Палиндром

– Вы хотите знать страну происхождения этого чая? – прищурившись в ответ, спросил Мюллер.

– Было бы интересно узнать. – Сэр Рейнджер вслух поинтересовался об одном, а про себя через этот же вопрос о другом. – Попробуй отгадать, чьи на мне носки. – Усмехнулся про себя сэр Рейнджер, вдруг неожиданно для себя сообразив, что и сам неуверен в стране изготовителе своих носков. – А ведь сейчас отечественного трикотажа и не найти. Он ведь весь импортируется. Но тогда откуда? – задаваясь последним вопросом, сэр Рейнджер похолодел внутри себя, подспудно уже даже не догадываясь, а зная страну изготовителя своих носков. – Оттуда, откуда и чай. – Сделал вывод сэр Рейнджер.

Что же касается Мюллера, то он находясь вне ведении таких возможных маразмических закидонов сэра Рейнджера со своими носками, что позволяло ему сохранять чистоту и здравость мысли, без того налёта грязи, который обволок мысли сэра Рейнджера, мог и подошёл с большей объективностью к рассмотрению этого вопроса (несмотря даже на разящий смрад из его рта и крепкое желание калёным железом выведать у сэра Рейнджера, что он там такое отвратное заварил, что аж зубы сводит и искривляет прикус).

– Могу только предположить. – Сказал Мюллер.

– Предполагайте. – Следует ответ сэра Рейнджера.

– Страна поднебесного дракона. – Так замысловато отвечает Мюллер. И видимо такой ответ понравился заулыбавшемуся сэру Рейнджеру.

– А вот теперь предположите, что могут предположить наши оппоненты из глубинного государства, если Мистер президент организует чайную церемонию, где всё символично, не по прежним стандартным лекалам, по-английски, с использованием чая с молоком, а например, он по совету своих наблюдающих за ним врачей, для снятия нагрузки на сердце и лишнего веса, приобщится к чаю из страны поднебесного дракона. Как вам такой сигнал? – уже с более чем серьёзным лицом спросил Мюллера сэр Рейнджер. На что Мюллер и не знает что ответить. Но этого сейчас от него и не требуется, а сэр Рейнджер продолжает нагнетать атмосферу напряжения в голове Мюллера и тех людей, кому в будущем придётся поломать свою голову над значением этого президентского посыла (только ментально).

– Но ладно если только так. А не получится ли так, что эти господа из глубинного государства, своим отказом на предложение Мистера президента, доведут его до того, что он прислушается к другому совету своих врачей, и захочет укрепить своё здоровье чаем с лимоном. А что это значит, не мне вам объяснять. – Многозначительно сказал сэр Рейнджер. И Мюллеру этого не нужно объяснять. А раз так, то на этом можно подвести итог встречи и сэр Рейнджер умело выпроваживает Мюллера, на дорожку дав понять ему и через него тем людям, кому Мюллер сообщит об этом предложении сэра Рейнджера, к чему нужно быть готовым в случае их недоговороспособности. – А следующим шагом будет встреча без галстуков. Вы, надеюсь, понимаете, о ком идёт речь?

– Понимаю. – Даёт ответ Мюллер и покидает пределы этой комнаты, оставив сэра Рейнджера в размышлении над сутью испробованного ими чая. – А что мы на самом деле сегодня пили? – задался вопросом сэр Рейнджер, решил без подглядывания вниз, на свои ноги, понять, что он додумал насчёт чая, а что было на самом деле. И хотя без подсказок со стороны его ног не обошлось – там внизу в ногах действительно не привычно сквозило – всё же сэр Рейнджер постарался абстрагироваться от этой своей физической материальности и подойти к этому вопросу с чистым разумом и неприятным привкусом во рту. Чему должен был поспособствовать слишком зрелый возраст сэра Рейнджера, который со временем постепенно начал терять близкую связь с некоторым функционалом своего организма.

Правда, когда по причине не работоспособности, со временем начинаешь забывать о некоторых функциях работы самого себя, то это не может не привести к тому, что ты начинаешь вслед за этим забывать и о других, вполне себе ещё рабочих функциях своего организма. Что и приводит к таким маразматическим путаницам, в которые иногда и сейчас впал сэр Рейнджер с этим своим чаем, вдруг и не пойми откуда, узрев некую связь между чаем и сквозняком своих ног, которые у него между прочим, всегда, а не только сейчас, замерзают.

