О чем ты молчишь?

– Многое меняется… Особенно, люди, – процедила Амелия, потянувшись за сумкой, стоящей на другом конце дивана.

– Хорошо. Меня зовут Сара, как вы могли заметить по вывеске на клинике, моя фамилия – Варгас. Клиника имени Варгас. Мой дед был психотерапевтом, а отец – клиническим психологом. Звучит немного комично, правда? Сара из Сарри-Хиллс. Так что…

– Сара, мне нужно работать, извините, – прервав ее, и в тот же миг неуклюже плюхнувшись на диван от удара коленкой о кофейный столик, повышенным тоном сказала Амелия.

– Не хотите представиться? – пододвигая столик вплотную к ногам Амелии, нарочито произнесла Сара.

– Амелия… – смущенно произнесла она, – Клермонт. Амелия Клермонт, – повторила она, переведя взгляд на настенные часы, – послушайте, мне и вправду пора.

– Амелия, из этого кабинета никто не выйдет, пока не будет проведен сеанс, – склонив голову на левый бок, произнесла Сара.

– Вы собираетесь держать меня силой?! – возмущенно вскрикнула Амелия, – вам платит мой босс, разве важно проходят ли сеансы?!

– Стив оплачивает сеансы каждые три месяца для каждого из сотрудников, но твои сеансы он оплатил на полгода вперед. Что ты об этом думаешь, Амелия?

– Я думаю, что Стив сглупил или написал лишний ноль, выписывая чек. А теперь отодвиньте чертов стол и позвольте мне выйти отсюда, не порвав чулки, – настойчиво потребовала Амелия.

– У нас есть еще примерно тридцать минут. Захочешь обсудить сложившуюся ситуацию, дай мне знать, – весьма спокойным тоном ответила Сара, сделав глоток кофе.

Сара выглядит так, словно всю жизнь у нее только что и было – это встречи с пациентами. Простите, прогулка с собакой, кофе, пациенты, ужин. Именно в таком порядке. О собаке Амелия догадалась, лишь взглянув на пару пятен от лап, красующихся на юбке цвета хаки. В целом Сара выглядела неплохо, если исключить неряшливо помятую бисквитного цвета блузу, поверх которой накинут бордовый клетчатый жакет. Острые и грубые черты лица добавляли ей строгость и неприступность, хотя на деле в ее кабинете присутствовали свежие цветы, бежевый ковролин, розовые подушки на диванах и виднелись нарисованные от руки цветочки в блокноте. Блокнот имеет подпись: «Сложные пациенты», затем вкладка, на которой виднеются свежие чернила: «Амелия Клермонт».

– У вас на юбке пятна от собачьих лап.

Сара подняла взгляд на Амелию, а затем опустила руку в упаковку с салфетками, понадобившимся для очистки чуть виднеющихся следов.

– С чего вы взяли, что я – сложный пациент?

– Меня предупреждали.

– О чем?

– О том, что ты наблюдательная, – щелкнув ручкой, произнесла Сара.

– Что еще вам известно, кроме моей наблюдательности и фото в социальных сетях?

– Ты молода, красива и успешна.

– Наверное.

– И закрыта. Закрытые пациенты и неадекватные пациенты – самые сложные, – констатировала Сара.

– И много у вас закрытых?

– За последние пять лет: ты – первая, Амелия. У меня редко появляются новые пациенты.

– Выходит вы плохой психотерапевт, если люди ходят к вам годами, – саркастично отметила она.

– Люди приходят ко мне не за решением проблемы, а за раскрытием своего потенциала, изредка за излечением своей души. Ты веришь в души, Амелия?

– Я верю в час, что уже прошел, – резко отодвинув кофейный столик и вскочив, Амелия тут же выбежала из кабинета, лишь крикнув напоследок, – пока, Чейс!

