Институт благородства

– Вот и хорошо. Сделай милость, согласись с Павлом, а заодно и со мной. Радищевых, малых, берём под своё крыло и опеку! Пойми! Это мой святой долг перед Анечкой Рубановской. А орден, или иную награду, господь пожалует. Можешь не сомневаться!

Глафира ушла к себе. Тихо села у окна. Вспомнила случай произошедший в церкви. Венчалась её дочь. Недруги и завистники сделали так, чтобы карета, в которой ехала мать невесты и гости, опоздала к началу торжества. Павел первый, отличавшийся нездоровой пунктуальностью, был вне себя от гнева! Стучал ногами и требовал бракосочетание отменить! – Виновных немедля отправить в Петропавловскую крепость!

В комнату вошёл супруг.– Дорогая ты вся дрожишь. Не захворала ли часом?

– Нет.– Погладила руку Ржевского.– Вспомнила, как смотрела в глаза императора и выкрикнула, что не уйду из церкви до тех пор, пока священник не объявит молодых мужем и женой!

– Ты у меня смелая! Родилась бы мужчиной, дослужилась бы до генеральских эполет.

– Скорее всего, в юных годах, потеряла бы буйную голову в лихой битве, за Русь-матушку. Поздно уже. Спать пора. Завтра трудный день предстоит. Поеду в присутственное место, хлопотать за сирот Радищевых.

***

Интриган Кутайсов, виновник свадебного скандала, однажды напомнил императору о конфузе, в день венчания. Намекал, что гордячку следует примерно наказать! В назидание другим. И вскоре подходящий случай представился.

Шестнадцатилетний Паша Ржевский, любимый сын Глафиры, на балу в Зимнем дворце сделал неуклюжий, резкий шаг в сторону императора. Это считалось грубейшим нарушением этикета! На этот раз прямой взгляд матери не помог. Юношу немедленно отправили в камеру Петропавловской крепости.

Опасаясь сурового приговора Алимова бросилась просить помощи у наследника престола, Александра. Много лет назад, она, будучи смолянкой младших курсов, играла с ним в саду императорского дворца.

Будущий государь, как и все придворные, боялся отцовского гнева. Но выслушав подругу детства незамедлительно отправился Михайловский замок. И доказал таки суровому самодержцу, что в случайном поступке молодого Ржевского не было ничего предосудительного.

Санкт-Петербург. Михайловский замок

– Кутайсов! Я просил подготовить досье на эту семейку. Где оно? – Павел первый был зол на всех! На старшего сына, на нерасторопных слуг, на солдат, пятый час выполнявших строевые экзерсисы под окном кабинета.

– Исполнено-с. Вот извольте, ознакомится. По Алимовой-Ржевской ничего особенного. Она ведь никакой должности не занимает. А вот супруг ейный, тут имеется, кое-что интересненькое. Поглядите сей документ.

– Петербургский судья. Допустил мелкую ошибку. – Павел читал бумагу, одним глазом поглядывая, на марширующую роту солдат.-Что значит мелкую? В моём государстве подобное не допустимо! В отставку! Немедля!

***

Отлучение от дел Алексей Андреевич Ржевский не выдержал. Занемог. Да и годы брали своё. Вскорости пятидесятилетнюю женщину величали вдовой.

Покойный не оставил наследникам капитала, «потому как, жил честно и взяток не брал».

Узнав о случившемся, взошедший на престол Александр первый назначил Глафире солидную пенсию, по случаю потери кормильца, а также распорядился погасить из казны долги покойного в размере шестидесяти трёх тысяч рублей.

Несмотря на возраст Глафира не собиралась запираться в четырёх стенах. На одном из званых обедов познакомилась с французом, переводчиком басен Крылова. То, что мужчина оказался младше на целых двадцать лет влюблённую нисколько не смутило. В отличие от своего великого наставника Бецкого она мезальянса не боялась.

Умудрённая опытом женщина знала, как заткнуть рот любителям кривотолков.

Теперь страной правил обожаемый друг детства. Такой покровитель уж точно, в обиду не даст.

Санкт-Петербург. Кабинет Александра первого

– Хотите услышать слова одобрения? – Император галантно предложил даме сесть.– Знайте, прожитые вами годы и деяния на пользу отчизны доказывают, следующее! Сударыня, вы вольны выбирать себе пару, вне зависимости от возраста и сословия! Передайте всем. Лично император благословляет этот брак!

***

Казалось бы Глафира в преклонных годах наконец получила всё, что заслужила. Любящий муж, финансовое благополучие. Но жизнь опять повернулась тёмной стороной. Внук, Петр, участвовал в восстании на Сенатской площади. Очередной император Николай первый сослал его в Сибирь. Сердце старой женщины такого удара судьбы вынести уже не смогло!

«Секретная агентесса его высочества»

Март 1797 г. Санкт-Петербург. Покои государыни

Супруга императора Павла Первого Мария Фёдоровна отложила в сторону письмо, достала изящный платочек голландской работы и вытерла им слёзы. Ей хотелось удалиться в опочивальню и нарыдаться по-бабьи, вдоволь. Но то, что позволено простолюдинам, невозможно для особ высшего общества. Государь вечером давал бал. И присутствие на нём императрицы с припухшими глазами было совершенно недопустимым. Всхлипнув пару раз, Мария Фёдоровна кликнула прислугу.

