Тринадцать. Исторический роман

Тринадцать

Исторический роман

Юлия Геннадьевна Румянцева

«Дорогой мамочке, вдохновителю, цензору, посвящается»

© Юлия Геннадьевна Румянцева, 2019

ISBN 978-5-4490-4037-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О художнике

Автор иллюстраций Александр Ерашов (творче-

ский псевдоним AMANITA), 1972 г.р.

Член Союза художников Казахстана (2010) и Твор-

ческого Союза Художников России (2017).

По мнению искусствоведов, Александр Ерашов вхо-

дит в число лучших молодых художников-графиков со-

временности. Его работы находятся в государственных

и частных коллекциях России, Германии, Франции, Гол-

ландии.

Рецензия

Возможность понять историю Русского народа на-

чинается с желания это сделать. Причём желать надо

беспристрастно, быть не рационалистически настрое-

ным, тем или иным, партийцем а реалистом со всесто-

ронним целостным жизненым опытом. Опыт познания

устройства мира, а через это устройства человеческих

отношений – интересует моих современников всё мень-

ше и меньше. Тем более, опыт познания воли Творца. Но,

были люди в былое время,, богатыри не мы…» О таком

чудо-богатыре, в котором сплелись воедино сила Духа,

воплотившаяся в грандиозность замыслов, широта

души, охватившая мировые просторы, и крепость тела,

подтвержденная в ратных подвигах. Перед нами роман

о Святом благоверном великом князе Всея Руси Андрее

Боголюбском. Талант дается от родовых корней и по мо-

литвам, но полезным для семьи он становится только

на благодатной почве вечных истин, ведь только вечное

может дать, не теряющийся во времени, смысл Жизни.

Будущий самодержец родился русским по праву и рус-

ским по крови, как бы не хотели очернить его облик

патийные эксперты. Становление княжеского отрока

происходило на Святой земле, к тому времени освобож-

денной крестовым походом от мусульман. Те времена

еще не проросли семенами католицизма, и многие за-

падные правители и воины придерживались восточной

исповедальной традиции Византии. (Об этом можно спо-

рить и надо спорить, чтобы разгледеть Истину). В этой

победоносной среде восточного христианства и вос-

питывался святой князь-воин-строитель-исповедник,

впитавший в себя все основы мирозданья, зарекомендо-

вавший себя, как верный соратник, которого выдвинули

в главу рыцарского ордена, для единения под знаменем

Христа всех стремящихся к Нему. Рыцарские ордена это

инструмент работающий на определенную цель, и ча-

сто он со временем попадает в паразитические руки.

Поэтому со временем идея о разрушении всего того что,

горя всем сердцем, создавал Великий князь, охватила

корыстные круги закулисья. Историкам еще предстоит

доказать, как осуществлялись планы благоверного кня-

зя по защите православных людей от растовщического

капитала, прикрывавшегося папизмом, и почему в этот

период начались, близкие по времени, смерти право-

славных единомышлеников и нападения орд, кочевни-

ков» на Святую Русь.

Книга которую вы надеюсь прочтете, в увлекательно-

художественной форме раскрывает взаимоотношения

людей древнего времени, перенося нас в современность,

и это всё происходит на фоне описания русской приро-

ды и архитектуры, как будто вы смотрите фильм и слу-

шаете красивую музыку. Приятого и поучительного вам

прочтения.

Председатель РОО содействие воспита-нию патриотизма и духовно-нравственныхоснов русских граждан,, Святой благовер-ный великий князь Александр Невский»Фатеев Р. А.

«Бывает нечто, о чем говорят

«смотри, вот это новое»; но это было

уже в веках, бывших прежде нас».

«Что было, то и теперь есть, и что будет,

то уже было, и Бог воззовет прошедшее».

Царь Соломон (Екклесиаст 1:9—10; 3:15)

Книга 1

Глава 1

Кто любит так жизнь, как любит ее он?