25 мая 2015

Ровно в 7:15 я звоню. Молча. Совсем без слов. Вслушиваюсь в гудки, замечаю знакомый голос и жду, когда раздастся длинный звон, ознаменовавший конец несуществующего разговора.

Затем, я включаю музыку (соседям это не нравится) и собираюсь на работу. Из-за того, что моя новая почта связана с корпоративной мне приходят сотни писем и дурацких запросов, автоматически попадающих в спам. Многие из них бессмысленные или носят дурной характер. Там, конечно же, нет и намека на радость.

Ну, да, в прочем от тебя там весточки тоже никогда не находится.

– Амелия, не ожидала, что ты придешь! – с довольной ухмылкой произнесла Сара.

– 5 раз в неделю всего лишь 6 месяцев. И я здесь… – томно ответила она.

– Должна признать, я проиграла Чейсу 100 баксов, он всё твердил: «Она придет».

– Пришла.

– Ладно, захочешь поговорить…

– Оповещу всю округу! – громогласно заявила Амелия, прервав болтовню Сары.

Сегодня Сара надела расклешенные темно-синие брюки с белыми лампасами и голубую блузку с рукавами-воланами. Еще у Сары новые очки. Похоже, она выбралась на шоппинг в этот уикенд. Амелия видела такие у GUCCI: массивные, угловатые, оправа почти незаметная, покрыта блестками, а сами стекла слегка коричневого оттенка. Отличный выбор.

– У нас осталось 5 минут. Ты точно не хочешь ничего обсудить?

– Классные очки, Сара, – стиснув зубы, прорычала Амелия.

– Чейс их купил, старые по невероятной случайности разбились после нашей крайней встречи.

– Надо же. Как странно, правда? – с сарказмом отметила она, – Чейс похудел. Вы заметили?

– Может, потому что ты здесь?

Пока Сара говорила, Амелия колотила каблуком по полу и единственная причина, почему звук был еле слышим – всё тот же пушистый ковролин. Заметив, как Амелия стиснула челюсть и сглотнула, Сара поняла, что не стоило задавать этот вопрос. Однако уже было поздно.

– Вы выводите меня из себя! – повысив тон, ответила она.

– Я не вижу причин нервничать. Это была шутка. Чейс просто рад тебя видеть, – Сара замолчала, дабы удостовериться, что в нее ничего не кидают аналогично прошлому случаю. Очки разбились, конечно, по нелепому стечению обстоятельств, когда Сара спросила не то, а Амелия не собиралась сдерживаться, – кажется, вы с ним общаетесь?

– В какой-то степени мы друзья. Вам ли не знать? – ехидно заметила она.

– Хорошо, – грудная клетка Сары опустилась, сбросив оковы напряжения.

– Время вышло, до завтра.

– До завтра, Амелия! – с надрывом крикнула Сара, делая вид, будто снова рада этой встрече, – Чейс!

– Да, босс?

– Она всегда… Такая?

– Нет, то есть, она всегда напряжена и закрыта, но многое может о себе рассказать.

– Например? – с заинтересованностью в голосе спросила Сара.

– Я не сделаю это даже ради вас. Ей нужна помощь. Просто дайте больше времени, – потрепав Сару по плечу, Чейс аккуратно покинул кабинет.

– Время… Оно слишком дорого стоит.

28 мая 2015

Открывшаяся тяжело скрипящая дверь офиса заставила Чейса оторвать взгляд от компьютера и тут же забыть о висящем на линии потенциальном клиенте.

Прекрасная темноволосая девушка в пальто цвета чайной розы и ботинках Louis Vuitton недовольно буркнула что-то в сторону, а затем на долю секунд на ее лице появилась улыбка, означающая приветствие Чейсу. Эта девушка – Амелия. И когда Чейс смотрит на неё, у него замирает не только сердце, но и мысли. Впервые Амелия обратила на это внимание после того, как на 21 сеансе – так сказать на рубеже Сара довела ее до слез высказыванием, что та никогда не любила даже своего кота, на то, что кого-то другого. Хотя, разумеется, ревела она не из-за этого.

