– Может, останешься? ― просит Дебби, надувая губы и накручивая локон на палец. Сегодня у нее ярко-красный маникюр, а ногти такие острые и длинные, что оставили борозды на моей спине.

Впрочем, я не жалуюсь. Дебби очень страстная штучка и она никогда не жалеет сил, стоит нам оказаться в постели. Все отлично до того момента, пока она ни начинает изображать из себя капризную маленькую девочку, что по меньшей мере нелепо, потому что в прошлом месяце ей исполнилось двадцать восемь.

Но, надо отдать ей должное – выглядит она обалденно. Шикарная задница, а сиськи – закачаешься. Дебби хвасталась, что отвалила за них кучу баксов одному хирургу из Солт-Лейк-Сити.

– Не могу, ты же знаешь, ― застегивая ремень, отвечаю я. Делаю вид, что мне даже жаль, потому что хочу, чтобы через некоторое время мы все повторили.

Иногда мы с Дебби встречаемся, чтобы приятно провести пару часов друг с другом, но не слишком часто – с ней хорошо в постели, а за ее пределами у нас ничего общего.

Теперь, когда мои потребности более чем удовлетворены, я хочу как можно скорей убраться из этой комнаты, которая своим розовым цветом, шелком и рюшами напоминает обитель принцессы.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты мог остаться на ночь, ― огорченно вздыхает Дебби, покачивая ногой, с которой будто невзначай сползает одеяло.

Ее большие, темные глаза влажно блестят, обещая, что я не пожалею, если задержусь. Но это не работает. Глаза Дебби, пусть и красивые, всегда были для меня пустыми.

Уже полностью одетый, я подхожу к кровати и, склонившись, быстро касаюсь губами ее рта.

– Увидимся, крошка.

И пока она не успела еще что-нибудь сказать, ухожу.

Несмотря на довольно позднее время, и то, что я целый день вкалывал, чувствую себя отлично. Улыбаясь, бодро сбегаю с крыльца и запрыгиваю в свой пикап.

Ух, Дебби! Девчонка – огонь.

Настроение у меня отличное – вот что делает хороший секс и минет в качестве вишенки на торте.

Направляясь домой, проезжаю по ночному Пейсону. Почти все магазины закрыты, и только в барах кипит жизнь. После трудового дня молодежь и не очень тянется в злачные места городка, чтобы опрокинуть стакан-другой, поговорить о том, о сем и, если повезет, найти себе компанию на ночь.

Я люблю этот город. Кто бы мог подумать, что когда-то это случится. Ведь сколько себя помню, всегда хотел вырваться отсюда.

И я вырвался, надо сказать. На целых два года, пока обстоятельства не вынудили меня вернуться.

Я потираю шею, одной рукой держа руль.

Ну, нахрен – не хочу о грустном. Я давно запретил жалеть себя. Моя жизнь в Пейсоне и она вполне неплохая. Мне не на что жаловаться.

Никаких соплей. Все. Точка.

Свернув на подъездную дорожку нашего дома, глушу мотор. Фин в гостиной, играет в приставку. Я сажусь на подлокотник дивана, наблюдая за игрой брата.

– Чувак, тебе крышка! Нет, не в ту стор…

Но уже поздно. Несмотря на то, с каким свирепым видом брат палит по противникам, его все равно валят и на экране всплывает кровавая надпись: «Ты мертв».

– Да пиздец! ― ругается Фин, отбрасывая контролер.

– Эй! ― Я строго зыркаю на него. ― Следи за языком.

Моему брату шестнадцать, и хотя в его возрасте я делал вещи похуже, чем грязные ругательства, но как-никак – я его опекун. Я должен воспитывать его и подавать пример.

– Как свидание? ― Он ухмыляется, а я думаю, что слишком много рассказываю ему.