Теплые лучики солнца проникали сквозь потолоч-

ные щели свежей постройки, тысячи пылинок закру-

жились в утреннем танце: чего-чего, а пыли тут хва-

тало – стройка была в самом разгаре. Новое жилье под

названием овчарня диссонировало с комфортабельной

огромной квартирой в центре города. Ну и что? Он лю-

бил приключения, что может быть скучнее сытого вре-

мяпрепровождения в городских стенах?

Будильник зашелся веселой трелью, дав команду

птичьему двору залиться на все голоса. Начался новый

день. Сэм открыл глаза, довольно улыбнулся, увидев при

солнечном свете свои ночные труды. Впрочем, затекшая

шея напоминала о необычном времяпрепровождении:

вот уж действительно, новенький раскрашенный в сине-

оранжевые цвета потолок не совсем обычное дело для

просыпающегося молодого человека.

Вот уже третий месяц, как Сэм совершенным ди-

карем переехал за город на бескрайние просторы Суз-

дальского ополья, купив огромные гектары, объехать

которые пришлось бы потратить пару добрых часов.

Есть что-то волшебное в этом месте. Вечером, когда

темнеет, звезды сияют так близко, что, кажется, можно

дотронуться рукой, и холодный мерцающий свет отра-

жается в лунной дорожке, по которой как будто можно

забраться ввысь.

Да, это именно то сказочное место, которое стало за

два месяца Сэминым домом под названием ферма.

Удивительно, как быстро проект вошел в его созна-

ние и сделал своим заложником, – оставлять ферму на-

долго стало невозможным и даже преступным!

С самого утра она начинала жить собственной жиз-

нью. Вереницей съезжались машины с материалами,

люди, как в муравейнике, перетаскивали бревна, везде

полным ходом шло строительство, и вот уже новенькие

домики с пьянящим запахом свежей древесины выраста-

ли как грибы осенью на полянке, а дирижер этого орке-

стра, почти совсем проснувшись, разглядывал потолок

собственного рыже-ультрамаринового производства.

Для аскетичной комнаты, больше похожей на келью мо-

наха, это действительно стало украшением.

Что же ее все-таки отличало от жилища служи-

теля Господа, так это вешалка из неотесанной березы,

сохранившая природный рельеф, на которой висели

белоснежные дизайнерские рубашки, напоминающие

о второй жизни в городе.

В дверь постучали, и сразу возникла голова в си-

нем платке:

– Доброе утро, – пробасила она. Это помощница по

хозяйству – высокая крупная женщина, как будто срисо-

ванная с некрасовских стихов, коня на скаку остановит.

Впрочем, это чистая правда – коня она и вправду оста-

навливает, работая конюхом на ферме. Удивительная

профессия для женщины наших времен, подумал Сэм,

а вслух протянул:

– Доброе утро!

– Дорогу размыло, строители не приедут. Вчераш-

ние работники сегодня ушли, – запричитала скорого-

воркой она.

Правда, подумал он, в России совсем не любят ра-

ботать, это вам не Америка, где он прожил последние

пятнадцать лет.

– Хорошо, я сейчас иду, найдем других. Спасибо!

Голова утвердительно кивнула и исчезла. За два ме-

сяца он перестал запоминать их имена. Надев резиновые

сапоги, он вышел.

Тягучий влажный воздух дунул в лицо, земля была

мокрой после ночного дождя, но игривые лучи майско-

го солнца обещали все исправить. Двойной эспрессо,

вот о чем просила утренняя душа художника. Совсем

недавно он готовил его на огромном генераторе, сей-

час уже, пройдя первобытно-общинный строй фермы,

начался прогресс с прелестями цивилизации в виде

электричества и сопутствующих ему благ – чайников,

электроплит.

На веранде открывался вид на стройный ряд злато-

главых суздальских куполов, там же расположилась но-

венькая плаза и спутниковая тарелка, выглядевшая здесь

как инопланетное оборудование. Неподалеку в конюшне

стояли два жеребца, привезенные недавно с конезавода.

