Имя Души твоей. Пробуждение

Ну да – дикая, своевольная, обжигающе-пряная… как Снежин. Я вздохнула. У меня не возникало желания разглядывать все это, поэтому старательно смотрела себе под ноги. Не ожидала, что волк притянет меня к себе и сграбастает в охапку. Возникшая мысль о том, что его надо оттолкнуть, тут же рассыпалась, когда мы стремительно начали приближаться в конец необъятного помещения. В глазах все поплыло, поэтому я еще на какое-то время просто застыла в его крепких объятиях, приходя в себя. Когда мне все же удалось совладать с собой, неподалеку от того места, где стояли мы с ловцом, заметила весьма занятное сооружение. Это было не кресло, я бы определила его как трон, на котором восседал сам бог (или дьявол, что более подходило для этого места). Ледяное, бездушное божество, с застывшей на его лице маской презрения ко всем и всему. Дар вышел вперед и остановился напротив этой твари и склонил голову в приветственном жесте:

– Отец…

Бог даже не шелохнулся. Зато пошатнулась я, едва устояв на тонкой шпильке. Лишь спустя несколько томительных минут, августейшая персона соизволила посмотреть в нашу сторону. Пронзающий взгляд прошелся по ловцу, словно хотел вывернуть наизнанку. Мне же достался беглый осмотр – таким человек удостоил бы насекомое, упавшее к нему в бокал с вином (и это еще мягко сказано!). Увы, я не светлейшая героиня очередного сопливо-радужного романа. Можно сколько угодно прикрывать дерьмо бело-розовым зефиром – люди грешны и бывают довольно противны. Никогда не считала себя бриллиантом идеальной чистоты, я далеко не безупречна – ни в словах, ни в действиях, но от такой оценки захотелось убежать на край света. И добровольно вырыть себе могилу, чтобы не коптить зря небо на этой планете.

Вместе с Даром отошли в сторону и тоже воззрились туда, за чем наблюдал отец моих знакомых ловцов. На широком возвышении, напоминающем сцену, покачивала бедрами девушка. Она как раз завершила танец и, видимо, ожидала, когда начнется новая мелодия. Посередине, перед ней, из воздуха вырос шест. Она обвила его руками, приготовившись начать.

– Ты, – слово прозвучало для меня выстрелом в спину.

Дар чуть подтолкнул меня в сторону платформы.

– Еще чего. Я не танцую, – чуть огрызнулась, развернувшись к нему.

Волк коварно ухмыльнулся, а его глаза начали приобретать пугающий кровавый цвет. Сжала руки в кулаки, рысь молча прижала уши и оскалилась, готовясь освободиться. Старалась, чтобы голос не дрожал:

– Я уже говорила тебе, что не твоя добыча.

Сказанное мной вообще никак не отразилось на действиях Дара: он все так же возвышался надо мной.

– Проводи ее, чтобы она переоделась и дай напиток, – знакомый до боли голос пробился до моего сознания из пучин частичного превращения.

К нам подошел Норд вместе с незнакомой мне девушкой. Одета она была в полупрозрачное крошечное платьице, сзади от которого спускалось что-то похожее на гибкую веревку или хвост. Хвост, мать ее! У нее самый настоящий хвост! Я настолько одурела от происходящего, что подобно жертве гипноза двинулась вслед за незнакомкой. Хвост девушки, украшенный шипами, плавно покачивался из стороны в сторону и был увенчан костяной пикой. Панель в стене перед нами плавно отъехала в сторону, и мы оказались в просторной комнате, заполненной разодетыми красавицами: кто-то переговаривался, кто-то красился перед зеркалами, кто-то, ничуть не стесняясь, переодевался. Она молча указала мне на стойку, увешанную нарядами, и отошла, я нехотя передвигала вешалки с весьма небольшими кусочками ткани. Не собираюсь участвовать в этом балагане!

Отошла и присела на стул. Вскоре снова увидела хвостатую, которая несла в руке бокал, наполненный, казалось, жидким огнем, бесновавшимся, но не достающим до краев.

– Одевайся.

Она кинула мне первую попавшуюся вешалку, которая свалилась на пол, так как я не собиралась ничего ловить.

– Пей и одевайся, – твердо произнесла девушка, – иначе достанется и тебе, и мне.

Я упорно игнорировала ее, скрестив руки на груди.

– Или пьешь ты, или выпьют тебя. Хочешь стать основным ингредиентом «Вуали смерти»? За непослушание наказание здесь только такое.