А валенки он носить стесняется, боясь, что его примут за в конец отважного человека, который на старости своих лет, взял и не побоялся признаться в своих симпатиях к вероятному противнику. А как примут за того, кем он может быть и не является вовсе, а ему всего лишь врачи рекомендовали держать ноги в тепле, так сразу же перестанут принимать во всех высоких кабинетах. Вот и приходится ему сквозить свои ноги в этих, хоть и удобных итальянского пошива туфлях, но таких всё-таки холодных.

– Да о каком на хрен чае идёт речь?! – вдруг спохватился сэр Рейнджер, вспомнив свой разговор с хозяйкой этого заведения, мисс Ми, состоявшимся прежде чем он занял своё место в этой отдельной кабинке.

Так на её вопрос, что господину желается, он со свойственной ему иронией попросил у неё искренности отношений. На что мисс Ми, явно отнесясь к этому пожеланию сэра Рейнджера со всей своей серьёзностью, задала уточняющий вопрос. – Вы желаете искренним быть только с самим собой, или же ещё с кем-то? – Сэр Рейнджер на первый момент даже слегка удивился этому вопросу мисс Ми, но потом быстро сообразив: «Цену себе и своему заведению набивает всей этой таинственностью», – решает подыграть этой, до чего же хитрой мисс Ми. Она с помощью этого маркетингового хода, заговаривая уши своим посетителям о том, что подаваемые в её заведении напитки несут в себе не просто целебные свойства, а какие только им пожелаются – естественно за соответствующую плату – тем самым накручивает цену на свой чай на травах.

– Скажем так, меня ваше предложение заинтересовало. – Обратился к стоящей на стойке мисс Ми сэр Рейнджер.

– Это прекрасный выбор. – Расплылась в улыбке мисс Ми. После чего она, никак не предупредив его, откланивается и быстро скрывается за занавеской, которая прикрывает собой внутреннее помещение этого чайного заведения. Ну а сэру Рейнджеру ничего не остаётся делать, как в своём недовольстве ждать примерно с минуту. Которая скорей всего понадобилась этой всё же шустрой мисс Ми, чтобы там, в глубинных комнатах, отыскать не слишком презентабельно выглядящий (но только в таких и варится колдовское зелье), керамический чайник, затем заварить в нём свой таинственный отвар, вызывающий у людей желание быть искренним, и вместе с ним прибыть обратно к стойке.

Прибыв обратно к стойке, мисс Ми просительно улыбнулась и, ничего не говоря, поставила перед сэром Рейнджером этот чайник. Сэр Рейнджер со своей стороны в некоторой степени удивлён, и теперь не совсем знает, как ему реагировать на всё это. Так он изучающее смотрит на чайник, чей вид мало внушает доверия, после чего переводит свой взгляд на не сводящую с него своего взгляда мисс Ми, и спрашивает её:

– И дальше? – И мисс Ми без всякого промедления так всё убедительно и обстоятельно объясняет, что у сэра Рейнджера даже не возникло и доли сомнения ей не верить.

– Ничего сложного. Когда возникнет необходимость познать чистоту помыслов своего собеседника, собственноручно разольёте напиток по чашкам по самый верх. После чего разделите с ним чайный ритуал и познаете истину. – Сказала мисс Ми.

– Но как? – немного взволновано спросил сэр Рейнджер.

– Можете не беспокоиться, вы это непременно почувствуете. – Сказала мисс Ми.

– Так вот что значит это невыносимое послевкусие во рту, и это непреодолимая уверенность в том, что чай был заварен на носках. – До сэра Рейнджера только сейчас дошло, что имела в виду мисс Ми, когда говорила, что ему откроется чистота помыслов его собеседника. – Вот значит, как всё у него чисто. – Сделал вывод сэр Рейнджер и вслед за этим громко позвал хозяйку заведения. – Мисс Ми!

И только сэр Рейнджер так громко обрадовал эту мисс Ми, как она уже здесь, у порога стоит, и с еле сквозящей на лице улыбкой смотрит и ждёт пожеланий столь грозного господина. Но сэр Рейнджер не желает гневаться, а он наоборот, готов миловать и радовать людей.

