Люди идут по дороге

«Я всегда по жизни был (я начну от печки)…»

Я всегда по жизни был (я начну от печки)С госпожой Фортуною в корешах, в родстве.Я однажды в «Лексусе» покатил по встречкеСо своей красавицей по ночной Москве.Я летел, выписывал кренделя и петли,Я врубил «сто семьдесят», хохоча взахлёб,И какой-то хрен со мной аж на красном «Бентли»Не сумел разъехаться. Мы столкнулись в лоб.Хоть мы оба выжили, я ему не ро́ вня,Это факт доказанный, а не мелкий вздор —Что родной отец его – генерал-полковник,Ну, а мой – всего-то лишь генерал-майор.Вот и суд недолог был, да ещё, вон, папаПодмогнул, спасибочки, восемь лет – мой срок —Вместо трёх. Он всё ж таки не старлей, не прапор —Был услышан, машет мне: «Посиди, сынок!»…Звёзды в тучах спрятались, расползлись, как мыши.Ветер, сволочь, носится по сырой листве.А моя красавица, пацаны мне пишут,С тем козлом катается по ночной Москве!Чем ходить стреноженным, да в тугой уздечке,Лучше воля вольная, лучше жизнь, чем смерть!…Если ты с красавицей покатил по встречке,Не врубай «сто семьдесят», а нормально едь!2017

«А нам бы с ней чай потихоньку хлебать из блюдца…»

С. В.

А нам бы с ней чай потихоньку хлебать из блюдца,А нам бы ей розы дарить при любой погоде…Кусты и деревья под ветром холодным гнутся,Кончается лето, и Светка от нас уходит.И ветви в решетку сплелись, кабинет – как клетка.«Я всё отдала здесь – она у окна вздыхает, —Хоть раз бы когда похвалили, сказали: Светка,Устала, ошиблась – держись, ничего, бывает!»Берёзы озябли под небом сырым и блёклым.А дел было много, и праздники были редко —Почти никогда. Даже дождь, вон, стучит по стёклам:«Работай, работай, работай, работай, Светка!»И сердце у Светки бездомным дрожит котёнком,Свои вроде рядом, а ты – словно в чёрной чаще.А доброе слово – как пламя свечи в потёмках,Когда ты свой воз вверх и вверх до упада тащишь.Да как-то неважно у нас со словами, братцы,И катится жизнь, улетает шальной монеткой,А нам бы с гитарой хоть раз у костра собраться,Да как-то ни слов и ни песен. Прости нас, Светка,Да как-то ни роз, ни ромашек, прости нас, Светка,Удачи тебе, мы тебя не забудем, Светка…2010

Раздел II

Поэт! не дорожи любовию народной.Восторженных похвал пройдёт минутный шум;Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,Но ты останься твёрд, спокоен и угрюм.Ты царь: живи один. Дорогою свободнойИди, куда влечет тебя свободный ум,Усовершенствуя плоды любимых дум,Не требуя наград за подвиг благородный.Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;Всех строже оценить умеешь ты свой труд.И т. д.Пушкин А. С.

Это одно из самых моих любимых пушкинских стихотворений. Говоря о его содержании, готов подписаться под каждой строкой. Но, прожив немало лет, я в какой-то момент захотел дополнить текст Пушкина своими рассуждениями. Учёные критики назвали бы это перекличкой поэтов. Я мало с кем из поэтов согласен перекликаться, Пушкин – один из них, я его безмерно люблю и уважаю, но всё же не удержался от некоторых дополнений по существу.

«Хоть и движемся мы строго порознь…»