Мощными ноздрями они жадно вдыхали майский воз-

дух. Имя для одного он уже подобрал, причем животное

сразу признало его, как будто было в курсе всех успехов

машиностроения.

– Бентли, – позвал Сэм, конь ответил веселым ржа-

нием. Дух свободы понимаешь, когда находишься взапер-

ти, подумал он.

Вот уж что действительно ценил Сэм, в масштаб его

личности этот дух вполне гармонично умещался и гулял

на вверенном ему пространстве и показывался при лю-

бом удобном случае. Особенно на холсте —вот где в пол-

ном объеме он обретал форму. Сэм писал с детства. Когда

он написал первую свою картину? —задумался молодой

человек. Нет, не вспомнить, кажется, что родился с кра-

сками. Его картины отражают некий мистический мир,

внутренний космос событий и всего живого на земле.

Животные, деревья —все предстает в антураже не-

вероятных красочных миров, похожих на античные ме-

тафоры, на геометрическое выражение некой формулы

мироздания. Рисунок линий создает иллюзию движения,

соединяющего все вокруг: далекий космос и песчинки,

ход жизни в огромной вселенной. Краски являются отпе-

чатком его жизни, настроения и состояния души, пред-

ставляют собой некий внутренний отчет о проделанной

работе. Холсту он отдается полностью, входя в некий

транс своего сознания и выплескивая сиюминутное на-

строение. Это самая большое увлечение в его жизни.

Сэм мечтал посвятить себя искусству, некоторые

шаги, впрочем, уже сделаны, он улыбнулся, вспомнив,

как дал свой первый автограф.

К аромату весеннего утра наконец прибавился долго-

жданный запах свежесваренного кофе. Вдруг взгляд его

наткнулся на необычное сооружение в поле. Проделав

пару быстрых шагов, он понял, что это за странная кон-

струкция. Это были два огромных холста два на три метра,

которые унесло ветром с веранды. «Унесенные ветром, —

сказал Сэм, – Какой сильный ветер был ночью, крепко же

я спал!» – веселые искорки засверкали в карих глазах.

Глава 2

Утром в Ершалаиме стоял туман, В нем отражались

дрожащие очертания куполов, восходящих к рассветным

небесам. Путь на Голгофу казался трудным и недостижи-

мым, как во времена Иисуса и Его последнего пути. Ан-

дрей медленно поднимался по вымощенной мостовой.

«Господи, – молил он, – неужели я последний раз под-

нимаюсь к Гробу Твоему?» За последние семь лет он не

мыслил себя без этого святого места. Он привык к своей

бессоннице и, как только рассветало, приходил сюда вме-

сте с ключниками, открывавшими церковь каждый день

в четыре часа утра. Вот и сегодня, наконец-то преодолев

дорогу, он знал, что осталось восемь шагов, и подошел

к воротам, ручкой которых служил медный лев. Андрей

откинул со лба русые волосы, сжал крест на груди, и

вошел в храм. С Микулой они отмерили два часа, и Князю

нужно было проститься со своими любимыми местами —

белоснежные стены Ершалаима были уже родными для

него. «Я перенесу центр мира, Господи», – сказал он го-

рячо возле иконы. Несмотря на раннее утро, воздух был

горячий и влажный, свечи трепетали и создавалось ощу-

щение, что все пришло в движение в горячей молитве

Андрея. Истово перекрестившись, он склонился перед

иконой Божьей Матери, с самого детства он чувствовал

связь с Ней: Она приходила к нему во сне, гладила по ру-

сой кудрявой голове, после Ее посещений он не чувство-

вал себя сиротой. Путь в Киев предстоит нелегкий, и он

уже чувствовал, что скучает по городу Господа. «Я пере-

несу Твою частицу с Собой, —слезы, обжигая, катились

по лицу князя. —Милостью твоей, Господи, благослови

меня», —и вышел из храма. Осталось меньше часа, пора!

