Рефлексия чувств

Сегодня я говорила на крыше с Артуром. Хоть я и слышала о нем только из рассказов Вики (матери Артура), я уже успела влюбится в него. Да, когда-то я себе обещала, что больше никогда не буду влюбляться, но это снова случилось. Может, в будущем эта ситуация покажется мне смешной, но сейчас мне совсем не смешно. Мне никогда не признавались в любви. Никогда не заботились, кроме родителей и некоторых родственников. Простите, но мать Артура стала мне, как родная сестра. Нет, не мать; я бы не хотела, чтобы у меня была такая мама. А вот сестру – пожалуйста.

Если этот дневник прочту только я в будущем, или какой другой человек – передай своим близким, насколько сильно ты их любишь. И подумай сама, насколько этот человек тебе важен? Сколько ты готова отдать за то, что бы этот человек был счастлив? А сколько этот человек готов отдать тебе? Если ваши «жертвы» примерно совпадают, можете смело общаться. Но если ты любишь больше, чем тебя, пора это прекратить. В будущем это принесет лишь страдания»

Фух, кажется, я действительно устала. Минута ночных мыслей закончилась, я описала свой день, пора ложится спать. Я еще раз взглянула в окно; в одном из домов, в одной из квартир горела лампа. Луч света был направлен на стол, над которым склонилась чья-то макушка. Неужели, кто-то такой же как я, в два часа ночи записывает свои мысли? Значит, я на этом свете не одинока в своих начинаниях. Я посмотрела на небо: на ночную россыпь звезд, на воображаемые линии созвездий, в темно-голубую гладь этого космического океана. Это был действительно тяжелый день, и я многое узнала о матери, о себе, обо всем. Побывала в солнечной кофейне и на алом закате.

Моя голова коснулась мягкой подушки, которая все время манила прилечь и мягко сомкнуть глаза. Укрылась воздушным одеялом, словно я на облачке. Приятная дрожь по телу, спокойствие в душе и радость на лице. Я закрыла глаза, и больше мысли не мучали меня, отпустив мои раздумья и не догадки. А сон завершил свое дело, и унес меня в свое царство небытия.

15

Утром я проснулась от громких разговоров, доносящихся с коридора. Кто-то несколько раз заходил в комнату; мне это ужасно не понравилось. Почему кто-то заходит в мою комнату и трогает мое личное пространство, когда я сплю? Тем более, без моего разрешения! Я решительно встала с кровати, протерла глаза, потянулась, подошла к зеркалу. Мда, вид у меня не самый лучший; хотя что можно ожидать, когда только проснулась и встала с кровати? Волосы были растрепаны, а на опухшем лице был след от подушки; похоже, что я выбрала не очень удобную позу для сна. Моя тушь, которую я не успела стереть вчера, растерлась по всему лицу, и отчасти я была похожа на панду. Когда-то я смотрела фильм, в котором главная героиня просыпалась с идеальным макияжем и прической. Это показывает, что в фильмах, наверное, правды нет; кроме биографических.

Сегодня в моей светлой комнате было пасмурно: небо снова заполнили грозные тучи, сегодня лучше не идти на улицу. Не каждый день в Санкт-Петербурге светит солнце. Но сегодня попасть под дождь мне не хотелось; лучше остаться дома и привести комнату в порядок. Электронные часы показывали девять утра. Кто пришёл к Гале в такое раннее время? Почему она не попросила этих людей вести себя потише? И кто эти люди?

Впрочем, чтобы ответить на этот вопрос, долго ждать не пришлось – через десять минут в мою комнату зашла девушка; короткая стрижка, рыжие волосы и чёлка набок, которая была убрана невидимкой. Вытянутое лицо, спортивная фигура, но руки и ноги у нее выглядели, как палочки. На вид девушке лет семнадцать – моя ровесница. Яркий макияж – тёмная помада, румяна и красноватые тени. В глаза не бросается, но и повседневным назвать нельзя. Карие глаза смотрели с иронией, но отражалось в них что-то колючее, злое.