– Мы и так все уже мертвы, – прошипела я ей, все же подходя обратно к стойке.

Мою новую знакомую ничуть не огорчило мое высказывание, она пожала плечами и высказалась:

– Не все. Кто-то пришел сюда со своим хозяином, но есть и заблудшие души, а кого-то просто продали прямо здесь.

– Хвост настоящий? – бесцеремонно полюбопытствовала я, соблюдение этикета в таком месте выглядело бы странно.

– Здесь – да. Выпей напиток и осуществи свою неисполнимую в привычном понимании мечту.

Я недоуменно нахмурилась, а она махнула рукой:

– В общем, магия не исчезла. Все проблемы у нас в голове, а напиток помогает снять барьеры запретов. Попробуй!

Она снова протянула мне бокал – я с сомнением взглянула на его содержимое и, зажмурившись, выпила залпом… Огонь не сжег меня изнутри, даже не опалил, а подарил всему телу бодрящую волну.

– Тебе позволят почерпнуть необходимые знания, – я запоминала все, сказанное моей подругой по несчастью, – будешь танцевать, как богиня.

Она отошла, а я натянула чулки, тонкие кружевные трусики, короткую юбку, более напоминающую широкую тесьму с оборками, топ из широких лент и туфли. Ожерелье подходило по цвету к данной одежде, поэтому оставила его. Что ж, буду играть, как могу! После обладательница хвоста объяснила, что макияж можно сделать просто представив его, хотя это не у всех получается – фантазия у многих слабовата, слишком много логики в голове. Я прикрыла глаза и мысленно изобразила то, чего мне хотелось. Когда увидела себя в зеркале, порадовалась – мне удалось исполнить задуманное. Девушка одобрительно хмыкнула, на мгновение замерла, закрыв глаза, как и я недавно, а по ее спине пробежал рисунок татуировки. Она повертелась, любуясь на свое творение, и подмигнула мне.

– Твой выход, – коротко сообщила она.

Я закусила губу, отчаянно надеясь на удачу, а моя временная наставница напутствовала:

– Нужную мелодию просто включишь в голове, здешнее пространство подхватит – хоть «Марш Мендельсона», хоть заставку к «Спокойной ночи, малыши» – лишь бы эмоции были настоящими. Ошибешься… – она многозначительно отмолчалась.

– Встаешь вот сюда и через пару секунд окажешься на основной сцене. Удачи!

Я кивнула, благодаря за поддержку, и пару раз глубоко вздохнув, шагнула на указанную платформу. Мысленно сосчитала до десяти – вцепилась в эти цифры, чтобы откинуть начинающуюся панику. В голове, гимном моей безрассудности, ударила песня Eva Simons «Bladfire». Передо мной будто рассеялся туман: я уже знала, что и как буду делать, когда повернусь, а где, наоборот, замру, чтобы через миг выполнить невероятный до этого дня элемент танца. Подошла к шесту и первые аккорды музыки завладели моим телом. Нашла взглядом Снежина – он неотрывно наблюдал за моими действиями – на остальных мне было наплевать – что они думают, делают или хотят. Этот безудержный танец я посвятила только нам двоим. Было в происходящем нечто забытое, как древняя сила святилища языческого божества. Я кружилась вокруг шеста так, будто делала это не раз, привычными и точно отработанными движениями, словно не было десятков голодных жадных глаз, а лишь кровавое пламя неукротимой страсти вокруг меня. Стоп! Огонь и правда был!

Призрачные языки всполохами следовали за мной, легкими касаниями целовали кожу, диковинной тканью ложились на бедра. Сказать, что все это было немыслимо, значит не сказать ничего! Чувствовала, что Снежин готов сорваться ко мне в любой момент, и это только подливало масла в этот огонь. Огненная стихия полностью поглотила меня, а неистовый танец продолжался… Пламя вокруг меня и кубики льда, звенящие о бокалы находящихся где-то рядом…

Когда стихла музыка, я увидела, что наблюдающих за сценой стало в разы больше: они напоминали стаю волков, кружащих вокруг загнанной раненой добычи. Не такого эффекта я хотела добиться, я вообще не желала привлекать к себе внимание. Просто исполнить то, что требуется и уйти из этой безумной реальности. Норд неспешно подошел к сцене – все расступались перед ним, освобождая путь. Через мгновение оказался рядом и по-хозяйски завладел моими губами, оставляя своеобразную метку на мне. Казалось, что между нами пролетают искры.