Хоть и движемся мы строго порознь,Эй, поэты, кто начал свой путь,Перспективная юная поросль,Старших слушай, усваивай суть!Столько будет всего впереди там,Столько будут глупцы вас клевать…Это нам уж, седым и маститым,Тыщу раз на толпу наплевать.Мы-то древние как бы такие —Я, Гомер там, Петрарка, Шекспир,Тот же Пушкин. Но вам, молодые,Я скажу, как непрост этот мир.Ну чего там неясно с глупцами?Не хочу никого обижать,Только лучше всего огурцамиИм на рынке идти торговать.Так ведь нет – не желают, и всё тут,Им бы глотку скорей промочитьИ под собственный гогот и топотНас азам и основам учить —Мол, вот здесь ты пошёл против правил,А вот здесь не сумел устоятьИ словцо непечатное вставил,А ведь мог бы его не вставлять.Да и ладно. Мы сами с усами.Нам бубнёж их унылый не впрок,Всё же мы, как-никак, с небесами —Со Вселенной ведём диалог.Я певец и поэт, весь такой из себя острослов,И, внимая великим, различных учёных ослов —Знатоков, типа, критиков с речью их скучной, убогойНу, никак не приемлю. Пошли они все! И притомСам себя иногда вдруг таким ощущаю ослом,Что в пивную к друзьям за советом иду, за подмогой!Вон, Андреич, мой друг, ты смотри-ка! —Трезвый, чёрт! Я с вопросом к нему:«Есть в мозгу у меня закавыка,Даже странно порой самому —Вот помру я, а как же иначе? —Всё живое когда-то помрёт, —И такой вот нюанс, незадача,Типа камешка в мой огород:Кто потом-то меня прочитает,Над строкой моей пустит слезу?И, выходит, затея пустая,Что свой воз я по жизни везу,Что от рифм голова моя пухнет,Отзвенели там все соловьи, —Словно камера смертников, кухня,Где творю я шедевры свои!»К нам на шум, словно катер, подчалилМой старинный товарищ, Васёк,Мне «Зубровки» для бодрости на́лил:«Я хочу, чтоб ты чётко усёк —Никакой ты, братишка, не смертник!Почему? А как раз потому,Что поэт – он для вечности сверстник,Пусть и плачет петля по нему.Даже пусть его пуля находит.Это мелочи всё, ерунда —Если стих твой известен в народе,Значит, ты не умрёшь никогда!»И, пивка отхлебнув, я идею нутром осознал:У поэта, когда он один, прост и скучен финал —Он во мраке веков одинокой снежинкой растает.Раз уж взялся писать, я скажу, то дружи с головой,Пусть проносится время, летит наугад – ты живой,Если живы другие, кто любят тебя и читают.Так. Не зря я сюда заявился.Я им Пушкина, кстати, прочёл —Тем, кто слушать меня согласился.Я бутылку поставил на стол.Комментарии были конкретны:«Ты за подвиг награды не жди,Будь ты хоть патриот беззаветный,Хоть в трубу боевую дуди!Знай, поэт, что нельзя по-другому —Хоть в какие шагай ты края,Есть простая, как пень, аксиома,Что тебе не дадут ни …!Хоть пройди ты весь путь до упадуС земляками в едином строю,Не похвалят тебя – очень надо! —За геройскую доблесть твою.Если даже получишь по рожеИли ранят тебя из ружья,И внезапно ты голову сложишь,Всё равно не дадут ни …!Скажут, был он отважный и дерзкий,Вот и нету её, головы,Но в любом производстве издержкиСуществуют. И будут правы».Да, согласен я. Нет перекосаВ этих тезисах. Как ни крути,От такой постановки вопросаНикакому творцу не уйти.Эй, поэт, будь готов ко всему и хлебало не хмурь!Ждать при жизни каких-то там бонусов – полная дурь.Быть соперником космосу – вот она, доля твоя,Ты же сам себе космос. А, значит, расслабься, поэт,На кормушку с халявой глаза не коси, смысла нет,Потому что тебе всё равно не дадут ни …А вдобавок любому поэтуЯ сказал бы простые слова:Знамо дело, дружок, спора нету,То, что ты сам себе голова.В путь пошёл? Молодец! Ать-два левой!Спать охота? Ложись! Баю-бай!Но при этом в режиме припеваДень и ночь про себя повторяй:«Есть в России нормальные люди,Кто способен слова понимать,Кто умеет, и хочет, и будетИз развалин её поднимать,Кто за нашу великую землюГрудью, насмерть стоит, до конца,Не придуркам из телека внемля,А работая в поте лица!Будь с народом, с людьми, в самой гуще,Как столовая ложка в лапше.Пусть он даже немного и пьющий —Тот народ, что тебе по душе.Если что-то чего у тебя тамСикось-накось, не в склад и не в лад,Ты иди за подмогой к ребятам,Ты совета спроси у ребят.И по жизни шагай полным ходом,Да с улыбкой, чтоб рот до ушей!И один не живи. Будь с народом —С тем, который тебе по душе!»Эй, творец, это всё несущественно – царь ты, не царь!Хренотой, ерундистикой сам себе мо́ зги не парь,И вообще – композитор, художник, поэт, да хоть кто ты,Спесь, гордыню – долой! И чего о тебе говорят —Очень даже полезно послушать нормальных ребят —Есть такие, я видел. Не все же вокруг идиоты!За искусство, за жизнь превентивно пол-стопки приняв,Чтобы пиво потом лучше шло, я скажу: «Пушкин прав(Умный был человек), я хочу лишь дополнить немного:Будь весёлым, поэт, беспокойным, царя не включай,А уж коли кручина-печаль полоснёт невзначай,Скрутит в узел тебя, ты к ребятам иди за подмогой…»2018

