Чугунные облака

– Может быть тебе понравится в этом городе. Может быть – своим строгим голосом продолжила она. Только сейчас я почувствовал как из её рта разит крепкими сигаретами – Я много путешествовала. Жила в Германии, плавая каждый день в купальнях Баден-Бадена, в Индонезии, провожая закаты Явы каждый вечер, в Австралии, кормя с ладошек кенгуру – в тембре голоса старухи звучало «О да, я несусветно крута» – Но я всегда возвращалась. Этот город как магнит, он манит назад. Каким захолустьем он бы не казался.

Она причмокнула губами, переведя взгляд на попугая.

– И ты теперь один из нас. В тебе навсегда засел магнитик.

Прозвучало это как проклятие.

– Кстати: я Жанна. Жанна Аркадиевна.

– Очень приятно, Жанна Аркадиевна – проронил я встав с скрипящей ступени и готовясь попрощаться раньше, чем Жанна успеет опять открыть рот.

Не успел.

– Жанна, мне опять звонил тот напыщенный паршивец, ещё одна неуплата и мы будем ночевать в коробке от телевизора у вокзала – через дверь, скрипя старыми досками, на веранду вышел пузатый старик. От этой особи воняло перегаром. Сигареты и перегар, перегар и сигареты – их брак прекрасно друг друга дополнял, создавая уникальный аромат под названием «гниющая печень».

– Я думаю сейчас не лучшее время, Григорий. Ты посмотри, к нам пришёл племянник самого Арсения.

– Хм, Арсения говоришь? – на лице старика появилась ехидная кривая ухмылка, которой он явно стремился показать своё мнение о моём дяде. У него получилось. Местного богача тут ненавидели все, и я не удивлён что услышав имя моего дяди лицо старика скривилось будто на его пороге стоял самый ужасный человек мира.

Григорий переминался с ноги на ногу, продолжая скрипеть досками.

Посмотрев на старика, я понял что он был слеп: на глазах одеты чёрные очки, а передвигался он за счёт палочки, как у крота из сказки про Дюймовочку.

Облокотившись об трость, старик снял очки и я увидел, что на месте, где у обычных людей ВСЕГДА есть глазные яблоки, у него не было ничего. Просто пустота. Удручающее Н-И-Ч-Е-Г-О. Мне показалось что я видел его лысый затылок изнутри. Как вообще такое возможно? Я как человек, у которого всегда были хорошие оценки по биологии и сто процентная посещаемость знал, что такого в природе быть не может. А если и может, то это настоящий феномен. Мой взгляд застыл на глазах Григория, точнее, на месте где они должны были быть.

– Влад, я думаю ты, как приличный мальчик, должен знать, что это не прилично так рассматривать людей с дефектами внешности – осуждающе сказала Жанна, продолжая разглаживать юбку.

– Да не беспокойся, увидев мои глаза, точнее, ничего не увидев, любой будет пялить пол часа – хмыкнул Григорий, ещё шире раскрыв веки давая понять, что голова его пуста.

Что вообще?

Моя скула дёрнулась. Я представил себе что в его черепной коробке вообще ничего нет, как в надутом воздушном шаре. Скула дёрнулась во второй раз. Всё лицо заходило то вверх, то вниз. Жанна это заметила, расплываясь дальше в своей хитрой улыбке. По одной лишь ухмылке было ясно, что эта женщина всю жизнь считала себя умнее окружающих. Хитрыми глазами она не переставала оценивать каждого проходившего по дороге мимо её крыльца. Она была в восторге , считая себя прекрасным садоводом, путешественником и просто человеком.

Попугайчик никак не закрывался, и пение, которое сначала показалось мне красивым, сейчас действовало на нервы и резало по ушам.

Дрожь, начавшая бегать по телу после взгляда на глаза старика, которых не было, не отходила. Я, отойдя подальше от скрипящего крыльца улыбнулся семейной паре в последний раз:

– Мне надо бежать, а то родители начнут волноваться.

–Пока Влад, храни магнит внутри себя с аккуратностью – пожелала мне Жанна. До сих пор её метафора с магнитом казалась мне странной.

Старик, одев чёрные очки смотрел совсем в другую сторону.

Я вышел с уютного двора и пошёл дальше по безлюдной дороге, взглянув на загадочную семейку в последний раз.

Встав с кресла, Жанна подошла к шатавшейся в разные стороны клетке и распахнула дверцу. На крыльцо вылетел желтоватый волнистый попугайчик, и взмахнув крыльями вспорхнул на крышу. Наконец он умолк. Лапами обхватив водосточную трубу, птица повисла над клумбой и тёмными глазами размером меньше бисера смотрела мне в след. Какие умные глазки. Такие маленькие, но такие выразительные, будто вот-вот и он прокричит вслед прощание.

