Я люблю дышать и только

Вела я себя не очень правильно. Я цеплялась за него, пыталась вовлечь детей в разборки. Но Коля если, что решил, то все остальное не имеет значение. – Пройдёт время. Вы его забудете. Заведете нового Колю, и у вас изменится выражение глаз брошенной собаки.

– А я и есть брошенная, но не спущенная с поводка псина. Он хочет, чтобы все подчинялось ему и та семья, и эта. Правда, он нас содержит. Отказаться я от этой помощи пока не могу. Янка ищет способ вывести меня из-под Колиного контроля. Сделать самостоятельной женщиной. Так что я плетусь за ней, вяло поддерживая её энтузиазм.

– А где вы сейчас работаете? – Я была младше моих новых товарок и присматривалась к гуманитарному виду работы.

– Янка умудрилась влезть как-то на телевидение и пытается протащить меня. Пока получается плохо.

– Разве у Яны образование соответствует телевизионным профессиям.

– Нет, – засмеялась впервые за весь вечер Мара. Её невозможно переговорить. Её убеждённость так высока, что человек, который только что был уверен в обратном, быстро соглашается. Но не потому, что хочет избавиться от Яны. Она «обаивает» всех добротой, теплотой и абсолютной независимостью.

Пока Мара продолжала петь дифирамбы подруге, я подумала о том, что такая подмога, «А.В.», просто необходима. Я пока не могла разобраться, в чем мы все должны будем участвовать, но у бабушки глаз алмаз. Она, несмотря на преклонные годы, точно знала, что нужно делать, чтобы стать неповторимой и ярчайшей звездой. Она отомстит Им за то, что они поломали её звездный путь. Нет, конечно, она была примадонна, но одной из… Должна была быть – единственной.

– Вам не интересно все, что я говорю? – Мара заискивающе посмотрела в глаза.

Как же он ее поломал, бедную. Но это восстановимо, я уверена. Мара мне показалась вовсе не слабым человеком и не грустным. Ее немного согнули, но скоро, при помощи Яны она выпрямится.

– Нет. Я, когда разводилась, мне тоже хотелось всем и каждому поведать страшную историю предательства. После прошло. Стала осторожней, и теперь я точно знаю, кто мне нужен. А смотрю я как Митя пытается не совсем корректным способом доказать Сене, что он прав. Он его просто убьет. Нужно их разнять.

– Не дай Бог. – Сказал один из невидимых мною доселе, гостей. Они в таком состоянии, что никто уже ничего из них доказать не сможет. Лучше сядем за стол и поедим и попоем. Меня зовут Олег. Я – единственный, кто знает всю компанию. Потому что я родился в том же городке, где Яна и Мара, а вырос в столице, сделав очень неплохую карьеру.

– Хвастун, – прокричала Янка. Сколько моих просьб ты не выполнил?

– Но у тебя же, просьбы сумасшедшие. Главное ты хочешь все и сразу. Давайте я вас всех запечатлею на камеру. У меня остался кусок «бетакама».

Компания очень быстро разрослась, так как половина находилась в мансарде и тихо под сурдинку пела печальные бардовские песни, видимо навеянные чудным пионерским детством у лагерных костров. У меня не было почти такого детства, поэтому, гораздо интереснее было наблюдать споры, ссоры и убеждения, собравшихся приятелей внизу.

Это была крайне разношерстная компания из языкастых творцов.

Слушать было интересно, и запоминать тоже. Я недавно попала в театральный институт, но пока таких ярких личностей не нашла.

Пока мы рассаживались и толкались у стола, я почему-то вспомнила Александру Владиславовну. Она часто рассказывала о сабантуйчиках в их актерской среде и этот кагал, который здесь собрался, напоминал веселье тридцатилетней давности. Жаль, что Саньки с нами нет. Может и она как-нибудь расковалась.

Странно, я знаю семью Дашковых с детства, почти живу у них. Но что-то большое, странное и особенное я пропустила.

Мне пришлось отвлечься от детективных мыслей, ко мне подошел Митя и предложил потанцевать. Кто бы отказался, только взглянув на высоченного рыжего веснушчатого обаятельного мужчину. Параллельно нашим изысканным танцевальным движениям кавалер посвящал меня в интриги круга, в который я только что попала. Я хохотала, как безумная, не останавливаясь. У Мити изысканный и точный взгляд на вещи и людей. Но при этом, он их любит и с удовольствием помогает.

На какой – то момент я перестала передвигать ногами и плюхнулась на большой старый диван, похожий на уставшего медведя. Оглянув всю компанию. И долго думала на кого они все похожи в яркой и бесшабашной обстановке Сенькиных рыбок. Подумав несколько минут с закрытыми глазами, я представила себе пирушки импрессионистов и их картины. Именно, не наш тяжелый декаданс конца 19 века, где все уже умерли, не успев родиться, а этих веселых с мушкетерскими воротниками и красным вином в руке, французов. В результате, от выпитого спиртного, сигарет, танцев, рыбок и шумной музыке у меня все перемешалось в голове. Я поспешила к выходной двери, не желая ни с кем прощаться, Поцелуи, конечно, затянулись ни на одну минуту.

Я вышла в темный дворик и стала соображать, в какую сторону мне двигаться. Пока я размышляла, вышла Янка.

– Я была уверена, что ты покинешь Сенечку позже всех.

– У меня, кроме Сенечки, – Яна потянулась руками вверх, дел по горло. У меня сейчас новый роман. Мне нужно по-тихому смыться.

– Давай, я с тобой, – я надеялась, что Яна прихватит меня.

– Нет, тебя я хочу попросить присмотреть за Марой. Она в плохом состоянии. Тебе, как я понимаю, она уже поведала самую грустную и несправедливую историю в мире.

– Там есть Марьянка. Почему не она? – Я удивилась Яниному напору.

– Марьянки там уже давно нет. Её увел Митькин приятель и давно.

– Яна открыла дверь Сенечкиной мастерской и подтолкнула меня.

– Вы вернулись? – Здорово. Все куда-то разбрелись и не с кем поговорить. – Мара тихо подсела ко мне и не говоря ни слова, осматривала рыбок.

– Может, мы тоже пойдём? Я не люблю последствия праздников, – я надеялась, что Мара только и ждет моего приглашения.

– А мне идти особо некуда, – она грустно посмотрела на меня. Дети у родителей на даче. И я знаю точно, как только я вернусь, мне станет звонить Коленька и выяснять отношения, которых нет.

Меня несколько стала утомлять личная жизнь Марочки, но хорошее воспитание не позволяло послать к черту.

– Пошли гулять, – придумала я. – Все лучше, чем созерцать пьяноватых мужиков, которым еще и мало.

Мы пошли в сторону Цветного бульвара, так Мара тоже жила недалеко от него – на Сретенке.

– А ты знаешь, Кира, в твоём доме, кроме Марьяшки живёт ещё одна наша подружка Люда. И по-моему, у вас соседние квартиры.

– Да, – изобразила я невероятную радость. Почему я её ни разу не видела.

– Люда из такой бомондистой семьи и общается в основном с актёрской и творческой компанией. Мы обязательно познакомим вас.

Сказать, что я была счастлива от того, что такое количество новых и странных знакомых обрушится на меня, не могу. Я в принципе, человек одинокий и чтобы выйти в люди мне надо собраться и подтянуть себя, надеть улыбку и предстать перед людской молвой.

Мы дошли с Марой до моего дома, и я стала, как можно искреннее зазывать её к себе домой.

– Нет, – засмеялась Мара. Всего понемногу. Я и так вешу на тебе весь вечер. У нас будет ещё много случаев повстречаться. Ты Яну не знаешь? Кого она полюбила уже не отпустит.

* * *

На какой-то период я выпустила всю бесшабашную компанию из головы. Мне нужно было учиться, работать. Кроме того болела бабушка и мама одна не справлялась. Я и бегала целый день от одного дела к другому. Когда я добегала до желанной кровати, то мечтала только немного почитать и быстро заснуть. Кстати, быстро провалиться в сон мне помогал «Прометей прикованный», который необходимо было сдавать в сессию, но прочитать невозможно.

