Книга желаний

– В газетах многое врут. Вы ведь знаете, как это делается.

– Но про вашего прадеда и про то, что вы воевали, это – правда?

– Правда. Скажите, вы действительно ждали звонка подруги?

Девушка смутилась. Олтаржевский извинился. Нэла благодарно улыбнулась.

От природы добрая, она научилась притворяться и не знала, нужно ли пробовать увлечь Олтаржевского для своей пользы. Сначала ей показалось, что она влюбилась в него. Затем передумала. Она мечтала «удачно» выйти замуж, но рассчитывала только на себя. Кормила бездомных собак у метро сосисками и в глубине своего юного сердца верила в любовь, как верят в чудо.

Им принесли сок и вино. В зал начали подходить люди.

Олтаржевский извинился и спустился вымыть руки.

Сквозь музыку и плеск воды в умывальнике он услышал крики.

За дверью стоял солдат с автоматом, в бронежилете и балаклаве под каской.

Солдат обернулся. Толкнул Олтаржевского лицом к стене и ударил шнурованным ботинком по пяткам:

– Ноги шире!

– Что случилось? – как можно спокойнее спросил Вячеслав Андреевич.

– Заткнись!

Олтаржевский спокойно бы дождался развязки – мало ли «зачисток» было в Москве в те годы! Но сверху донеслись крики. Он подумал о Нэле и сказал:

– Мне надо в зал!

Солдат не ответил.

Тогда Олтаржевский угрюмо приказал отвести его к офицеру. Позже Вячеслав Андреевич вспоминал, что с этой минуты был как в чаду: он был уверен – ослушаться его не посмеют. Солдат, помешкав, подчинился.

В зале «мумии» в балаклавах проверяли документы и выворачивали карманы напуганных людей. В сторонке метрдотель закрывал платком окровавленный нос. Он обиженно покосился на Олтаржевского, словно именно Олтаржевский его избил.

В нише у окна рослый боец потрошил сумочку Нэлы: пальцем в перчатке небрежно расшвыривал вещи по скатерти. Бледная от страха девушка смахивала с ресниц слезы.

Олтаржевский спокойно отнял у солдата портмоне. Тот уставился на нежданного защитника, но ударить не решился. Олтаржевский позвал офицера. Офицер подошёл:

– Что тут?

Солдат пожал плечами и показал на «борзого» посетителя.

Вячеслав Андреевич хотел было упросить офицера отпустить их с Нэлой. Он даже полез за деньгами. Но вдруг передумал.

– Знаешь что? – вдруг сказал он, и в его голосе послышались насмешливые нотки. – Извинись перед людьми! Пусть они решат, что это была шутка!

– Чё? – военный недобро прищурился на шутника. – Ты пьяный?

– Ты ж офицер, а не бандит! Наверно, воевал. Твои ребята – тоже!

Офицер с достоинством выпрямился, поправил ремень. Он вполголоса пожаловался, что у него приказ, но громко распорядился прекратить шмон.

Бойцы вопросительно уставились на командира. Гости решили, что импозантный мужчина с горбинкой на носу – милицейский чин.

– Вот видишь! Молодец! Твоими руками выживает конкурентов, так? – продолжал Олтаржевский. Офицер смутился. – Спой! Пусть видят, что ты нормальный человек.

Тот нахмурился. Но тут же улыбнулся и хлопнул Олтаржевского по плечу:

– Где тут у них чего? – офицер огляделся и смущенно подошёл к микрофону.

Техник в бейсболке и с серьгой в ухе подключал аппаратуру.

Бойцы сбились в проходе, не понимая, что делать.

– Что это значит? – спросила Нэла, озираясь. – Выгоните их! Вы же можете!

Глаза Олтаржевского сузились. Рот язвительно покривился.

– Show must go on! – проговорил он.

Девушка проследила за его взглядом.

По лестнице поднимался рослый детина в клетчатом пиджаке с кожаными налокотниками и в голубых джинсах, а с ним лысый парень плотной комплекции, как похоронный агент – в черном пальто и водолазке.

Увидев «омоновцев», двое остолбенели. Хозяин, пузатый кавказец в рыжей дубленке, подлетел к детине. Метрдотель что-то затараторил, пальцем показывая на Олтаржевского. Трое сурово взглянули на Вячеслава Андреевича и Нэлу.

Тут офицер стянул балаклаву, открыв простецкое курносое лицо, пощелкал пальцем по микрофону и сипловатым голосом поздоровался. Офицер сообщил, что красиво говорить не умеет, извинился за недоразумение и предложил вспомнить всех, кто сейчас выполняет свой долг. Под минусовку военный неуверенно повел дрожащим баритоном газмановских «Офицеров». Тут же официанты с подносами побежали обносить бойцов рюмками водки и бутербродами. Одни растерянно озирались. Другие неуверенно закусывали, но не пили. Посетители вытягивали шеи и переглядывались.