– Уютная коморка, – крикнула она в коридор; оценивающим взглядом она осмотрела мою комнату, и только потом заметила меня.

– А ты кто, чучело? – девушка усмехнулась, презрительно посмотрев на меня.

– Единственное чучело здесь – это ты, так что будь добра, убирайся отсюда.

Она молча стояла в дверях, не ожидая такой развязки. Ха, вот это поворот, правда? Надеюсь, этот человек больше не навестит меня и не испортит настроение. С утра его портить не хотелось; иначе все мои дела пойдут коту под хвост. В тоже время мне стало неуютно – в комнате был полнейший беспорядок, а на расправленной кровати сижу я: лохматая, некрасивая и сонная.

– Понятно все с тобой, – девчонка зашла в комнату, взяла какую-то книгу и плюхнулась в кресло. Ее присутствие здесь меня тяготило; она так спокойно вошла в МОЮ комнату, спокойно села в МОЕ кресло, спокойно стала читать МОЮ книгу. Что за наглость?

Пока меня просто распирало от гнева, на лице этой рыжей девчонки было изображено такое спокойствие, будто она здесь живёт, а я просто гость. Ничего, может, я ей еще покажу, кто из нас гость, а кто хозяин. Пока я перебирала в голове варианты того, как прогнать эту рыжую, она захлопнула книгу и посмотрела на меня в упор:

– Ты дочь этой, да?

– Можно и так сказать… А ты какого черта делаешь в моем доме?

– Ах да, ты меня совсем не знаешь, я – Лана – улыбнулась девушка.

– Я Диля, и я живу в этом доме. Не могла бы ты свалить из моей комнаты? Я только что проснулась, и твое присутствие меня очень напрягает и раздражает, – деликатно объяснила я.

Лана ухмыльнулась, сложив руки на груди. Такая позиция убедила меня, что она отсюда не уйдет. Хорошо, будем играть по-твоему; я надменно встала с кровати и начала ее заправлять. Лана удивленно наблюдала за моими движениями, вскинув брови. Я заставила постель, и пошла к столу; я собиралась убираться в комнате, и неважно, будет здесь эта девчонка, или нет. Лана встала и пошла за мной, с книгой в руках, надменно подняв голову. Молча я собрала блокноты, ручки, разложила все по полочкам, вытерла пыль. Со стороны я выглядела спокойно и старалась сделать равнодушное лицо, когда внутри все больше и больше записала ярость. Когда эта рыжая уйдет из моей комнаты? Я надеялась, что мои вещи и я не привлекаю ее внимания, хотя Лана пристально наблюдала за моими действиями. Я по-прежнему была растрепанная и с растертой тушью на лице. Лана долгое время стояла рядом, но, когда я убралась на столе и взяла одежду, чтобы переодеться, Лана цокнула языком и отвернулась. Я усмехнулась: не нужно было заходить в мою комнату. В конце концов, я имею полное право на переодевание в моем доме. Когда я переоделась и села за стол, Лана оживилась и сказала:

– У тебя странное имя.

– Это все, что ты надумала? Что ж, тогда взаимно. У тебя тоже необычное имя.

Лана еще походила по комнате, почитала содержание книг (зачем ей это?), покрутила в руках мой фотоаппарат, смотрела некоторые дневники, я их достала из коробки. Но как только блокнот оказывался в ее грязных руках, я тут же забирала его. Лана обиженно посмотрела на меня, и закончила изучение моей комнаты.

– А фотик твой?

– Да, но я беру его только на длительные прогулки.

Лана решила посмотреть фотографии. Она схватила фотоаппарат, а я постаралась выхватить заветное устройство. Я не успела посмотреть фотографии, хотела оставить их на потом. Поэтому я не могла позволить, чтобы незнакомая девчонка увидела мои воспоминания раньше меня! Но Лана была на голову выше меня, поэтому взять от меня фотоаппарат ей не составило труда. Попытки посмотреть фото не удались: фотик был выключен.