Раздел III

В этом разделе – несколько песен о спорте. Продолжаю дружить со спортсменами разных времён и не могу о них не писать песен и стихов.

«Подъём. Двое в связке – сильны ж они, черти, ей-Богу…»

Подъём. Двое в связке – сильны ж они, черти, ей-Богу!Меня высота превратила в полено, в бревно.Я знать их не знал, но они мне пришли на подмогу.Теперь только спуск, вот такое вот вышло кино.Снегом склон занеслоВ пять секунд, так бывает в горах.Вот и солнце зашло,Вот и сумрак в башке, вот и страхЛёг на грудь, как удав.И, судьбу втихомолку кляня,Зубы до́ крови сжав,Эти двое тащили меня.Я звал их к каким-то русалкам – да вон они, братцы, —Чего-то весёлое хором галдят вразнобой!Давайте туда! Мне сказали: «Не смей отключаться!Пока ты хоть как-то стои́ шь ли, идёшь – ты живой!»Я в сугробах увяз,Я завял на корню и зачах,Я ступал через раз,Я болтался у них на плечах.Мимо трещин наш путь —Всё смешалось, ни ночи, ни дня, —Сквозь кромешную мутьЭти двое тащили меня!Я взять собирался вершину с налёта, с наскока,Я лез, как баран, на неё, и теперь вот – антракт,Тягучий и злой, и какая-то хмарь, поволокаВ башке у меня. Я куда-то уплыл, это факт.Полубред, полусон,Карусель, свист и скрежет в мозгу,Лунный свет полосойЗыбкой, мутной, дрожал на снегу.Образ в мозге мелькал —Дом, застолье, гармошка, родня,И по льду, среди скалЭти двое тащили меня!Пурга накатила. Нам ветры все уши провыли.«Не спи, не тупи, – мне сказали, – картина ясна.Чего там лукавить? Теперь это гонка навылет —Вот этот наш спуск. Шевелись, а иначе – хана!Лёг, свалился – ползи!»…Нас не тронул ледовый обвал,Хоть и грохнул вблизи,Видно, Бог мне в пути помогал,И берёг, и хранил,Где вокруг – ни жилья, ни огня,Потому что они,Эти двое, тащили меня!Мы к лагерю вышли. Они меня в нужные рукиОтдали: ну, всё, тренируйся, дружи с головой,С гармошкой к русалкам своим заявись – руки в брюки,Башки не теряй там. Пока ты в уме, ты живой!Им наверх ещё лезть,Им обратно идти на подъём:«Всё, пора, время есть!Мы ещё до вершины дойдём…»Им из термоса чай —На дорожку дают посошок,И во сне, невзначайЯ шепчу: «Да поможет вам Бог…»2017

«Мы были молоды, сильны и бесшабашны…»

