Полная версия
Отражение. Зеркало войны
Вовсе нет.
Не стоит забывать, что арбалетчики Рангора старались выбить коней, а на скорости, да когда позади еще мчатся другие…
Кого-то настиг арбалетный болт.
Кого-то – конские копыта.
Нападая, по привычке, толпой, степняки нанесли себе больше вреда, чем это мог бы сделать Рид со всем своим отрядом. Погиб кан-ар Савеш, два кангара, а простых чикан и дакан – кто их там считал? Пф-ф-ф… навоз конский! И все равно каган за такое по головке не погладит.
Выход один – победить. Вот и слушал Мурсун сейчас доклад кан-гара разведчиков.
– Мой кал-ран, аллодийцы остановились на холме, неподалеку от реки.
Мурсун задумался.
– Ночью мы их атаковать не сможем. Разве что обстреливать… распорядись, Шурвех…
Кан-гар Шурвех приложил кулак к сердцу, в знак повиновения. Обстреливать? Как скажете, кал-ран. И не будет Шурвех напоминать о том, что ночь, холм… зажигалками постреляем. Пусть враги покоя не знают…
– Что значит – неподалеку от реки?
– Не на берегу, но рядом. Может быть, один полет стрелы, полтора… – задумался кан-гар.
– Переправь людей на другой берег. Лишим их воды, – ухмыльнулся Мурсун.
Много ли без воды навоюешь? Когда раненые, когда жара и пить хочется…
Остальные приказы были просты.
Позаботиться о раненых, похоронить мертвых… хоть как-то. На рассвете – штурм вражеского лагеря.
Рида ждала беспокойная ночь и бурное утро.
Глава 3
Матильда ДомашкинаИ ночь, и утро у девушек выдались спокойными. Ровно до прибытия на работу Антона Владимировича Великолепного.
Шеф был чернее ночи. Он опоздал на два часа и выглядел злым как черт.
Дверь в приемную он тоже закрыть не потрудился. Зато кулаком по столу Матильды треснул, Малена едва успела перехватить управление, прежде чем подруга рявкнула на полконторы, какого черта тут происходит.
А собственно, и правда? Какого шервуля?
Но озвучить свой вопрос девушка не успела. Антон высказался сам.
– Зараза ты! Бессовестная! Я по твоей милости полночи в отделении проторчал!
Малена открыла рот.
Закрыла его, понимая, что ничего умного не произнесет. И вопросительно посмотрела на шефа, сделав невинные глазки. Почти Беськины. Мол, виновата ли я? Может, и виновата, но хоть в чем? А может, это и не я виновата?
Подействовало плохо.
– Ты что вчера Лерке наплела?
Малена принялась вспоминать их разговор.
Да ничего такого не было, про Давида разговаривали… интересно, она что – попыталась взять его штурмом? Влезла по веревке в окно и хотела изнасиловать? А Давид сопротивляться начал?
Вслух эту версию девушка, понятно, не озвучила.
– Мы разговаривали о мужчинах. Простите, это личное.
– Только о мужчинах? – прищурился Антон.
– Д-да… вроде бы.
– А о зеркалах?
Малена вторично открыла рот. И так же вторично его закрыла, лихорадочно припоминая, что она там несла.
Про Папюса, семь лет несчастий и ночь на кладбище.
Причем ритуал, будем честны, она мгновенно скомпилировала из обрывков оккультных знаний, которые нашлись в голове Матильды. Бабушка Майя в свое время прочитала аж целых пять или шесть книжек по этой теме, покачала головой и подсунула внучке. Со строгим наказом – не участвовать в лохотронах. Вот, как услышишь нечто подобное, так и шли товарища лесом. Или полем…
Матильда честно прочитала, поинтересовалась, нет ли там крупиц правды, и получила честный ответ. В каждой книжке по крупице, собрать на кастрюльку – жизни не хватит, а значит, и заниматься этим не стоит. И верить отдельным подозрительным личностям – тоже.