Лана что-то пробормотала, очевидно, ругательство. Я схватила ее за руку и повела на кухню, где Галя разговаривала с еще одним гостем. От неожиданности Лана постаралась высвободится, но моя рука сильнее ее попыток. Странно, наверное, я раньше ходила на плавание или другой вид спорта.

На кухне Галя разговаривала с мужчиной. Он был очень высоким, казалось, что его голова коснётся потолка. У него была рыжая борода, с виду веселый характер. Овальное, широкое лицо, усыпанное веснушками, небольшая складка на лбу. Он постоянно улыбался и смешно шутил, так что моя мать смеялась на весь дом. Мужчина был приятной наружности, но не все конфеты в красивой обертке вкусные.

– Диля, знакомься, это Дмитрий, – улыбнулась Галя. – Дмитрий, это Диля, моя дочь.

– Очень рад познакомится, Диля – протянул свою здоровенную руку мужчина. Я пожала его руку, мило улыбнувшись.

– Может, взаимно. – усмехнулась я.

Дмитрий сначала нахмурил брови, но не обратил внимания. Что ж, посчитал меня странной или невоспитанной, но я привыкла к подобному. Они с Ланой были слишком похожи: только у отца были серо-зеленые глаза, а у Ланы карие. Впрочем, у обоих глаза смотрели с неприязнью, словно заглядывали в душу. Я мысленно молилась, чтобы они не остались здесь жить; пожалуй, это квартира моих родителей. Это моя квартира, в которой мои воспоминания, мои чувства. Эта квартира пропитала запах кофе и родную, уютную атмосферу, и я никому не позволю все разрушить. Поэтому проще оставить все здесь и переехать в новую. Я представила, как в спальне родителей переклеивают обои, и стало очень обидно. Ведь мы с Галей стали жить здесь, потому что я предложила. Впрочем, зачем я себя накручиваю?

– Они же не будут жить здесь, – вслух сказала я, о чем за секунду пожалела. Если у Гали появился новый мужчина, то это просто катастрофа: мне же нужно жить с этой рыжей девчонкой, а каждое утро видеть Галю и Дмитрия вместе. Я поморщилась – не стоило этого представлять.

Галя и мужчина переглянулись. У Ланы брови взлетели вверх, и вырвался смешок, который она тут же скрыла кашлем. Дмитрий почесал затылок, вопросительно глянув на меня. Я передернула плечами, взглянув на пол. Чего они смотрят на меня? Ну да, сморозила же глупость!

– Я думаю, что они будут жить здесь, но не сейчас – протянула Галя, пытаясь убрать неловкую паузу. – Диле нужно время, чтобы справится с потерей, ведь это ее родной дом.

Я стояла в полном ступоре. Черт, сейчас Галя еще сболтнет лишнего; если уже не рассказала. Галя не может рассказать о моей потере памяти и родителей, верно? Если она уже все разболтала, то я возненавижу ее до конца своих дней.

Дмитрий постарался скрыть свое недовольство, раздумывая, что мне ответить. Он смотрел на меня в упор, с презрением и ненавистью. Похоже, с ним я ужиться не смогу. Сейчас я еще больше убедилась, как он похож с дочерью; но не внешностью, а характером. И Лана, и Дмитрий вредные, надменные и злые. Но может, это лишь первое впечатление? Хотя первое впечатление решает, как ты будешь общаться с человеком в будущем.

– Давайте сходим в парк, – примирительно сказала Галя, осторожно поглядывая на Дмитрия. Он сложил руки на груди, сделал равнодушное лицо, цокнул языком и кивнул; Галя мило и радостно улыбнулась.

– Давайте, – промямлила Лана, она ела только испеченный круассан; Галя снова испекла вкусности, а я даже не успела позавтракать! Приперлись же гости, а мне поесть не дали. Идея пойти в парк казалась мне не очень хорошей: на небе собирались тучи, я проснулась только час назад, не успела позавтракать. Я взглянула на Галю и сказала:

– Давайте пойдем в парк, но только тогда, когда я поем. Как вижу, вы уже все вместе позавтракали, а меня не позвали.