Мы были молоды, сильны и бесшабашны,А он – чуть старше, молчаливей и мрачней.И на маршрут, как на прогулку, как на пляж мыПришли в тот год – гора сложна, и хрен бы с ней!О судьбах мира, матерь божья,О надежде, о мечте,Под ледопадом, у подножья,Привыкая к высоте,Мы за стаканом, час за часом,Про начало всех началКоторый день точили лясы,Только он один молчал.И каждый вечер – нам казалось, что не кстати —Он нас учил суставы, связки разминать,И был вопрос в его глазах вполне понятен:Мы кто вообще, чтоб не по делу тут болтать?Бывают умные спортсменки,И у нас такая есть —Мозгов полно у нашей Ленки,Чтоб саму латынь прочесть!Она прочла: «Молчи и делай» —Всё. И больше ничего —Наколку Ленка угляделаНа запястье у него.Мы заползли на шесть пятьсот и там застряли,Мы на красоты рты устали разевать.Мы в жарких спорах больше время не теряли,Вопрос один был: как нам дальше выживать?Сквозняк холодный ёрзал в пузе —Что-то как-то не того!Нас высота скрутила в узел —Всех подряд, но не его.Лежим. Вершина высока.Он нас с утра в печаль поверг:«Вы отдохните здесь пока,Я просто сбегаю наверх».Металась, нервничала, дёргалась природа,Сезон дождей был на подходе, на носу.А он взошёл на восемь сто без кислорода —Взбежал, взлетел, пока мы чухались внизу!У нас над ухом смерть свистела,Камни падали со скал,А он пахал – молчал и делал —Шёл, рубился, рисковал.Мы травим байки втихомолку.Не взошли. И что с того?Но помним, помним ту наколкуНа запястье у него!И красно солнышко, как овощ с огорода,Подлюга ветер утащил за перевал.А он взошёл на восемь сто без кислорода,А после нам ещё спускаться помогал.У нас палатки снег засыпал,Глянь вокруг – белым-бело.Нас, злых и вялых, с недосыпаБило, глючило, трясло.Эх, где ты, базовый наш лагерь?Холод, ночь. Пропала связь.Эх, нет живительнее влагиТой, что там рекой лилась!Мы ухайдоканные в ноль. Конец походу.Нас ветер странствий уморил и умотал.А он взошёл на восемь сто без кислорода —Он свой баллон каким-то «чайникам» отдал.Как будто чёрт когтями чиркал,Ветер тёрся возле щёк,А он нас каждого за шкирку,Спотыкаясь, вниз волок.У нас у всех оно впервые —То, что ноги не идут.«Ну ни хрена себе? Живые!»Он довёл нас. Всем салют!И если жизнь свою, братишка,Ты не хочешь продолбать,То и шуметь не надо слишком —Надо делать и молчать.И чтоб душа дружила с телом,Чтобы свет не гас в ночи,Молчи и делай, делай, делай,Делай, делай. И молчи!…Вот мы напитки бросим пить, —Суставы, связки разомнём,И снова будем лёд рубить,И снова вверх на штурм пойдём…2017

«Чёрных елей угрюмый конвой…»

Чёрных елей угрюмый конвойНас у входа в каньон стережёт,И в обнимку с последней листвойПервый снег закрутил хоровод.Сушим вёсла. Закончен маршрут.Пой, Серёга, всю ночь до утра.Звездопад – как прощальный салют.Мы с Серёгой сидим у костра.Сердце скачет и бьётся в груди,И тоска, словно бритва, остра.Наш убийственный спуск позади.Мы с Серёгой сидим у костра.Нам стократ перемкнуло мозги.«Мы вернёмся сюда, – шепчет он —Мы реке отдадим все долги,Мы пройдем этот чёртов каньон».С вольным ветром, с высокой водойНам до лета прощаться пора.Вьюга воет над горной грядой.Мы с Серёгой сидим у костра…1996

«Фарватер сложен. Русло скручено в петлю…»

