Простите, простите, простите меня…

И снова морочит: вон идет девушка – золотистоволосая, платье треплется на ветру, она трубит в трубу… А это она просто пьет из бутылки молоко, в обеденный перерыв идет из магазина. Ну и что, могла бы идти прекрасная с трубой где-нибудь в другом месте, в другое время. А вот на вокзальной скамейке задумалась, печально склонила голову… А приглядишься – лицо у нее одутловатое после портвейна: просто ей трудно поднять голову.

На шаре тесненьком

«Во Франции неважные дела…»

Во Франции неважные дела.Продукты дорожают и вообще.Но Франция вполголоса поетпод контрабас, ударник и рояль.В Италии, глядишь, то наводненье,то террористы, то землетрясенье —она поет, поет под мандолинуили гитару или просто так.Америка в преступности увязлаи с неграми никак не разберетсяи те поют. И белые, и негры.Приплясывая перед микрофоном,блистая приглушенным саксофоном…А нам и Бог велел. Поем народные.Попсовые. Старинные. Походные.Блатные. Философские. Победные.Полезные, безвредные и вредные.На шаре тесненькомстолпились мы,друг другу песенкипоем из тьмы.

«Над грустною землею Грузии…»

Над грустною землею Грузии,над молчаливыми вершинамистолетья сумрачные, грузныеСоюз довлеет нерушимый.Молчат твои селенья горныеи города твои долинные,таят сопротивленье гордое,хмельное, непреодолимое.Мужчины – воины в загулеи по сопротивленью братья.Их не сломили, не согнулиРоссии дружеской объятья.И смуглые твои красавицыиз поколенья в поколение —политика их не касается —участвуют в сопротивлении.На каждом доме с галереямираспяты на веревках платьица.От игр воинственных дурея,и дети здесь сопротивляются.Полотна Пиросмани. Чинныекрестьяне, кони и олени,застолья длинные, кувшины винныеучаствуют в сопротивлении.Храм из туманного песчаника,немеркнущее семисвечие.Сопротивление печальное,сопротивление извечное.И ты же вырастила гениябезверья, палача, раба.Руси властительной отмщение.Но кровью страшное крещение,твой сын, он начинал с тебя.

19 апреля 1982

«Армения, страна-печаль…»

Армения, страна-печаль.За что судьба тебя карает?Мечом рассечена сплечадавным-давно. А все – живая.Одаривая землю светом,по миру разлетелась стаяптенцов твоих. Тебе неведомпокой. Идешь навстречу бедампо лезвиям камней, босая…

1984

«А когда уезжать собрались…»

А когда уезжать собрались —провожанья, прощанья, прощенья,сборы, споры в квартирах пустых…Кому в путь, кому снова под дых,А кому – ожидание виз,получили уже разрешенье.– Вы когда?– Мы в четверг.– Нам отказ.Срок истек, подадим еще раз. —Чей-то родственник щелкал и щелкалобъектива внимательной щелкой.Лиц еврейских и русских смешенье.Фото – тем, кто уже собрались,у кого ожидание виз,кто уже получил разрешенье.А оттуда неясные вести.Эти едут, те ждут, те на месте.Кто здесь мать? Кто сестра? Кто стукач?Эта плачет. Плачь, милая, плачь.Сын мой был в долгосрочном отказе, я знал.Но тогда кто кого – я его провожал.А фотограф все щелкал и щелкалобъектива внимательной щелкой.

Тогда я увидел молодую женщину. Она ни о ком не плакала. Она была красивая, красивая, красивая! Я спросил ее: «Вы уезжаете?» Эта женщина не уезжала. Я не знаю, кого провожала. Я крикнул фотографу: «Снимите эту женщину! Увеличьте ее портрет и повесьте на стену дома, на улице, с надписью: „Эта женщина не уезжает!“», Впоследствии я узнал, что она живет в Париже.

1976

«Меня ошибочно любили…»

Меня ошибочно любилиЗлатые женщины твои.Меня случайно не убиливраги твои – враги мои.Долдонили, меня позоря,твои начальственные лбы,что выносить не надо сора,пойми, мол, из чужой избы.Друзей безмолвно провожаюи осуждать их не берусь.Страна моя, изба чужая,а я с тобою остаюсь.Твоих успехов череда —не для меня, не для меня.А для меня твоя война,а для меня твоя беда.

1976

«А легко ль переносить…»

А легко ль переносить,сдерживать себя, крепиться,постепенно научитьсяв непроглядном рабстве жить?И навеки кротким стать,чтоб не выйти из терпенья,угасая постепенно,и смиряться и прощать?Мол, дотерпим до зимы…Проползли ее метели.Так до лета неужеликак-то не дотерпим мы?А потом до той зимы…А случится, и до лета,ну, случится, до тюрьмы(где-то в смысле шутки это).И не то перетерпели!Ведь не мы одни. Теперьтерпят все – и те и эти,но доколе так терпеть исколько можно так терпеть!Мол, дотерпим до зимы…Проползли ее метели.Так до лета неужеликак-то не дотерпим мы?..

1973

«Недобросовестность, ты выживешь…»

Недобросовестность, ты выживешь,владея средствами простыми:так осторожна перед высшими —небрежна перед остальными,так невнимательно рассеянна,ты выше всех земных сует.Ты, бесшабашная, весенняя,как бы талант и как бы свет…Нестойкий, ненадежный мирневыполненных обещаний,пивных, запущенных квартир,потерь, обид, судов, прощаний.Недобросовестность в молчаниисвершает беззаботный пир.

Глаза провинциала

Гордый город Москва.Там начальство в велюровых шляпах.Там талант на таланте,и тоже причастны к верхам.Там вручают награды,свершают торжественный шабаш.На угрюмых столахтам безумных бумаг ворохá.Там клыки как штыкии любовны лихие улыбки.Там по пропуску, скромно —в обширный глухой кабинет.Там подловят тебяна твоей нестоличной ошибке.И готов. И позор.И на двор. И обратный билет.Там автобусыиногородних везут за добычей,от щедрот неизведанныхв ЦУМе иль в ГУМе вкусить.Гордый город Москва.Вознеслась в магазинном величьеи на алчную родинупристальным глазом косит.

1985

«Время, ты незапятнано…»

Время, ты незапятнано.Поглощенные Летою,оживают распятые,исчезают воспетые.Колокольные звоныпамять прочили вечную —вспоминаем казненных.забываем увенчанных.

«Солнечным сиянием пронизан…»

Солнечным сиянием пронизан,ветром революции несом,над землей парит социализмс получеловеческим лицом.

1978

«Медленные приближались даты…»

Медленные приближались даты,чтоб настать и промелькнуть тотчас.Как мы ждали праздников когда-то!Как они обманывали нас…

«Ушел кровавый день вчерашний…»

Ушел кровавый день вчерашний,и этот сходит день на нет.Жива еще планета наша.Одна средь неживых планет.

«Мы самоеды…»

Гии Данелии

Мы самоеды —себя грызущие.Вам наши беды —потехи сущие.В парадном заленам не веселье.Не к месту встали,некстати сели.Любовным нежностямне верим, где там!За что, мол, не за что!Мы самоеды.Уже и седы —стыдясь, скорбя,не жрем соседей.едим себя.

«Первый раз в жизни…»

Первый раз в жизния перестал понимать:как жить? Что делать? Ради чего?Едва слышу,что кто-то все это знаети у него все в порядке, —скорей бегу спросить:почему у вас все в порядке?Как вы этого добились?Но у каждого свои причины,а мне ничего не помогает.Может быть, уже пора опускаться?Но долго опускаться скучно,а жить осталось еще порядочно.А может быть, пора уже стать мудрым?Так я – с удовольствием!Но в каком смысле?Что мне надо мудро понять?Как жить? Что делать? Ради чего?Но ведь именно этогоя и не могу понять!..

Независимость

Я не буду зависеть отразгильдяев, от негодяев,от несчетных дневных забот,от нелюбящих, нелюбимых,уважающих нас и неуважающих – мимо, мимо!Я от этого в стороне.

«Все беды встали на порог…»

На утерю (плюс ко всему) пропуска на работу.

Все беды встали на порог.Что ж, лезьте!Одну бы как-то превозмог.Но – вместе!А у знакомых отпуска,месяц осенний.Один в квартире – вот тоска!Вот невезенье!К тому ж посеял, все ищупропуск…Что там свистит? То я лечув пропасть.

«Ушла поэзия. Укрылась…»

Ушла поэзия. Укрыласьв тени гористой.Совсем ушла. Сложила крылья,как говорится.Казалось, с ней не будет слада!С ней – в путь тернистый.Мечты, мечты, где ваша сладость? —как говорится.Так запросто входила в дом,садилась рядом!..Живем неплохо, хлеб жуем,как говорится.

«Нашел никем не занятое место…»

Нашел никем не занятое место.Стоять на нем назначила судьба.О вашей жизни долетают вести,забавные, летят ко мне сюда.Телеанкеты и телевопросы.Такие есть, что не найдешь ответ!Вот: «Что такое счастье?»Все непросто.«Ты счастлив?»«Да».«А если честно?»«Нет».

«Виновных я клеймил, ликуя…»

Михаилу Козакову

Виновных я клеймил, ликуя.Теперь иная полоса…Себя виню, себя кляну я.Одна вина сменить другуюспешит, дав третьей полчаса.

«Открыться жизни! Распахнуть наружу…»

Открыться жизни! Распахнуть наружуокно мое. Я сон души нарушу!Как долго заперта была в глуши.Распахнута душа моя, дыши!Смотри во все глаза, что происходитв открытом мире! Появился СПИД!Кто едет, кто дорогу переходит.Кто в семь проснулся, кто до часу спит!Какие толпы населяют землю!Какие дети на траве растут!Как наш народ теледебатам внемлет!Какие компроматы реют тут!Какие перемены происходят!То к лучшему, то к худшему они.Какие громы в поднебесье бродят…Проснулась ты, душа моя?Усни.

1998

И чёрные мысли к рассвету

«Проступок, промашка. Оплошность…»

Проступок, промашка. Оплошность.Почти незаметна она.Напрасно сорвался. И – в прошлом.Проступок. Еще не вина.Не знать угрызений, не ведать…Что совести пара прорех!Жизнь эта пока что из света.Был грех, посмеешься, был грех.Не время еще покаянью,и слово такое смешно.Вина потревожит и канет,как не было. Было – прошло.Но где-то копилось возмездье.Не скрыться, не спрятать лица.Отныне судьба моя – вместес возмездьем прожить до конца.

«Одних обидел – знаю, виноват…»

Одних обидел – знаю, виноват.Тогда подумалось – и это минет.Но те грехи нас догоняют ныне.Забудешь – вспомнишь – снова тяготят.Других задел без умысла, невольно.Нечаянно, поверьте, не хотел.Я просто шел, погодою довольный,а вот – задел. Напрасно. Между дел.Без этих мыслей не проходит дня.Грехи мои, догнали вы меня.

Рассвет

Грехи, и ошибки, и кляксы на жизни.Смолчал, когда надо ответить,Сорвался, где надо смолчать.Стыды, и ошибки, и черные мысли к рассветуУ каждого мысли свои и по-своему мучат.А жизнь моя – это подарок.Война подарила ее или Бог подарил, неизвестно.Не быть благодарным грешно…

«Я судьей себе стал, палачом…»

Я судьей себе стал, палачом.Что ни день, то казню себя заново.А тогда – было все нипочем…Вот за это несу наказание.Все удачи, успехи по сутиПозабыты. И тяжкие сны…Сколько было дурацких поступков!Оказалось, они и грешны.Не начальник, не хам и не вор,и, сдается, не зол и не жаден.Но выносит судья приговор.Не один приговор – десять за день.

«Казалось, жалкой жизни не стерпеть…»

Казалось, жалкой жизни не стерпеть:тогда уж лучше кувыркнуться с кручи.Казалось, если несвобода – лучшесовсем не жить. Тогда уж лучше смерть.Но – самого себя смешной осколок —живу, бреду, скудея по пути.Я знать не знал тогда вначале, сколькосмогу, приноровясь, перенести.

«Друзей моей юности нет…»

Друзей моей юности нетИх годы войны помололи.Они – в поле боя и боли,а я в поле бега от бед.

Никогда не пейте с неприятными людьми

«Не верить в будущий прогресс…»

Не верить в будущий прогресс,а вовсе, мол, прогресса нет?А есть собес, и есть обвес,и просто есть полет планет?В неведомое, черт возьми,и непосильное уму?..Грузи свой скарб, вози, вози,носи, носи свою суму,скучай средь торжества торжеств,не верь среди бесчинства тайн.И гордо знай, что жесть есть жесть,Песок – песок, трамвай – трамвай.Рабом кромешной суетыиз тьмы бежать в другую тьму?Не верить в высшее, чем ты?Не поклоняться ничему?

1979

«Полоса неудач…»

Полоса неудач,то ль хихикай, то ли плачь.Не денешься никуда —полоса стыда.Так и ходишь полосат:бед полоса…Но вдруг – что такое?Нечто вроде покоя.Нечто вроде сновакаких-то сил.Ты не так уж скован,не так уж хил.Друзья подали вести,думал, нет их нигде.А они, как известно,познаются в беде.Простые заботы,охота работать.Сегодня суббота,плохая погода.Но там – воскресенье,два выходных.Удача? Везенье?Живут и без них.

«Он был веселый человек…»

Он был веселый человеки любил все веселое:веселую музыку —и сам что-то свиристел на чем-то,веселые пляски,когда веселые девушкичто-то одинаковое ножками,и одинаковое ручками,и забавное золотыми головками.Он любил хорошую погоду,когда все светится, даже то,чему, казалось, никак не положено.Его специально звали в гости,чтобы он там всех веселил.Но время шло…Собирались по-прежнему компании,но уже не такие молодые,и многим уже не до веселья,а он все веселится!Наконец, это весельестало просто подозрительным(серьезное время, никому не до веселья),и его – трах! —в психиатрическую больницу.Вот тут он оказался на месте:врачи его любили,и сиделки любили,и больные любили,и все, как один, жалели,когда он – бац! – об стенку головой.

«Беззвучно пролетают мимо…»

Беззвучно пролетают мимонемые дни. Недели-мимы.– Задумайся! – мне намекаюти молча мимо пролетают.Нищаю, чувствую – нищаю.Но по привычке обещаю:задумаюсь, придет пора…А та пора прошла вчера.

Пивной бар «Мальборо»

Входите, милые, не бойтесь,официанток не робейте.У них такие же заботы,у некоторых дома дети.Вы перед ними не пасуйте,меню читайте, не стыдясь.У них лишь вид такой, по сутиони ничем не лучше вас.Просительно не улыбайтесьи веселитесь без помех.Стеснительные, не стесняйтесь,как я, дурак, стесняюсь всех.

«Надо следить за своим лицом…»

Надо следить за своим лицом,чтоб никто не застал врасплох,чтоб не понял никто, как плох,чтоб никто не узнал о том.Стыдно с таким лицом весной.Грешно, когда небеса сини,белые ночи стоят стеной —белые ночи, черные дни.Скошенное – виноват!Мрачное – не уследил!Я бы другое взял напрокат,я не снимая его б носил,я никогда не смотрел бы вниз,скинул бы переживаний груз.Вы оптимисты? И я оптимист.Вы веселитесь? И я веселюсь.

«Живем, мужаем…»

Живем, мужаем.Всегда при деле.Сооружаемсебе пределы.Тут можно смело,а там – нельзя.Меж тех пределовживем, ползя.Свод правил этихусвоен всеми.Что делать – дети.Что делать – семьи.Удел обыден.А между делпоследний виденуже предел.

«Городской я. Московский и псковский…»

Городской я. Московский и псковский.Ленинградский. Росток площадей,переулков, парадных и скользкихтротуарных осенних дождей.Здесь глухи и стозевны квартиры.Здесь соседи воюют с судьбой.В небесах просверлившие дыры,телемачты довольны собой.Здесь и беды мои, и просветыв бедах. Правда, просветы редки.Здесь киоски, афиши, газеты,здесь рука протянулась реки,где купаться нельзя…Мирозданьянеземное сиянье и вихрьтак далеко! Я скоро устану,я плутаю в дворах проходных.А в горах, под привычной звездою,с мирозданьем един, до утра,терпелив, безмятежен, спокоен,греет руки пастух у костра.

«Как безупречна гибель в блеске сцены!..»

Олегу Ефремову

Как безупречна гибель в блеске сцены!Порок кляня. И шпагою звеня.Но в жизнисмерть постигли перемены.Сначала речь покинула меня.Порок бушует, как, едрена мать,и прежде бесновался в мире этом.А я замолк. Не пользуюсь моментом,хотя по роли требуется мат.Стою без слов. Не досказав. Немой.Не уползти, не скрыться за кулисы.Текст расхватали подставные лица,Хотя, признаться, не ахти какой.А правда ныне смело вопиети требует снести и переставить,и срочно непонятное исправить.Разверст ее кровоточащий рот.И вот – вперед. Ликуя и трубя.Такое время, полоса такая.Забыл слова. Смолкаю. Отвыкаю.Сначала отвыкаю от себя.

80-е годы

«Отныне ставлю вас в известность…»…

Отныне ставлю вас в известность,что без отсрочки, проволочкия выбыл из игры нечестной.На этом я поставил точку.Забыл отныне своды правил,условий и другой муры.На этом точку я поставили вышел с Богом из игры.Кто хочет – салит, ловит, тащит,кто хочет – бьется в стенку лбом.Отныне скромный и молчащий,поставил точку я на том.

«Не могу напиться с неприятными людьми…»

Не могу напиться с неприятными людьми.Сколько ни пью – не напиваюсь.Они уже напились, а я – никак.И только понимаю их еще лучше.И чем больше понимаю – тем противней.Никогда не пейте с неприятными людьми!

«Это, что ли, жизнь кончается?..»

Это, что ли, жизнь кончается?Пять. Четыре. Три…Под ногой доска качаетсяи конец игры?Это значит – притомились?До свиданья всем?Но со счета где-то сбились.Десять! Восемь! Семь!Сроки снова отменяются.Это мне за что?..Правилам не подчиняются.Триста! Двести! Сто!

«А есть собаки…»

А есть собаки.Они не умеют читать,ничего не читали, ни одной строчки!Ни разу по этому поводуу них не колотилось сердце,не подступал комок к горлу,они ни разу не хохотали,не перечитывали вслух своим знакомым.А есть коровы,только и знают, что жуют свою жвачку,ничего не делают своими руками.Не смогли бы, даже если бы захотели!Пустяковый подарочек теленку —и то не в силах.Не говоря уже о работе ума:что-нибудь сочинить,сделать мало-мальски серьезное открытиена пользу таким же коровам, как они,и взволноваться этим, и вскричать:«Черт побери!»Ничего для них не существует.Да что там, есть улитки!Им за всю свою жизньсуждено увидеть метр земли максимум…Просто видеть!Просто смотреть, что происходит,когда совсем, совсем кончилась война.Нет, если бы мне разрешили одно только это —я бы и тогда сказал: стыдно быть несчастливым.И каждый раз, когда я несчастлив,я твержу себе это:стыдно быть несчастливым!

1946

«Маленькие мысли…»

Маленькие мысли,оставьте меня!Да что это такое,сгиньте, брысь!Да я и не думаю об этом!Я думаю вон о той женщине,которая пошла через дорогу.Какое счастье, что такиесуществуют на свете…Что, опять?Да я с ума сошел!Да я и не думаю об этом!Я думаю о море весной,о грохочущем, светло-зеленом…Сгиньте, брысь!

Старые фотографии

В прошлое уходят города.Переулками струятся годы,словно зеленеющие водытихо пропускают невода.Белые дворянские дома,желтые торговые лабазы,местные и царские указы,Шеллера-Михайлова тома.Тридцать гимназисток-выпускницпроцветают на музейном фото.Браки, роды, длинные заботы,списки богаделен и больниц.В прошлое ушли ночные спорыдревней дооктябрьской поры.Одиноки серые заборы,хмуры крыши и грустны дворы.

В Сан-Хосе

У девушки на майке «хай».То есть «привет». А на спине —«бай», что по-нашему «прощай».Прошла, на миг став другом мне.A в супермаркете раскрыты«зонты для пенья под дождем».забыты вдруг заботы быта,и не страшит небесный гром.Самоучитель по улыбкамнам надобен, страна моя.Пособие, как в мире зыбкомсразиться с грустью бытия.

«Рассказ о том…»

Рассказ о том,как мы с женой и сыномдавным-давноприехали жить в Ленингради поселились в поселке Дибуны.И знать не знали,что через две станциина пригородном поезде —море!А моря мы с женой и сыномне видели никогда в жизни.И никто вокруг не говорил,что море близко!Всем это было так известно,что и говорить-то было незачем.А мы хлопотливо жили,неполноправные, послевоенные,продлевая временную прописку,потому что постоянной были недостойны.А через десять минут на пригородном поездебыло Море!Там не видно другого Берега!А на этом берегу – Лес!Сквозь который видится это Море!Как в книжках Жюля Верна,когда путники выходят из джунглейи кричат: «Море!»

Случай

Держал в руках себя, терпел,ни слова, что ты!Покамест не осатанел,учтивость к черту.Поверь, пока хватало сил,был деликатным.Но вот сорвался и покрылначальство матом.И вмиг – начальства нет на свете!Не существует!Свободы эфемерный ветер,ликуя, дует.

«Я равнодушию учусь…»

Я равнодушию учусь.То выучу урок, то забываю.Я равнодушием лечусь,три раза в день по капле принимаю.К чему? Во-первых, – к суете сует:и оттянуться не успеешь – съест.Всего дотла, всего, по мелочам:дневная – днем, ночная – по ночам.К невзгодам мелким, что рядятся в беды,к ушибам, что до свадьбы заживут,и к самолюбью, что всегда задето,и к неустройствам, что всегда гнетут,к тому, что срок твоих удач проходит,пора удач настала для других.Что ж, солнце так же всходит и заходитне для тебя – так для него, для них…Я равнодушию учусь.Вовсю стараюсь, мельтешусь!

«Погода, плохая погода…»

Погода, плохая погода,неуравновешенный век.Мы вниз опускались полгода,а где же полгода, чтоб вверх?Запросы покорно понизив,согласны на осень, на снег…На разные беды – полжизни.А где же полжизни на смех?

«После бума, и грома…»

После бума, и грома,и ночных неприличийс отдаленного домаслышу песенку птичью.Свищет скромно и звонко,нет ни стажа, ни сана.Голос птицы-ребенка,отдохнувшего за ночь.Она свищет, как дышит,словно вот родилась.Между небом и крышейтелеграфная связь.

«Я побежден самим собой…»

Я побежден самим собой.Устал. И небо угасает.Пора уже, пора…Постой!Вгляделся вдаль – а там светает.Свой крест все тяжелей нести.А память свод грехов листает.Жизнь прожита, почти…Почти!Вперед вгляжусь – а там светает.Прошли и высохли дожди,снег падает и снова тает.Казалось, темень впереди.Но вот вгляжусь – а там светает!

«Никогда не толпился в толпе…»

Никогда не толпился в толпе.Там – толпа, тут – я сам по себе.В одиночестве поседев,по отдельной иду тропе.Боковая моя тропа,индивидуализма топь.Где толпа моя?..А толпазаблудилась средь прочих толп.

«Эта элита…»

Эта элитапризнает Мадонну Литту.А для элиты тойЛитта – звук пустой.Она ценит, однако,Кафку и Пастернака.Сколько разных элит!Больше, чем простофиль.Этот – космополит,этот – славянофил.Эти – по шашлыкам,те – по средним векам,по уральским скитам,по сиамским котам.И простые смертныев пиджаках вчерашних,так смешно заметныев их рядах калашных…Между сытыми, мытымиизвиваюсь элитами.Свою линию гну:не попасть ни в одну.