Сара и предположить в тот момент не могла: причина депрессивного состояния Амелии кроется вовсе не в работе или смене обстановки, а в её тревожно-скрытном душевном состоянии. Так что Чейс воспользовавшись ситуацией, тут же пригласил Амелию выпить по чашке горячего шоколада в ближайшей из кофеен. Пока Амелия пила шоколад, Чейс сверлил её взглядом и тонул, таща за собой новое чувство влюбленности.

– Привет, Чейс! – пропела Амелия, чмокнув его в щеку на виду у ожидающего второго психолога мистера Баксли.

Баксли было 50, но выглядел он на все 60. А может и на 70. Старый, скупой, вечно бубнящий себе под нос, осуждающий всё и всех, существующих на планете Земля. Особенно, осуждающий Амелию. Как-то раз она слышала разговор между ним и Чейсом, где мистер Баксли уверял того: «Эта девчонка та еще штучка я тебе скажу! Смотрит на меня, взглядом пожирает! Наверняка хочет мои деньги. У меня, дружок, на такое глаз наметан! Хищница! Будь с ней аккуратней. Хотя ты ей наверняка неинтересен, слишком уж низкий у тебя социальный статус. О, Амелия! Прекрасно выглядишь! Видел, какая сумка у нее сегодня, а туфли? А я что говорю – хищница!». В общем, тип еще тот.

– Доброе утро, мистер Баксли! Какая чудесная у вас шляпа! – ехидно заметила Амелия, направляясь к кабинету Сары.

– Спасибо, деточка, – громогласно ответил Баксли, еле слышно добавив, – так и норовит заполучить мои деньги.

Сара, как и всегда, уже сидела в удобном кресле, допивая утренний кофе. Сегодня на ней были чудесные белые расклешенные брюки и темно-пурпурная атласная рубашка.

– Здравствуй, Амелия… – устало произнесла она. Это на нее не похоже. Обычно Сара злорадствует и отчитывает Чейса, горничную, химчистку, официанта в ресторане, а Амелия делает вид, будто смиренно слушает. На самом деле она никогда не слышит, потому что её мысли орут, топают ногами и пробиваются наружу.

– Что-то случилось? – озадачено поинтересовалась та.

– О, нет, – растерянно ответила Сара, – ресторан, в котором я постоянно ужинаю, закрыли на реконструкцию, даже не знаю, где в этом городе можно нормально поесть. Что думаешь на этот счет?

– Извините, тут я вам не советчик, – твердо вставила она, вспоминая, когда последний раз выбиралась на ужин, – предпочитаю есть дома.

– Ах, да, избегаешь общества людей…

– Ве-е-ерно… – отстраняясь от темы, протянула Амелия.

Теперь она поняла, что Сара не была расстроена закрытием ресторана, она лишь пыталась заполучить любые незначительные сведения от Амелии. В данном случае заставив её проявить сочувствие и выдать о себе хоть что-то.

– Не расскажешь, почему на одном из сеансов в меня полетела ваза?

– Точно… Я всё забываю выписать вам чек за очки, и видимо за вазу, – несообразно произнесла Амелия, роясь в сумке в поисках чековой книжки.

– Амелия, мне не нужны деньги, – наклонившись и дотронувшись рукой до её руки, тихо добавила Сара, – я хочу понять происходящее.

– Нет, возьмите! – настойчиво солировала она.

– У меня личный водитель и пять машин в гараже. Ты действительно считаешь, что мне нужны деньги?

– Ага… – дрожа и тихо вздыхая, ответила Амелия.

– Что произошло в тот день? Стив звонил мне…

– Мм, как он отнесся к той ситуации? – процедила Амелия.

– Я не рассказала ему, зато он добродушно поведал мне, как ты смотрела четыре часа в монитор, а затем разбила стекло в своем кабинете. Когда все прибежали на шум, ты грациозно дернулась за осколками, разрезала себе ладонь, добавив: «Перестановка не удалась. Расходимся ребята!». Я ничего не упустила?