– Мне понравилось, – хриплые нотки в его голосе вызвали во мне прилив сладкой дрожи. – Мы обязательно продолжим этот танец, как только я закончу дела.

Мы спустились вниз, где нас встретил Дар.

– Отвечаешь за нее головой, – короткий приказ Снежина вызвал у волка лишь легкое раздражение, отразившееся на суровом лице.

Как только Норд исчез, Дар потащил меня в свободный угол, где плескалась тьма.

– Признаться, не ожидал такого от тебя, – вкрадчивый шепот заползал в уши, завораживая, как удав кролика.

Я была бы рада провалиться сквозь стену, но лишь ощущала монолитную твердость. Дар приблизился, зажав между своим телом и гладкой поверхностью, расставив руки по бокам от меня, чтобы я не смогла убежать.

– Всего лишь охраняю тебя, как и велел мой занятой братец, – невинно сообщил ловец в ответ на мой немой вопрос.

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза: он – насмешливо, но с каким-то оттенком непонятного чувства, я – настороженно, не зная, чего ожидать от волка в человеческом обличии. Не знаю, сколько еще продолжалось бы наше противостояние, но уверенный голос откуда-то сбоку поинтересовался:

– Ты хотел поговорить о сделке. Эта человечка будет предметом продажи?

Дар даже не шелохнулся, тем более не взглянул на говорившего, лишь коротко рыкнул:

– Сейчас приду. Нет, другая, разумеется.

У меня возникло дурное предчувствие – не собрался ли он избавиться от Лены?.. Хотя, какое мне дело, даже если и так?.. Надо меньше увлекаться фантазийными книгами, где главная героиня всегда спасает всех от вселенского зла. Горько осознавать свою беспомощность и бессилие… Да, можно попытаться, но я осталась совсем одна. Захочет ли Ник вообще видеть меня после всего, не говоря уж о том, чтобы ввязываться со мной в сомнительное дельце. Громко сказано, но вряд ли осуществимо… Невозможно победить того, кого не знаешь, этакое зло со стажем.

Дар не торопился отпускать меня:

– Жаль, что у тебя нет сестры. Это многое бы решило.

– Отпусти, – у меня не было желания поддерживать этот бессмысленный разговор.

Ловец нехотя отодвинулся и повел меня туда, где вокруг небольшой круглой сцены стояли диваны. Усадив меня на один из них, он чуть отошел. Официантка, разносившая напитки, предложила мне один из бокалов, в котором плескалось шампанское. Я взяла один, скорее для того, чтобы унять дрожь в руках и сосредоточилась на игре пузырьков, поднимающихся со дна. Из задумчивости меня вывел какой-то шум: лязг металла и дикое урчание, вперемежку с шипением. Давно хотела скинуть неудобную обувь, что незамедлительно и сделала. Справа от того места, где я находилась, тоже было подобное пространство, только сцена была ближе к стене. В нее и были вставлены массивные железные кольца. Сначала я просто замерла, не поверив увиденному, потом, незаметно для самой себя, стала подходить ближе. От крупного звена тянулась длинная цепь, которая уходила в темноту дверного проема. Тот, кто был прикован к этим путам, не желал выходить на всеобщее обозрение – опять послышался шум и приглушенное рычание. Вокруг уже столпились ловцы, внимательными взглядами впитывающие каждый звук. Вот все затихло, точно перед бурей, секунды застыли янтарем, и… Я успела заметить лишь размытое движение, вихрь, вырвавшийся из открытой двери. Цепь, натянутая до предела, отбросила узницу назад, едва не свернув ей шею.

То, что это была именно девушка, я рассмотрела сейчас: пленница по-звериному припала на колени и, опираясь на локти, наклонила голову вниз, так, что длинные волосы скрывали лицо. Мужчины, сидящие на расставленных диванах, слаженно подались вперед, словно пили эмоции, исходящие от человека. Вот она медленно подняла голову, волосы блестящими прядями разлетелись в сторону, открывая блестящие зеленые глаза. Глаза затравленного зверя. В них не было проблеска мысли или хоть капли осмысленности – лишь действия, контролируемые инстинктами. Я сглотнула, прогоняя накатившую тошноту, и отпила из бокала, желая избавиться от сухости в горле. Закашлялась, чем привлекла внимание дикарки. Она сверлила меня ярким взором сияющих, будто от сдерживаемых слез, глаз. Всматривалась, точно видела во мне то, что было пока еще недоступно мне самой. Девушка застыла на самом краю возвышения, подойдя настолько, насколько позволяла длина цепи.

