. Жерес попытался понять ее, но каждый раз слова вертко ускользали из сознания, превращаясь в какой-то едва различимый зловещий шорох или шелест. Возникшее ощущение было тревожным, настораживающим, но вместе с тем смутно знакомым. Майор поморщился и попытался что-либо вспомнить, однако голова, подобно старой ржавой машине, отказывалась работать без смазки. Все попытки запустить ее закончились лишь нарастающей болью в висках.

В конце концов, Жерес пришел к совершенно справедливому выводу, что глоток холодного пива – это как раз тот самый универсальный смазочный материал, без которого в данной ситуации не обойтись. Что ж, сказано – сделано. Майор машинально сунул ноги в припаркованные возле кровати комнатные тапки, поднялся и пошлепал в направлении холодильника. Пробираясь через темную гостиную, Кристиан зацепил свое коллекционное туземное копье и с грохотом обрушил на себя портрет Катрин.

– За что, Кэт? – простонал он, потирая ушибленную голову. – Я, конечно, не ангел, но дубовой рамой, да по башке… Это уж слишком!

Водрузив на прежнее место любимый профиль, майор устроил себе разнос: «Так тебе и надо! Это не родные джунгли, это дикий Париж! Здесь только и жди ловушек, капканов да засад, тем более, если заглядываешь в фамильное гнездышко всего пару раз в году».

Пиво приятно пенилось на губах, помогая вести борьбу с духотой июльской ночи. Жерес медленно цедил благодатный холодный напиток, задумчиво уставившись в распахнутое окно. Столица мира даже сейчас оставалась неугомонной. Сияя рекламными огнями, то и дело взрываясь смехом гуляющей толпы, она приглашала каждую одинокую душу позабыть все горести и невзгоды, утопив их в водовороте беззаботной, безудержно развеселой жизни. Кристиан вспомнил точно такую же шальную ночь двадцать лет назад. Тогда вместе с двумя своими сотоварищами он впервые в жизни мертвецки напился. То была их последняя цивильная ночь…

Пивная банка со звоном полетела в сторону, и в следующую секунду все тело майора было напряжено и готово к броску. В квартире он был не один. Кристиан чувствовал чье-то присутствие в дальнем темном углу. До выключателя было не дотянуться, поэтому он рывком во всю ширь распахнул дверцу холодильника. В тусклом свете крохотной лампочки из полумрака проступили черты маленького чернокожего человека в замусоленной набедренной повязке. Что за черт! Кристиан смотрел и не верил своим собственным глазам. Как? Неужели? Откуда? Удивление Жереса казалось воистину безграничным. И не мудрено, ведь когда-то он уже встречался именно с этим туземцем, и та встреча… Да, пожалуй, та встреча запомнится майору до конца его дней!

– Доброй ночи, мсье Жерес, – гость говорил очень спокойно на отличном французском. – Простите за мой экзотический наряд, но я подумал, что в таком виде вам будет легче меня вспомнить. – Сын народа квени сделал несколько шагов по направлению к майору. – У нас не так много времени для долгих бесед. В связи с этим хотелось бы избежать совершенно несущественных подробностей о том, как я очутился у вас в гостях да еще в столь поздний час.

За свою долгую военную карьеру Кристиан повидал многое и был готов к еще большему. Поэтому, приложив некоторые усилия, он все же справился с растерянностью:

– Н-н-ну что ж, отбросим эти самые «совершенно несущественные подробности», что вполне допустимо. Ведь «Головорезы» у вас в неоплатном долгу. Кроме того, как я понимаю, появляться из ниоткуда и исчезать в никуда это ваш любимый трюк.

– Вижу, вы меня вспомнили. – Гость расплылся в широкой улыбке, обнажая ряд крупных белых, довольно хищных зубов. – Поэтому у меня предложение: давайте успокоимся, сядем и поговорим.

– Поговорить? Отчего же не поговорить с хорошим человеком! – Жерес согласно кивнул.