– А знаешь, мне, чего не скажешь о моём собеседнике, твой напиток определённо понравился. – Сказал сэр Рейнджер. – Как насчёт того, чтобы поделиться рецептом его приготовления? – пристально глядя на мисс Ми, спросил сэр Рейнджер. На что мисс Ми ничего не говорит, а она, обойдя сэра Рейнджера, подходит к столу, где стоит чайник. Берёт в руки чайник, затем с ним подходит вплотную к сэру Рейнджеру и с этой близости обращается к нему. – А секретного рецепта и нет. А в чайнике была вода. – Здесь мисс Ми, держа за ручку чайник, наклоняет его, и из его горла, как видит сэр Рейнджер, на пол льётся чистая, ничем не замутнённая вода.

При этом мисс Ми слишком не усердствует в этом демонстрационном деле и, вылив из чайника столько воды, сколько хватило сэру Рейнджеру, чтобы убедиться в том, что там, в чайнике, действительно была вода, выравнивает чайник. Сэр Рейнджер со своей стороны переводит всё своё внимание с чайника на мисс Ми и спрашивает. – Но как?

– Вы всё сами прекрасно знаете. А рецепт находится здесь. – Сказала мисс Ми, пальчиком руки постучав себе по лбу. И сэр Рейнджер, знающий о манипуляции человеческого сознания не понаслышке, а он стоит у истоков некоторых направлений по этому роду деятельности, всё прекрасно понял и заодно сообразил, что эта мисс Ми представляет большой интерес для него.

– Я тут вот подумал, и решил сделать у вас большой заказ на этот напиток. Толком ещё в нём не разобрался. Хочу как следует распробовать. – Со значением глядя на мисс Ми, сказал сэр Рейнджер.

– И я как пониманию, мне лично доставить ваш заказ? – с не меньшей многозначительностью смотря в ответ на сэра Рейнджера, даже и не спросила, а констатировала факт данности мисс Ми.

– Вы в правильном направлении мыслите. – Улыбнулся в ответ сэр Рейнджер, вынимая из кармана визитку. После чего она переходит в руки мисс Ми. Мисс Ми без особой заинтересованности, как будто она уже знает, что там написано, смотрит на визитку и, убедившись, что там написано то, что и ожидалось, переводит свой взгляд на сэра Рейнджера, и спрашивает его. – К какому сроку требуется доставить ваш заказ.

– Как можно срочнее. – Сказал сэр Рейнджер.

– Можете не беспокоиться, он прибудет в самое вовремя. – Ответила мисс Ми.

– Это время меня полностью устраивает. – Говорит сэр Рейнджер. После чего он откланивается и исчезает за дверьми этой комнаты. Мисс Ми тоже не задерживается здесь, и буквально сразу выходит отсюда, прямиком направясь вначале к административной стойке, а затем за ту прикрывающую собой внутренние помещения этого заведения занавеску. Где не так темно как всеми со стороны думается, но всё же немного мрачно и не прибрано, по причине того, что это не лицо заведения, а его изнанка, где за тобой никто не присматривает и можно быть самим собой не аккуратным. Если же ты человек аккуратный, то это тоже не большая причина, чтобы быть чуть-чуть не аккуратным или хотя бы рассеянным.

Правда на этот раз здесь, за занавеской, не было так безлюдно, и там, на ящике неясного происхождения, помещался человек громоздкой наружности. От которого, судя по его немалому виду, можно было всякого ожидать, таковы были его с виду возможности. Ну а когда человек не только не обделён, а достаточно для того чтобы многим свернуть шею наделён всеми этими силовыми возможностями, то в нём почему-то всегда видят опасность и ожидают, что он будет использовать данный ему природой дар неразумно и главное больно по отношению к вам. Тогда всё совсем не так и если человек уже одарён природой, то чего ему хмуриться на окружающий мир и особенно на вас, глядя на которого и не позавидуешь. Так что это всё сплошные нагнетания людей завистливых, которые не имея возможности оспорить очевидность, и придумали эту обзывалку: «Сила есть ума не надо», – так нередко оскорбляющую этих одарённых природой людей.

А вот зашедшая в это служебное помещение мисс Ми, так завистливо скорей всего не считает, и не только потому, что этот одарённый мускулатурой и силой человек, не даёт для этого повода, а потому, что у неё для этого времени нет.