Так что сочинить историю ей ничего не стоило. Но…
– Она – поверила?!
И лицо у девушки было таким изумленным, что Антон только рукой махнул – и уселся на край стола. Нагло, так, что у Малены перед носом оказалось крепкое бедро, обтянутое синими джинсами. И не только бедро…
Малена мужественно постаралась не покраснеть… Получилось плохо.
«Зато сразу ясно – человеку есть что подчеркивать», – «подбодрила» ее Матильда.
«А обязательно это делать на моем столе?» – взвилась Малена. Правда, исключительно для сестренки.
«Подчеркивать?»
«Сидеть!»
«А что такого?» – удивилась Матильда, которая и сама была грешна.
«Я на нем работаю…»
«Не страшно. Я думаю, он попу моет. И джинсы стирает. На крайняк – протрем с хлоркой».
И что тут ответишь?
«Зараза ты, Тильда».
«А ты смотри на экземпляр. Изучай сравнительную анатомию…»
«Тьфу!»
Про смущение как-то забылось.
– Поверила?! – рявкнул Антон, отвлекая девушку от разговора с умным человеком. – Она поперлась на кладбище!
– Э-э-э-э-э…
– Там ее и отловили. Решили, что хулиганье, потом хотели переправить в психушку…
По мнению Матильды – и надо бы. Но вечно эти люди не доводят до конца хорошие начинания.
– И…
– Позвонили мне. Лерка добилась звонка…
А почему не родителям? Вот этого Малена не понимала.
«А что тут непонятного? Антон берет оплату натурой, – влезла Матильда. – Вот и позвонила, чтобы ее благородно спасли».
«Думаешь, Лера решила, что это дешевле обойдется?»
«Думаю, она об этом мечтала».
– Вы ее спасли? – спросила Мария-Элена шефа.
Антон посмотрел таким взглядом, что герцогессе даже стало его жалко.
– Спас-с-с-с-с-с… – шипел шеф так, что кипящие чайники мигом бы его приняли в почетные члены сообщества. – С-с-с-сплю я, в три часа ночи, тут звонок, и меня приглашают в отделение милиции, малым не на другом конце города. Пока сообразил, что от меня нужно, пока доехал, пока разобрался…
М-да.
Убила бы.
За такое Матильда точно убила бы, с особым цинизмом. И Малена не стала бы возражать.
– Эта дура мне обошлась в десятку. Кстати говоря.
Малена посмотрела с удивлением.
«Взятки давал», – пояснила Матильда.
«Переплатил. Явно».
– Может, ее из твоей зарплаты вычесть?
Малена вздохнула. Надо было обороняться.
– Почему не из Лериной?
– Ты ее надоумила…
– Разбить зеркало и поехать закапывать его на кладбище?
Антон замялся.
Признаваться, что подслушивал, было как-то неприятно. Но и оставить такое без наказания? Ну, знаете ли…
– Она сказала, что ты ее научила ритуалу.
– А если я завтра скажу, что прыжок с крыши девятиэтажки способствует росту ногтей? – Малена интересовалась не слишком активно, но…
Антон вздохнул и словно бы сдулся. Действительно, у нас не запрещено говорить, писать и читать любую ахинею. И верить в нее – тоже. Но зачем же в жизнь-то претворять?
Почти по Гоголю – Александр Македонский, он великий полководец, но стул-то в чем виноват?[5]
– Она дура. Да. Но зачем над ней было издеваться?
«А то, что она нам собиралась моську начистить – не считается?» – возмутилась Матильда.
«Намерение не есть действие…»
«Зараза!»
– Антон Владимирович, над Валерией никто не издевался.
– Вот как?
– Все, сказанное мной, вы можете прочитать сами, в ритуалах практической магии.
– Папюс-с-с-с-са?