Учитывая всю необычность ситуации, майор, скрепя сердце, расстался с дверцей холодильника и в наступившей темноте проделал путь до стоящего посреди кухни обеденного стола. Когда щелкнул выключатель и низко висящая лампа превратила столешницу в желтоватый, вырезанный из мрака прямоугольник, Кристиану значительно полегчало. Командир «Головорезов» почувствовал себя еще лучше, стоило ему усесться на жесткую сидушку простенького стула, и ощупать эту самую столешницу уже с нижней стороны. Жизнь мигом заиграла своими привычными красками, теми самыми, что составляли любимую цветовую палитру бывалого легионера. Надо ли говорить, что вся эта палитра целиком и полностью состояла из цветов и оттенков старого доброго армейского камуфляжа?

Вот только теперь майор смог слегка расслабиться и сосредоточиться на детальном изучении своего нежданного ночного гостя. Абсолютно ничего не изменилось во внешности этого человека. Как будто не минули долгие шесть лет. Как будто только вчера они плечом к плечу брели по раскаленным холмам и горам проклятого Берега Слоновой Кости.

– Хотите чего-нибудь выпить? – Жерес взглядом указал на соседний стул.

– Стакан воды, пожалуйста, – чернокожий человечек мигом уселся на предложенное ему место. – Если не затруднит, то минеральной.

Припомнив содержимое холодильника, Кристиан отрицательно покачал головой:

– В наличии кола и пиво. Вода только из-под крана.

Гость скорчил гримасу отвращения:

– Тогда спасибо, ничего не надо. Система водоснабжения, а стало быть, и качество подаваемой воды в Земных поселениях не выдерживает никакой критики.

– Как пожелаете.

Фраза «Земные поселения» слегка кольнула слух Жереса, но сухость во рту и звон в ушах отвлекли, отодвинули куда-то на задний план этот странный оборот речи. Стоп! Майора вдруг осенила догадка. Все эти идиотские головные боли и галлюцинации, от которых он проснулся сегодня ночью… Они ведь сопровождали и ту, их самую первую встречу. Немой вопрос отразился у Кристиана на лице, и туземец поспешил успокоить хозяина дома:

– Простите, мсье Жерес, за некоторые неприятные ощущения, связанные с моим появлением. Во избежание возможных инцидентов я был вынужден взять ваш мозг под легкий, очень ограниченный контроль. На мой взгляд, эта мера полностью оправдана. Беря в расчет вашу специальную подготовку, реакцию и меткость, наша встреча могла закончиться, еще так и не начавшись. – Объясняя, гость положил перед собой небольшой приборчик, напоминающий обычную электрическую батарейку.

– Вполне резонное решение, – согласился Жерес, в свою очередь, выкладывая на стол девятимиллиметровый МАВ РА15.

– Где вы взяли пистолет? Он у вас что, в трусах хранился? – Маленький человек нервно заерзал на стуле.

– Нет, в трусах у меня хранится куда более мощная штука, а пистолет… – Майор с наигранной деловитостью стал отдирать полоски серебристого скотча, которым оружие до недавнего момента было прикреплено к нижней поверхности столешницы. – В этом доме нежеланных визитеров ожидают еще и не такие сюрпризы. Что поделать, учитывая то превеликое множество всякой разномастной мрази, которая поклялась меня укокошить, приходится быть изобретательным.

– Первая наша встреча была куда более дружелюбной. По крайней мере, оружием вы не угрожали. – Гость с опаской то и дело косился на свободные, напоминающие короткие шорты трусы Кристиана.

– Тогда, у подножия Тонкуи, вы как-то больше соответствовали окружающему антуражу, не говорили по-французски и, между прочим, среди ночи не вламывались в мое жилище. – Офицер сделал вид, что не заметил встревоженных взглядов дикаря, который, судя по всему, совершенно не понял и не оценил искрометного солдатского юмора.