– Одной крр-рови… Мы одной крр-рови…

Я с трудом поняла рычание, исторгшееся из ее горла. Она будто заново вспоминала, как говорить. Теперь на меня смотрели все, кто находился рядом. Моргнув, осушила бокал до дна. Ощутила на плече тяжелую ладонь – я уже узнала обладателя по аромату – теплому, тягучему и такому желанному.

– Нам пора.

– Подожди… – я не знала, что сказать. – Что будет с ней?

Снежин наклонился ко мне:

– Ты действительно хочешь знать?

Можно было просто развернуться и уйти, трусливо сбежать, притворившись, что все хорошо. Хорошо было только в детстве: монстры уходили с рассветом, а прекрасный принц побеждал особо живучих. Но эта пора давно прошла, а чудовища остались.

– Для меня это важно.

Я подняла голову, обернувшись, Норд кивнул и положил обе ладони на мои плечи, удерживая или оберегая от необдуманных поступков. Девушка сощурила глаза, отчего они превратились в пылающие яростью щелки. Я никогда еще не слышала и не видела такого неистовства: будто до этого момента она сдерживала гнев, а сейчас барьеры рухнули, и волна бешенства хлынула, сметая остатки разумного. Она пыталась удлинившимися когтями добраться до кого-нибудь из зрителей, но те были на достаточно безопасном расстоянии. Нет, они не боялись, а чего-то ждали.

Обхватив себя руками, ежась, как от ветра, я надеялась, что ее остервенение закончится и все пройдет, но становилось только хуже. Почувствовала, как Снежин набросил на мои плечи пиджак. Глаза жгло, и я кусала губы, чтобы не разреветься. Мое нытье не поможет ни ей, ни мне. Важно узнать, что поможет избежать подобной участи, чтобы научить хоть кого-то, если повезет победить злобу. Дикарка частично перевоплотилась: на голове вышли милые полукруглые черные ушки, а на коже пробежал узор из темных пятнышек. На миг она зафиксировала на мне испытующий взгляд, хотела что-то сказать, но я увидела лишь растерянность на ладном личике, которое почти сразу обезобразила маска вернувшегося озверения.

Так не должно быть! Я дернулась, пытаясь вырваться, но Снежин крепко удерживал меня. Тем временем один из мужчин прыгнул вперед и повалил существо, некогда бывшее человеком. Она щелкала длинными клыками прямо у его шеи, но ловца это лишь смешило. К нему присоединился второй, затем третий. Остальные молча наблюдали, попивая что-то из бокалов. Я услышала треск разрываемой одежды и грохот цепи. Просто не могла поверить в происходящее: рысь рвалась на свободу, захватывая мой разум. Перевоплотиться здесь было бы настоящим безумием.

– Нет. Пошли. – Короткая команда прозвучала приговором моей свободе.

Постоянно подчиняться чужой воле, выполнять что-то, переступая через себя… Я зажала уши, чтобы не слышать криков у себя за спиной… Твари, какие же вы все-таки твари…

– Если тебя это утешит, долго мучиться она не будет, – я не видела, когда к нам подошел Дар, – после недолгого развлечения ее выпьют. Человеческие тела настолько хрупкие, как этот бокал.

Волк сжал тонкий хрусталь и тот рассыпался в его руке мелкими осколками. Не ждала от него ни сочувствия, ни жалости – такая же паскуда, как и остальные. Я еле сдержалась, чтобы не разбить верх бокала, а остаток воткнуть прямо в его ухмыляющуюся морду. Дар, точно проверяя на прочность мои нервы, добавил:

– Твою новую подружку я сейчас продам. Безвольная и бесполезная. Она совсем скоро сломается и станет такой же, как та.

Я прикрыла глаза, сдерживая очередной порыв злости. Уткнулась в грудь молчащего Снежина, чтобы побесить волка. Моя нервная система едва справлялась с нагрузкой, на которую этот день был весьма щедр.

– Уведи… Унеси… Забери меня отсюда. Сделай что-нибудь… – прошелестела я, обращаясь к своему покровителю.

– Не сейчас.