Мне повезло, я устроилась на работу в тот же театральный институт, где и училась. Все легче. Не нужно пробегать километры по Москве. У меня была дальняя мысль, что я смогу поступить в аспирантуру и после остаться на кафедре работать. Но это еще не скоро.

Я даже не знаю, почему я так подробно описываю свою жизнь и времяпровождения нашей бесшабашной компании? История ведь о семье Дашковых. Возможно, разбираясь и вспоминая шаг за шагом, наши перипетии я вспомню, когда мы все сдались или как этот правильно назвать… ввязались в фантасмагорию.

После нескольких месяцев активной работы и учебы, мне предложили стать членом Комитета Комсомола. Сейчас, уже мало, кто поймет мою гордость и радость по этому поводу. Вот она – дорога – открыта. Я оказалась права, но в совсем ином смысле.

Создавать в творческом вузе творческую же комсомольскую жизнь дело почти бесперспективное. Каждый показ, каждый экзамен и есть творческая работа. Хочешь, вставляй слово комсомольский, не хочешь – не стоит. Мы практически все были комсомольцы или члены партии КПСС. Была установка – в каждом институте должен быть Комитет Комсомола. Подобрались мы, словно, долго ждали, чтобы познакомиться и проявить свои уникальные способности. Мужская часть поражала талантами, а женская влюблённостью в эти таланты. К счастью, драчки между девушками кто кому нужен, не случилось. Все распределились сразу. Потом, произошла лёгкая рокировка, но тоже не трагическая.

– Ты шарики умеешь надувать? – Спросил меня полноватый кудрявый с ироничным взглядом, молодой человек. – Мне одному не справиться. Дыхалка не выдержит. Понимаешь, жизнь тяжёлая. Тюрьма, казематы, Сибирь, маленькая пайка хлеба.

– Хватит, – я поняла, что к нашему новогоднему вечеру ничего не готово, но я ищу человека, который должен дать мне личное задание.

– Ты его уже нашла, – подтвердил Артём – главный весельчак института. Ты не представляешь, как ты меня обяжешь, если возьмёшь часть функций по выдуванию синих, именно синих шариков. Мой мозг освободиться и там зароятся невероятное количество потрясающих шуток, которыми я вас сегодня одарю. Он сделал смешное и элегантное па ногой.

– Синие почти все, – я с ужасом представила, что обаятельный парень, заставит меня дать слово, а чувство долго – самое главное мое качество.

К счастью, где-то откопали предмет, который с трудом и кряхтением, но все же, надувал шарики быстрее меня.

– Главное, чтобы он не взорвался, – закуривая и легко выдыхая дым в сторону аппарата, предупредил Артём.

– Очень «остроумно», – но самой мне было смешно. С минуты как я познакомилась с Артёмом, мне все время было трудно, но смешно. Он превращал мою жизнь в вечный карнавал. Я прожила с ним жизнь, широко открыв рот от удивления. У него так необычно, неадекватно складывалось в голове отношения к событиям, которые казались такими понятными. Но это нам – простым смертным, а он был талант. Его ироническое и сентиментальное отношение к жизни поражало окружающих. Они не всегда понимали его язвительный способ общения. Ясно было одно – он был признан художественным лидером нашего поколения.

* * *

Почему сейчас, когда я иду на встречу со следователем, мне хочется рассказывать ему ни о мёртвом теле одной из наших подруг и исчезновении другой. Если это конечно так. Похоже, что исчезли обе. Мне было бы очень приятно ему поведать о том, как мы дружили. Как две компании, Сенечкина с рыбками и нашего театрального института, постепенно слилась и перемешалась. Мир, вокруг нас вмешивался в нашу жизнь только опосредованно. Мы создали собственную башню и радовались от того, что нас, никто не пытается заставить ходить строем, с красным флагом, читать речёвки, и я надеюсь, стучать друг на друга. Такое могло быть только в бурные 90-е годы.

Мы взяли власть в свои руки и теперь свободны, делать, что угодно и как угодно. Мы считали, что нам страшно повезло. Мы были уже достаточно взрослыми, но ещё молоды и нам хватало сил начать всё сначала.

Вот такие восторженные мысли, посещали меня, в то время как я шла на встречу с милейшим Филиппом Сергеевичем.

Надо отдать ему должное, он не стал вызывать меня повесткой в прокуратуру, Я предложила встретиться в кафе на Цветном бульваре, которое вся наша компания любила. И, если кому-то нужно было срочно повстречаться, то шли туда и обязательно находили кого-нибудь из друзей, которые в позах абсолютно свободных людей сидели и доказывали, что их представление о новой желанной жизни вернее и быстрее найдет отклик в стране. Так как кафе находилось напротив нашего двора, то часто громкие переговоры, шокирующие окружающих, заканчивались у нас дома. Артём обожал гостей, особенно если у него получалось то, что он задумал. Рассказчик он был неповторимый. Никто и не пытался с ним соревноваться. Он строил новый театр, и я ему в этом помогала. Путь был несладкий, но никто не обещал, что будет легко. Артём, в отличие от многих понимал, что Карл Маркс был прав: «Свобода – это осознанная необходимость».

Ответственность за других людей, которых он позвал за собой – главное его качество и дать им то, что он им обещал – второе главное качество.

Ну что я все время думаю об умершем в молодом возрасте муже, а не о сегодняшнем дне, который всей нашей компании может обойтись недешево.

Наверное, хочется, прежде чем окунуться в очередные неприятности и опасности, вспомнить лучшее. Артём дал – всё, о чём может пожелать женщина моего типа – двадцать лет взлёта. Правда, удар после всего был ужасен. Но сейчас, когда прошло уже несколько лет, тепло его большого тела потерялось, остался только восторг перед его умом и мудростью и желанию всё время обратиться к нему за советом.

Интересно, что он посоветовал бы сейчас? Больше слушать, меньше говорить, а главное никаких характеристик знакомых, которые могут им испортить жизнь.

Возвращаясь к сегодняшнему дню. Когда началась фантасмагория, которая унесла прямо из банкетного зала труп прекрасной женщины. Но это был уже скорее финал истории.

Придется вернуться к бесшабашным молодым годам.

* * *

– Я вас уже жду, – раздалось за моей спиной. Я вздрогнула и быстро повернулась, оказавшись носом к носу со следователем. – Я опоздала что ли? Извините.

– Нет. Мне хотелось осмотреть место, где процветала ваша молодость. Я зашел во двор, где вы все жили. Понюхать атмосферу.

Мне понравилось. Старый двор, много деревьев, а из подъездов выпрыгивают молодые наглые весёлые и уверенные в правоте и успехе. Не так?

– Приблизительно так. – А почему у вас вызывает это насмешку? – Вы хотите сказать, что наша безответственность в результате привела к страшным преступлениям?

– Что вы? Я в те годы тоже упивался, Мне казалось, что свежий ветер свистит внутри сердца. Позже, несколько сник. Вам это вряд ли интересно? – Давайте вернёмся к исчезнувшему труппу. Я так понимаю, что пропала не только звезда?

– Вы уже беседовали с кем-нибудь из семьи Дашковой? – Я оттягивала время как могла.

– Как вы думаете? Только там разговаривать не с кем. Разве вы не в курсе. Бабушка недавно умерла. Мать давно уехала на Запад, а папа ни в курсе даже, что у него две дочери, а не одна. Вас это не удивляет? Да и фотографии в доме только Звезды. А где же её тень?

– Я даже не знаю, что вам рассказывать, – я терялась оттого, что не знала, что говорили остальные.

– Ваша подруга Марьяна заявила, что она занята своей личной жизни и что кроме как на работе со Звездой нигде не встречалась. – Филипп Сергеевич изучающе посмотрел на меня. Как же так? Вы же все дружили с молодости.

– Дружба – понятие не вечное, – огрызнулась я. Прошли годы, люди изменились, вкусы, отношение к жизни…..

– По-моему, вы пытаетесь уйти от ответа или что-то скрываете, что тоже наказуемо. Советую вам подумать.

Следователь повернулся спиной и, стуча пальцами по пустым столикам кафе, вышел, аккуратно прикрыв дверь.

Интересно, какой он, когда открыто, проявляет эмоции. Они в прокуратуре применяют силу физического воздействия – вспомнила слова из криминальной телевизионной передачи.

Да, черт с ним. Сегодня вечером прилетает Тим, и я ему все расскажу. Он человек вдумчивый, молчаливый, как почти все художники, а главное, способен выдержать мой речевой натиск и артикуляционное мышление. Одно плохо. Я не могу ему пересказать ту часть жизни, когда мы были молоды и беззаботны и он тоже, но где-то в другом месте.

Вечером я приготовила торжественный ужин и села за телефон. Мне так не хотелось включать ни одно из технических и звуковых предметов, что я даже выключила радио, которое шипит потихонечку в туалете всегда. Тим любит слушать новости и любую полезную информацию везде, в том числе и там.

– Марьяшка, – радовалась я, что сразу нашла с кем можно обсудить груз ответственности, ты никуда не спешишь? Спросила я и была уже не рада невинному вопросу.

– Я дома и надолго. Навсегда. Не хочу об этом говорить. Ты мне только объясни Кира, почему они разбегаются от меня, как зайцы по полям?

– Маша, мы уже много раз с тобой говорили, что твои зайцы и кролики не любят ответственности, которой ты их сразу нагружаешь.

– А ты? – Злилась бестолково подруга. Они вообще сидят на троне, и только знаки подают – «Дай это, дай то».

– Манечка. – Пыталась я утихомирить подружку нежными прозвищами, ты говоришь абсолютную чушь. Причём здесь мои мужья и твои поклонники. Какие твои годы, найдёшь.

Это была почти вечная преамбула, начиная со школы, которой мы начинали любой разговор. Дальше можно было уже вести нормальную беседу. – Марьян, тебя в прокуратуру вызывали?

– Да. Но я еще не ходила. Мне повезло. У меня была запись. Я сказала, что приду завтра. А что не надо ходить? – Марьяна испугалась мгновенно и я даже хорошо представляла себе, как она закрывает голову подушкой и отставляет трубку телефона.

– Я думаю о том, насколько глубоко они будут копать? Нам же есть, что им рассказать еще. А не хочется. Может обернуться так, что мы окажемся крайними и на нас всё легко свалить, а дело закрыть.

Когда подступала настоящая опасность, Марьяна переставала играть роль девочки – гимназистки и становилась здравым жестким человеком.

– Мы с тобой вдвоем не решим этот вопрос и не вспомним весь порядок действий. Нужно звонить Яне и Маре. Они не хуже нас в курсе, а версия у нас должна быть одна. Я не правильно выразилась. Версия, это если мы врем. Мы хотим рассказать подробно, как всё происходило на протяжении десяти лет. Но люди выражают свои мысли по-разному. Можно человека сбить легко с толку. Поэтому мы должны выучить свою правду как «Отче наш».

Мы распрощались. Каждая из нас должна была добраться до Яны и Мары, что не просто при их занятости, вернее занятости их мобильных телефонов. В крайнем случае, увидимся все завтра в Останкино.

Тим, приехал родной и тёплый. Он ездил писать и немного приводить в порядок дачу. Я всегда говорила ему, что, маленький участок нашей дачи он рассматривает как угодья дворянин помещик и страшно гордиться ими. Он всегда смеётся и как-то сказал, что угодий не осталось, лишь нарисованное братом отца генеалогическое древо их семьи, но теперь это не имеет значение. Показывая работы, а их оказалось довольно много, от одних он морщился и сразу кидал в угол комнаты, другие шутливо прижимал к груди. Ему редко удавалось теперь всё бросить и поехать писать куда хочется. Времена изменились, и он работал в шоу-бизнесе художником-технологом, иногда постановщиков в различных эстрадных шоу и на корпоративных вечеринках, которых, по-моему, появилось больше, чем организаций, которые все время что-то празднуют.

Тим как-то рассказывал, что пришел такой очень лощенный и вполне интеллигентный клиент, который через губу, несколько снисходительно пытался объяснить режиссёру-постановщику и Тиму, что он уже побывал на многих такого рода зрелищах, и ему вся эта попса и перепитые морды отвратительны. Хочется, что-нибудь изысканного и тематического. Ребята тут же стали предлагать на выбор прекрасные сценарии и оформление. Человек в бриллиантовых запонках был в восторге. Дал задаток и ушёл. Прошло недели две появляется его заместитель, передает листок с замечаниями от шефа. Оба художника от шоу-бизнеса чуть со стульев не упали. Он вычеркнул весь изыск вообще, а то, что ему казалось, эталоном эстрады усилил. Ребята умные спорить не стали. На самом вечере «ошпаренный» заместитель, бегал всё время к постановщикам в комнату и требовал громче и проще. Сам хозяин держался минут тридцать молодцом. Вечер закончил на красной ковровой дорожке лицом вниз среди использованных салфеток, еды и питья. Уходить не хотел, пока он не сообразил, где он и что он генеральный директор, – все работники плюс заместитель ждали «Его Сиятельства». Жена-то уехала сразу. Как она сказала: «– Этот изыск, я вижу не первый раз. А вы наслаждайтесь».

Не хотелось портить друг другу настроения, поэтому я не стала рассказывать про пропавшую Звезду, а Тим – про то, что завтра снова в бой рука об руку с людьми с бриллиантами на запонках, пальцах и везде где можно. Должен кто-нибудь когда-то воспитать в них изысканный вкус или хотя бы называть, что это такое.

* * *

Ночью, лежа без сна, я стала вспоминать, когда всё стало меняться.

Да мне не нужно было напрягаться – это было в день моего рождения – 30 сентября. Я утром высунулась в окно, радуясь, что светит солнце, а ветерок теребит синее, слегка облачное небо.

– С днем рожденья! – Заорала Марьянка, выйдя на балкон.

– Спасибо. Чего кричишь? Сейчас весь двор взбудоражишь. – Я погрозила подруге рукой. Она убралась с балкона, но тут же, позвонила по телефону.

– Ну, началось, ворчал Артём, который уже давно встал, что было принципиально против его правил. Единственный день в году он отступал от своих твердых принципов – День моего рождения. Обязательный огромный букет из разных потрясающих цветов стоял и упоительно распространял запах перед моей постелью.

Это была такая игра. Смешная, детская и чудесная. Тёма, проклиная всё на свете, вылезал в 7: 00 утра. Полусонный и полуодетый мой любимый муж ехал на рынок. Нет, это уже когда появилась машина, он с понтом ездил на Центральный рынок, который находился ровно напротив нашего дома. А первые годы – ходил. С него всегда брали дороже. У него был вид очень благополучного богатого человека. А он принципиально никогда не торговался и брал самый дорогой. Мне ужасно это нравилось. Ворчал он тоже смешно, как большой медведь, которого покормили вкусно и он от удовольствия брюзжит.

– Тёма, один день можно потерпеть. Я же дежурю у телефона каждый день, оберегая твой сон. А тебе даже не нужно отвечать на звонки, я сама справлюсь, – дотянувшись до его сморщенного носа, я побежала обсуждать вечеринку с Марьянкой.

Так получилось, что разговаривая, мы обе стояли около балконных дверей, вдыхая свежий воздух, выпуская дым сигарет и перебирая кости гостей и пищи, которые предстанут вечером. Внезапно мы обе замолкли.

– Кира, кто это идет по двору? – Марьяна прошептала, словно боясь, что тот, кто шел по двору услышит нас.

– Если я не ошибаюсь… Алиса? Или я сошла с ума. Похожа. Только что-то в ней сильно изменилось…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.