– Да, конечно, твой чай налит, на столе стоят круассаны, а я пошла собираться, – спохватилась Галина и побежала в свою спальню.

Дмитрий хмыкнул. Лана пожала плечами, она продолжала пить чай и кушать божественную выпечку Гали. Я тоже принялась за еду, ни с кем не разговаривая. Дмитрий понаблюдал за нами, еще немного постоял на кухне и ушел в другую комнату.

После замечательного завтрака все ушли собираться; я решила взять с собой наушники, поставила аккумулятор фотоаппарата на зарядку. Закидала все вещи в рюкзак, надела черный свитер, темные джинсы. Сделала пару движений расческой; в комнату заглянуло солнышко. Его лучи пробивались сквозь черные тучи. Те же то полностью закрывали солнце, то уплывали, отпуская солнце из своих объятий. Ненадолго я загляделась в окно, наблюдая за людьми: с высоты моего этажа было видно, куда они идут, что делают, можно даже разглядеть их одежду. Дети веселились на площадке: кто-то катался с горки, кто-то качался на качелях. Кто-то играл в догонялки, кто-то уже упал и сидит на скамейке. Вдруг возникла ссора – два мальчика лет, может быть, девяти, подрались. Они подрались из-за какой-то популярной машинки; но через десять минут снова играли вместе, будто ничего не произошло.

– Неужели тебе так интересно, что происходит на улице? – спросила меня Лана, которая неожиданно и тихо вошла в комнату; я совсем не слышала ее шагов, наблюдая за людьми. Я не обратила внимание и продолжила смотреть в окно: на верхушки зданий, на серые, темно-синие тучи, на тусклые лучи солнца, которые еле пробивались сквозь пелену облаков. Я мотнула головой, присела на диванчик и ответила на вопрос рыжей:

– Гораздо интереснее, чем разговоры с тобой, – усмехнулась я.

Я не видела Лану; но спиной я чувствовала ее прожигающий взгляд. На секунду показалось, что она прожжет во мне отверстие. Впрочем, одно уже есть: непреодолимая пустота, находящаяся внутри. Ее не видно, но я ее чувствую. Словно кто-то заполнил пустоту, когда я была маленькой, но этот кто-то исчез, забрав часть меня с собой. Нет, это не родители. Кто может быть? Кто забрал ту самую часть меня и не хочет отдавать? Я не знаю; я не понимаю, кого еще я потеряла, или кто меня оставил. Это еще одна картинка, которую мне нужно собрать.

Было бы здорово записать все эти мысли на бумаге и не морочить голову. Но пока в комнате находится Лана, я не смогу это сделать. Не смогу даже спокойно сформулировать мысль, потому что мыслям, струящимся потоком из моей головы на бумагу, мешала огромнейшая стена в виде постороннего человека. Я ценю свои чувства, и не хочу, чтобы кто-то их ранил или о них узнал. Это тайна, и узнать ее не каждый сможет. Даже если попытается, я все равно не позволю это сделать! Не хочу показаться слабой или объектом для насмешек. Потому что я вовсе не слабая!

На улице стало темнее – тучи уплотнились, и лучи солнца совсем скрылись. Закачались ветки деревьев; их клонило от сильного ветра. Небольшую песочную пыль ветер поднимал вверх, и получался мини-ураган из песка. Чтобы не было совсем скучно на улице, я взяла с собой блокнот. Может, удастся порисовать наброски птиц, людей или написать что-нибудь.

Галя, наряженная в обычные черные джинсы и классическую рубашку в клеточку, заглянула в комнату:

– Девочки, пошли гулять в парк. Вы собрались?