Столь краткий ответ меня не порадовал. Позже мы вернулись туда, где я стала свидетельницей необычайной жестокости и насилия. Там уже никого не было, лишь несколько девушек терли ровную поверхность тряпками, смывая бурые разводы. На стене был кровавый отпечаток ладони, который врезался мне в память, как очередная закладка в черной книге моей памяти о непредсказуемых тварюгах. В стене отошла в сторону очередная панель, и мы зашли внутрь. Здесь царил полумрак, лишь у стены свет был ярче. Снежин сел в кожаное кресло в углу и усадил меня к себе на колени. Я заметила, что не одни мы находились здесь: штук десять ловцов лениво потягивали напитки. Склонилась к шее своего мужчины, вдыхая его аромат, и старалась успокоиться. Дар уже ушел ближе к освещенной половине. Опять увидела кольца в стене, только гораздо меньше, чем те, что видела раньше. Свет вспыхнул и кто-то вышел. Лена… Концы тонких цепочек на руках соединены со звеньями в стене.

Она непонимающе озиралась, но увидев своего хозяина, воскликнула:

– Дар! Что происходит?!

Тот даже не повернулся, внимательно глядя на собравшихся. У меня возникло стойкое убеждение, что все они как-то общаются между собой.

– Я не понимаю… Дар… – тоненько заскулила Лена, и слезы закапали из темных глаз, придавая лицу какое-то обиженно-детское выражение.

– Заткнись! – рявкнул ловец в ответ.

Мне было плохо. Омерзительно. Люди – лишь немые игрушки. Любой мог здесь оказаться и я в том числе. Исступленно зашептала:

– Я прошу тебя, не заставляй меня больше находиться здесь…

Снежин молчал. Посмотрела в янтарь его глаз озерами плещущихся слез:

– Умоляю, перенеси меня куда угодно, только не оставляй здесь…

Он поднялся, удерживая меня на руках, и вышел… Вскоре я судорожно пыталась втянуть хоть один глоток свежего воздуха – мы оказались в поле, откуда мы с Леной и попали к ловцам. Пробуждение было больше похоже на реанимацию: я не могла подняться на ноги, только сидела, удерживаясь руками о мокрую от росы траву.

– Сейчас пройдет, – успокоил Норд, – люди могут годами находиться в коме.

Если я правильно поняла, те, кто длительное время пребывает на грани жизни и смерти, вполне могут блуждать в мире ловцов? Я отметила в памяти полученное знание. Красное яблоко солнца только всходило в легкой дымке. Легкое дыхание осени уже скользило в воздухе и оседало на травах едва ощутимой горечью. Поднялась, едва удерживая равновесие. Пошатнулась, но Снежин поддержал меня.

– Хочешь получить новое истинное имя?

Вопрос застал меня врасплох, я не поняла смысла сказанного. А мужчина, удерживая меня одной рукой, а второй пальцем проводя по губам, пояснил:

– Имя, которое подарит свободу и освободит от нарастающего сумасшествия.

Я смотрела и не верила: очередная игра. Но уточнила:

– И что для этого нужно сделать?

– Всего лишь угадать мое имя. Имя моей Души.

Он поднял меня на руки, и мы переместились в его квартиру. Ну точно! Я оказалась в каком-то сказочном мирке! Только отражался он в кривых зеркалах! То похожа на Алису в Стране Чудес, а теперь вот очутилась в истории братьев Гримм. Той самой, где злобный карлик предлагал девушке угадать, как его зовут. А имечко было уж очень заковыристое. Снежина карликом не назовешь, но смысл один и тот же. Да и помощи мне ждать не от кого.

– Так что? Попытаешь счастья? – снова спросил ловец.

Песня 10

Спелая малина

Вряд ли у меня был выбор в полном понимании этого слова.

– Время ограничено? – только уточнила я.

Он развел руки в стороны и пожал плечами:

– В таком серьезном вопросе торопиться не стоит, впрочем, так же, как и медлить.

Не хотелось бы думать, что он намекает на мое сумасшествие, маячащее совсем рядом. Так же, как и о том, что его губы целовали кого-то до меня и, возможно, совсем скоро, будут ласкать и после. Насколько мне известно, пока никому из пробужденных ловцами не удавалось продержаться больше года. Дальше либо смерть, либо больная голова с мозгами набекрень и все равно конец. Перспектива разворачивается, откровенно говоря, не очень… Я уже давно начинала ощущать подступающую слабость – ловцы вытягивали жизненные силы весьма быстро. Снежин отнес меня в душ и лично вымыл, глаза мои закрывались, но тело требовало ласк. Меня, обнаженную и расслабленную теплой водой, мой сильный зверь уложил на прохладный шелк простыней. Сердце роняло кровавые слезы – я окончательно поняла, что давно попала в капкан его притяжения. Затерялась, пропала, растворилась в нем, почти потеряв себя.

