Система социальных ограничений

Система социальных ограничений

Владимир Михайлов

© Владимир Михайлов, 2019

ISBN 978-5-4490-8883-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аннотация

. На это обращали внимание многие мыслители прошлого. Лао-цзы считал источником всех социальных бед отступление правителей и народа от пути Дао, Платон и Аристотель – неправильную политическую и социальную организацию, К. Маркс – частную собственность, эксплуатацию, отчуждение… Можно вспомнить в этой связи З. Фрейда, Г. Дебора, Р. Генона, Р. А. Уилсона и многих, многих других… Выявлению содержания, структуры, функций, динамики и методов социального ограничения человека и посвящено данное исследование, ведь . Очевидно, что общество, шире социокультурная реальность не только дают человеку возможности самореализации, но и ограничивают и подавляют его Автор рассматривает социальные ограничения как своего рода сеть, наброшенную на человека и общество в которой несложно запутаться. без знания ограничений наложенных на нас, путь к свободе закрыт Выбор за Вами, Читатель!

Пояснение

Данный текст является отредактированной и расширенной версией авторской монографии неоднократно переиздававшейся ранее издательством ЛКИ (URSS), последний раз – в 2016г. На первый взгляд может даже показаться, что в неё внесено не так много изменений – однако это не так, (порой до противоположного от изначального) и, главное, дополнен (5,5 п.л.). При работе с базовым текстом, по-прошествии всех лет после его создания, оказалось, что он далеко не так плох, чтобы вносить в него существенные изменения, что подтверждало и многократное переиздание книги, однако, неизбежно частично устарел, что обусловило потребность в его «модернизации» с учетом современных уже реалий и взглядов автора. Поэтому в новой версии читатель найдет ссылки на более новую литературу и источники. и выходит за рамки строго научной монографии. Помимо сугубо научной, для работы привлекалась философская, эзотерическая, религиозная, художественная, разведывательно-аналитическая и прочая литература. Такой подход обусловлен пониманием непродуктивности любых одномерных, одножанровых и однозначных подходов к описанию феномена социальных ограничений. «Социальные ограничения: структура и механика подавления человека», базовый текст существенно откорректирован, но не столько по объему, сколько по смыслу Жанр книги многомерен и синкретичен

В настоящем издании имеются незначительные цензурные искажения первоначального текста, связанные с требованием издателя устранить цитаты из источника 278 (См. список литературы), под предлогом того, что более новая его редакция была «запрещена» для распространения в РФ. Автор рассматривает это как ущемление его прав человека (и прав читателя) на свободу получения информации. К сожалению, подобные негативные ограничительные тенденции всё более распространяются в современной РФ. . Сам автор не нуждается в «госуслугах» по контролю его поведения и в каких-либо ограничениях на получение и распостранение знаний. Цензура, на наш взгляд, есть признак неразумности, закономерно преходящей в «дисфункцию головного мозга» по выражению Н. Н. Вашкевича. Сами менталопаты при этом считают всех окружающих такими же больными, как и они сами, а потому нуждающимися в негативных информационных ограничениях. , открыто обсуждать и критиковать подобную ситуацию и использовать её для расширения своих прав и свобод. Так, чтобы все запреты оборачивалсь в итоге против их источников. Причем по той же самой схеме, когда незаконной произвольной цензуре подвергается то, что формально не запрещено Цензура – это проявление коллективной менталопатии, аналогичного психопатии расстройства поведения, связанного с нарушением объективного восприятия, адекватной переработки и передачи информации. Поэтому, разумному и здоровому читателю нужно задумываться и спрашивать о наличии цензурных искажений и купюр в различных источниках информации

Первое желание обновить свою работу возникло у автора в 2015г., однако издательство, как правообладатель текста, пресекло эту попытку (социальные ограничения!), под предлогом «гибели» в случае нового издания нераспроданных остатков старых тиражей. Ущерб для читателя и репутации автора от продажи устаревшего к тому времени материала его не интересовал, как и возможная прибыль от нового издания книги. Вообще, книга продавалась не очень хорошо, хотя, возможно, и не хуже чем прочие аналогичные работы, изданные в данном издательстве. Один знакомый автора сказал ему, что широкое распространение его книги . Вполне допуская подобное, автор видел и то, что . Можно было бы, кстати, и за рубеж её направить, в том числе и в переводном виде, учитывая её самобытность… целенаправленно сдерживается спецслужбами, в силу её «крамольного» для массового сознания содержания издательство явно не делало всего возможного для продвижения книги к читателю и увеличения её продаж

Однако актуальна ли поднятая в ней тема? На взгляд автора – более чем актуальна, причем , о чем подробнее можно прочесть в предисловии к другой авторской монографии «Тоталитарное государство и его социокультурная политика в области физической культуры» 2018г. актуальность её ещё и растёт, учитывая усиление тоталитарно-диктаторских и социально ограничительных тенденций в современном мире 1

Вот в газете «Аргументы и факты» обсуждается болезненная тема подъема налогов. «И кому это выгодно? Государство от этого точно пострадает. И вся недавно начатая борьба за выведение малого бизнеса из тени, легализацию доходов предпринимателей и т. д. пойдет прахом. Почему правительство обсуждает столь разнонаправленные вещи? С одной стороны, борется с теневой занятостью, с другой – повышает налог, вынуждая людей уходить в тень. Борется с бедностью, чтобы платежеспособность населения повышалась и развивалась экономика, а через повышение НДФЛ делает людей ещё беднее», – недоумевает генеральный секретарь Союза профсоюзов России Евгений Куликов. Скорее всего, Е. Куликов . Правительство поступает так потому, что именно с помощью таких противоречивых, на поверхностный взгляд, действий поддерживает наличную систему социальных ограничений. Для поддержания её в неизменном по объему для масс состоянии именно так и следует поступать: прибавив в одном месте, одновременно убавить в другом, сняв ограничения в чем-то одном, тут же наложить их на что-то другое (принцип «Тришкиного кафтана»). А то, что государство от этого пострадает – не беда, ведь оно лишь часть и инструмент наличной системы социальных ограничений. . Как писал Дж. Оруэлл – . И программировать подобное непонимание у масс через подобные «популярные» многотиражные издания. Там даже рубрику специальную создали: «я не понимаю». Ведь если начать понимать, то сразу станет ясно нежелание правительства как-то реально улучшать жизнь основной массы населения, а также необоснованность, несправедливость и абсурдность всего наличного социального порядка, в котором кучка самозванцев явно . Казалось бы, если ты не чего-то не понимаешь – так иди, учись, вместо того, чтобы пользуясь «авторитетной» должностью транслировать свое непонимание в массы. Но за учебу, увы, денег меньше платят, чем за должность «генерального секретаря» и т. п. А смысл жизни, судя по всему, именно в них… 2 нашей книги не читал, и читать её, видимо, не хочет. Хотя в ней как раз содержатся на все его «почему» Но для поддержания системы социальных ограничений лучше всего, этого, конечно, не понимать «незнание – сила» не имеет ни желания, ни способностей эффективно распоряжаться захваченными ею огромными ресурсами ответы

После публикации монографии . Кое-кто почему-то решил, что автор – некий пророк, апологет и фанатик социальных ограничений. . . А , а вовсе не из желания создать секту или «фан-клуб» поклонников социальных ограничений. Конечно, такое положение дел тоже мешало популярности книги, ведь автор не стал создавать тренинги «как сделать себя более социально ограниченным» и гастролировать с ними по миру. Для многих такая позиция, видимо, чужда и не понятна… автор столкнулся с рядом неадекватностей в её восприятии Это не так На самом деле автор скорее «безграничник», чем «ограничник», сторонник освобождения и свободы, а не засилья социальных и прочих ограничений темой ограничений он занялся как учёный-исследователь, заметив и ощутив её как проблему для себя и общества в целом

Только в одной Москве, по некоторым оценкам более 2-х миллионов собак и 800 тысяч охранников. Во всяком случае, этих которым потенциально интересна эта книга. К сожалению, в современной РФ уже сформировалась мощная прослойка сторонников , стерегущих, как это и принято в , самих себя… от самих себя. Конечно, именно . Уже и памятник поставили собаке верховного охранника, видимо, в противовес американской «Статуе Свободы». Понятно, что (в том числе и в США), потому что из-за своей неразумности и невежества они А то ещё и других соблазнят своей ошибкой, как овца, сдуру зашедшая в море и утопившая в результате половину стада, последовавшую по стадному инстинкту вслед за ней (реальный случай из жизни). Для подобной публики «конура» социальных ограничений ближе и родней любой свободы. Отсюда возникает неразумный консерватизм, как стремление сохранять всё привычное, без различения и понимания его полезности или вредности, не видящий, что в природе никаких консервов нет. Снятие социальных ограничений воспринимается как разрушение привычной «конуры» или консервной банки. Поэтому знание системы социальных ограничений, как потенциальный источник сомнения в их истинности и желания от них избавиться для подобной публики совершенно не уместно. Отсюда и . Кстати, по некоторым данным до 40% россиян страдает психическими расстройствами разной тяжести, из них около четверти – тяжелыми, в том числе разными фобиями, паниками, маниями и т. п. Не отсюда ли «свободофобия» и подсознательная тяга к жесткому внешнему контролю своего поведения? сторожей наличной системы ограничений в десятки и сотни раз больше, чем разумных, интеллигентных людей, «собако-охранительного образа жизни и мышления» либеральном государстве – ночном стороже духовного сна своих граждан свобода – для спящих и неразумных злейший враг не могут различить полезного и вредного, доброго и злого, а потому в условиях свободного выбора неизбежно ошибаются. «непопулярность» авторской работы, которая, есть, по сути, диагноз наличного состояния общества, уровня его сна, «свободофобии» и социальной ограниченности собаки и охранники, а не книги и духовные учителя, лучшие друзья духовно, интеллектуально и социально спящих существ 3

Естественно, что авторская монография не стала, как об этом написано в Заключении (и настоящего издания) методологической основой и базисом для более конкретных исследований социальных ограничений в разных сферах. Рыночная стихия не исправляет этой ситуации – популярно и раскупаемо не новое, а привычное, то чему учили ранее в массовом порядке. Да и прибыль автора – обычно не более 10% от розничной цены издания. Чаще всего обыватель ищет в книге не новое знание, а лишь подтверждение своих уже устоявшихся мнений, возможно с незначительными коррективами. . Ещё меньше тех, кто может её практически использовать. Для многих книга – своего рода «опиум для интеллектуала», способ «улететь» в фантазии от наличного проблемного мира, а не инструмент изменения собственной жизни: отсюда бум «фэнтази», детективов и т. п. литературы. Недалекий читатель даже не задумывается, кто, зачем и почему создает и продвигает в массы подобные жанры и к каким социальным результатам это приводит. Автору ещё повезло, что удалось защитить докторскую диссертацию по этой теме в 2007г., когда цензуры в РФ было меньше, чем сегодня. Хотя при обращении к одному «научному консультанту» ему и предложили выкинуть эту книгу (в редакции 2006г.) в помойку и заплатить этим жуликам 5 тыс. долларов за написание другой работы… Маргинализация, замалчивание и несправедливая критика – такова участь подавляющего большинства подобных новаторских работ. Извлекать полезную информацию из книг тоже способны далеко не все

В итоге, коллективный «город Глупов» (М. Е. Салтыков-Щедрин) действует как «терминатор эго» талантливых и гениальных индивидов. Затравив (или маргинализировав) очередного гения или таланта, он после его смерти нередко начинает его превозносить (программа И. Христа), . Исус Христос, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Н. В. Гоголь, С. Есенин свой вклад в общечеловеческую культуру внесли. А какой вклад в культуру внес Дантес или убившие Есенина уголовники-психопаты (назовем вещи своими именами) из советских «собакоохранных» структур? Никакой. А что изменилось с тех пор? По-сути – ничего! И автор получил свою долю гонений за свои публикации и выступления против некачественных диссертаций. . И не является адептом и сторонником «терпилоидославия», верующим в спасительную силу любых социальных ограничений. . Это говорит о том, что приносящих в жертву своим инфернальным «богам» лучших овец из стада и лучших людей из общества. . Зато так сохраняется и поддерживается общественная стабильность, , тормозится общественный прогресс. Перефразируя В. В. Маяковского, оно живет под лозунгом: «Граничь – всегда, дави везде, до дней последних донца. Ограничения во всём – вот лозунг Антисолнца!». Всё это мы говорим здесь для того, чтобы читателю было предельно ясно, что И автор написал бы и по количеству и по качеству гораздо больше работ, если бы не наличная система социальных ограничений. Например, в системе РИНЦ (май 2018г.) учтено всего лишь примерно 25% его научных публикаций. Так система искусственно превращает нас в дураков. Именно по этой причине ему и недосуг было заниматься дальнейшим развитием этих исследований. На этой оптимистичной волне мы и завершим наше пояснение к монографии. игнорируя общественный ущерб от недополученных от затравленного гения произведений или прочих благ Никаких существенных мер по защите талантливых людей от гонений со стороны бездарей и охранки общество не предпринимает оно, особенно на уровне коллективного подсознания, живет в парадигме дикарей, Вопреки той пользе для генофонда или культуры, которую они могли бы принести, что свидетельствует о неразумности такого общества консервируется наличная система ограничений первой и главной жертвой негативных социальных ограничений являются наиболее талантливые, одаренные и потенциально продуктивные люди. Гораздо важнее, на взгляд автора, заняться решением проблемы снятия негативных социальных ограничений, расширения и роста социальной и сверхсоциальной свободы. Хотя он не нуждается ни в подавлении «стадом» и бездарями своего «эго», ни в роли «козла отпущения» и «мученика за правду» в ущерб общественным интересам по её распространению

Где я – там реет дух свободы,Ограничениям – конец!Я бесконечный дух природы,Освобождения творец!

Введение

Процессы, происходящие в современном обществе, делают актуальными проблемы взаимодействия личности (души, духа) и общества, индивидуальных и общественных интересов, прав и свобод человека и гражданина, меры его ответственности, зрелости, способности реализовать свои права и свободы без ущерба для других людей и социума в целом. Возникают естественные вопросы о пределах этих прав и свобод, о возможности их практической, а не декларативной реализации, как впрочем, и об их реальном наличии и адекватности внутренним запросам личности.

. С одной стороны, это что-то знакомое, интуитивно и  ясное, само собой разумеющееся, то, с чем все мы сталкиваемся на каждом шагу своей социальной жизни, не задавая себе вопроса: что же это такое на самом деле, каково их содержание, структура, функции, результаты? Зачем вообще эти ограничения нужны, откуда и почему они появились, кто и кого ими ограничивает? Точнее, они есть, но все как бы о чём-то другом, не о том, не о социальных ограничениях. С. Г. Кара-Мурза писал: «…В мышлении интеллигенции произошел тяжелый методологический провал, связанный со сдвигом от реалистичного сознания к  Категория ограничений была почти полностью устранена из рассмотрения» (191а, с.224). «Никаких размышлений о структуре несвободы, о её фундаментальных и вторичных элементах не было» (191, с.407). Возможно, подобная ситуация есть следствие бессознательного западничества сознания интеллигенции, так как в западной культуре ограничения воспринимаются как наказание, в отличие от восточной культуры, подчёркивающей важность самоограничения в религиозных целях. Но непонимание несвободы её серьёзно усиливает, ибо незаметность ограничивающих факторов препятствует их преодолению и ликвидации: проблему, которой нет, не нужно решать. кое для кого желательной, так как чем глупее существо, тем опаснее для него свобода. Это хорошо видно и в природе, где более примитивные организмы имеют меньшую степень свободы. Заметил это и народ в пословице «заставь дурака Богу молиться (не указав, как конкретно это надо делать, то есть, дав ему свободу), он и лоб разобьет». Соответственно, у деградирующего, глупеющего существа начинает проявляться свободофобия и развиваться ограничительные поведенческие программы. Так возникает вопрос о социальных ограничениях , но почему-то таких исследований не заметно . Возникает эффект незаметности несвободы, увеличивающий её власть, подсознательно Казалось бы, исследуй эту проблему сколько хочешь, бери культуру, или её фрагменты – право, мораль, язык, определяющие, что можно, а что нельзя говорить и делать, а значит и задающие какие-то социальные границы, ограничения аутистическому. 4

О чём же у нас предпочитают писать, имплицитно подразумевая социальные ограничения? Например, в 1990-е гг. у нас было написано очень много исследований о тоталитаризме, о преследовании там инакомыслящих, подавлении свобод, лишении прав, беззакониях. Вроде бы ясно, если где-то тоталитаризм – значит свободы, социальной, по крайней мере, там нет, значит много социальных ограничений. А если либерализм, «свободный рынок», то значит, социальных ограничений мало, или их может быть, совсем нет? Почему же тогда Н. Луман считает, что там, где применяется насилие, власть исчезает? Может быть в тоталитарных, репрессивных режимах нет власти, которая может кого-то ограничивать и подавлять? Или может быть дело здесь в другом, и  Однако, об этом сторонники тех или иных социальных проектов, идеологий, программ, религий, концепций и реформ предпочитают умалчивать. Обычно они или манят нас обещаниями свободы и светлого будущего, или просто говорят «так надо», «иного не дано», «таков магистральный путь развития цивилизации» или (и) законы «свободного рынка» (смены общественно-экономических формаций). Например, каковы изменения в структуре социальных ограничений у идущих по «магистральному пути развития цивилизации»? лишает возможностей манипуляции сознанием, позволяет сделать осознанный выбор и занять чёткую позицию, что создателям социальных ограничений обычно не нужно. надо просто поменять ракурс видения проблемы и вести речь не о «демократии», «либерализме», «тоталитаризме», а разбирать содержание, структуру и функции социальных ограничений (и свобод) в каждом конкретном случае, сравнивая их? Может быть, стоит несколько изменить постановку вопроса и спрашивать не о том, что тот или иной проект даст, а что он у нас возьмёт, что мы потеряем в результате его реализации, в чём он нас ограничит? Об этом обычно ничего не говорят, и не случайно: ясное знание содержания и структуры социальных ограничений, претерпевающих изменения в результате реализации любого социального проекта даёт возможность объективного понимания, оценки и прогноза его «поведения», его целей и сути,

Актуальность исследования данной темы обусловлена тем, что изучение социальных ограничений выводит нас к рефлексивному осмыслению и новому видению и пониманию таких извечно значимых проблем как социальная свобода и необходимость, мораль и право, взаимодействие личности и общества, общества и государства, человек и его способности, права и интересы и многих других. Исследование данного вопроса сохраняет, и будет сохранять актуальность, пока существует человек, культура и общество, а, следовательно, и какие-то социальные пределы, ограничения и нормы. То есть, попросту говоря, создает невозможность эффективно действовать в обществе. Всё это составляет вневременной базис актуальности означенной темы. «Ограничения – запреты есть категория нежели категория цели. Недаром самый важный вклад науки в развитие цивилизации заключается в том, что наука нашла метод отыскивать и формулировать именно запреты, ограничения» (191а, с.225). Без понимания данной проблемы невозможно ни выстроить грамотную социально-экономическую и культурную политику, ни разумную линию индивидуального поведения, ни оптимально реализовать в обществе свой врождённый и приобретённый потенциал, ни осмыслить и обрести феномен свободы. более фундаментальная,

В более узком ракурсе сегодняшнего дня тема актуальна по причине наблюдаемой нами , усиления авторитарных и тоталитарных тенденций, подавления властями населения, подспудной фашизации многих обществ, принудительного навязывания людям войн и конфликтов. Это отмечают сегодня многие авторы, например, В. Э. Багдасарьян и С. С. Сулакшин. негативной трансформации систем социальных ограничений как в России, так и в мире 5

Политические, правовые, экономические, информационные, демографические границы постоянно меняются и без понимания системы социальных ограничений адекватно воспринять, понять и реагировать на эти процессы вряд ли возможно. . Непонятное и непонятое в свою очередь становится опасным, непредсказуемым и хаотичным. Таким образом, неведение ограничений лишает нас свободы. Можно даже сказать, что мир непонятен без осмысления наличествующих в нём ограничений

Однако, . исследований социальных ограничений в прямом, а не в опосредованном виде у нас нет

Представляется, что это следствие известной табуированности, данной темы. Такая ситуация не случайна и психологически понятна: если свобода представляется чем-то положительным и приятным, то противоположное ей, в том числе . Видимо поэтому, мы имеем популярную идеологию либерализма, но (пока) не имеем идеологии «детерминализма», которая завлекала бы в свои ряды поклонников ценностью детерминации. Соответственно и сочинений о свободе (пока) существует немало. Хотя власти уже дали подсознательную команду на борьбу со свободой под флагом ограничительного «консервашизма» в духе Р. Рейгана и М. Тэтчер. вытесненности в подсознание ограничения вытесняется из ориентированного на удовольствия внимания 6

С другой стороны, исследование какого-либо вопроса неизбежно подразумевает возможность его переосмысления, что можно интерпретировать как разрушение. . Поэтому, мы оказываемся перед выбором: или продолжать жить в имеющейся структуре социальных ограничений, принимая законы «Об ограничении…» без ясного понимания категории «ограничения», а значит, испытывая от них оправданные или неоправданные неудобства, или попытаться как-то разобраться в данной проблеме. В случае социальных ограничений это может сознательно или бессознательно пониматься как угроза анархии и хаоса, в результате разрушения социальных границ и норм, вызывающая иррациональную фобию у части общества

Непоставленность вопроса о социальных ограничениях, требует дать определение понятию и существенно затрудняет исследование, делая его вынужденно неполным и требующим дальнейших разработок. Имеет место между актуальностью заявленной темы, наличием значительного массива косвенно отражающих её исследований и отсутствием целостной социально-философской концепции социальных ограничений. противоречие

Авторское научное определение социальных ограничений такое:

Социальные ограничения являются необходимой системой социальных детерминант, определяющих спектр возможностей, становящихся социальной действительностью в процессе общественных отношений и общественной практики. Система этих детерминант отражает закономерный, необходимый характер социальных явлений, социального действия и предстаёт в виде совокупности эксплицитных и имплицитных социокультурных правил и норм, моделей поведения, стереотипов мышления, средств, способов и результатов самовыражения людей, которым они сознательно и (или) бессознательно подчинены и за пределы которых не могут или не хотят выходить даже тогда, когда это необходимо для них самих и (или) общества, в котором они живут. Из данного определения следует, что в роли социальных ограничений могут выступать не только идеальные нормы и стереотипы поведения, но и продукты материальной культуры. Следовательно, социальные ограничения имеют смешанный, идеально-материальный характер, что отделяет их от идеальных норм. Синтетическое, обобщённое рассмотрение норм, стереотипов поведения и материальных артефактов позволяет увидеть их общую ограничительную функцию, которая при ином ракурсе их рассмотрения не очевидна. Снятие социальных ограничений осуществляется посредством девиантного (отклоняющегося) поведения, которое может быть позитивным (творчество) и негативным (преступность). Эксплицированное автором понятие социальные ограничения является новым, ибо ранее подобной экспликации не было.