Но Фин знает все о моей личной жизни лет так с тринадцати, потому что я с самого начала хотел, чтобы между нами были доверительные отношения. Может быть, я и являюсь его опекуном по закону, но еще я его старший брат. Мы все, что есть друг у друга.

– Хорошо, как и всегда. И это не свидание. Ты ел?

Он кивает, и челка падает ему на глаза. Делаю пометку, что пора сводить его в парикмахерскую, хотя, парни его возраста вроде как считают это модным.

– Давай, приятель, тебе пора в постель. Не забыл, что завтра в школу?

Фин кривится.

– Ага, забудешь тут.

– Ладно, не ворчи, ― смеюсь я. ― Пойдем.

Я наклоняюсь, и он обхватывает меня за шею. В школе он передвигается с помощью скоб, но дома я помогаю ему, потому что так гораздо быстрей.

Из-за болезни он худой и мне ничего не стоит поднять его.

Я отношу брата в ванную, а когда он заканчивает свои дела, переношу в его комнату. Она на первом этаже, прямо за кухней, чтобы ему не приходилось преодолевать каждый раз лестницу.

– Спокойной ночи, приятель.

По привычке я ерошу его волосы, как и в детстве, но Фин давно не ребенок – ему шестнадцать. Скоро у него могут возникнуть проблемы, как и у любого подростка, так что я со страхом жду этого времени.

Я воспитываю его с десяти лет, и за прошедшие годы стал считать, что он мой ребенок.

В некотором роде так и есть, потому что я заменил ему мать и отца.

Прикрыв дверь в комнату брата, я иду на кухню и загружаю посудомойку скопившейся за день посудой. Затем готовлю сэндвич, который Фин возьмет в школу на ланч.

После того, как все сделано, беру бутылку пива из холодильника и устраиваюсь на диване перед телеком. Щелкаю каналы, пока не зависаю на передаче про дикую саванну.

Так и проходит моя жизнь в течение последних шести лет.

Но я не жалуюсь.

***

– Что за девчонка? ― спрашиваю я, проследив за взглядом Фина.

– Ханна Райкерс, ― нехотя бубнит он и тут же отводит взгляд.

Светловолосая девчонка, что привлекла внимание моего брата, удаляется в строну школьного входа.

– Твоя одноклассница?

– Угу.

Фин хмуро смотрит в пол. Мне хочется встряхнуть его, сказать, чтобы не вешал нос, все будет классно. Но что я знаю о том, чтобы быть подростком с «особенностями», как говорит терапевт Фина, и сохнуть по девушке, которая, скорее всего, не знает о его существовании?

Ничего. Мои школьные годы были другими. Я был популярен, потому что играл в футбол и – без ложной скромности – неплохо выглядел. Девчонки толпами вились вокруг меня.

Моему брату повезло меньше. Он родился с болезнью, которая определила всю его дальнейшую жизнь.

Правда в том, что по всей вероятности, ему ничего не светит с этой Ханной или кем-то вроде нее.

Впрочем, кое в чем я все же могу понять его. Когда-то я тоже сох по той, кого не мог получить…

– Эй, хочешь, сегодня устроим вечер с пиццей и фильмом? Выберем боевик, где побольше бессмысленной пальбы и кровища литрами? ― предлагаю я, а сам про себя морщусь, потому что это так похоже на подкуп.

Впрочем, так и есть.

«Да, чувак, ты не можешь засадить этой чике, но как насчет унылого вечера с твоим братом?»

Мда…

– Ага, давай. ― Он равнодушно жмет плечом, и я понимаю, что вот оно – то, чего я так опасался, наступило.

Я помогаю Фину выбраться из машины, а потом наблюдаю, как он бредет к школе. Мое сердце болит и сжимается с каждым его шагом, так непросто дающимся ему. И меня убивает, что я ничем не могу помочь ему.

Чувствую ком в горле и быстро моргаю: не хватало еще разрыдаться на стоянке перед школой.