У основания Елеонской горы есть церковь Кресто-

носцев, по преданию, здесь была погребена Пресвятая

Богородица, Андрей взял там небольшой камень —это

была главная его драгоценность, вывозимая из Ершала-

имского королевства.

Яффский порт встретил князя стоявшими у при-

чала разнообразными причудливыми судами, это были

в основном торговые корабли, поставляющие различные

товары в Византию. Андрей выискивал глазами Миколу,

который должен был собрать незатейливый скарб молодо-

го князя, и потерял уж всякую надежду, как вдруг он воз-

ник на повозке, новенькая соломенная шляпа совершенно

нелепо смотрелась в сочетании с рыжей бородой Миколы.

– А коня-то три ты куда взял?

– Так —деть на рынок успел.

Путь неблизкий предстоит, ну, где наша ладья на-

бойная?__

– Киевские сразу видать, – ответил князь, – что-

что, а постройка судов у нас добротная.

Наконец за византийским трехъярусным триером

показалась незатейливая на первый взгляд ладья. Но Ан-

дрей знал, что особенность ее состояла в том, что, мелко

сидя на речной воде, она легко шла по морской волне.

Палицы, копья, мечи сияли на ярком солнце. Дружи-

на прибыла месяц назад, и воины, отдохнувшие уже от

дальнего пути, снова были готовы в дорогу.

– Ну, с Богом, – сказал Андрей, и дружинники пере-

крестились. Князь передал воеводе аккуратно свернутое

полотно.

– Этот стяг новый, водрузите на мачту. Под моим

гербом пойдем, – в воздухе, шевеля ноздрями от поры-

вов ветра, смотрел на удаляющийся брег лев точь-в-точь

как на вратах у храма.

Глава 3

«Он исчез!! – решил Сэм. – Только недавно я видел

этот злосчастный телефон», – и, услышав его мысли,

раздался веселый звонок «Гуд бай, Америка, ооо…».

– Алло, – голос в трубке звучал женственно и строго

одновременно, – пытаюсь дозвониться собственному сыну.

– Я уже здесь, – весело ответил Сэм.

Радостный тон был проигнорирован, и женщина

продолжала с нотками легкого недовольства:

– Ты, надеюсь, помнишь, что я сегодня приезжаю

и стесняюсь спросить, наверно, помнишь во сколько?

Глаза его резко округлились, а в трубку он сказал:

– Конечно, Солнышко, я встречу. И, выдержав пау-

зу, мурлыкающим голосом спросил:

– А во сколько?

На другом конце провода он уловил ее мягкую улыб-

ку.

– Ну конечно, – сказала она, – так я и знала! В 17.30,

на «Сапсане», постарайся не опаздывать.

– Конечно, обнял!

«Мама», – он улыбнулся. Эта уникальная женщи-

на научила его жизни, кроме того, что дала ее. Татья-

на была не из тех, кто может легко затеряться в толпе.

У нее была внешность древней царицы. Прямую и цар-

ственную осанку не могли скрыть даже объемные сви-

тера, которые она любила надевать, приезжая на ферму

и снимая наконец городские строгие костюмы.

Глаза ее в зависимости от настроения меняли цвет

от светло-серого до изумрудного. Сэм точно знал, что,

увидев драгоценный цвет, нужно немедленно уно-

сить ноги.

В далекой Америке (сейчас она казалась чем-то из

другой жизни) она научила его бизнесу.

– Мам, я хочу свой бизнес, – сказал как-то он ей.

– Ого!! Так-так, – она выжидающе смотрела на

Сэма. Наконец он решился:

– Мне нужно пятнадцать тысяч долларов, – выпа-

лил он скороговоркой.

– Хорошо, – после размышлений ответила она, по-

гладив его по щеке, – пиши договор.