Если бы я шла в парк не с Галей и «гостями», я бы давно свалила отсюда. Но какой смысл уходить, когда будут ходить с тобой? У меня было плохое предчувствие: погода не желает, чтобы мы пошли гулять в парк. Скоро пойдет дождь, крупными каплями будет падать на лицо, одежду, рюкзак. Но я давно не чувствовала дождя; а хотелось бы. Поэтому я прошла в коридор, накинула куртку, обула черные кроссовки, надела рюкзак и вышла из дома.

16

На улице пахло влажностью; уверена, наконец то пойдет дождь. Я улыбнулась, впервые за этот день, потому что счастью не было предела. Я снова увижу дождь! Снова почувствую капли воды, освобождающие от всех забот и тревожных мыслей. Помнится, когда-то я прыгала по лужам. В розовых резиновых сапогах, маленькая брюнетка Диля прыгала в огромные лужи, радуясь дождю. Я это вспомнила, или мне это приснилось?

А вот Дмитрий все время ходил с кислой миной: идея выйти в такую погоду на улицу ему не понравилась, что вполне разумно. Рядом с ним, взявшись за руки, шла Галя, довольная и радостная. Ее худое и желтоватое лицо осветила настоящая улыбка, волосы растрепались, она сама стала ярче и красивей. Она встала с нужной ноги, или так действует влюбленность? Влюбленность похожа на наркотик – вредная штука, но приносит счастье и радость. Есть лишь одно отличие: наркотики разрушают здоровье, а влюбленность – нет. Впрочем, зависимость одинаковая: наркотики вызывают зависимость нового вещества и дозы счастья, а влюбленность – зависимость любви. Последнюю очень сложно достать, получить и подарить, поэтому влюбленность может быстро улетучится.

Лана шла, уткнувшись в телефон. Она не замечала ничего вокруг, листая ленту «вконтакте» и «инстаграм». Просмотр записей, чтение постов – тоже небольшая зависимость. Зависимость, которая не принесет большого вреда здоровью; скорее, это зависимость в потребностях. В потребностях общения, эстетического наслаждения, потраченного времени в пустую. Сейчас это самая распространенная зависимость – все стали заложниками интернета. Это не плохо! Даже наоборот: люди множество информации узнают из интернета, общаются, обучаются, находят друзей по интересам и много полезного. Но иногда пользование интернетом заходит слишком далеко: люди не ищут новую информацию, не общаются, только тратят свое время. Как я уже поняла, время – ценный материал, хоть и иллюзия. Но если ты теряешь время, то ты его уже не вернешь. Никто не может вернуть время.

А дети с площадки исчезли, будто и не было их вовсе. Наверняка они разошлись по домам, наигравшись, или кого-то загнали на обед. Было уже около полудня; вероятно, из-за непогоды многих детей забрали родители. Сейчас качели и горки пустовали. Я ведь не знаю, сколько времени я потратила в пустую. Не помню, когда в последний раз каталась с горки. Что ж, пока у меня полно времени, я скачусь с горки! Я чувствовала себя прекрасно – совсем ребенком. Я все больше взрослею и жалею о том, что больше не вернуть тех радостных и теплых моментов детства. Но если момент не вернуть, нужно его создать! После катания с горки

Всю дорогу до парка мы шли молча, как разные люди. Даже Галя (известная сплетница) ничего не говорила о внешности людей, об их поведении и как бы она повела себя в чужой ситуации. Здесь молчание было слишком напряжённым. Если с Артуром я шла молча, потому что все понятно без слов, то сейчас я молчала, потому что боялась нарушить гробовую тишину и сболтнуть чего-нибудь ненужного. Лана с безмятежным лицом делала слишком отстраненный вид, доставая телефон или разглядывая качающиеся ветки деревьев.

Когда мы дошли до парка, я сразу присела на любимую скамейку. Здесь проходили все разговоры и встречи. Даже сейчас, когда я никого не ждала, я решила порисовать и почитать; с Дмитрием и Галей я все равно не разговаривала, поэтому толку ходить за ними нет. Дмитрий и Галя ушли в глубь парка, мило беседуя. Я незаметно поморщилась; неужели когда-нибудь я стану такой же? Надеюсь, что нет.