– Мистер Ворон. – С порога обратилась к этому, в один момент подскочившему со своего места, крепкому на физическую силу господину, мисс Ми. – Мы закрываемся. Можете собираться. – Отдав команду мистеру Ворону, мисс Ми завораживающе взгляд мистера Ворона наклоняет вперёд голову, со стороны лба (точнее не видно) как-то необычно прихватывает руками свои волосы, а может ещё что-то, и в одно резкое движение, с последующим подъёмом головы, срывает со своей головы этот, как оказывается, парик. Откуда на свет появляется холодная сталь белокурых волос.

И это не последнее превращение мисс Ми. И вслед за снятием парика следует снятие с её лица всего того налёта искусственности, который так до неузнаваемости изменяет лицо и на которые такие мастерицы мисс и особенно миссис, ежедневно, как по часам, с помощью всевозможных визажных средств вносящих в свой контур лица все эти искусственные изменения, которые должны подчеркнуть их индивидуальность, выделить из всей массы красавиц, привлеча к себе внимание самцов, а лучше каких-нибудь продюсеров, и самое главное, продлить их не вечную молодость.

Когда же последнее рукотворное приложение снято с лица мисс Ми и в зеркало теперь на неё смотрит не мисс Ми из страны поднебесного дракона, а мадмуазель Монтанель, сокращённо та же мисс Ми, чей взгляд не в пример хозяйке чайного заведения мисс Ми, холоден и по-своему отрезвляющ, то она бросает взгляд на мистера Ворона, которому всё же иногда нужно два раза повторять, а иначе до него не доходит, как он иногда своим глупым видом бесит мисс Ми, и несколько язвительно спрашивает его. – Вы хотите сказать, что всё готово?

И к удивлению мисс Ми у мистера Ворона, как оказывается, не сходя с места, уже всё готово, и он даже готов показать, как всё готово. – Машина ждёт. – Демонстрируя в своих руках знаковый дипломат и дистанционный ключ от автомобиля, говорит мистер Ворон.

И мисс Ми решает ему поверить, ведь это её ждут, а не она.

Глава 23

Попутная

– Вот была бы моя воля, то я бы! – а дальше, и пошло, и поехало… О чём и упоминать не нужно, все и так прекрасно знают, куда бы это «моя воля» завела этого крайне к себе заметливого человека. Ясно понятно, что в сторону справедливости, где нет места всякому быдл… нахрапистому люду, кто кроме себя никого вокруг не замечает и терпеть не может. А как замечает, то так сверху бесцеремонно посмотрит на это и не пойми что такое, в сердцах плюнет – вот об кого приходится свои ноги вытирать – и так уж и быть, сойдёт с ноги этого за собой заметливого, а за окружающими приметливого человека. Который, что за неблагодарная скотина, вместо того чтобы оценить это внимание, проявленное к себе со стороны столь важного человека, ещё рожи кривит и в своём недовольстве не знает никакой меры. – Мол, была бы моя воля, то я бы! – Но дальше, – опять приходится повторяться, – все знают в какой бы стиральный порошок стёр с лица земли этого гада, столь справедливый к себе и окружающим человек.

Но такого рода эмоции, как правило, более чем близки так называемым людям настроения. И, пожалуй, это закономерно. Ведь люди настроения это особого склада ума, с большей, чем самый обычный человек природной компонентой люди. И они, эти люди настроения, по причине того, что они ещё неустойчиво стоят на своих ногах – они ещё не сформировались как личности, вот их и бросает в разные стороны (надо понимать, что это только в теории) – больше подвержены влиянию внешних факторов, чем рядовой человек, и оттого их настроение столь неустойчиво и так склонно к изменениям.

Одного дуновения ветра, в виде того же косого и неприветливого взгляда на них их начальника, а в крайних неустойчивых случаях и просто прохожего, уже будет достаточно для того чтобы изменить их, предположим до этого благодушное настроение на нервнопаралитическое. После чего и начинается это их не настроение, которое они начинают срывать на тех людях, кто ещё менее чем они крепко стоит на земле, но всё же имеют некоторую в себе устойчивость (что видимо ещё больше раззадоривает этих людей настроения).

И так до тех пор, пока на его пути не встанет непреодолимая преграда, например, в виде сна или человека не настроенного тереть это не настроение человека настроения, – плевать он хотел на всё это. Ну а как только человека настроения приводят в чувства и ставят на место все эти непреодолимые преграды, то он опять в настроении быть готовым в любой момент быть в не настроении.