– Какой договор, мам?

– Обыкновенный, – сказала она, – сумма, дата, сро-

ки и проценты соответственно.

Сэм был потрясен, пытаясь сопротивляться:

– Даже дядя мой давал мне просто так, под чест-

ное слово, – выпалил он, стараясь понять смысл услышанного.

– Ну конечно, и ты уже отдал? – с иронией продолжала

она.

– Мы в процессе, – гордо ответил Сэм.

– Вот поэтому пишем договор, – и она спокойно

продолжила изучать утренний выпуск газет.

– Не мать, химера! – вздохнул он.

С тех пор Сэм научился составлять договоры в свою

пользу. Именно мама дала ему бесценный опыт, что впо-

следствии оберегло его от многих ошибок и корыстных

людей. Достаточно добродушный от природы, он все же

не очень любил, когда его используют.

День закрутился обычной уже для него фермерской

рутиной, в разгаре которой выяснилось, что исчезла ло-

шадь, кончилась солярка и что пора ехать во Владимир.

После ночного дождя эта трасса больше смахивала на

Париж—Дакар, но, зная все местные ухабы, джип несся,

виляя хвостом, как добродушный пес.

Преодолев сложную часть дороги, Сэм расслабился,

из приемника лилась ритмичная музыка, и он стал от-

бивать ей в такт.

Показался город, который год назад пленил моло-

дого американца, двигавшегося как раз по этой дороге

и, казалось, случайно заброшенного сюда невесть ка-

ким ветром.

Особенно величественной и сказочной предстает

южная панорама в закатные часы, когда пойма и город-

ские высоты тонут в молочном тумане, и пламенеющие

в последних лучах солнца белокаменные соборы ка-

жутся фантастическим видением.

Глава 4

Прошло больше месяца, как князь Андрей находил-

ся в пути, и вот наконец показались златоглавые церкви

столицы Руси. Киев-град – именно туда звал его отец

Юрий на постоянную борьбу ростово-суздальских кня-

зей с волынскими за киевский стол. Все это больше по-

ходило на семейную ссору.

«Князь пошел, князь решил, князь свершил» —

и неважно, сколько было князю: шесть лет, тридцать

три года или восьмой десяток шел, так учил его дед

Владимир. Он был ему примером во всем, правда,

помнил Андрей его обрывками, уж больно мал он был

в ту пору.

Помнит один эпизод, когда взял Владимир тогда

пяти лет от роду Андрея на охоту, не на шутку напугав

бабку, воспитанную по строгим правилам английского

двора. Страх ее можно было понять: ее сын чуть не по-

гиб на охоте и вылечился после молитв Гиты Святому

Пантелеймону.

В ту ночь Мстиславу с распоротым животом, из

которого вываливались внутренности, приснился сон.

Во сне он увидел образ Святого, склонившегося над его

постелью.

Бабушка и увезла Андрея еще подростком, выпол-

нив обещание совершить паломничество в Ершалаим.

Она больше походила на повзрослевшую девушку, чем

бабушку, ее тонкие пальцы он помнил на ощупь. Мико-

ла прервал его воспоминания:

– Князь, в палаты сразу? Ждут уж нас, наверно?

– Ждут, послали гонца, – Андрей оглядывался

кругом.

В подтверждение его слов послышался колокольный

звон. Весть, значит, дошла уже о вернувшем-

ся сыне.

Город был укреплен земляным валом с деревянны-

ми стенами и глубоким рвом. Вереницы людей стекались

на городскую площадь к златоглавой великой церкви

Киево-Печерской лавры. Женщины в цветастых платках

на голове сидели прямо на вымощенной мостовой, кто-

то молился на коленях с котомками за спиной, скорее

всего это были паломники, решил про себя князь. Друж-

ной вереницей пробежали мимо дети, напугав лошадей.

Все они, как один, были в похожих костюмах и белых

шляпах, как он читал из частых писем отца, здесь была

открыта государственная школа.