«Укорочен лозунг французской революции…»

Укорочен лозунг французской революции.Равенство без свободы и братства.За одно равенство стоило ли драться?Равенство напившихся в том, что напьются?Равенство хитрых и ушлых – ушлым?Равенство глупых с дураками?Равенство продавшихся – продавшим души?Равенство рабов в душе – с рабами?Равенства не надо. Это лишнее.Умные, дорожите неравенством с глупцами.Честные, гордитесь неравенством с подлецами.Сливы, цените неравенство с вишнями!Города должны быть непохожи, как люди.Люди непохожи, как города.Свобода и братство. Равенства не будет.Никто. Никому. Не равен. Никогда.

«Душа моя, ты все еще…»

Душа моя, ты все ещетакая же. Пока ещечужды тебе побоища,позорища, пожарища.Манили нас масштабами,просторами, пространствами,таких, мол, душ там – штабели,одна еще ты странствуешь.Брались тебя подравниватьи обращать в другую.Уж скручена, уж ранена —а дудки, ни в какую.В пустынном поле стоя,все на своем ты: накось вот!Не любишь формы, строя,не терпишь одинаковость.

«Добился я того, что не звонят…»

Добился я того, что не звонят,почти что не звонят по телефону.– Я очень занят! Занят я! Заня́т! —твержу долдону, звонарю, пижону.Добился я того, что не звонят.Но телефон чудовищен молчащий!Ему природой велено звонить.К чему мне этот незвонящий ящик,с округлым миром порванная нить!Но чу… Звонок. Кого? Постой, постой.Таких здесь нет. И не было. Едва ли.Вы не туда попали. А какойвы телефонный номер набирали?Увы, не тот. А вы проверьте в книге.По адресу, ведь это так несложно.Ну, в справочном. Хотите, справлюсь мигом?А вы мне позвоните, если можно…

«К черту подробности жизни! Детали!..»

К черту подробности жизни! Детали!Когда выпивали, вы не взлетали?Над скрупулезьем недели, над бытом,которым, сознаться, почти что добиты,в котором тонули, сосредоточасьна униженьях и почестях, то естьна тех же подробностях и деталях?..Когда выпивали, вы не взлетали?Жизнь не теряла вялость и прелость?Вам не легчало? Вам не летелось?И нет уже больше рангов и кланов,и жизнь обретает другие мерки.В размытом виде светится главное,второстепенное меркнет…

«Вдруг разом…»

Вдруг разомвсе лопнули связи!Один лишь поступок.Простое решенье.И к богу!И к черту!Разнузданная беззаботность!Всеммир объявляю почетный!Я еду.Куда?А, не знаю, по белому свету.Хватаю,читаюО. Генри, А. Грина, газету!Треплюсь!Что попало несу,что стóит и то, что не стоит.Я клоун!Политик!Философ!Я эпикуреец, я стоик!Где страхи, тревоги?Где боли, заботы, обиды?Пороги! Дороги!Железнодорожные виды!Не сведены счеты?В них надобность срочно отпала.А, к богу!А, к черту!По лужам,по крышам, по шпалам!

Хобби

Сереже Юрскому

Давно уже известно,что у каждого должно быть хобби,какое-нибудь увлечение помимо профессии.На Западе – там у всех моих знакомыхбыло по своему хобби.И я стал скорей искать,какое бы хобби завести мне.В первую очередь пришла в голову,разумеется, фотография.Можно сниматьнаправо и налево,прямо на улице,детей и женщин,которых больше никогда не увидишь.А так они у тебя останутся.Но это хобби у меня не получилось.А почему не получилось – непонятно.Тогда я придумал другое хобби:путешествовать автостопом.Поднял руку, остановил машинуи поехал куда глаза глядят.Но и это хобби не получилось,никуда не поехал.Пожалуй, потому, что это неудобно —ни с того ни с сего останавливать машину.Мало ли, а может, ему неохота.Так я придумывал хоббиодно другого интересней,но ни одного не получилось.А потом я понял – почему.Потому что у меня уже было хобби!Вот так, тихо и незаметно было.Не лучше, чем у других, и не хуже.Оно появилось само по себеи довольно уже давно, это хобби.Тогда и названья такого еще не было,и ни у кого, кроме меня, еще не было хобби,а у меня уже было!Это хобби – с кем-нибудь выпить.Лучше всего с незнакомыми людьми:не родственники, не начальники,не подчиненные —просто повстречались несколько человекна одном и том же земном шаре.