– Но я же… – Квени хотел ответить, но Жерес поднял руки.

– Простите, я обещал не затрагивать эту тему. Так что если вы отключите эту адскую штуковину, – он кивнул на металлический цилиндр, – мы сможем перейти к делу. Кстати, на какую разведку работаете?

Доверительный, спокойный тон легионера благотворно подействовал на туземца. Он слегка успокоился и даже позволил себе дружескую улыбку:

– Генератор отключен. В нем больше нет необходимости. Вы ведь уже полностью владеете собой.

Майор оценил свои нынешние ощущения и кивнул. Этот кивок стал не только знаком согласия, но и приглашением к продолжению интригующего, но пока совершенно непонятного разговора.

– Меня зовут Торн, и на Земле вряд ли отыщется существо более далекое от убийств, жестокости и войны, чем я. – очевидно, этой фразой гость постарался опровергнуть свою принадлежность к каким либо спецслужбам. – Моей специальностью являются социология, психология, история, политика и ряд других наук, тесно с ними связанных.

«Ну, все правильно, – Жерес не особо поверил человеку, в кармане которого совершено случайно завалялось устройство для контроля над сознанием. – Шпионаж как раз в этом замечательном списке».

Тем временем странный туземец, назвавшийся не менее странным именем, продолжал говорить странные вещи:

– Я являюсь членом одной весьма влиятельной организации, – Торн гордо вскинул голову, – пока назовем ее кратко: Союзом. Хотя мы и в состоянии влиять на все сферы человеческой деятельности, Союз руководствуется политикой невмешательства и существует как абсолютно мирное объединение. Его основными задачами являются наблюдение, анализ и лишь в крайнем случае оперативная коррекция мировой общественно-политической обстановки.

Вопрос «верить или не верить» майор решил оставить на потом. Ему казалось весьма необычным обсуждать глобальные проблемы человечества, сидя ночью, в одних трусах, да еще в компании с полуголым призраком из далекого прошлого.

– Понимаю, вам сложно представить существование структуры, по своим возможностям превосходящей все государства в мире, ведь Союз остается абсолютно секретным. Правда, о нас ходит огромное количество разнообразных слухов, но, к счастью, пока полностью бездоказательных. Огласка вызвала бы весьма негативную реакцию большинства правительств и крайне затруднила бы нашу работу. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Пока смутно. Однако совершенно ясно одно – этот разговор должен остаться сугубо между нами. Угадал?

Торн тут же согласно закивал.

– Ага! Раз так, то я, кажется, начинаю кое о чем догадываться! – протянул Жерес. – Похоже, у вашего хваленого Союза возникла необходимость в срочной, этой… Как ее там? «Оперативной коррекции». Итак, на чем остановили свой выбор? Будете покупать президента Зимбабве или предложите мне перерезать ему глотку?

– Фу, какая мерзость! – в сердцах возмутился Торн. – Это не возможно! Это противоречит всем нашим принципам!

Удовлетворенный произведенным эффектом, Кристиан сложил руки на груди и с довольной ухмылкой откинулся на спинку стула. Ну, хоть какое-то дуновение свежего ветерка во всей этой мутной ночной бредятине! Что касается Торна, то после шпильки, вставленной Жересом, тот почти с полминуты сидел надутый, как индюк, время от времени исподлобья бросая на майора испепеляющие взгляды. Однако вскоре это занятие ему надоело:

– Ладно, придется вам объяснить. Политическое мироустройство Союз совершенно не интересует. Совершайте себе, на здоровье, перевороты и революции хоть по сто раз на день. А вот что для нас действительно важно, так это сама жизнь. Понимаете, жизнь в самом прямом, глубинном, первородном смысле этого слова!