Дальше их взору представилась необычная про-

цессия: двое торговцев несли ковер невиданной князем

красоты. Киев показался Андрею огромным улием, ве-

ликий княжеский двор располагался неподалеку, сточ-

ные воды издавали гнилостный запах, и после Ерша-

лоима с его степенной и помпезной жизнью русский

город напоминал уездную деревню. Князь обратил

внимание на огромные деревья, густо насаженные и по-

крытые плодами, но сады Константинополя, где он го-

стил у греческих царей, приходившихся ему родствен-

никами, не шли ни в какое сравнение своими пышными

и ухоженными лабиринтами. С детства тянущегося

к красоте князя не впечатлял этот град. Думал он и про

предстоящие вечевые сходки, и при этих мыслях попе-

речная морщина становилась отчетливо вырезанной на

его красивом лице. Отца же он любил, хоть и не считал

его идеальным правителем, не снискал Юрий у горо-

жан славу в погоне за престолом Киевским. Жадный

и раздражительный, он скорее походил на писаря, кото-

рый соглашается со всеми фактами, излагаемыми ему.

Нрав же самого Андрея нельзя было назвать крот-

ким. Смелый от природы, он готов был бросится в бой

в любую минуту, и в быту его нельзя было застать вра-

сплох, часто принимал не по возрасту мудрые, истинно

Соломоновы решения. Чаще отец нуждался в советах

мудрого сына. Он был чудесно воспитан, знал пять

языков, тянулся к музыке и живописи, подробно по-

стигая и обращая внимание на все детали.

Показался княжеский Терем. Это было причудливое

сооружение: к северу примыкал пристроенный связы-

вающий собор с колокольней, и, хотя строители и пыта-

лись использовать в его обработке колончатый пояс, они

создали лишь очень безвкусную и грубую подделку. Да-

лее проходил излом, отвечающий излому южного скло-

на, его ядром был златоглавый собор. Андрей спешился

и затем взбежал по скрипучей деревянной лестнице.

Послышался смех и громкие голоса, они станови-

лись все более разборчивыми с необычными для него

гортанными звуками с мягким произношением. Обычно

ему хватало пары недель, чтобы подражать особенным

наречиям носителей языков.

Князь зашел в светлые сени, бояре сидели в ярко-

синих, красных, зеленых расписных одеждах, некото-

рые из которых были оторочены мехами. При виде его

они встали и поклонились в пояс.

Скрипнула тяжелая окованная дверь, и появился

князь Юрий, они молча обнялись, расцеловались:

– С возвращением, сын мой возлюбленный! – серые

выцветшие глаза его наполнились слезами, они присели

на лавки. Андрей рассматривал отца: он изменился, по-

старел. На нем был накинут плащ с застежкой на плече,

на ногах – остроносые сапоги.

– Дай-ка рассмотрю тебя внимательно, – продол-

жал отец, окинул молодого князя взглядом и сжал ку-

лаки на груди, отчего костяшки побелели и приняли

неестественный и даже болезненный вид.

Юрий не отличался мужественными чертами: ред-

кие волосы свисали сосульками из-под шапки, нос был

острый и крючковатый, плотно сжатые узкие губы свиде-

тельствовали о подозрительной натуре князя. Во всем же

его образе читалось что-то хищное и нервное.

– Я рад нашей встрече, отец, готов служить тебе

и Руси верой и правдой. – Бояре одобрительно закивали

бородатыми головами.

– Ну, что же, располагайся, Китай! Баньку прикажу

да вздремни, вечером пир закатим на весь мир, князья

с волостей приедут и Ростислав, брат твой младший! —

покачиваясь с носка на пятку, Юрий встал.

Китай, так называла его мама и бабушка дома, он

почти забыл это имя, приятно, что отец вспомнил его.

– Конечно, отец, до вечера, осмотрюсь у тебя пока.