– Не только. Моя бабушка когда-то интересовалась этой темой, и у меня дома осталось несколько книг. Если хотите, я вам их принесу.
Антон посмотрел на Малену так, словно она ему предложила заняться чем-то крайне извращенным.
– Этого мне только не хватало. Ритуалы, говоришь…
Малена молча кивнула.
– Ладно. Лерка, конечно, дура. Но сегодня ее работа – на тебе, поняла?
Малена молча опустила голову, всем видом показывая, что мир несправедлив, но раз уж начальство приказало…
Начальство грозно сопело. Потом, не дождавшись ответных заявлений, погрозило пальцем:
– Смотри у меня…
И исчезло в кабинете.
Малена вздохнула, и направилась в комнату к Нине с Женей.
* * *– Ой, не могу!!!
– Вот идиотка!!!
– Это ж надо!!!
– Уписаться можно!!!
Хохот стоял такой, что на окне цветы пошатывались. Но тут или смеяться – или плакать.
Сочувствовать Валерии ее коллеги не нанимались. А Малену никто не просил держать все в секрете.
Женя вытерла глаза, посмотрелась в зеркало, плюнула, стерла салфеткой остатки макияжа, и ее вновь разобрало.
– Ой, не могу… Это ж надо! Расколотить твое зеркальце, украсть его из мусорного ведра и поехать закапывать на кладбище!
– И ведь поверила… – Нина тоже всхлипывала от смеха.
Малена развела руками. Мол, что есть, то есть.
Нина махнула рукой.
– Малечка, иди отсюда, а? Какая там работа, у Лерки хорошо, если клиент раз в три дня случался. В основном-то она пасьянсы раскладывала и по почте списывалась. Если что – прикроем. За такое – не жалко.
Женя кивнула.
Валерию она недолюбливала, и такой расклад ее сильно порадовал. Соперница повержена в прах, без ее усилий и без последствий для самой Жени. Можно и поблагодарить Малену.
– Прикроем.
– Спасибо, – поблагодарила девушка.
Но дело на самотек не пустила, оставила дверь приоткрытой и разговоры отслеживала. Мало ли что?
Благо больничный этой дурынде оплачивать не заставили. Хотя… Выдают ли психам больничные? Или там как-то иначе?
Ладно, хорошо, что все обошлось. И Антон имел право сердиться. Но кто ж мог знать, что Лерка – такая дура? Сама Матильда в подобной ситуации просто выкинула бы зеркало на помойку, здраво рассудив, что на мусоропереработке его уничтожат и быстро, и качественно.
А, зараза!
Матильда гневалась, Малена привычно посмеивалась. Она и не таких идиоток в монастыре навидалась. Во что только не верят сопливые девчонки!
От «призрака монашки-удавленницы» до «руки покойника» и «глаз шервуля». Тут главное – не что сказать, а как. С какой интонацией, в какой момент и кому именно. И ведь работает…
Да, идиотки – они во всех мирах одинаковы.
* * *Вечером Матильда отправилась в гости к Сергею. На ту же самую улицу.
Музыкант уже ждал ее, улыбнулся и показал на складной стульчик.
– Не хочешь составить компанию?
– Так петь неудобно будет.
– Хм-м… а что петь будем?
– Как насчет романсов?
– А ты их знаешь? – удивился Сергей. Он-то знал, но ведь и учится он в консерватории. А от современной молодежи скорее дождешься какой-нибудь «умцы-дрынцы-гоп-гоп-гоп». Ритм есть, дергаться можно, вот и отлично. Зачем в хорошей песне еще и слова с музыкой? Ни к чему такая роскошь! Только мешают!
– О бедном гусаре? – предложила Матильда.
Бабушка Майя любила и старые фильмы, и старые песни, и внучку приучила. Так что слова Малена знала, а Сергей, если где-то и не знал музыку, отлично мог подобрать пару аккордов.