Норд склонился и зарылся лицом в мои волосы, чуть влажные после купания. Я заставила себя поверить в то, что он никогда не предаст. Пусть усыпила себя этим сладким маковым ароматом обмана, но это было необходимое противоядие от готовящихся прорасти семян безумия. Ловец убрал несколько прядей с моего лица, пропустил их между пальцами. Я удержала его запястье, потерлась щекой о чуть шершавую кожу. Кто ты, Норд Снежин? Хотела бы я знать, откуда ты на самом деле и через что пришлось тебе пройти? Кто пытался растопить лед, сковавший твое черное сердце непробиваемой броней, и исцелить душу, израненную миллионом битв?.. Какая-то мысль отразилась в зеркалах моего угнетенного сознания, мелькнула солнечным лучом и ускользнула в тень усталости. Бороться со сном больше не представлялось возможным, и я лишь ощутила, как моя ладонь опустилась рядом с его рукой.

Мне нравилось просыпаться в его постели. Я потянулась, открыла глаза и заметила на прикроватной тумбочке тарелку, доверху полную спелой малины. Свежие, сочные ягоды соблазнительно алели. Моргнула и потерла глаза – не привиделось ли мне это великолепие? Ягоды никуда не исчезли, а продолжали притягивать взор. Я накинула покрывало и отдалась во власть искушения: на диво нежная мякоть так и таяла во рту, заставляя вспомнить вкус ушедшего яркого лета. Быстро умылась и снова принялась за малину… Теплый легкий ветер взъерошил мои волосы – я была уже не в квартире, а на зеленой полянке, прогретой солнцем. Вокруг кустился малинник, приглашая полакомиться крупными плодами.

– Понравилось?..

Как будто листья прошуршали на ветру этот вопрос.

– Очень, – прошептала я едва слышно.

Снежин возник из ниоткуда, сотканный, казалось, из воздуха и постепенно обретающий привычное воплощение. Заметила в его ладони несколько ягод. Покрывало скользнуло вниз, и его тотчас подхватил ветерок, расстелив на бархате трав. Он поднес малинку ко мне, удерживая ее за зеленый хвостик стебелька, но едва я надкусила ее, чуть отодвинулся. Провел исходящей соком ягодой по моим губам, оставляя ароматную дорожку. Невольно провела языком, слизывая божественный нектар.

– Нет, не торопись, моя девочка, – негромкий рык в его голосе обещал славную игру.

– Люблю нарушать запреты, – глядя ему в глаза, бросила своеобразный вызов я.

Мое высказывание вызвало у него лишь приглушенный смех. Норд взял другую ягодку и повторил то, что начал. Мне безумно нравилось то, что происходило: шелест травы на ветру, солнце, подглядывающее за нами через ладошки листьев и только мы вдвоем. Снежин смотрел на меня, но я не торопилась. Восхитительно нежно он провел языком по моим губам. Не прерывая поцелуй, превратил мягкость в захват, завоевывая, подчиняя и настаивая.

Я слегка толкнула его, чтобы он лег на спину – мужчина принял такую шалость. Не спеша разложила малиновую дорожку, спускаясь от шеи все ниже и ниже. Медленно, одну за другой, ртом забирала ягоды, дразня язычком, чуть облизывая и целуя участки кожи… Сама дрожала от нетерпения и желания. Не хотела и не могла долго ждать, резко села на готовый к любовной битве член и застонала от возбуждения. Впилась когтями в его плечи, уже не управляя собой более и оставляя кровавые, похожие на ягодный сок, следы… В такие моменты мы являлись одним целым: я чувствовала, понимала и поклонялась ему, а он – мне. Где-то за гранью восприятия, на самом горизонте первых инстинктов, когда-то объединивших мужчину и женщину. Предаю ли я себе подобных, отдаваясь и подчиняясь этому мужчине, или просто учусь выживать, совмещая удовольствие с необходимостью?..

Лежа в колыбели его объятий, я попросила:

– Научи меня контролировать рысь.

Он промолчал, и я приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо. Золото в его глазах перемешивалось с янтарем.

– Бесполезно – когда-то я уже пытался. Это лишь ускорит реакцию, а ты еще нужна мне.

Те, кого он когда-то учил, уже мертвы. А я жива и хочу оставаться в таком состоянии как можно дольше: