Пейзаж с чудовищем

Мещерский достал телефон и отдал Спартаку Ивановичу. Тот выключил его, вздохнул.

– Что за клуб? Я ничего не понимаю, – признался Мещерский.

– Клуб «Только Звезды». Они нас сняли, взяли в аренду весь дом, – повторила Капитолина. – Они никогда не предупреждают заранее, просто звонят – можете принять? У них все инкогнито. При этом они платят по-царски. Но порядки диктуют свои. Ой, да Феликс вам лучше все объяснит. Вашей работе они не помешают. Я думаю, что нет. – Она на секунду запнулась. – Я сейчас скажу Феликсу, что вы приехали. Он примет вас, как только освободится. А пока – добро пожаловать, проходите в дом.

Во дворец… Проходите в наш дворец…

Именно это подумал Сергей Мещерский, едва поднялся по ступенькам парадного подъезда и вступил под своды палаццо.

Позже, когда он обошел этот дом изнутри и увидел его полностью, его сразила мысль: никогда не думал, что в наше время можно жить в месте, одновременно похожем и на оперные декорации к «Балу-маскараду», и на средневековое итальянское палаццо, и на гнездо гламурных разбойников.

Вестибюль, отделанный мрамором, кованые люстры, мраморный пол, бюсты греческих мудрецов и римских императоров в нишах – явно поддельные, явный китч. Но следующий зал – с хрустальной люстрой, созданной для балов, и высоченным потолком, расписанным в стиле барокко. Роспись изображает Аполлона и муз. Витые бронзовые канделябры, наборный паркет, белые маркизы на окнах, зеркала. Следующий зал – каминный. Беломраморный камин, персидские ковры на полу, стены – античная штукатурка. У камина – диваны и кресла, поставленные прямоугольником, затянутые шелковой тканью Дольче – Габанна с тигровым принтом.

Белые боковые двери ведут в гостиную – снова персидские ковры на полу, диваны и опять ткань Дольче – Габанна, леопардовый принт, мраморные итальянские столики, белый рояль, гигантский телевизор-плазма и стены, затянутые алым сафьяном.

– Подождите здесь, – попросила Капитолина. – Располагайтесь, я скажу Феликсу.

Она закрыла двери, пятясь, не поворачиваясь спиной. Мещерский огляделся, прислушался.

Его окружала роскошь. Она била фонтаном из всех углов. Скромное снаружи, белое палаццо изнутри было отделано, словно драгоценная шкатулка. И все это великолепие выглядело не как старое, покрытое патиной великолепие родовых усадеб или музеев, а как новообретенное богатство, кичливое, во многом даже безвкусное, однако не лишенное своеобразной прелести.

Наглой прелести реализованных неограниченных возможностей и буйной фантазии, подчинявшейся не столько веяниям моды или правилам дизайна, сколько собственным прихотям.

Было странно сознавать, что вся эта роскошь располагается в привычных в общем-то реалиях Подмосковья, Истры.

В глубинах палаццо слышались громкие голоса.

Мещерский прошелся по персидскому ковру, встал у окна – суета на подъездной аллее и не думала стихать. Появилась еще машина – синий грузовик «Фольксваген». И водитель вместе со Спартаком Ивановичем начали выгружать оттуда ящики и коробки. В ящиках были винные бутылки.

В этот момент за дверью опять раздались голоса – женский, мужской и звонкий детский. Двери распахнулись и…

– А я хочу! А я не пойду!

Крохотное существо в синем джинсовом комбинезоне и белой шапочке с заячьими ушами, сдвинутой набекрень, порскнуло в дверь и побежало, покатилось как колобок на толстых быстрых ножках, ловко уворачиваясь от рук, что хотели поймать и остановить его.

Таким Мещерский впервые увидел Аякса – трехлетнего сына Феликса Санина.

– А я не хочу! А они там коробки… а зачем коробки?

– Там разная дрянь, ничего для тебя интересного.

– А почему дрянь? А я тоже хочу! Хочу дрянь!

Карапуз не капризничал, он просто звонко возвещал миру о своем желании, прыгая как мячик, – шапка его с заячьими ушками совсем съехала набок, открывая светлые волосики, пухлые щечки раскраснелись, голубые глаза сияли. Он побежал по ковру прямо к Мещерскому:

– Дядя грустный смотрит в окно. А дедушка Спартак таскает коробки.

Поймать малыша пыталась молодая женщина – светловолосая, небольшого роста, под стать Мещерскому, приземистая пышечка, облаченная в салатовый фартук-комбинезон из моющейся синтетической ткани. Мещерский решил, что это няня малыша. И не ошибся.

Следом за няней в зал вошел парень лет тридцати. И Мещерский сразу узнал его, потому что видел и по телевизору, и в Интернете. ГарГарик Санин по прозвищу Тролль – младший брат Феликса – пранкер, чьи розыгрыши по телефону известных личностей часто оборачивались скандалами и всеобщими хохмами.

ГарГарик Тролль был невысок, хрупок, имел совершенно непримечательную внешность, на его узком лице выделялись лишь глаза – светлые, они напоминали странным цветом своим, светло-серым, выжженное солнцем знойное небо. Взгляд был цепким и одновременно каким-то пустым.

– Это вы князь Мещерский? – спросил ГарГарик Тролль, увидев гостя. – Мне Капитолина сказала, что вы приехали.

– Меня зовут Сергей.

– Милости просим. Света, уведите чудика.

При слове «чудик» маленький Аякс круто развернулся и побежал к ГарГарику.

– ГарГарик злой!

– А ты чудик с ушами.

Карапуз, словно мячик, на бегу врезался в ногу ГарГарика, боднул ее лбом.

– Аякс, ты меня уронишь! – нарочито испуганно завопил ГарГарик.

– Аякс всегда побеждает! – возвестил малыш и, снова ловко увернувшись от рук няни Светланы, выскочил вон из зала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Иван Тургенев работал в это время над своим рассказом «Призраки».

2

Эмиль Ожье (1820–1889) – французский драматург.