СССР – потерянный рай

Как вам нравится этот бывший князь, а теперь «интеллигент»? Ведь это позор, что они, Трубецкие, владеют сотнями тысяч десятин русской земли, паразитируют на ней, болтают красивые слова о русской армии, а защищать эту землю и себя поручают Ивановым и Алексеевым!

Мне могут сказать, что наши старинные дворянские роды были большими гуманистами и интеллигентами, крови не любили и по большей части употребляли себя в гражданской службе Отечеству, раз царь Петр I предусмотрел и такую их службу. А как же! Разогнались они!

Вот, к примеру, календарь-альманах «Царь-колокол» на 1913 год, в нем справочные данные об императорской фамилии Романовых и о Главном управлении России. Всего в справочнике указано (кроме царя) 275 главных лиц этого управления – министры, начальники департаментов, командующие округами, флотами, губернаторы, градоначальники, послы и т. д. Среди них титулованных дворян всего 34 человека: по одному князю из родов Кочубеев, Львовых, Оболенских, Горчаковых и Мосальских; 8 графов – по одному из родов Голенищевых-Кутузовых, Воронцовых-Дашковых, Мусиных-Пушкиных, двое из рода Татищевых и двое из рода Игнатьевых. Итого – 13 человек. Вы спросите – а кто же остальные титулованные дворяне, недостающие до числа в 34 человека? А остальные – это немецкие, французские и прочие бароны и графы – от барона Таубе до графа Бреведон де ла Гарди. А всего иностранцев 74 человека из 275 человек Главного управления России – 27 %.

При этом говорить о засилье немцев в России можно было бы только в том случае, если бы все остальные должности Главного управления были переполнены князьями Долгорукими, Трубецкими, Щербатовыми, Новосильцевыми и т. д. и т. п. Но ведь этих дворянских чижей не было ни в губернаторах, ни в послах. Им на шее крестьян было очень хорошо, посему и не желали они России служить, предоставляя царю вместо них нанимать на службу немцев. В итоге дворяне Россию обжирали, а служили ей немцы и те дворяне из русских, кто дворянство недавно выслужил, а таких было полно и в Главном управлении России – всяких кияшко, галкиных, хвостовых, озеровых и прочих сидоровых.

Это одна сторона медали, давайте оценим и другую.

В результате вольности, данной Петром III дворянству, вольности, позволившей им жить за счет труда крепостных крестьян, у дворян образовалась масса свободного времени, которое человек обязан использовать для своего человеческого предназначения – для творчества. А как на самом деле русское дворянство использовало это время?

Официально основная их масса была сельскими хозяевами, и естественным результатом их творчества был бы резкий подъем аграрного сектора России. Но посмотрите любой дореволюционный справочник по сельскому хозяйству и убедитесь, что польза России от дворянства в этом вопросе была просто нулевой. Ни единого усовершенствованного дворянами сельского орудия – вся новая сельскохозяйственная техника поступала из-за рубежа. Ни единой породы скота или птицы, несмотря на то, что Россия имела очень перспективные линии, скажем, необычайно устойчивый к болезням серый украинский крупнорогатый скот или киргизскую, необычайно выносливую к работе и кормам лошадь. Славившаяся своей молочной продуктивностью холмогорская порода скота – работа архангельских крестьян. Орловский рысак и русская тяжеловозная лошадь – это дворянские забавы, не имевшие никакого практического значения. Вся остальная работа немногих «культурных» помещиков сводилась к выписке из Англии, Германии или Голландии производителей.

Несколько столетий сухопутная Россия основную массу перевозок выполняла на лошадях, а до советского селекционера маршала Буденного не имела ни единой именной собственно русской полезной сельскому хозяйству и армии породы лошадей, выведенной не крестьянами или казаками без плана, а дворянами осмысленно.

Веками дворянские чижи заставляли крепостных сеять на своих барских полях рожь, но самые «культурные» из них сеяли не собственными семенами, а выписанными из Германии, заставляли крепостных сеять лен, но сортовые семена выписывали из Польши. До советского академика Т.Д. Лысенко и его учеников Россия не знала именных, то есть связанных с конкретным селекционером, растений. Исключение, подтверждающее это правило, – мелкопоместный помещик И.В. Мичурин, – ведь можно же было! Огромное количество свободного времени и огромные денежные ресурсы были сосредоточены в руках дворянских чижей, – и никакой отдачи для России.

В те годы заниматься наукой можно было без больших затрат, поскольку химические и физические опыты можно было делать чуть ли не на колене. Начиная с Петра I, продолжая Николаем I, цари пытались развить в России науку и инженерное дело, но дворянским чижам на это было наплевать.

Навскидку несколько звучащих имен русских ученых и инженеров. Химик Д.И. Менделеев – сын чиновника, внук священника. Математик Н.И. Лобачевский – сын мелкого чиновника. Физиолог И.П. Павлов – сын священника. Физик А.Г. Столетов – сын купца. Инженер К.Э. Циолковский – формально из польской шляхты, но к тому времени его отец был беспоместным мелким российским чиновником. Авиаконструктор И.И. Сикорский – сын профессора, внук священника.

Поразительно, но даже в среде русских прославленных конкистадоров и первопроходцев сияют имена либо казаков (Ермак), либо купцов (династия Строгановых), либо крестьян (Е.П. Хабаров). Нет, дети боярские тоже ходили для России земли завоевывать, но только ежели государь пошлет, а не пошлет, так им и на печи неплохо.

Казалось бы, на гражданской службе при засилье ее родовитыми дворянами («при нас служащие чужие очень редки, все больше сестрины, свояченицы детки») остальным сословиям ходу быть не могло. Но все громкие имена государственных деятелей (скажем, Витте или Столыпина) воспринимались тогда и воспринимаются сегодня очень неоднозначно из-за противоречивости результатов их службы, и лишь заслуги одного деятеля воспринимаются без возражений – М.М. Сперанского, сына священника.

Генерал-адмирал граф Апраксин сказал как-то Петру I:

– Хорошо, если б у тебя, государь, было человек десятка два таких, как Демидов.

– Я счастливым бы себя почел, – отвечал царь, – если б имел таких пять-шесть или меньше.

Никита Демидов – из тульских кузнецов.

Единственной бесстрашной инициативой, которую русское дворянство проявляло на государственной службе, была инициатива в поборах и взяточничестве. Николай I безжалостно боролся с этим злом, тем не менее именно в его царствование министр юстиции России, чтобы решить абсолютно законное дело своей дочери, вынужден был дать взятку мелкому чиновнику.

Англия гордится не только тем, что у нее старейшие университеты, но и тем, что в Англии никогда не было государственных университетов – все британские университеты содержатся и содержались на средства богатых людей. А в России никогда не было частных университетов – богатым людям России это было неинтересно. Чижи есть чижи – брать, брать, брать и ничего не давать!

Тоже вопрос – а на что дворянские чижи тратили свободное время и огромные деньги? На то, что сегодня называется «понты», – на слуг, золотую мишуру, балы, пиры, карты, – на все то, чем можно пустить пыль в глаза остальным чижам.

И надо сказать, что к началу Первой мировой войны пример дворянским чижам подавала почти вся императорская семья.

В семье Романовых было на 1913 год 32 человека мужского пола, из которых около 20 – цветущего продуктивного возраста. Доход семьи Романовых складывался из доходов от эксплуатации почти 8 млн десятин русской земли. Что это за количество, поясню таким сравнением. Самыми богатыми землепашцами России были казаки, их было в России 3,8 млн человек. За всеми казаками России числилось 3,5 млн десятин войсковых земель. А за семьей Романовых – почти 8 млн десятин! Могли Романовы взамен этих взятых у России богатств что-то ей дать? Да, но это было бы не в правилах чижей.

По-настоящему служил только двоюродный дядя царя – великий князь Николай Николаевич. Он был главнокомандующим войсками гвардии и Петербургского военного округа, честно и не без талантов отвоевал всю войну. Наследник Алексей числился атаманом всех казачьих войск. И все. Остальные Романовы ни в губернаторах, ни в командующих, ни в министрах, ни в послах не замечены. Где-то кем-то числились и были довольны.

Был такой великий князь Сергей Михайлович, генерал-инспектор артиллерии, больше известный тем, что в любовницах имел наглую и алчную балерину Матильду Кшесинскую. Историк артиллерии А. Широкорад так описывает результат любви этих птичек.

«Замечу, что ни одно франко-русское соглашение с 1891 по 1914 год не ограничивало русско-германское военное сотрудничество. Тем не менее Россия, получавшая от Круппа лучшие в мире артсистемы, с 1891 года начинает ориентироваться на Францию, позорно разбитую крупповскими пушками в 1870 году!

После 1895 года (то есть после воцарения Николая II) русская сухопутная артиллерия ставится в полную зависимость от Франции. И дело не только в том, что Круппа заменила фирма Шнейдера, производившая менее качественные орудия. Ни Крупп, ни германское правительство никогда не вмешивались в раздачу военных заказов русским заводам, а тем более в стратегию и тактику русской армии, справедливо считая это прерогативой русских властей. А вот фирма Шнейдера, заключив контракт с Военным ведомством России, обязательно оговаривала, что столько-то лет такая-то пушка системы Шнейдера будет изготавливаться исключительно на Путиловском заводе или вообще будет изготавливаться только на этом заводе.

Почему же Шнейдер так возлюбил этот завод? Да потому, что Путиловский завод – единственный русский частный артиллерийский завод, все же остальные артиллерийские заводы с 1800 по 1914 год принадлежали казне. Надо ли говорить, что правление Путиловского завода было слишком тесно связано с фирмой Шнейдера.

Великий князь Сергей Михайлович и Кшесинская совместно с руководством фирмы Шнейдера и правлением Путиловского завода организовали преступный синдикат. Формально в России продолжали проводиться конкурсные испытания опытных образцов артиллерийских систем, на которые по-прежнему приглашались фирмы Круппа, Эрхардта, Виккерса, Шкода и другие, а также русские казенные заводы Обуховский и Санкт-Петербургский орудийный. Но в подавляющем большинстве случаев победителем конкурса оказывалась фирма Шнейдер.

Автор лично изучал в архивах Военного исторического музея отчеты о конкурсных испытаниях орудий. В угоду великому князю Сергею Михайловичу комиссия часто шла на подлог. К примеру, вес орудий Шнейдера подсчитывался без башмачных поясов и ряда других необходимых элементов, а орудий Круппа – в полном комплекте. В отчете писалось, что орудие Шнейдера легче и подлежит принятию на вооружение, но фактически в боевом и походном положении оно было тяжелее своего крупповского аналога.

Что же касается самодержца всероссийского, то занятый мундирами, пуговицами, значками и ленточками, к гаубицам он особого интереса не проявлял.

Но и на этом не кончились бедствия русской артиллерии. Французское правительство через фирму Шнейдера, Сергея, Матильду и ряд других агентов влияния в Санкт-Петербурге навязало российской артиллерии свою доктрину. По французской доктрине будущая война должна быть маневренной и скоротечной. Для победы в такой войне достаточно иметь в артиллерии один калибр, один тип пушки и один тип снаряда». И т. д., и т. д.

Как видите, нынешние чижи у власти России даже «откат» не сами придумали, его придумали еще те чижи – императорские.

Чиж на троне

Чижи пример брали с главного чижа России – с Николая II. Тот тоже был «интеллигентом»: не отказался от престола, охотно короновался, но вся его служба России сводилась к тому, что он всеми силами пытался переложить свои обязанности на кого-то другого.