И…
– «Не обещайте деве юной любови вечной на земле…»[6]Примерно час они распевали на два голоса, а потом Сергей махнул рукой.
– Малена, слушай, а давай в кафешке посидим?
– Зачем? – искренне удивилась девушка.
– Ну… мне неловко. Ты со мной поешь, зарабатываю я намного больше, а деньги ты брать отказываешься. Давай я тебя хоть пироженкой угощу?
Звучало логично.
– Согласна на чай и заварное пирожное, – улыбнулась Малена.
Разорять музыканта не хотелось, но и роскошествовать – тоже. Это не Давид Асатиани, у него другие доходы. Понимать надо…
– Тут рядом кафешка есть – и неплохая. «Сказка». Пойдем?
Сергей мигом подхватился и собрался. Руку он предложить Малене не смог, руки были заняты инструментом и прочими мелочами, но парень очень постарался идти с ней в ногу и не обгонять.
– Малена, а ты вообще чем занимаешься?
– То есть?
– Ну… поем мы вместе, ты обо мне много чего знаешь, а о себе ничего не рассказываешь. Ты учишься? Работаешь?
– Учусь, – выбрала Малена. – На делопроизводителя.
Сергей сморщил нос.
– Скучная специальность. Ты же творческий человек, неужели нельзя найти что-то поинтереснее? Петь хотя бы? У тебя и слух есть, и голос…
Малена фыркнула.
– Они у всех есть.
– Э, не скажи. Такие кадры иногда приматываются, хоть уши оторви.
– И что?
– Ну… а правда? Почему ты не хочешь заняться тем, что тебе нравится?
– Потому что творческой личности еще и кушать иногда хочется, – объяснила Малена.
– И?
– Делопроизводители будут нужны всегда. Это скучная и бумажная работа, но необходимая. Авось да хватит на кусок хлеба.
– Ну и пением…
– День густо, второй пусто… я так не готова.
– Но ты же губишь свой талант!
За разговором они дошли до симпатичной кафешки, старой, одноэтажной, еще дореволюционной постройки. На белом фасаде красовались зеленые буквы: «Сказка».
Сергей кое-как приоткрыл для Малены дверь и улыбнулся.
– Прошу вас, миледи.
– Благодарю вас, – привычно отозвалась Малена, проходя внутрь.
А ничего, миленько так. Спокойно, уютно…
Круглые столики, накрытые белыми скатертями, салфетки, живые цветы…
Чистенько, тихо, как-то по-домашнему…
– Сюда в основном с детьми ходят, – пояснил Сергей. – Спиртное не продают, есть соки, пирожные, можно горячий бутерброд заказать, если хочешь.
Малена не хотела.
– Чай и заварное пирожное.
– Как скажете, о сладкоголосая сирена.
Малена улыбнулась.
Лесть и комплименты были приятны. Матильда тоже чуть расслабилась.
Пусть подруга потренируется. У Матильды все это было в школе. И в кафешки она удирала с симпатичными мальчиками, и кокетничала, и даже первая любовь у нее была… целых два месяца, в седьмом классе. А у Малены в ее монастыре?
Что там было? Брюква и настоятельница? Монашки и молитвы? Пусть девочка учится общаться с парнями, вот…
Сергей принес пирожные, чай для Малены, кофе для себя, и принялся опять допытываться.
– Нет, ну правда? Тебе не совестно зарывать талант в землю?
Малена прищурилась.
– Лично я считаю, что если талант есть – он в любом случае проявится. Рано или поздно, так или иначе, он свое возьмет. А если нет – то нет. Лучше прожить всю жизнь хорошим делопроизводителем, чем бездарным певцом, который будет заявлять, что его карьеру загубили завистники.
– Но если бы Моцарт родился не в семье музыканта, он был бы одним из многих. А так…
– Может, пожил бы подольше?
– А мир не получил бы гениальной музыки!
– Но может, он получил бы ее от кого-то другого?
Сергей покачал головой.
– Какая вы, дама, прозаичная.
– Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, – отозвалась Малена словами Матильды. – Вот тебе кто-нибудь учиться помогает?
Сергей развел руками.
– Ну… так себе. Средне. У меня предки в деревне, так что сельхозпродуктами я обеспечен, а вот с деньгами не очень. Стипуху получаю, сам подрабатываю…
– Не сложится у тебя с музыкой – к родителям вернешься?
– Не хотелось бы.
– Но тебе есть куда и к кому. А я рассчитываю только на себя.
– У тебя что – родных нет?
«МАЛЕЧКА!!! – завопила Матильда, понимая, что разговор сворачивает в опасное русло. – Осторожно!!!»
Осторожности герцогессу учить не стоило.
– Есть. Мать, отец, брат с сестрой…
Сергей чуть скис.
– Вы вместе живете?
– На шее у родителей я не сижу, если ты об этом, – отрезала Матильда. – Сама работаю, сама зарабатываю.
– Уже работаешь? А кем?
– Кем возьмут. Сам понимаешь, в моем возрасте устроиться сложно…
Сергей понимал.
– А тебе сколько уже?
– Восемнадцать. И что?
– Ежик, ты чего иголки выставила? Ну, работаешь… предки прессуют, что ли?
Малена махнула рукой.
– Конфликт поколений…
– А чего их не устраивает? Умная, красивая, учишься, работаешь…
Это-то их и не устраивало. Но распространяться о своих обстоятельствах Малена не собиралась.
– Родителей всегда что-то не устраивает, это закон жизни…
Сергей вздохнул.
– Ну да. Мне мать все уши прожужжала: иди на ветеринара. Или на агронома. И скотина всегда болеет, и кушать всем надо… не хочу! Сил моих нет в навозе копаться!
«Угу, а молочко пить мы любим», – съязвила Матильда.
– А ты взбунтовался.
– Сам поступил, общагу мне дали, – похвастался Сергей.
– Но и у тебя конфликт…
– Родителей всегда что-то не устраивает, это закон жизни…
Ребята переглянулись и расхохотались.
Но что-то Малену царапнуло. Петь она еще придет, это безусловно, но что ее задело в разговоре? Что было не так?
Что?
Глава 4
Рид, маркиз ТорнейскийОбстрел продолжался.
Всю ночь степняки стреляли по лагерю зажигательными стрелами. Никто не погиб, но раненых хватало. Да и спать, когда над головой такое…
А, народ ко всему привыкает.
Это степняки могли меняться, их много, так что хоть в шесть смен стреляй, если припасов не жалко, а у Рида отряд небольшой.
Люди были так измучены переходом, что уснули бы и на собственной казни. Рид и сам прикорнул часа на четыре, кое-как привалившись к тележному колесу.
Палатки не ставили, понимая, что они тут же станут мишенью для степняков. Вместо этого люди Эльтца развернулись в обороне. Исконная мудрость всех миров – окоп выручит. На Ромее она так же отлично работала, как и на Земле.
Обозники копали ров и делали насыпь.
Инженеры, трехэтажно вспоминая чью-то неуважаемую степную маму, при свете зажигательных стрел и факелов собирали оставшиеся баллисты.
Шесть штук – много это или мало?
Под утро выяснилось, что достаточно.
Кал-ран Мурсун все-таки не выдержал и попробовал по темноте штурмовать холм всего с тремя сотнями солдат.
Не сам, конечно, впереди шел кан-гар Кархун. Ему и прилетел арбалетный болт от слишком меткого стрелка. Специально тот не целился, так получилось. В темноте, да когда что-то там зашуршало подозрительным образом…
Как тут было не стрельнуть? Попал стрелок удачно, как раз в бедро, так, что кан-гар благополучно оступился, полетел головой в ров – и да! Именно благополучно! Он не напоролся на колья, его не затоптали, просто завалило слегка телами других погибших, крепко вышибив дух. И он даже не задохнулся под тяжестью мертвых тел.