То, с каким жаром была произнесена последняя фраза, невольно подтолкнуло Жереса к невеселой мысли: «То ли гребанный сектант, то ли подосланный провокатор. А может просто псих?». Чтобы, в конце концов, остановиться на одной из этих версий, Кристиан решил слегка подтолкнуть ход разговора в нужном ему направлении:

– Сохранение жизни это, бесспорно, благородная цель, но, дорогой профессор, а нельзя ли привести кое-какие примеры. Как на практике выглядят результаты всей этой вашей деятельности?

Жерес назвал чернокожего коротышку профессорам чисто автоматически, скорей всего, потому что тот все больше и больше напоминал распалившегося гостя одного из многочисленных Ютуб-каналов. А там этого добра хоть пруд пруди, сплошные профессора, сенаторы да советники всех мастей.

Как ни странно, вполне резонная просьба майора возымела на Торна весьма неожиданное воздействие. Он словно впал в транс или ступор. Мысли туземца сразу умчались куда-то очень и очень далеко. Старый знакомый некоторое время смотрел в пустоту, как видно, перебирая в памяти некие факты или события. Однако спустя минуту все благополучно разрешилось. Торн пришел в себя и даже расцвел в счастливой улыбке:

– Знаете, мсье Жерес, а ведь вы действительно правы. Совершенно правы! В иерархии Союза мое положение соответствует профессорской должности в каком-нибудь всемирном институте глобального познания, разумеется, имейся таковой на планете Земля. Именно поэтому в дальнейшем можете смело называть меня профессором или даже лучше гранд-профессором! – На несколько секунд Торн замешкался, а затем, как бы слегка смутившись, поправился: – Нет, пожалуй приставку «гранд» можно и опустить. А то, знаете ли, не скромно как-то получается.

Кристиан даже опешил от такого резкого изменения темы. С одной стороны смешно наблюдать за этим великовозрастным ребенком, но с другой… На душе возникает некий напряг, который, хочешь не хочешь, способствует разным нехорошим предчувствиям. Да уж, «не все спокойно в датском королевстве». Среди собратьев «гранд-профессора» тоже процветают тщеславие, зависть и бахвальство. Как правило, следствием всего этого становятся слухи, интриги, подковерные игры, которые в любой момент грозят изгадить все дело. Политическая обстановка изменилась, и приказ отменен… Подкрепления не будет… Эвакуация невозможна… Держаться до последнего… Дьявольщина, как же это все знакомо!

Раз уж подобная мыслишка и всплыла в голове у майора, то он решил ее хорошенько запомнить. Так… на всякий случай. Кто знает, что может пригодиться в общении с этой непонятной конторой, именующей себя громким именем Союз.

– Так что вы там говорили? – Торн вернулся с небес на землю и вдруг вспомнил, что майор задал какой-то вопрос, так и оставшийся без ответа.

– Примеры, уважаемый профессор. Примеры!

– Примеры? Ах, да… Вы все еще не верите. – Торн на мгновение задумался. – Ну, тогда, как вам такое: кто знает, дорогой друг, состоялась бы наша сегодняшняя встреча, если бы в шестьдесят втором году мы не разрешили так называемый Карибский кризис.

Лицо Кристиана вытянулось от удивления.

– Да-да! Стоило приложить немало усилий, дабы утихомирить разбушевавшегося советского лидера. А наш патруль едва успел отключить электронику на американской субмарине «Джордж Вашингтон», которая уже верифицировала коды для ракетного залпа.

– Ну, даете! А за что вы грохнули Кеннеди? – пошутил Жерес.

Не ожидавший подобного оборота, социолог долго мигал своими голубыми глазами. Наконец он пришел к «абсолютно справедливому» выводу, что на его фирму стараются навесить громкое политическое убийство. Возмущению новоиспеченного профессора не было границ. Он вскочил из-за стола и, размахивая руками, заметался по кухне:

– Повторяю, вооруженное насилие – это изживший себя анахронизм, который мы отвергли много лет назад! На свете существует огромное количество других способов решения кризисных ситуаций. Опуститься до убийства – значит поставить себя на уровень диких животных.