– Всё верно, – поддакнула Амелия, – кроме одного: ладонь я порезала до того, как все прибежали, а наклонилась, чтобы оправдать кровь, стекающую на белый кафель.

– Амелия, ты специально разрезала себе ладонь?

– Я не чокнутая… Статуэтка, летевшая в стекло развалилась в моей руке на две части, одна из которых вонзилась мне в ладонь. Возможно, не вытащи я ее, такого шрама и не было бы.

– Но ты вытащила…

– Боже! Какой пытливый ум! – язвительно заметила она, – сам Эйнштейн позавидовал бы.

– Давай без этого… Почему ты кинула статуэтку? Стив сказал, что она много значила для тебя.

– Стив говорит это, Стив говорит то… Стив, Стив, Стив. В вашей жизни не много Стива, как считаете? – пытаясь перевести стрелки начала Амелия.

– А в твоей жизни не много секретов и псевдостраданий? – разъяренно кинула в ответ Сара.

– 1:1, справедливо, – твердо ответила она.

– Стив спас меня… – внезапно начала Сара – хороший ход, – после развода я даже не отдавала себе отчет, какая была жизнь до брака длинною в 15 лет. У меня толком не было друзей. Точнее было парочку, к одной из них ушел мой муж. Я не пример для подражания, и мне самой нужен был психолог. Потом появился Стив и просто поставил всё на свои места: нашел адвоката, разобрался с делёжкой имущества, смог каким-то неведомым образом прижать неверного муженька и забрать мою клинику. Мне было 34, когда мы развелись. Молодая и привлекательная женщина. Казалось бы, кому не хочется запустить лапу в ее жизнь, но Эйвери стоял как солдат: никогда не спрашивал лишнего, не звонил чаще одного раза в неделю и не называл меня по имени.

– Вы влюбились? – тихо прошептала Амелия.

– Да, по уши. Ты и сама видела его… Как тут не влюбиться? Помню позвонила ему по среди ночи якобы кто-то вломился в дом, он был у меня через 8 минут… Тогда я и узнала, что Стив женат, и мне показалось, что стоит назвать его так же, как и бывшего мужа, но он оказался другим. Чётко сказал, чего не может, как себя стоит вести и кто он такой. На следующее утро я уже завтракала с его женой. Собственно, соседний кабинет – доктор Рут Эйвери. Как-нибудь загляни к ней, она расположена к новым знакомствам.

– Он умер.

– Что? Ты… О ком? – взволнованно переключилась Сара, заметив, как Амелия уставилась в пол, – Амелия?

– Бен.

– Кто такой Бен? Почему тебя заботит его жизнь?

– Бен Пирс – мой бывший. Один из… Ну, и много же их было…

– Я не осужу тебя даже за тысячу бывших, Амелия, – сетовала Сара.

– В тот день я ощущала, что он умер, и он умер через несколько часов, по правде. Знаешь, типа репетиция закончилась, началась настоящая жизнь. Не понимаю, как это произошло.

– Ты ощущала…? – не слыша истинное значение слов Амелии, Сара снова пыталась найти нить, ведущую к распутыванию клубка.

– Варгас… Кажется, твои предки могли быть пророками. Сара, ты веришь в то, что не можешь ощутить или увидеть?

– Не знаю, возможно… Почему… – заинтересованно ответила она.

– Хорошо. Пообещай, что не сдашь меня в психушку и отключи запись. Об этом никто не должен узнать. Понимаешь?

– Ладно, я отключу, но буду делать заметки, без проблем? – взволновано поинтересовалась Сара.