Фарватер сложен. Русло скручено в петлю.Большие волны завалить нас норовят.А он хохочет: «Это я вас завалю!», —Серёга Крюков, зубоскал и здоровяк.Как ястреб за косулей по пятамНа бреющем несётся вдоль горы,И клюв – как нож, и когти наголо,Вот так за нами страх и тут, и там,Летит, бежит. И камни, вон, остры,И брызги – словно битое стекло.А у него всегда консенсус и контактС любой стихией, для него она – пустяк!Когда нам страшно – он смеётся, это факт —Серёга Крюков, зубоскал и здоровяк!…У нас булыжник на пути размером с дом,Психоз и обморок у нас, озноб, оскал,И лишь Серёга бьёт по шлему кулаком:«Да что ж я раньше-то сюда не приезжал!»Ой, как нам худо было на реке!А он на всю катушку, в полный ростЖивёт и жил, и нам сумел включитьОдну простую формулу в башке:Зачем сюда лететь три тыщи вёрст —Неужто, чтоб с маршрута соскочить!Душа у девок замирает и звенитПри виде Крюкова: возьми нас, типа, в плен,И там держи! Он для девчат – маяк, магнит,Наш друг Серёга, сердцеед и супермен!И если юная блондинка в пустотуСо склона шмякнется – вот так вот прямо – шмяк!Её подхватит, как снежинку на лету,Серёга Крюков – зубоскал и здоровяк!К нам ночью в лагерь через перевалПришёл, на распальцовке весь такой,Не кто иной, как снежный человек.Серёга его взял и вверх поднял,И подержал за шкирку над рекой:«Не ты, а я хозяин этих рек!Подумай сам – мы их конкретно бороздимИ поперёк, и вкось, и вкривь, и так, и сяк.Остынь, дружок, не то в музей тебя сдадим!Ведь ты нормальный с виду парень, не …к!»И он остыл, и спирту выпил, а потомСерёгу ласково похлопал по плечу:«Прости, братишка!» – и пошёл своим путём:«Я экспонатом быть в музее не хочу!»…К нам на воде с утра звездец пришёл —Катамаран заклинило в камнях,У каяка от носа до кормыДыра в борту. Серёга всех завёл —У нас, как медный колокол, в ушахСерёгин крик: «Стихия – это мы!»Серёга прыгнул на скалу, размял сустав:Поднял весло: «Звездец, я вот он, и чего?»Звездец всё понял, и, затылок почесав,Растаял, сволочь, рассосался, нет его!Каяк починен, и в кустах катамаранСпокойно дремлет, как объезженный мустанг.Стоянка. Берег. Ветер блеет, как баран.Порог ревёт за поворотом, словно танк.Хлебаем суп, глядим на карту у костра.Луна на небе, как на лбу большой фингал.Нас завтра в бой пошлёт: «Ни пуха, ни пера!» —Серёга Крюков – здоровяк и зубоскал.И я сказать могу и в песне, и в стихе:Пусть дама в чёрном к нам с косой из-за углаПридёт в ночи, Серёга скажет: «Хе-хе-хе!Ребят напрасно не тревожь, а ну, пошла!Какого хрена тут под носом шебуршить?Тебе секунда, чтоб смотаться – в самый раз!»…И нет её. И мы живём, чего не жить,Когда такие, как Серёга, среди нас?…Живи, Россия, физкультуру не бросай,Дружи со спортом, бей рекорды, меньше пей.Вот я, к примеру, хоть слегка и раздолбай,Но далеко не самый слабый из людей.…От нас отскочит, если что, любой урод,И убежит к чертям собачьим грозный враг,Когда его с усмешкой встретит у воротСерёга Крюков – зубоскал и здоровяк.2017

«Буйной силой, звериным оскалом…»

С. Холщевникову

Буйной силой, звериным оскаломМы сильны. Это то, что искал он.Он без лишних речей,Бесшабашен и зол,Словно банду чертей,Нас собрал и повёл,Мы прозвали его Адмиралом.Мы шли напролом по высокой воде в то лето,Неслись по порогам далёкой большой реки,Он был впереди, он кричал: «Веселей, атлеты!А ну, не бояться! А ну, не терять башки!»И река, извиваясь, дрожалаСреди скал, как змеиное жало,И над нами виселМесяц – острый тесак,«Отыщи свой предел,Сделай шаг, главный шаг!» —Это были слова Адмирала.И кто из нас кто – он со старта усвоил чётко,И где чей предел, и кричал, кому надо: «Стоп!»Концы не отдашь, если держат тебя за глоткуТакие, как он. И смеялась река взахлёб…И, борта в водопадах ломая,Мы дошли до предела, до края,Ветер плакал и выл,Как голодный шакал,Нас за шкирку ловил,Нас спасал Адмирал,Из воды, чуть живых, вынимая.Беспечных и наглых, он взял нас с собою в дело,Нас волны безумные били со всех сторон,Спасибо, Серёга, что живы мы все и целы,Что снова сегодня сидим за одним столом…2016

«Он шутил, он шёл неплохо…»

А. М.

Он шутил, он шёл неплохо,Он веслом работал шустро,Где пороги без подвохаИ с помехами не густо.Но забрался снег в палатки,Но пошла игра навылет,И река, как псих в припадке,Колобродит, дебоширит.И, позавтракав обильно,Он сказал нам между прочим:«Я пока что не двужильный,Для меня маршрут окончен».Мы уткнулись в миски-кружки,Ни черта не отвечая,Он собрался, сделал ручкойИ заначил пачку чая.Мы не ладили с рекою,Снег и ветер нам хамили,Мы узнали, что такоеБабье лето на Памире.Он в воде не кувыркался,Он шагал к жилью, скучая,Он не слишком волновался,Он заначил пачку чая.Мы нашли его, беднягу,Отпоили, откачали,Он с тех пор сюда ни шагу,Где в пути одни печали,Где дорога рвёт на частиИ берёт тебя под ноготьЗа сомнительное счастьеОблака рукой потрогать.Он от чая отучился,Он по-шустрому, ретивоНа портвейн переключилсяВсех сортов, любых разливов.Он зальёт бурдой некрепкойОба глаза на пол-сутокИ рассказывает девкамО неведомых маршрутах…1983

«Рождает же свет дуралеев…»

Моим русским друзьям, живущим в Окленде (Новая Зеландия) и не бросившим меня в трудную минуту, посвящена эта песня.

Рождает же свет дуралеев!Вчера вот атлет и амбал,Каякер Серёга Киреев,По пьянке медаль про… л!Вот он с перекошенным рыломВсю ночь до утра напролётРебятам, с которыми пил он,Сигналы о помощи шлёт:«Куда мне домой без награды?»Ребята ворчат: «Беспредел!Медаль про… ть! Это ж надо!Да как ты, паскуда, посмел?Ты рвался на трассе к победе,И что теперь? Стыд и позор!Вот ты восвояси приедешь —Такой без медали призёр.Ты будешь в сомнительной ролиСмотреться, когда тебе в лобНа паспортном скажут контроле:«Обратно езжай, долб… б!Чего ты свой паспорт в окошкоСуёшь нам? Мы видим и так,Что ты … нутый немножко,Что ты не спортсмен, а … к!Твою молодецкую удальВ гробу он, народ наш, видал!Иди-ка ты … отсюда,Каякер, атлет и амбал!»Ребята весёлые рожиНацелили в дальнюю даль:«Да ладно, братишка, поможем,Отыщем мы эту медаль!Мы на уши город поставим,Мы все кабаки обойдём,Мы всех, кого надо, удавим,И всё, что ты скажешь, найдём!»И вот оно, чудо, случилось —Медаль, набекрень завалясь,Взяла и сама прикатилась,Сама с перепугу нашлась!И, лёжа в холодной кровати,От поисков мрачен и вял,«Вот это оно очень кстати! —Серёга Киреев сказал, —Секунды, часы и минутыУйдут, как вода в решето,И мне то, что я … нутый,Теперь уж не скажет никто              (медаль-то нашлась).Мне надо от жизни немного:Гитару, весло и бокал,И знать, что ребята помогут,Когда ты медаль про… л!»2017

«Был же он, был при деле…»

Был же он, был при деле —Шайбу гонял по льду,Трезвый, стремился к цели,С жизнью, с судьбой в ладу!Вышел в тираж, испёкся,Шерстью зарос густой,Пьянством, гульбой увлёкся,В омут попал, в застой!Грязный, страшнее чёрта,Ночью домой идёт, —«Слава героям спорта!» —Мне через дверь орёт,Воет, вопит по-волчьи,Сводит меня с ума.Я с ним на нервной почвеВою уже сама:«Хватит, очнись, скотина,Листья стряхни с башки!Шведы, канадцы, финны,Помнят твои броски!Что ж ты мурло к стакануТянешь без слов, без сил?Ты ж приносил тюльпаны,Ты ж человеком был!»Вот я стою в подъезде,Вот он сквозь дождь и мракС тварью какой-то вместеРысью бежит в кабак!Греет её, голубу,Ласковым хочет быть,Хочет хрустальный кубокВзять, да и весь пропить!Ой, как по шайбе хитро,Он на лету лупил,На Олимпийских играхЛучшим из лучших был,Водки не пил, не ведал,Чёрной глухой тоски,Финны, канадцы, шведыПомнят его броски…1992

«Сам поэт Евтушенко сочинял ему гимны…»