Наследник, а затем и император Николай II не проявлял интереса ни к каким государственным делам и был твердо уверен, что трон ему дан для того, чтобы он мог развлекаться. Когда учивший его Победоносцев пытался объяснять наследнику, как функционирует государство, «тот с великим тщанием начинал ковырять в носу». «Государь, – разводил руками один из премьер-министров, Витте, – никогда не открыл ни одной страницы русских законов и их кассационных толкований», – при этом считается, что Николай имел высшее юридическое образование, полученное дома. Этот наглец Николай был глубоко уверен, что его дело подписывать бумаги, а обдумывать государственные вопросы и искать государственные решения обязаны его вельможи.

Жена Николая II считала его безвольным, ей было больно за него, и она постоянно напоминала: «Как легко ты можешь поколебаться и менять решения, и чего стоит заставить тебя держаться своего мнения… Как бы я желала влить свою волю в твои жилы… Я страдаю за тебя, как за нежного, мягкосердечного ребенка, которому нужно руководство», – но я полагаю, что она ошибалась.

Николай страдал, возможно, и не в явной форме, главной болезнью чижа, социопатией – полным безразличием к окружающим, за исключением разве своей семьи. Он не был безвольным, просто ему, как чижу, кроме себя, любимого, все было «до лампочки».

Смотрите, вот он записывает в своем дневнике важные для себя события: 28 мая 1905 года «ездил на велосипеде и убил 2 ворон»; 2 февраля 1906 года «гулял и убил ворону»; 8 февраля 1906 года «гулял долго и убил две вороны»; 8 мая 1905 года он записал, что во время гуляния убил кошку. Его дневники надо читать не просто историкам, а историкам вместе с психиатрами, чтобы те ответили на вопрос, может ли психически здоровый человек на должности императора России считать для себя важным убийство кошки, когда в империи полным ходом шла революция? Только за два этих года, с 1905-го по 1907-й, в России было убито 4500 государственных чиновников – его, Николая, слуг!! Нет, то, что убивают его слуг, Николаю было, конечно, неприятно, но не более того – не повод отменять прогулки или дополнительно поскрипеть пером в дневнике, делая записи о езде на велосипеде.

Давайте сами прочтем несколько страничек его дневника.

Но сначала вспомним о том, что именно люди записывают в свой дневник, поскольку сегодня дневники, по сути, никто не ведет. Конечно, это зависит от наличия времени и желания писать, но обычно в дневник заносят только самые яркие события этих дней. Так вот, давайте возьмем дневник царя за несколько дней до того, как он отрекся от престола, но предварительно вспомнив, что в это время Николай был Верховным главнокомандующим русской армией, а на русско-германском фронте как раз в эти дни шли ожесточенные бои. Царь выехал в свою ставку в Могилев.

«23 февраля. Четверг. Проснулся в Смоленске в 9 1/2 час. Было холодно, ясно и ветрено. Читал все свободное время французскую книгу о завоевании Галлии Юлием Цезарем. Приехал в Могилев в 3 ч. Был встречен ген. Алексеевым и штабом. Провел час времени с ним. Пусто показалось в доме без Алексея. Обедал со всеми иностранцами и нашими. Вечером писал и пил общий чай.

24 февраля. Пятница. В 10 1/2 пошел к докладу, который окончился в 12 час. Перед завтраком [?] принес мне от имени бельгийского короля военный крест. Погода была неприятная – метель. Погулял недолго в садике. Читал и писал. Вчера Ольга и Алексей заболели корью, а сегодня Татьяна последовала их примеру.

25 февраля. Суббота. Встал поздно. Доклад продолжался полтора часа. В 2 1/2 заехал в монастырь и приложился к иконе Божией матери. Сделал прогулку по шоссе на Оршу. В 6 ч. пошел ко всенощной. Весь вечер занимался.

26 февраля. Воскресенье. В 10 час. пошел к обедне. Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Аликс и поехал по Бобруйскому шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял ген. Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино».