Назойливые воробьи снова кружились у скамейки. Пока ко мне никто из знакомых не пристал, я достала блокнот, карандаш и ластик. Снова форма птиц вылепливалась на бумаге, снова короткие и длинные штрихи успокаивали сознание. Я не нервная, но мои мысли постоянно путаются друг в друге. Туда и сюда, они вертятся в сплошном вихре моей головы. Именно рисование и изливание чувств на бумаге словно вызволяли этот вихрь, отпуская из моей головы. Процесс рисования был долгим и интересным, пока один из воробьев не улетел на соседнюю березу.

Ее голые ветки, еще без почек, приютили перистое создание у себя на макушке. Воробей зачирикал; неужели весна? На дворе была середина марта, но в Санкт-Петербурге весна наступает только к апрелю, не раньше. Воробей покинул композицию в жизни, но я постаралась дорисовать его по памяти. Ничего не получалось; штрихи меня не слушались, карандаш затупился, а ластик настолько стер бумагу, что рисунок окончательно испортился. Впрочем, каждый художник много раз хотел сжечь или выбросить свою работу, но не делал этого. Потому что в будущем он смотрел на ошибочные работы, и видел, как повысил свои навыки и чего добился. Но я считаю, что, если художник все время рисовал одно и тоже, пусть и дошел до совершенства, он никак не продвинулся. Не рисуешь фон – не развиваешься. Не умеешь что-либо рисовать – не будешь развиваться, пока не начнешь это рисовать. Все эти понятия стиля, техники и «уникальности» – лишь отговорки для тех, кто не хочет или боится развиваться в этой сфере.

Поэтому я вырвала листок из блокнота и решила записать все свои ощущения и мысли за этот день. Я запихнула все свои успехи в рисовании набросков и достала новый блокнот с черной обложкой. Напомню, что я начала вести этот блокнот ночью, когда рассматривала звездное небо и писала своим родителям. Я еще мало писала в этом блокноте, и единственной записью была та, что написала я в два часа ночи. Еще я вклеила листки бумаги, на которых писала в другом блокноте. Стоило мне открыть мой новый, не исписанный блокнот, как из него выпал конверт. Небольшой, белый конверт, заклеенный наклейкой из детского журнала про фей. Я подняла конверт, чтобы увидеть его наполнение. Благодаря хоть какому-то свету тусклых лучей я увидела, что внутри лежит два прямоугольника. Первый по плотнее, второй побольше. Я вскрыла конверт: в нем лежала фотография и письмо. На фотографии изображена семья: высокий, крепкий мужчина держал за руку маленькую девочку с косичками, рядом с ними стояла мама, женщина с бледной кожей и темными волосами, как ночь. На лицах семейства сияли улыбки. Но не наигранные, которые часто бывают на подобных фотографиях, а настоящие, счастливые, излучающие тепло и доброту. Письмо было сложено в несколько раз, и когда я его развернуло, оно оказалось огромным; размером с лист А3. Но написано было совсем немного: на листке были вклеены еще несколько фотографий.

Я развернула письмо; в нем было написано:

«Дорогая Диля! Пишут тебе твои мама и папа. Сейчас тебе только пять лет, но мы очень тобой гордимся! Ты делаешь огромные успехи в рисовании и спорте, в детском саду тебя хвалит воспитатель. Тебе не нравятся логические задачи, но ты любишь лепить скульптуры животных с мамой, мы лепим их из глины. Мы с тобой уже слепили воробья, ворону, несколько дроздов. Фигурки получаются кривоватые, но нам очень нравится! Скоро слепим некоторых животных и перейдем к героям мультфильмов и сказок. С папой ты больше играешь в бадминтон – твой любимый вид спорта. Когда ты подрастешь, мы запишем тебя на плавание.