Я остаюсь на месте до тех пор, пока не убеждаюсь, что Фин успешно доберется до дверей. У лестницы к нему подходят его приятели – Сид и Кевин, и только тогда я уезжаю, зная, что он не один.

По пути на работу я заезжаю в кофейню, потому что мне нужна большая доза кофеина, чтобы начать еще один день. Несмотря на то, что за последний год обязанности прораба почти полностью перешли ко мне, и уже нет необходимости вкалывать в поте лица, я не избегаю физического труда.

Оставив пикап напротив книжного, я тороплюсь в кофейню. В моей бригаде почти все парни ответственные, но я все равно должен быть на месте, чтобы все следовали графику.

Возле прилавка небольшая очередь, что неудивительно в это время дня. Я становлюсь в конец, и пока жду, проверяю свой телефон. Сообщение от Гарри с информацией о новом заказе, пропущенный звонок от девчонки из Толедо – она прилипала, а с такими я не встречаюсь более одного раза. Еще послание на ФБ от Меган Слоун – мы как-то зависали вместе в колледже, и она прозрачно намекает на то, что было неплохо повторить.

Вот об этом стоит подумать.

Я убираю телефон и поднимаю голову: у меня перехватывает дыхание от зрелища передо мной. Самая совершенная попка из всех, что мне только доводилось видеть.

В паху ноет. Не хватает только, чтобы у меня сейчас встал на эту задницу.

Лица девушки передо мной мне не видно, но если вид спереди так же хорош, как и сзади, то будь я проклят, если не попрошу ее номер.

Она высокая и очень ладная, с тонкой талией и длинными, стройными ногами, которые кажутся едва ли не бесконечными в ее бежевых туфлях на таком высоком каблуке, что я поражаюсь, каким образом она на них держится. На ней светлые облегающие джинсы и белая рубашка – наверняка деловая дамочка. Увидев мои рабочие ботинки, она, скорее всего, брезгливо скривится.

Когда очередь доходит до девушки, она заказывает капучино с собой и лимонный маффин.

Я хмурюсь. Этот голос…

Нет, не может быть! Мне показалось.

Получив свой заказ, девушка оборачивается и едва не врезается в меня, потому что я, как идиот, примерз к полу.

– Простите…

Она поднимает глаза и замолкает, шокированная, должно быть тем, что видит меня. Мы пялимся друг на друга несколько долгих секунд, которые кажутся мне чертовой вечностью.

Она приходит в себя первой.

– Шейн?

– Уоллес.

Мне тут же хочется треснуть себя по затылку, потому что после лет, что я не видел ее, «Уоллес» – худшее, что я мог выдать.

Губы Мел поджимаются, она расправляет плечи и полностью берет себя в руки.

О, нет, я же вовсе не хочу конфликтовать с ней! И точно не хочу, чтобы она вставала в оборону.

Все это осталось в прошлом.

Блин, можно отмотать последние две минуты назад?

– Келлер, ты заказывать будешь, или как? ― недовольно смотрит на меня Ронда из-за прилавка.

– Мне надо идти, ― торопится Мел, обходит меня и покидает кофейню.

Я пялюсь ей вслед.

– Следующий! ― рявкает Ронда, не ожидая, пока я, тормоз, отреагирую.

Твою мать, неужели я только что видел Мелиссу Уоллес?!

Мел была здесь, на этом самом месте! И я повел себя, как придурок. Что, ради всего святого, Уоллес делает в Пейсоне?

И, Господи, почему так охуительно выглядит?

Нет, она всегда была красоткой, но теперь… Я не покривлю против истины, если скажу, что она самая шикарная женщина из всех, кого я встречал.

Разве школьные красавицы не должны с годами тускнеть и увядать? Выглядеть отчаявшимися и потерявшими надежду?

Уоллес о таком даже не слышала, похоже.

Мне надо догнать ее и спросить, что она делает в Пейсоне.

Какого хера я все еще стою здесь?

Я выбегаю из кофейни, но все, что успеваю увидеть, как мимо проезжает Мел в белой джетте. Наши глаза встречаются лишь на мгновение, но этого достаточно, чтобы я понял – она все помнит.

Каждую секунду того безумного года перед выпуском, когда мы любили, ненавидели и предавали.

ШЕЙН (2009)

Стадион ревет и скандирует имя нашей команды.

«Ягуары! Победители! Чемпионы!»

Все одиннадцать игроков футбольной команды старшей школы Пейсона давят дебильные улыбки. Мы в эйфории. Мы – победители. Игра была жесткой и напряженной, но мы это сделали.

Если так пойдет и дальше, к концу игрового сезона кубок штата будет нашим.

Мы с пацанами дурачимся, шуточно толкая друг друга, и ржем от радости и гордости. Девчонки-болельщицы прыгают вокруг, скандируют речевки и кричат, что любят нас.

Сейчас нас любит весь город.

Этот вечер – только начало. Впереди целая ночь разврата и веселья. Разве эта гребаная жизнь может быть лучше?

– Шейн, ты сегодня был в ударе!

Виляя бедрами, ко мне подходит Триша. Она только первый год в черлидерах, но я вижу, как она посматривает на меня, когда мы тренируемся. Она хорошенькая и я бы не отказался покувыркаться с ней.

– Спасибо, сладкая!

Я шлепаю ее по заднице и она смеется. Да, девчонкам нравится это. Она смотрит так, будто хочет еще.

Ну, сегодня ночью я доступен.

– Пойдешь на вечеринку к Райану? ― спрашиваю я.

Ее глаза загораются надеждой, и она быстро кивает.

– Конечно!

– Тогда увидимся там. Найди меня!

– Обязательно! ― кричит она мне вслед.

Я иду к Райану, который обжимается со своей девчонкой. Мелисса Уоллес, с которой Рай ходит с прошлой весны. Ее ноги обхватили его за пояс, а его руки у нее на заднице. Они целуются так, что, скорее всего, облизывают гланды друг друга.

Я кривлюсь. Терпеть не могу эту зануду. Даже то, что она черлидер, не перестает делать ее таковой.

Какого-то черта мой лучший друг решил, что ему стоит завести постоянную подружку в выпускном классе?

Кто в своем уме так делает?

Это как прийти туда, где есть шведский стол, и есть один яичный рулет.

– Уоллес, дай парню передохнуть, ― насмешливо роняю я.

Мне отлично видна ее задница в коротких шортах, и должен сказать – девчонке повезло.

Услышав мой голос, Уоллес спрыгивает на землю и оборачивается ко мне. Ее щеки розовеют, а я про себя ухмыляюсь: «Да, я видел твою задницу».

– Увидимся на вечеринке.

Рай наклоняется, клюет ее в губы, и мы направляемся в сторону раздевалок.

Боже, ненавижу, каким он стал с этой курицей! Раньше мы все время тусовались вместе, телок клеили на пару, а теперь он почти везде таскает с собой Уоллес.

– Ты чё киснешь, Келлер? ― Он закидывает руку мне на плечи, улыбаясь, как кретин.

Таким его сделала эта девка. От его восторга меня иногда блевать тянет.

– Да не кисну я, ― хмуро кошусь на него.

Рай вздыхает:

– Из-за Мел, что ли? Когда вы уже подружитесь?

Он ёбнулся, если верит, что это возможно.

– Никогда, ― недовольно ворчу я.

Может он мой лучший друг, но его баба нравиться мне не обязана.

– Знаешь, если бы не знал, подумал бы, что ты сам ее хочешь.

– Да иди в жопу!

Рай ржет, уворачиваясь от моего локтя.

Скажет тоже – я хочу Уоллес!

Да нахрен она мне нужна. Таких как она – тысячи. Только он этого не видит.

Она, конечно, хорошенькая. Может даже красивая, но красоток хватает. Рай мог бы каждую ночь новую наяривать, если бы не вцепился в эту Уоллес.

«Хочу ее». Нет, ну и придумал!

***

– Да иду, блядь! Какого хера – поссать спокойно не дадут!

Я распахиваю дверь туалета, собираясь дать в морду тому, кто ломился сюда, пока я отливал.

Это Уоллес, стоит на пороге, скрестив руки на груди, и метает взглядом молнии. Я теряюсь всего на секунду, но тут же очухиваюсь.

– Что за нахрен, Уоллес?!

– Если ты не заметил, тут очередь, а ты там застрял! ― надменно произносит она.

Сучка ненавидит меня не меньше, чем я ее. Я смотрю поверх ее головы на собравшихся зевак.

– Что, кто-то хочет высказаться? Может ты, Сантос?

Наш полузащитник поднимает руки.

– Не, чувак, все норм.

Я перевожу взгляд на девушку и глумливо говорю:

– Видишь, Уоллес – все норм.

Она закатывает глаза, потом обходит меня и закрывается дверь ванной. Меня так и подмывает начать колотить в нее, но вместо этого я сбегаю вниз по лестнице и присоединяюсь к ребятам в игровой.

Из-за Уоллес я злой и напряженный.

Долго Рай еще думает трахать ее? Или есть все же шанс, что скоро даст ей отставку?

Я делаю большой глоток из бутылки, наблюдая, как Рински и Патрик играют в пул, но по правде – совсем не внимательно.

Рай признался мне, что Уоллес была девственницей до того, как они впервые переспали в мае. Его это так впечатлило, что он даже влюбился в нее.

Девка дала ему, а дурак уже и раскис.

Эта Уоллес не глупа – знала, на кого ставить. Рай звезда «Ягуаров», рекруты из колледжей за ним в очередь становятся.

Все равно она шлюха, да еще и расчетливая.

Пиво бьет в голову, напряжение немного отпускает.

Срать я хотел на Уоллес. Да и на Рая, если не одумается. Осенью меня здесь не будет. Я получу спортивную стипендию и свалю куда подальше.

Ебал я этот город.

– Вот ты где!

Рядом приземляется Триш и я вешаю одну руку на нее. Вот с такими девчонками можно иметь дело. Она знает, что кроме секса ничего не будет. Но этот секс может быть очень хорош.

Я беру волосы Триш в кулак и впиваюсь в ее губы, глубоко заталкивая язык в ее рот. Она стонет, тесней прижимаясь ко мне.

Вообще-то, я бы с удовольствием проделал это своим членом у нее в горле, но девочки любят поцелуи для затравки.

– Эй, можете воспользоваться комнатой для гостей! ― кричит нам Рай.

Я отрываюсь от Триш и поворачиваю голову в его сторону. Не смущаясь, Триш кусает меня за шею.

Мой друг сидит в одном из кожаных кресел, а его девчонка у него на коленях. Она тоже смотрит на нас и в ее голубых глазах сквозит отвращение.

Для маленькой ванильной принцессы это слишком?

Я ухмыляюсь:

– Ну, ты сам предложил.

После чего быстро поднимаюсь, перекидываю Триш через плечо и под возгласы друзей по команде вместе с ней взбегаю на второй этаж.

Это не первый раз, когда я собираюсь трахаться в доме Рая.

– Блин, ты такой горячий! ― Триш облизывает пухлые губы. ― Я слышала, что ты еще тот жеребец, но…

Я обрываю ее восторги, закрывая рот поцелуем. Мне нравится, что девчонки считают меня таким, но я здесь не для разговоров.

Триш потирает мой стояк через джинсы. Мне надо, чтобы она выпустила его и взяла в руку.

– Давай, малышка, приласкай его, ― низко приказываю я, управляя своей интонацией, которая срабатывает как по волшебству и гарантирует мне минет. Менее чем через минуту я сижу на краю постели, пока Триш сосет мой член, будто это самый вкусный на свете леденец.

Я сжимаю пальцы в ее волосах, сильней толкаясь в жаркий рот. Прикрыв глаза, чувствую приятное покалывание в пояснице, и когда кончаю, изливаясь в ее горло, какого-то хера вижу презрительный взгляд ярко-голубых глаз.

ГЛАВА ВТОРАЯ

МЕЛ (2009)

Триш Ховард хвастается на всю раздевалку, что Шейн Келлер лично позвал ее на послеигровую вечеринку.

Я закатываю глаза, отворачиваясь к своему шкафчику – меня может стошнить в любую секунду.

– Сегодня я поимею этого парня, ― самоуверенно заявляет она. ― У него тормоза откажут, когда он увидит на мне это.

Она поднимает руки и демонстрирует всем девчонкам кружевное темно-красное белье.

Некоторые из девочек одобрительно свистят, чем только подстегивают Триш.

Почему девочки ведут себя будто парни в период гормонального всплеска?

– Она так говорит, словно сорвала джек-пот в лотерею, ― тихо бормочу я Ненси.

Подруга усмехается:

– Пусть порадуется – скорее всего, это ее единственная возможность стянуть штаны с Келлера.

– Это не так сложно, ― не соглашаюсь я. ― Его штаны сами слетают, стоит девчонке покрутить перед ним задом.

– Дважды этот номер не срабатывает. К тому же, он почти не гадит там, где ест. Все знают, что Шейн предпочитает обхаживать черлидерш соперников.

Ненси натягивает свитер, а я размышляю над ее словами.

В любом случае – он мерзкий. Даже не верится, что я была влюблена в него когда-то. В свое оправдание скажу, что тогда мне было десять лет.

– И все равно не понимаю, чем тут гордиться. ― Я морщу нос. ― Что хорошего, если завтра он и имени ее не вспомнит, кувыркаясь с другой?

– Потому что он Шейн Келлер. Для девчонок типа Триш это уже достижение всей жизни. Будет о чем внукам рассказать.

Мы обе прыскаем от смеха.

– Ну, если только это, ― с сомнением тяну я.

– А представь, если он станет звездой первого дивизиона? На этом еще и заработать можно будет, если дать интервью в пару-тройку журналов. И вообще: ты отхватила себе самого Райана Полонски. Большинство девчонок тебя за это готовы столкнуть под поезд.

Я легонько толкаю Ненси, и она улыбается. Может, ее слова не так далеки от истины, но я знаю, что сама она так не думает. После того, как мы с Райаном стали парой в конце прошлого учебного года, я на самом деле стала ловить на себе завистливые, недоброжелательные взгляды девочек, которые еще недавно улыбались мне вполне искренне.

Вот что значит получить статус подружки одного из самых желанных парней школы.

Но я-то не потому с Райаном. Он классный, забавный и добрый. Мне с ним хорошо.

Если бы еще не его лучший друг…

Меня передергивает при мысли о Келлере. Он на дух меня не переносит, хотя, что плохого я ему сделала?

Рай говорит, что это ревность, и Шейн скоро привыкнет ко мне, но мы вместе уже полгода, а его друг, кажется, стал только хуже относиться ко мне.

– Эрин просто рвет и мечет из-за сегодняшнего перепихончика Триш и Шейна, ― щелкая зажигалкой, с заднего сиденья информирует Скайлер.

Я, Ненси и Скай направляемся на вечеринку в доме Райана. Сегодня я трезвый водитель, хотя ничего не имею против, потому что всякий раз, стоит мне перебрать, ужасно себя чувствую.

– Эрин надеялась, что Келлер вспомнит о ней через год и захочет все повторить?

Ненси оглядывается через плечо на Скайлер.

Скай фыркает:

– Наверное.