Напомню, что это писал император, у которого в эти дни на фронте шло сражение, а в столице с 23 февраля разгоралось восстание, и Николай, по сути, от него удрал в ставку. И он «меры принял»: преодолевая зевоту, выслушивал доклады генералов аж по целых полтора часа в день и подписал телеграммы об усмирении восставших всеми способами. Теперь его слуги обязаны были все эти проблемы решить, а ему, как вы видите из дневников, они были неинтересны. Жена, напомню, считала его безвольным, но при чем тут безволие, когда очевидно, что прогулка по Бобруйскому шоссе была ему интереснее, чем то, что происходило на фронте?

А с другой стороны фронта в ставке командующего германским Восточным фронтом генерала Людендорфа его начальник штаба генерал-майор Гофман тоже нашел время занести в свой дневник: «Наше маленькое предприятие у Стохода вчера прошло хорошо. 9.000 пленных, среди них четыре полковых командира, 15 орудий, 200 пулеметов и минометов. Это довольно прилично. Я рассчитывал максимум на 3.000. Русская армия становится все хуже и хуже».

Между прочим, на фронте у немцев положение было очень сложным, поэтому Гофман только 5 марта смог его осмыслить:

«В общем, теперь, как и раньше, большое оживление на всем русском фронте. Русские воздвигают много новых укреплений, и до окончания этих работ они, по-видимому, наступать не станут. Наше положение, в общем, теперь лучше. Я получаю так много резервов, что могу совершенно спокойно смотреть на будущее. То, что русские оставили нас за последнюю неделю в покое, явилось для нас большим счастьем. Они не знали своих преимуществ. Если бы они три недели тому назад начали наступление в некоторых пунктах, мы бы полетели к черту. Это чувство очень мучительно и действует, конечно, на нервы; отсюда, вероятно, и мое плохое настроение за последние недели».

Как вы поняли, успех боев настолько висел на волоске, что у немцев не проходило плохое настроение. И если бы у русской армии был главнокомандующий, который бы принял решение три недели назад нанести удар в нужных местах или додавить немцев в те дни, когда Николай гулял по шоссе и целовал иконы, то немцы потерпели бы решительное поражение на своем Восточном фронте. «Три недели назад» от 5 марта – это примерно 12 февраля, в этот день Николай отметил существенные события своего дня: «Утром шел снег и мело; днем вышло солнце, и стало морознее. Были у обедни, завтракал Митя. Осмотрел дом с трапезною, который построен заботами Ломана в старом русском стиле – очень красиво. Погулял с Марией. До чая принял Сергея. После 6 час. читал и писал Карлу (норвежскому). Вечер провели на той стороне. Опять играли румыны, и Лерский потешал нас до 12 час.».

У немцев в тылу тоже назревали неприятности, и хотя генерал Гофман по своему статусу был несоизмеримо мал по сравнению с русским императором, тем не менее в то время, когда Николай 23 февраля самым важным событием дня отметил то, с кем он обедал, Гофман записал: «Ясно, что поляки теперь разовьют большую пропаганду за то, чтобы Литва и Курляндия были бы присоединены к польскому королевству. Я в настоящее время веду очень оживленную переписку с Варшавой, иностранным ведомством и канцлером, чтобы заткнуть полякам глотку.

Тут в нашем районе четыре враждующих элемента: немцы, поляки, литовцы и латыши, которых ни один политик в мире не в состоянии объединить. И поляки, и литовцы, и латыши ненавидят нас, так как каждый из этих народов хочет властвовать. Это положение изменить нельзя. У меня в этом отношении совершенно чистая совесть, я поэтому пригласил сюда депутатов, чтобы они лично ознакомились с местными условиями. Все мы знаем, что Людендорф – не политик. Он слишком импульсивен для этого. У него все должно немедленно осуществиться, в то время как политик должен уметь выжидать».