Ты еще такая маленькая, и мы тебя любим безмерно. Хоть ты и капризный ребенок, но в этом возрасте все капризные. Мы надеемся, что ты прочитаешь это письмо, когда вырастешь и станешь самостоятельной. Милая, какие бы проблемы тебя не настигли, не сдавайся и иди вперед! Мы видим твои успехи сейчас и хотим, чтобы они переросли в нечто большее. Если что-то случится, помни, что твои родители всегда любят тебя и гордятся тобой!

С любовью, мама и папа»

На глаза наворачивались слезы. Боже, ну почему это произошло именно со мной?! Подул сильный ветер, закачал ветки деревьев над головой. Дмитрий и Галя ушли далеко, в глубь парка, а сейчас начнется дождь. Волосы закрывали и липли на лицо, скрывая соленые капли, которые не переставали литься из глаз.

Лана тихо всхлипнула. Сначала я ее не заметила, потому что увлеклась чтением письма и рассматриванием фотографий. Сегодня я впервые увидела эту девушку, а она уже успела прочитать личное и дорогое мне письмо и посмотрела фотографии; но мне было все равно. Прочитала, ну и что с того? Она все равно не понимает, о чем речь. Я краем глаза взглянула на нее: Лана отвернулась, закрыв лицо руками и тихо всхлипывая.

Я снова взглянула на фотографию. Выходит, что это моя семья 11 лет назад. Конечно, девочка с косичками – это я; мужчина с грубыми чертами лица и радостной улыбкой – мой папа; а женщина с густыми, длинными ночными волосами – моя мать.

– Мне очень жаль, – всхлипывая, сказала Лана. Мое сердце заныло; стало очень больно и обидно.

– Не нужно меня жалеть; терпеть не могу, когда жалеют. Легче мне не станет, – ответила я.

– От чего станет легче?

– Единственное, что может спасти в трудную ситуацию – это ты сам. Люди приходят и уходят, а ты всегда одна.

Я сложила письмо, вложила в конверт. Но в нем было что-то еще; эта вещь была чуть тяжелее, чем письмо, но она была чуть меньше. Я достала эту вещь, третий прямоугольник – документ в файле. Внимательно его прочитав, я поняла, что это завещание на квартиру. После удочерения квартира не может перейти по наследству, если нет завещания. Но зачем родители написали завещание, когда мне было пять лет? Впрочем, лучше положить его туда, где не найдет Галя или Дмитрий. Пока что я убрала завещание в конверт, а потом в рюкзак. Если у Гали и вправду раньше было несколько судимостей за мошенничество, лучше это завещание никому не показывать. Я лишь не знала, зачем написано завещание, когда мне было только пять лет; да и наследство я могу получить только после восемнадцати. Здесь есть какая-то история, о которой я не знаю, но обязательно должна узнать.

17

День номер сорок.

Я пишу эту запись в парке, очень тороплюсь, чтобы никто не заметил меня и мои мысли. С неба начали капать небольшие капли дождя. Это было ожидаемо: все утро на небе воевали темные тучи и яркое солнце. К сожалению, победили тучи; они лиловой толпой собрались над Питером, и стало совсем печально. Галя и Дмитрий гуляли где-то в глубине парка, и я решила, что просто пережду дождь здесь. Ветер решил устроить мне сладкую жизнь – он бушевал, качал деревья и раздувал волосы, которые прилипали к лицу. Рисовать не было смысла, мой блокнот сдует вместе со мной. Чтобы укрыться от дождя и ветра, я побежала на детскую площадку и спряталась в игрушечном деревянном домике. Снаружи он выглядел привлекательно: деревянные стены, крыша, покрашенная в небесный цвет; разноцветные ступеньки вели к входу; на крыше красовалась фигурка совы. Внутри домик был исписан и изрисован: номера телефонов, нецензурные слова, сердечки и прочее. Сразу возник вопрос: здесь точно играют дети? И дети ли вообще? Ливень только усилился, но должен был затихнуть через двадцать минут. Я присела на корточки, чтобы ноги не устали за такое время, да и делать было нечего.