Караулы Рид расставлял лично. И проверял их Стивен Варраст, да и так караульные не уснули бы. Все ждали от степняков пакостей. И дождались.
Вот здесь и проявляется правильная выучка.
Наложить болт – раз! Взвести рычаг – два. Выстрел – три.
Какие там десять секунд? За пять управились! Жить захочешь, еще не так постреляешь!
Ну а когда с криками боли повалились почти полтора десятка степняков, когда остальные бросились на штурм…
Шанс у них был.
Смять караульных, перепрыгнуть ров, ворваться на территорию лагеря, а там и остальные подтянутся.
Кто ж мог знать, что Эльтц, сволочь хитрая, не просто ров выкопал и небольшую насыпь насыпал. Он еще и колья повтыкал! В ту самую насыпь! И в ров.
Взбежать и прыгнуть-то можно, но, приземлившись кожаной подошвой сапога на кол, ты мигом потеряешь интерес к происходящему. И свалишься в тот же ров, где тебя со вкусом и расстреляют. Без особой спешки, вдумчиво прицеливаясь, ибо куда ты выберешься, с раненой-то ногой? И далеко ли удерешь, даже если выберешься?
А тут еще ударили легкие баллисты…
Отряд не вернулся. Вместо этого на насыпь вылез Джок Грас, повернулся к врагу тылом, снял штаны и прокричал, куда степнякам следует пойти и чем там заняться. Предложение было принято, степняки попытались передать согласие с помощью пары десятков стрел, но наглец, как был, с голым задом, не утруждаясь одеванием у всех на виду, сиганул обратно, не переставая делать врагу неприличные предложения.
Наказывать его никто не стал.
Стивен отлично понимал, что солдатам нужна разрядка, хотя бы и такая.
Кал-ран, узнав об этом, помрачнел хуже тучи и поинтересовался, как там дела у Шурвеха?
С переправой?
* * *– Ваше сиятельство, мы тут «колокольчика взяли»!
Рид потер руки, когда ему из темноты двое солдат вытащили степняка в дорогой одежде и при хорошем доспехе.
– Кан-гар… удачно. Молодцы, ребята. Держите!
Рид, недолго думая, вытащил из кармана кошелек и протянул солдатам, даже не открывая.
– Благодарствую, ваше сиятельство! – Один из солдат, не размышляя, опустил кошелек в карман, кивнул второму – поделим. Смерть там, не смерть, а вдруг выжить удастся?
Рид с улыбкой доброго, но очень голодного людоеда посмотрел на кан-гара Кархура.
– Поговорим?
Кан-гар желания общаться не проявил. И минут десять подробно расписывал Риду, что с ним надо сделать. И что именно из «надо» сделает доблестный кал-ран Мурсун, а потом еще и каган Хурмах.
Рид слушал, не перебивая. Степняк, видя, что никто не реагирует, постепенно начал повторяться, а потом сбился и умолк, ненавидяще сверкая глазами.
Благодарности в нем ни на медяк не было. А ведь люди Эльтца его из рва вытащили…
Добивали раненых степняков и заметили, что этот вроде как из важных. А раз так – допросить! И потащили степняка к начальству.
Когда Кархур заткнулся, Рид помолчал еще пару минут. А потом просто повернул к степняку свой родовой перстень с гербом.
– Маркиз Торнейский. Не слышал обо мне? Не доводилось?
Кархуну и кровопотери хватило с лихвой. И помяло его неплохо, а уж от такого известия…
Степняк, прямо как благородная девица, ушел в глубокий обморок.
* * *Из обморока кан-гара вывели не нюхательными солями. Идеальный вариант – приложить к голой коже тлеющую головню и подержать пару минут. Вскочил как миленький и взвыл на половину лагеря. Рид покачал головой.