– Велите запрягать. Еду в Смольный. Графиня Безбородько будет меня сопровождать.

Спустя пять минут в кабинет вбежала запыхавшаяся фрейлина. Исполнив полагающийся реверанс, поинтересовалась:

– Государыня, к чему такая спешка? Я и ваши придворные дамы ещё затемно начали готовиться к сегодняшнему торжеству. Дело ведь предстоит нешуточное. Нельзя же перед гостями, званными, опозориться. – Любовь Ильинична, бесцеремонно перебила фрейлину, Мария Фёдоровна.

– Мне нынче не до веселья. Извольте переодеться в походное и не заставляйте ждать свою госпожу. Карету вот-вот подадут.

– Да, что случилось? – Фрейлина наконец рассмотрела покрасневшие глаза императрицы и не на шутку встревожилась.

– Графиня, ступайте же скорей. По дороге расскажу.

***

Директриса смольного института благородных девиц нисколько не удивилась внезапному визиту высочайшей особы. Подобное случалось не раз. Но вид крайне расстроенной Марии Фёдоровны её удручал.

– Вы должны подготовить отдельные комнаты для двух новых смолянок. Девочки скоро прибудут в Петербург. Они уже несколько вышли из возраста, в котором воспитанниц принимают в заведение, ну да это ничего. Ведь не существует же правил без исключений, – Императрица посмотрела на стоящую рядом графиню, ища у той подтверждения сказанному.

Директриса молчала, не зная, как возразить высокородной просительнице. Наконец решилась.

– Устав института утверждён вашей свекровью, Екатериной Великой. И в нём чёрным по белому начертано, что никто из смолянок не имеет привилегий, ни в части проживания, ни в части приёма. Прошу меня простить, но…

– Никаких но, быть не может. Несколько дней назад скончалась их мать, Анна-Юлиана Бенкендорф. Мы с ней были дружны с самых малых годов. Поэтому я обязана заботиться о сиротках. Буду навещать их каждую неделю и экзаменовать по всем предметам. Высочайший рескрипт о зачислении ввиду исключительных обстоятельств доставят сюда в ближайшие дни.

***

– «Двенадцать лет, это не шесть!» – Ворчала, про себя, директриса. Наблюдая, как прислуга готовит комнаты для каждой из девочек. – «Мои воспитанницы уже два курса обучения освоили, а эти… Научить четырём языкам! Да ещё в совершенстве! Танцам и всевозможной музыке! Для чего же их готовят? Уж не для тайных дел, ли?» – Директриса тут же прогнала мысль. – «Это никак не женское!»

***

Опасения главы Смольного института были напрасны. Девочки имели прекрасную домашнюю подготовку. Хорошо усваивали предметы, более того, Дарью Бенкендорф за год до окончания обучения уже пожаловали во фрейлины её высочества.

Кисейных барышень, то есть будущих выпускниц института благородных девиц, пригласили во дворец, на смотрины. Называли их так вовсе не потому, что девушек воспитывали неженками, а исключительно из-за ткани, из которой шились платья, предназначенные для выпускного бала.

Мария Фёдоровна советовала своей юной фрейлине обратить внимание на графа Алексея Аракчеева.

На глазах барышни мгновенно проступили предательские слезинки.

– Вижу. Не люб. Жаль. Даже очень. Ну что же, неволить не стану. Девичьему сердцу виднее. – Супруга императора взяла подопечную и повела в другой зал. – Дожила. Нынешним смолянкам и сиятельные графы уже не по нраву. Кого же тебе потребно? Герцога, принца?

Дарья не ответила. Барышня не слышала того, что говорила императрица. Её взгляд был обращён на игральный стол, за которым сидел Павел со своим любимцем Христофором Ливеном.

Мудрая женщина проследила за взглядом Дарьи и поняла сразу.

– Надеюсь, ты не на моего супруга пялишься? – с иронией в голосе произнесла она. Будь по-твоему. Кстати, он тоже граф, да к тому же ещё и генерал-адъютант. Подходящая партия. Ступай, припудри носик. А я выберу момент, пошепчусь с государем. Надеюсь, он мне «в такой мелочи» не откажет. В феврале одна тысяча восемьсотого года молодые обвенчались. И новоиспечённую госпожу Ливен окружила беспечная дворцовая жизнь. Сопровождать повсюду свою благодетельницу было не в тягость. Супруг же делал карьеру по военному ведомству.

Санкт-Петербург март 1801 года

«Государственный переворот», то есть цареубийство, остановил стремительное продвижение счастливого супруга. Новый император Александр посчитал, что любимчика его отца надобно спровадить куда подальше. Вскорости Ливен получил высочайший указ: «незамедлительно отбыть к новому месту службы. В мало перспективный Берлин. Глухомань Европы того времени.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.