– Скай, не кури в машине. ― Я смотрю на нее в зеркало заднего вида. ― Родители унюхают и с катушек слетят!

Не знаю, что бесит меня больше: то, что Скайлер курит в моей машине, или все эти разговоры про Келлера и его девках.

Наверное, все сразу.

– Ладно, я окно открою! ― уступает Скай.

– Просто выкинь чертову сигарету, ― ворчу я.

Ненси с удивлением смотрит на меня.

– Ты чего?

– А что? Воняет же, а от пепла обивка может испортиться, ― оправдываюсь я.

Веду себя, как сучка. С чего бы это?

– Можно подумать, ты ревнуешь, ― заявляет Ненси, скидывая свои балетки и поднимая ноги на консоль.

Я едва руль из рук не выпускаю: что она такое несет?!

– О чем ты? ― Я с возмущением смотрю на лучшую подругу.

– После этих разговоров о Шейне и Триш ты бесишься, ― не моргнув, отвечает она.

Скайлер подается вперед.

– Мел ревнует Шейна? ― хихикает она. ― Да ладно!

Я чувствую, как мои щеки становятся горячими от прилива крови, а тело тем временем леденеет.

– Вы обе что, окончательно тронулись? С чего бы мне Келлера ревновать? Он мне даже не нравится! Да пусть с кем хочет трахается!

Ненси долго не сводит с меня внимательного взгляда, чем нервирует, а потом начинает смеяться.

Я немного расслабляюсь.

– Остынь! Я просто прикололась.

Я показываю ей средний палец, чем веселю еще больше. Скоро мы все начинаем смеяться, и напряжение уходит из моего тела.

Боже, я ревную Келлера!

Вот это выдумала, дурочка!

***

Вечеринка почти подошла к концу, остались только самые стойкие.

Не дожидаясь, пока все свалят, я отправляюсь на кухню и берусь за уборку. Я всегда помогаю Райану, когда он устраивает тусовки у себя дома. А это случается не так и редко, потому что большую часть года его родители проводят в Вашингтоне – отец Рая работает в администрации Белого дома. А для матери светская жизнь столицы кажется заманчивей, чем воспитание единственного сына.

Я беру черный мешок и скидываю в него весь мусор, что остался после вечеринки. Внезапно раздается визгливый смех Триш – музыка уже не играет, поэтому мне хорошо его слышно. Я пугаюсь, что она может нагрянуть на кухню, но она кричит кому-то: «Пока!» и, по всей видимости, убирается из дома, потому что ее больше не слышно.

Триш мне не то, чтобы не нравится, мы не подруги, но до сегодняшнего вечера я о ней вообще почти не думала. А теперь меня от нее тошнит.

Фу, какая нормальная девушка станет делиться планами кого-то «поиметь» в общей раздевалке?

Морщась, я принимаюсь вытирать разлитое на столешнице молоко (серьезно, кто пьет молоко на вечеринке?), когда в кухню заявляется Келлер.

Я мысленно чертыхаюсь: разве он не уехал с Триш?

Делаю вид, что не замечаю его, продолжая уборку. Шейн достает бутылку с водой из холодильника, потом приваливается к столешнице и пока пьет, таращится на меня.

Меня это нервирует. Хочется сказать ему что-нибудь грубое и обидное.

– В чем твоя проблема, Уоллес? ― вдруг выдает он.

Я застываю с бумажным полотенцем в руке и медленно поднимаю голову.

– Что, прости?

Шейн щурится:

– Что с тобой не так?

Я призываю себя к тому, чтобы не запустить в него мокрым, грязным полотенцем.

– Ты с косяком перебрал, Келлер?

– Ты мне не нравишься, поняла? ― цедит он, кривя губы.

Я моргаю, потому что это последнее, что я ожидала. И хотя это не имеет значения, внезапно мне… больно.

– Ладно. Ты мне тоже, ― мой голос совершенно ровный.

1 2 3...5 >