Детина и парень в чёрном пальто решительно направились к Олтаржевскому. Но он им что-то сказал, и оба, мгновение помедлив, принялись кружиться под песню, выделывая руками замысловатые фигуры. Олтаржевский оставил деньги на столе и повёл Нэлу вниз. У гардероба они услышали аплодисменты и залихватское гиканье.

В машине Олтаржевский извинился, что испортил вечер. И тут девушку прорвало.

– Зачем вы это сделали? – прошептала она и отчитала Олтаржевского за «маскарад» и за то, что он издевался над людьми. – Вы такой же, как ваш друг! Вы наслаждались тем, что людям страшно, а солдатам стыдно! За командира! Вы…

Она опомнилась и испуганно замолчала.

– Вы думаете, я им заплатил, чтоб поглумиться? – устало спросил Олтаржевский.

– Я не знаю. Тогда как вам удалось их всех заставить?

– У этих людей еще осталась совесть!

Всю дорогу они молчали.

Вячеслав Андреевич притормозил у высотки на Хорошевском шоссе.

Снежная крошка таяла на стекле. Он легонько пожал ладонь девушки. Неля насторожилась, но не убрала руку.

– Может, зайдете попить чаю… – неуверенно предложила она.

– Спасибо. В другой раз. Чапи вас заждался!

Она улыбнулась обиженно и благодарно.

– Забудем этот вечер. Ладно? – попросил Олтаржевский.

Девушка согласно закивала.

Назавтра какая-то жёлтая газетенка рассказала о происшествии в караоке-баре и обозвала Олтаржевского самодуром. Вячеслав же Андреевич с холодком в сердце подумал о последней записи в тетради. Но тут же отмахнулся от подозрения: на новой работе он научился управлять людьми – вот и всё! А все участники вечеринки предпочли ссоре отдых.

15

Поздно вечером Олтаржевскому позвонил отец.

– Помнишь наш разговор про Кривоколенный переулок? – спросил Андрей Петрович. – Встретишься с ребятами из инициативной группы?

Назавтра в кабинет на Новом Арбате охранник проводил двоих «ребят». Пенсионера лет семидесяти с большой лысиной и в коричневом старомодном костюме, с кривым узлом на галстуке, и долговязого мужчину примерно одних с Олтаржевским лет, неимоверно худого: пиджак и брюки висели на нём, как на вешалке.

Посетители потоптались у входа. Олтаржевский поздоровался с каждым за руку. Втроем уселись за чайный столик. Долговязый поставил у ног портфель из рыжей кожи.

– Мы с вами виделись у Андрея Петровича, – слащаво улыбаясь, проговорил пенсионер.

– Да. Я помню. – Олтаржевский не помнил, но ему показался знакомым чувственный рот и масляный взгляд отцовского соседа.

Для солидности пенсионер, его звали Леонид Тарасович Потапов, перечислил свои прежние заслуги и должности в каком-то министерстве. Второй, Алексей Иванович Ключников, остроносый и с черными глазками любопытной галки, слушал рассеянно, облокотившись о костлявые колени и сцепив пальцы в замок.

– Алексей Иванович обрисует вам ситуацию. Он кандидат наук. Владеет вопросом. Добровольно вызвался помочь, – сказал Потапов.

– Не совсем добровольно! Скорее, я – лицо заинтересованное. Живу в Камергерском переулке. Рядом с мемориальной квартирой Сергея Прокофьева. Квартиру передали музею музыкальной культуры имени Глинки для музеификации, а весь дом отдали реставраторам. По какой-то причине договор с ними расторгли. Уходя, реставраторы разорили квартиру композитора. Невольно пришлось вникать в тему! – заговорил учёный неприятным, скрипучим голосом, сосредоточенно глядя перед собой так, словно начинал лекцию. – Снос памятников архитектуры в Кривоколенном переулке – это лишь вершина айсберга. Мартиролог утрат исторической Москвы уже насчитывает сотни наименований, и число потерь будет только расти. Московские чиновники очень любят деньги, – проговорил он с едкой иронией и неторопливым движением убрал с бровей густой чуб. – Вы, очевидно, слышали про Генеральный план возрождения Москвы. Его называют «План возможностей». Этот документ приняли в прошлом году, но еще не утвердили. Составили его без учёта мнения москвичей. Леонид Тарасович рассказывал, что вы принадлежите к очень известной фамилии, много сделавшей для нашего города и страны. Поэтому наверняка слышали, что город со времен Петра не единожды перестраивали. Генеральный план сталинской Москвы тридцатых подразумевал сохранение радиально-кольцевой структуры. По нему выстраивали систему улиц и магистралей, а также расположение станций будущего метро. Согласно плану семидесятых, построили микрорайоны за пределами исторической Москвы: Медведково, Свиблово, Перово-Новогиреево, Тушино, Кузьминки, Выхино, Люблино и так далее.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.