– Побеседуем?
Вот теперь степняк согласился беседовать. И в следующие полчаса выдал Риду те военные тайны, которые и без него все знали.
Каган Хурмах решил завоевать себе кусок Аллодии и объявил Великий Поход. Всего с ним отправилось сорок тысяч степняков, не считая обоза. Конкретно сюда, к Равелю, в авангарде двигалось семь, под командованием кал-рана Мурсуна. Еще три тысячи отправилось вверх по течению Интары под командованием кал-рана Арука и кал-рана Давеля…
– Кого? – насторожился Рид.
– Кал-рана Давеля. – Степняк только что не обгадился, но был близок к тому, чтобы испортить шаровары. Рид выглядел так, что мог приказать и башкой в костер сунуть. И приказание мигом было бы исполнено.
Рид принялся расспрашивать дальше.
Выяснилось, что – да. Давель тот самый, кал-ран Ренар Давель, аллодиец, один из приближенных кагана, вроде как он ему очень помог…
Особых подробностей степняк не знал, но Риду и того хватило. Якобы с помощью кал-рана Давеля взяли и Инкор, и Доран… что-то он там намутил. Или подговорил кого, или еще чего… А вот к Ланрону негодяй пока подхода не нашел, Ланрон пока еще держится.
Степняки идут вслед за авангардом. Все тридцать оставшихся тысяч. Ладно – двадцать пять, если вычесть всех, кто пошел отдельными отрядами. Авангарды, арьергарды…
Рид подумал еще пару минут.
И что делать с этим шакалом? Повесить – или по-простому, головенку долой? По законам военного времени?
И можно бы, но… чего самому-то мараться?
– Выкинуть его отсюда прочь, – приказал Рид кстати оказавшемуся рядом Джоку.
– Командир? – не понял Джок.
– Вывести на вал, дать пинка – и пусть летит к своим, – понятно объяснил Рид. – Так надо.
– А может…
Сколько миров, а жест универсальный. Пальцем поперек шеи. И ведь всем все понятно!
Рид вздохнул. Ладно, пусть уж его.
– Сегодня отправишься чистить нужники, чтобы не препирался с командиром. Мне надо, чтобы этот шакал рассказал своим, кто здесь стоит. Кто сопротивляется. Понял?
Джок кивнул. А, ну раз так…
– Как скажете, командир. Нужники так нужники, сейчас и начну.
И гигант легким движением подцепил степняка за шкирку.
Рид пронаблюдал за полетом «степной ласточки» и кивнул Стивену.
– Прикажи поднять мое знамя.
Заяц бился на ветру, дрожал, и казалось, что он собирается убежать. А вот не дождетесь!
Те, кто близко знакомы с белыми пушистыми зайками, знают, что не так уж они и беззащитны. И когти у них есть, и даже смертельные случаи бывали, когда заяц, защищаясь, распарывал противнику живот или кровеносную жилу.
Первым заяц не нападет. Но кто его схватил, тот сам и виноват.
И словно в ответ на знамя из полусумрака рассвета донесся злобный крик кого-то из степняков. Рид довольно улыбнулся.
Никуда вы от меня не денетесь, голубчики. Еще и каган придет…
* * *Кал-ран Мурсун, узнав о возвращении кан-гара Кархуна, не преисполнился милосердия и восхищения, а приказал подать его пред свои очи.
И получил. Потрепанного, ободранного, исцарапанного, раненного в ногу – и с бо-ольшим четким отпечатком сапога на заду.
Хорош!
И это кан-гар!
Судьба Кархуна была решена в единый миг, но сначала…
– Ты был в плену?
– Да. Пощади, кал-ран! У меня важные вести!
– Какие же?
– С ними – Черный Волк!
Мурсун оказался покрепче. В обморок падать не стал, но, с другой стороны, и Торнейского рядом не оказалось.