Так, если к примеру, этот расстроенный в лучших своих чувствах (а он почему-то всегда в них расстраивается) человек настроения, не отягощён большими должностями и крайне тёплым местом под солнцем, что в 99 случаев из ста так и бывает – а это и есть основная причина его статуса человека настроения – то у него и другого выхода нет, как только проверить на крепость свой брак и как результат, его нужность и необходимость.

– Если меня по приходу домой, как обычно не поймут и пошлют спать на диване, то на какой мне такой брак нужен. И тогда хочешь не хочешь, а придётся ставить вопрос ребром о целесообразности существования этой ячейки общества. – Нервно размышлял про себя человек настроения, потирая ладони своих рук, чья помощь вскоре может понадобиться в случае его непонимания и необходимости поставить вопрос о будущем брака ребром.

И так человек настроения, даже не по приходу домой, а сходу закрывая, да так крепко выходные двери, что осыпается извёстка, а если не извёстка, так отслаиваются обои, объявляет всем своим домочадцам, что он явился, не запылился в обычном своём состоянии, в крайне возбуждённом не настроении. Ну а что это для всех домочадцев значит, то им об этом рассказывать и не нужно, хоть и придётся об этом слушать, как уже понимается, со стороны того, у кого для этого есть настроение по причине своего не настроения. И тут попробуй только проявить своё неучастие в деле понимания нужд своего близкого человека не настроения, так он вам на вашем личном примере продемонстрирует и с помощи истерики приведёт вас к пониманию того, что такое есть на самом деле не настроение.

Так что лучше сидеть со внимающим и всё понимающим лицом, и слушать, как человек настроения в своём настроении будет нести справедливость в массы и совершать возмездие всем этим заслуживших его людям.

Что, как правило, только в теории получается делать, когда на практике совсем всё по-другому выходит. Ведь человека настроения дома ждут живые люди, а не машины. И у них может быть тоже есть своё настроение, которое в одно мгновение, при виде всего этого стоящего в дверях не настроения, крайне портится и тут же на лице недовольством выражается. Что в один взгляд человеком без настроения замечается и его настроение ещё больше в худшую сторону усугубляется.

– Так и знал, что именно с такими косыми и недовольными взглядами встретят. Вот как будто специально, когда мне необходимо дружеское участие и так уж и быть, плечо, они ничего этого не демонстрируют, а показывают, как им противно и косо на меня смотреть. – Сразу всё поймёт и разложит у себя в голове по полочкам человек в не настроении, если он даже способен на ногах стоять и не придерживать себя, облокотившись спиной об стенку. А так он пока шёл домой в не настроении, и не заметил, как заглянул в бар на другом крае города. А так как дорога оттуда домой ещё длинней, чем обычно, то он и попытался смягчить алкоголем своё не настроение. Но как только сейчас им выяснилось, оно, это его не настроение, ещё больше расстроилось, увидев всё это недовольство, стоящее на лицах его домочадцев.

И первое, что захотелось сделать человеку не в настроении и шутить тоже, так это громко всем здесь напомнить о том, кто всё-таки в доме хозяин. – А если об этом кто-то… – здесь человек не в настроении, испытывая расстройство своего позиционирования в пространстве, водя указательным пальцем по сторонам, попытается указать на того домочадца, кто вечно своими придирками и указаниями на некоторую его несостоятельность, а может даже неспособность оправдывать оказанные на него надежды, подрывает его авторитет хозяйского положения. Но так как человек не в настроении был в крайней степени расстройства, то он не стал вводить в искушение тех своих домочадцев, кого он мог бы по своему расстройству выделить из всей этой стоящей перед ним массы людей.

– А если кто-то об этом забыл, то… – повторится человек без настроения, где в конце своей фразы сделает небольшое, но мудрое отступление, указав пальцем не на домочадцев, а на кого-то там, сверху.