Сам поэт Евтушенко сочинял ему гимны.Сам певец Магомаев с ним ходил в ресторан.А вчера вот с утра он последних две гривныДал к расчёске в придачу за неполный стакан.И самомуЖаль, что на льдуНе околел.Дайте ж емуРупь на еду,На опохмел.Он вреза́лся в борта, он ломал себе шеюВ Монреалях, в Стокгольмах, за любым рубежом,А теперь он лицо своё жуткое бреетРаз в четыре недели перочинным ножом.Вот он губойДёрнул кривой —Белый, как мел, —Травмы болят!Вот тебе, брат,На опохмел!Говорил главный шеф, гад, мясистая морда:«Пусть горит этот бывший самым ярким огнём!»Ну, так что ж, он горит – вон, стряхнул с себя чёртаИ кричит нам: «Ребята, все нормально, живём!»Он по умуДачу в КрымуВзять не сумел.И потомуДайте емуНа опохмел.Он к нам в тапках идёт, закаляется, с понтом.Не сдавайся, товарищ, будь спокоен и твёрд!Если мы с тобой пьем, значит, мы тебя помним.Значит, мы уважаем физкультуру и спорт!Ты народом любим, ты в стакан смотришь прямо,И медаль, вон, на майке нам видна под пальтом.А спортивного шефа, проходимца и хама,Никогда не уважит и не вспомнит никто.Ты по злобе́Стерве-судьбеМашешь, кричишь:«Чучело, тварь!»И под фонарьВстал и стоишь.Глядя с тоскойВ корень и вглубь,Мент подлетел:«Брат, мы с тобой!Вот тебе рупьНа опохмел…»1983

«Солнце тает в рассветном тумане…»

Солнце тает в рассветном тумане,Я стою, как дурак, у окна.Я устроил дебош в кегельбане,Я явился на матч с бодуна.Я расслабился, братцы, не скрою,За неделю со мной от тоскиПару раз приключалось такое,Я скучаю по вас, мужики!Я до хрипа с арбитрами лаюсь,Я по шайбе, как проклятый, бью.Я в Торонто за бабки ломаюсь,Клубный гимн по отмашке пою.Я трясусь, как колдун, ежечасноНад разбитым коленом своим.Я не так уж и быстр. Эх, напрасноЯ нарушил спортивный режим!Голос тренера вязок и вкрадчив:«Ты к победным атакам остыл,Ты в последних пятнадцати матчахНичего никуда не забил.Ты соперника рвал в обороне,Ты катил на него, как трамвай,Вот и будь вышибалой в законе,Самых шустрых со льда вышибай!»Штангу жму по утрам. Мои плечиНа глазах разрастаются вширь.Моё дело – крушить и калечить,Я – кувалда, боец, богатырь!Я считаю соперникам рёбра,Я любого с пути уберу,Я слежу за добычей, как кобра,Я играю в чужую игру!Вот на выезде бьёмся в Чикаго,Я от местной звезды ни на шаг.Он зубами скрипит, бедолага,И трибуны вокруг – на ушах.Он к воротам несётся по краю,Я его с потрохами сожру!Я иду на таран. Я играюНе в свою, а в чужую игру!Я с другой стороны горизонтаПрилетел – из-за синих морей,Я узнал в этом самом Торонто,Что такое канадский хоккей.Шайбу в зону, как мясо овчаркам,Я бросаю, и мчусь, и ору:«Всех размажу! Сейчас будет жарко!»Я играю в чужую игру.Вот зажёгся свечой поминальнойЗа воротами красный фонарь.Я талантливый, я гениальный,Но не я здесь, другой – бог и царь, —Сашка с Химок, герой Подмосковья,Мой партнёр, он забил им, чертям!Он, стервец, из России с любовьюШлёт приветы чикагским парням!В уголке на разбитое рылоЛью зелёнку средь белого дня.Русским танком, слоном и гориллойНазывают партнёры меня.Лёгкий форвард, идущий в обводку,Гений паса, технарь, голова, —Я им был, а сегодня в охоткуВсё живое крушу, как дрова.Не коронным финтом, не броскамиЯ команде победу кую,А стальными своими клешнямиВ честной драке, в кулачном бою.Я в атаке дружка прикрываю.Всё твоё здесь, когда ты здоров:Смех подруг, номера на Гавайях,Гром оваций и море цветов.И ни друга, ни свата, ни брата,Если слабым ты стал и больным,В общем, будьте здоровы, ребята,Соблюдайте спортивный режим!1995

С. Киреев, спартакиада в пионерлагере «Ленинец», 1965

С. Киреев, Подмосковье, 1966

Река Обихингоу (Таджикистан), 1982, спортсмены московского «Буревестника»

С. Киреев, 1984, верховья реки Бзыбь (Кавказ)