И скорее всего потому, что немцы в отличие от Николая лично ломали головы над тем, что им делать с проблемами в своем тылу, их неприятности так и остались не более, чем неприятностями. А у Николая события раскручивались:

«27 февраля. Понедельник. В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада. Днем сделал прогулку по шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная. После обеда решил ехать в Царское Село поскорее и в час ночи перебрался в поезд.

28 февраля. Вторник. Лег спать в 3 час., т. к. долго говорил с Н.И. Ивановым, которого посылаю в Петроград с войсками водворить порядок. Спал до 10 час. Ушли из Могилёва в 5 утра. Погода была морозная, солнечная. Днём проехали Вязьму, Ржев, а Лихославль в 9 час.

1 марта. Среда. Ночью повернули с М. Вишеры назад, т. к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановился на ночь. Видел Рузского. Он, Данилов и Саввич обедали. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства все время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!

2 марта. Четверг. Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев – всем главнокомандующим. К 21/2 ч пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил; и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого.

Кругом измена и трусость и обман!»

Отметьте, что если Николай жил не в вагоне едущего поезда, то ни разу не забыл погулять, но за все эти дни этот император всероссийский ни разу не вспомнил ни о России, ни о ее народе, ни об армии, ни о своем долге перед ними. Ведь бунт был только в Петрограде, вся Россия была еще твоя, не генерала Иванова надо было посылать, а самому, как Петр I, возглавить войска и идти в Петроград усмирять бунтовщиков и спасать Россию!

И мыслей таких у чижа не было!

Ну, хорошо, отрекся он от должности царя в пользу своего брата, но ведь он был полковник Преображенского полка и обязан был выехать в полк на службу, ведь война шла! В ноябре 1915 года ушел в отставку потомок герцогов Мальборо военно-морской министр Уинстон Черчилль. И хотя он был депутатом парламента и мог остаться в Лондоне, но Черчилль тут же надел форму майора и уехал во Францию в окопы командовать батальоном шотландских стрелков. В Австро-Венгрии в мае 1917 года ушел в отставку премьер-министр Венгрии граф Тиса. И этот полковник резерва тут же выехал на фронт и принял полк.

Поразителен случай немецкой самоотверженности. В начале июня 1918 года начались поджоги американских складов горючего во Франции. В порту Ла-Рошель, где находилось 75 % горючего американской армии, в течение восьми ночей подряд от неизвестной причины вспыхивали пожары. Виновников найти не удавалось. В этом городе находился лагерь военнопленных с 3000 немцами, а при лагере военнопленных находился некто Фрейтаг, принадлежавший к составу Шведского Красного Креста, посланного по просьбе германского правительства для оказания необходимой медицинской помощи германским пленным. В конце концов американская контрразведка выяснила, что именно он и организует поджоги. Фрейтага арестовали, на допросах он держал себя гордо, не отвечая ни на какие вопросы. Лишь на замечание начальника контрразведки, что он будет повешен, Фрейтаг ответил, что имеет право быть расстрелянным. Германское правительство, узнав об аресте Фрейтага, предложило обменять его на большое количество союзных военнопленных, и по этой инициативе немцев удалось установить, что Фрейтаг не кто иной, как младший сын императора Вильгельма – Иоахим. Как видите, немецкие великие князья не гнушались и не боялись никакой службы во имя победы Германии.

И только полковник Николай Романов и не думал о фронте, а сразу же начал выговаривать себе и семье отъезд через Мурманск за границу с возвращением после войны в Россию для постоянного проживания в Крыму в Ливадии. Наглость изумительная! Россия остается истекать кровью в развязанной Николаем войне, а он поехал отдыхать за границу! Даже временное правительство не стало реагировать на эту низость Николая и просто арестовало его.

Но это случилось позже, а сейчас после отречения, что должен был делать и думать царь, если он русский царь? Наверное, должен был всю ночь метаться от мыслей о самоубийстве? А как же! Вот он продолжает вести записи в дневнике.