Но его домочадцы, как им предполагалось по пути домой, решили во всём идти наперекор ему. И если уж не понимать, то они будут во всём его сегодня не понимать. И первым кто не будет проявлять непонимание, то тут без особых вариантов – та, кто давал клятву на алтаре во всём его понимать и поддерживать – его вероломная супруга, которая как только они пересекли порог их будущей квартиры, так сразу стала не понимать, как можно жить в такой халупе. После чего она не стала понимать, как можно прожить на тот мизерный оклад, который получает на своей службе её вечно недовольный и без настроения супруг, как можно смотреть в глаза людям, нося на себе эти лохмотья и пересекать улицы города на этой колымаге. Вслед за этим перестала понимать его с полуслова, что как выяснилось, совсем не трудно сделать, неделями не разговаривая друг с другом, затем стала задаваться вопросами: «Как это понимать это ваше столь позднее возвращение под утро?», – и как итог, начала задумываться над одним не дающим ей спать вопросом: «Совсем не понимаю, что я здесь делаю и что я нашла в этом обалдуе?».

– И тогда что? – постукивая скалку об руку, поинтересовалась у своего недовольного и не в настроении супруга его супруга. Ну а находящемуся не в настроении супругу и невооружённым глазом видно, что его супруга, как следует, подготовлена к этой его встрече. А это значит только одно, что его, несмотря ни на что и на то непонимание, которое так и сквозило в их отношениях, всё же ждали и даже готовились к встрече. Отчего у него начинается внутреннее смягчение и потепление в душе и ногах. Где последние, как тот человеческий инструментарий, который постоянно переносит на себе все тяготы взаимоотношения человека с окружающими – думает за человека, если он головой не утруждается или просто не рождён думать – сразу дали слабину и сделали поменьше ростом человека без настроения.

Что приводит человека без настроения в некоторый дисбаланс своих отношений с окружающим его миром, а затем туда, где ему самое место по громкому мнению его супруги.

– А она всё-таки меня понимает… и по-своему любит. – Сидя на краешке унитаза, прищурив глаз, рассуждал человек находящийся на пути к настроению спать. Но так как человек настроения характерен тем, что он носит в себе беспокойный нрав, то он не может вот так прямо успокоиться. И он, прежде чем сковырнуться со своего места сиденья куда поближе, на пол, должен напоследок огорчить выражением своего неприятия тех людей, кто этого заслуживает.

– Нашёлся мне большой человек. – Вдарив кулаком по колену, начнёт возмущаться этот человек настроения, таким образом, упоминая своего своенравного начальника. Который хоть и был достаточно немаленького роста, всё-таки в глазах человека настроения это не его заслуга, а значит, нечего смотреть на него сверху вниз. – Да если бы у меня … – тут человек настроения задумывается, видимо выбирая для себя те преимущества, которые позволили бы ему самому смотреть сверху вниз на своего начальника.

Ну а так как наличие более высокого, чем у начальника роста, как подозревал человек настроения, ещё не даёт полной уверенности в том, что ты будешь смотреть на него сверху вниз, то тут нужно как следует подумать над тем, что такого придумать, чтобы начальник ничего с собой не мог поделать и первым бросился бы на него снизу вверх смотреть. С чем, с этой не тривиальной задачей, человек настроения и засыпает прямо там, где и его эта задача и застала – на полу в туалете.

Правда бывают и такие редкие случаи, когда среди людей приземлённых, то есть тех, кто за себя всё решили и теперь занимались лишь тем, что за всех остальных, не таких как они решительных людей решали их нерешённости, встречаются и не понятно как там, среди всего этого великолепия и монолита оказались, люди всё того же настроения. И хотя они так, как самые обычные люди настроения открыто и вызывающе вопросы себя не ведут, всё же они никак не могут скрыть эту свою ветренность мысли, заставляющую их метаться из одной стороны в другую – не может этот человек занять чёткую позицию по тому или иному вопросу – и на день, ни по разу меняют своё мнение по всё тому же, неопределённому вопросу.

И здесь уже не обходится без того, что этими людьми настроения, в своих целях пользуются люди с крепкой жизненной позицией. И они, эти целеустремлённые люди, которым для проведения своих начинаний необходимо заручиться поддержкой дополнительных голосов из той колеблющейся массы, всё сплошь состоящей из людей настроения, прозванные этими людьми с крепкими взглядами, болотом, всякими обманными способами склоняют в свою сторону этих людей настроения, по своей сути, уж больно доверчивых людей. А потом все кричат, что в коррупции погрязли все эшелоны власти, когда всему виной людская доверчивость, ведь они на слово поверили и не могли не поверить, когда им давали такие мамой клянусь обещания столь уважаемые представители власти.