– Иногда я вижу странные вещи… Чувствую их… Как бы сказать… – задумчиво продолжала Амелия, пытаясь подобрать слова, – мне приснилось, что он умер. Нет, во сне он был живой, но у меня появилось предчувствие: сейчас он прощается, и я его больше не увижу. Дело не в наблюдении за ним целыми днями. Сама знаешь, никто не хочет видеть довольно-лоснящихся бывших. Просто… Я не ожидала столь резкого поворота.

– А чего ты ждала?

– Что он будет жить лет до 50, женится на этой тупой девчонке, она мне очень не нравится, у них родится двое детей, и раз в несколько лет мы будем пересекаться в местном магазине.

– Какая официальная причина смерти? Как психолог я могу добавить, что, вероятно, у вас была сильная связь, если ты действительно это ощущала.

– Я знаю, – с недоумением взглянув на Сару, сказала Амелия.

– Извини, мне показалось, что ты не знаешь, поэтому…

– После сна я так и не смогла снова закрыть глаза, через несколько часов, когда я ехала сюда мне позвонила старая подруга. Они с Беном жили в одном городе. И сообщила мне, что он ночью впал в кому, и умер несколько часов спустя… Я не понятия не имела, что ответить, поэтому промолчала.

– Что ты испытала в этот момент?

– Ничего, – решительно ответила Амелия.

– Совсем? Может, были какие-то мысли?

– По приезду в офис я зашла на страницу его девушки, был свежий пост с датой и временем службы и в тот момент меня немного сломило…

– Это произошло до или после разбитого стекла?

– До… Кажется, до… – запуганно вторила она.

– Амелия, какие чувства ты испытывала перед тем, как схватила статуэтку?

– Растерянность, а затем резкую злость… Поэтому я и схватила статуэтку. Он подарил мне ее, как и эту цепочку, – достав из-под ворота водолазки цепочку из белого золота, Амелия покрутила ее перед Сарой, – он не был любовью всей моей жизни, какое теперь имеют значение мои чувства?

– Очень красивая цепочка, он был внимателен к тебе.

– Ага… Она была сделана на заказ. Знаешь, что странно? В тот день у меня порвалась моя цепочка, поэтому я надела эту… Так и не смогла ее снять до сих пор. Нужно съездить за новой…

– Амелия, ты позвонила его родителям или его девушке с соболезнованиями?

– Нет… Ты считаешь, должна была?

– Ты мне это скажи, – вставила Сара, с интересом рассматривая вжатую в угол дивана Амелию.

– Это был не мой праздник жизни… Сара, я не смогла бы это сделать, вот и всё. Не хочу обсуждать ситуацию в таком контексте.

– Хорошо, тогда опиши своё отношение в тот момент к произошедшему. О чем были твои первые мысли? – Сара вновь и вновь задавала один и тот же вопрос.

– Несколько часов я пыталась вспомнить наш последний разговор. Однако так и не смогла! Не помню, как пришла к слезам.

– Слезы – это нормально в данном случае, не думаешь? – поддерживая её, ответила Сара.

– Две скупые капли считаются?

– Это лучше, чем ничего. Верно? Что-то еще можешь сказать?

– Мне жаль… – прошептала Амелия, будто боясь, что кто-то услышит.

– Тебе жаль его? Он покинул этот мир и всё такое.

– Нет. То есть да, но…

– Расскажешь?

– Мне жаль, что я отняла несколько лет его жизни, Сара… – не успев договорить, голос Амелии надорвался и несколько горячих слёз скатились по ее щекам.

– Почему ты так говоришь, милая? – поинтересовалась Сара, передвинув салфетки на сторону Амелии.

– Что, если он не был счастлив со мной? Может его жизнь могла сложиться иначе без меня! Та девушка могла стать его судьбой? А я лишь отняла время! У него и так его было немного… И тут я, как снег в июне!

– Хм… Хочешь послушать моё мнение?

– Да… – неловко ответила она.

– Я думаю, если бы он не был счастлив, не любил тебя – он бы ушел сразу же. Амелия, этот парень, Бен, шел рядом с тобой, не замечая никого и ничего в мире. Ладно, когда он познакомился с этой девушкой?

– О, мы учились вместе. Поэтому… Довольно давно.

– Теперь ты слышишь, о чем я говорю? Он заметил ее лишь, когда вы были не вместе. Сколько времени ему понадобилось на это?

– Примерно год, может чуть больше… Он возмущался, что я быстро нахожу себе парней. Если бы он только знал…

– Знал что?

– Неважно… – махнув рукой, ответила она.

– Давай подытожим, Бен Пирс любил тебя до потери пульса… Прости, до потери сознания… Ладно, не знаю, как это сказать, ты поняла. И я уверена, он был с тобой до умопомрачения счастлив. Теперь ответь мне, Амелия, кто внушил тебе, что тебя нельзя принимать и быть рядом с тобой счастливым?

– Не сегодня! – внезапно вскочив с места, заявила Амелия.

– У нас есть еще 4 минуты! – кричала в след Сара, – 4 минуты на то, чтобы понять тебя…

23 декабря 2003

Вся проблема первого поцелуя заключается в границах дозволенного и в неуверенности ожиданий твоего собеседника.

Ты наблюдаешь за ним часами. Знаешь его привычки и смех, звук которого достигает твоих барабанных перепонок. Ты можешь рассказать всё о его интересах и пристрастиях.

Но грань дозволения поцелуя… О, это совсем неизведанная территория. И ты либо решаешься сделать шаг вперед, мягко коснувшись его губ, либо проваливаешься в пропасть ожидания.

Поцелуй без пошлости и разврата. Только тепло, трепет и сладость от твоего вишневого бальзама для губ. Поцелуй, что порождает любовь в твоем трепещущем сердце и шум в ушах, окутывая нежностью и новой волной энергии, собранной по кусочкам Вселенной.

– Как тебе такой цвет? – спросила Джессика Амелию, покрутив у нее перед носом розовой маминой помадой от MAC.

– Класс! – восторженно воскликнула Амелия, подняв большой палец вверх, – может, останемся дома? Посмотрим фильм…

– Амелия! Мы обязаны быть на этой вечеринке! Все идут! – схватив её за руку, Джессика внезапно потянула Амелию к зеркалу, висящему на шкафчике в ванной, – взгляни-ка сюда… Кто это?

– Это я, – устало пробубнила она.

– Ты это кто?

– Я – Амелия Клермонт ученица средней школы Хэмптона.

– Тогда в чём проблема? – улыбнувшись, Джессика потрепала Амелию за щечки и похлопала следом по плечу.

Впервые Амелия и Джессика поздоровались друг с другом, когда в 3 классе мисс Шефорд посадила их за соседние парты. Джессика была чуть выше Амелии, но чуть пухлее, видимо так на нее влиял диабет. С тех пор они стали лучшими подругами: делились секретами, играли в одни игры, обсуждали мальчишек и делали время от времени вместе домашние задания. Конечно, было и многое другое: они курили отцовские сигары, когда никого из взрослых не было дома, кидали пакеты с водой из окон в мотеле, покупали уличные хот-доги и срывали яблоки с чужих деревьев.

На одной из вечеринок по поводу дня рождения Амелии Джессика потрепала ее символично за щечки, и это стало своеобразным символом их крепкой дружбы. В тот момент они решили – лучшие друзья навсегда.

– Джесс, мне не хочется туда идти, вечеринка у Грегори не самое лучшее событие года. Ты так не думаешь?

– Потому что Грегори по уши в тебя влюблен? – игриво заметила она.

– Нет! – воскликнула Амелия и сразу же принялась подкрашивать ресницы на правом глазу, – передай фиолетовую подводку, вместо своей болтовни, – резко произнесла она, искоса поглядывая за тем, что делает подруга.

– Классные стрелки, Амелия! – вернувшись в ванную, произнесла Джессика, – какая кофта лучше? Розовая или синяя?

– Я надеваю розовое платье с синей кофтой, а ты синее платье с розовой. Окей, Джесс? – деловито заявила Амелия. Она всегда была будто умнее, старше и главнее в их отношениях. Однако если дело касалось глупостей или развлечений – здесь преуспевала Джессика, первое место безоговорочно. Хотя стоит ещё поразмышлять, кто какую роль играл.

***

Придя на вечеринку к Грегори, Амелия чувствовала себя словно маленькая устрица, которую вот-вот вынут и отправят прямо в рот. Ее розовое легкое платье с пышной юбкой развивалось на ветру, и лишь накинутая сверху синяя кофта не позволяла замерзнуть и скрыться от чужих глаз около дерева во дворе.

Вообще-то Амелия отправилась на вечеринку из-за желания провести время с Кэмберленом, но мало ли кто чего хочет…

– Хэй! Амелия! Я нашел тебя! – с довольной ухмылкой кричал Грегори, в буквальном смысле делая шаг за пять в ее направлении.

На самом деле Амелия любила Грегори, но по-своему, пока он не начинал ей мешать. А Грегори кружил вокруг словно навозная муха. Он читал ей стихи, знал, что ей нравятся лилии и она завивает волосы в полшестого утра. На этом достоинства Грегори заканчиваются, не считая выгоревших белесых волос и небесно-голубых глаз. Его лишний вес не является чем-то ужасным. Однако однажды, кажется, это было еще в первом классе, Грегори подошел к шкафчику Амелии в школе и бросил туда записку с признанием в любви. Естественно, ей не составило труда выявить автора, ведь следы от его толстых пальчиков остались на дверце. Через месяц после «тайного» происшествия Грегори обнял Амелию мокрыми от волнения ладошками. Может, если бы он не был толстым, то руки остались более сухими? Амелия всё-таки приняла решение оградиться, дабы избежать влажных хитросплетений. В последующем Грегори часто просил помощи Амелии в решении задач по математике, она ему отказывала, аргументируя это нехваткой времени, а он никогда не признавал, что больше влюблен, чем глуп.

– О, Грегори! Привет! Как дела? – пытаясь не выдать себя, спросила Амелия.

– Ты, что, скрываешься здесь? – шутливо произнес Грегори, как бы ни замечая причину пряток за деревом, – что-то происходит?

– Нет, всё в порядке, я просто… – задумавшись на секунду, Амелия пришла к выводу – у нее нет плана побега, – вышла подышать.

– Я могу подышать с тобой. Не собираешься присесть? – Грегори, указал на стоящую рядом скамью, – классные одуванчики. Хочешь, соберу тебе букет?

– Знаешь Грегори, мне пора идти… – одергивая платье вниз, Амелия внезапно подняла глаза в поисках подмоги, – Джесс будет волноваться, что меня долгое время нет.

– Почему ты всегда выбираешь его?

– Нам лучше вернуться внутрь, становится холодно, – прикрывшись не то ложью, не то кофтой, произнесла она.

– Где тебя носило?! – возмущенно спросила Джессика, стараясь перекричать музыку.

– Во дворе…

– Что? – не расслышав повторила она.

– Говорю во дворе! – повысила голос в ответ Амелия.

– Смотри! Грегори уже соскучился! – ехидно заметила Джессика и засмеялась так громко, что Амелия забыла об играющей музыке.

Озираясь по сторонам, Амелия заприметила одиноко сидевшего парня в другом углу комнаты. Может Кэмберлен теперь обратит внимание на её присутствие здесь.

– Кто он? – заинтересовано крикнула она Джессике.

– Не знаю, кажется, он пришел с Фабио. А что? Что такое? – всё еще перекрикивая музыку, надрывалась подруга.

– Ерунда, не бери в голову!

– Девчонки, вы чего держитесь особняком? – игриво подскочил Фабио, заметив пристальные взгляды и обхватив обеих за талии, шутливо продолжил разговор.