– Али, ты же знаешь зачем я пришёл? – обнимая свою девушку спросил Андрей, дыша ей в волосы.

– И зачем же? – игриво улыбнулась она, прекрасно зная, чего её бойфренд добивался.

– Я хочу увидеть обворожительней танец своей подружки – сказал он, подарив загорелому телу быстрый тёплый поцелуй, от которого на коже Алины проступили мурашки.

– И ты его увидишь, будь уверен – отозвалась она и вырвалась из объятий. Все танцовщицы её кружка продолжали наблюдать за диалогом самой популярной пары школы.

– Сейчас будет практика. Смотрите и поглощайте как надо танцевать, выдрочки – сказала Алина поставив первый попавшийся трек в её плейлисте. Это был быстрый зажигательный женский реп.

Она вышла в центр зала и начала двигаться. У неё это получалось идеально, будьте уверенны – танцевала она как надо. Во время танца всё тело находилось в движении, от волос до кончиков ног.

Начала она свой танец с быстрых обворожительных движений бёдрами, подсмотренных у Ники Минаж. Взмахнув волосами (она так делала часто: специальный привлекающий внимание манёвр) Алина упала на колени, продолжая соблазнительно двигаться.

Андрей стоял и не отрывал взгляда от этого приковывающего внимание танца, ведь он был именно для него. Девушки также замерли и внимательно рассматривали каждое движение.

В свои семнадцать Алина танцевала как настоящая королева танцев. На танцполе она ослепительна как и в жизни.

Дотанцевав она остановилась, напрашиваясь на аплодисменты. Как и предполагалось, они посыпались шквалом после последнего движения.

– Каролина, теперь давай ты станцуешь для Макса! – крикнула Алина, вытаскивая свою подругу за руку на танцпол.

Каролина неуверенно стала посреди зала, ожидая когда включат музыку. Ей попался более медленных поп трек. Взмахнув своими светлыми волосами, Каролина встав спиной к Максу начала медленно приседать, максимально оттопыривая свою объемную гордость сзади.

Как и подруга, она танцевала как мастер: безудержно и вызывающе ослепительно. Закрыв глаза она представляла как на неё смотрят миллионы восторженных взглядов, желающих её одну. И это чувство вдохновляло. Танцевать для двух подружек – любимое занятие.

Раскрыв глаза и поймав на себе азартный взгляд Макса, в котором она ясно прочитала увлеченность, что-то перемкнуло внутри Каролины. В мыслях резко промелькнули загадочные глубокие глаза, в которые она вчера всматривалась. Валентин плотно застрял в её голове. Лысый парень, образ которого вспоминался частями. Нахальная ухмылка. Грустные глаза. Сильные накачанные руки, сквозь рукава тёмной кофты просматриваются пухлые синие вены. Каждая его часть запала в её сознание. Она помнила всё до малейших деталей. Все эти части собрались в один неотразимый пазл, вставший перед глазами чётким миражом.

Не дождавшись окончания музыки Каролина резко остановилась, взглянула на удивленную толпу и вышла из зала.

Провожая её взглядом, никто и слова не смог проронить от удивления.

Музыка продолжала играть. Толпа замерла, смотря вслед блондинке.

– Я совершаю ошибку – шепнула Каролина, хлопнув дверью.

Тишина.

Ровно ноль машин проехало мимо меня за время променада в магазин.

Увидя серое старое здание «Лавки у МаМа» я ускорил шаг. В нос ударил резкий отвратный запах ссанины. Он вылетал наружу через каждую щель, каждую трещину, коими полностью усыпана стена дома.

Мне не хотелось заходить внутрь и покупать там моющее. Просто не хотелось и всё тут. Магазин оставил чертовски плохое впечатление, так что увидев потрескавшуюся вывеску я отвернулся, решив не жалеть себя и пройтись к супермаркету. Ну и что, что Гугл карта показывала «15 минут пешком» до магазина. Ну и что, что в городе орудует убийца а на улице ни души.

Поливалки. Птички. Серые дома. Поливалки. Птички. Серые дома. ПОЛИВАЛКИ. ПТИЧКИ. СЕРЫЕ ДОМА. Этот район до ужаса напрягал. Я попал в пустыню однообразных серых сооружений, лабиринтом окружающих меня.

Кажется, тут вполне реально медленно начать сходить с ума. Ни звука. Ни души. Форменный вакуум.

Я прошёл мимо старого заброшенного здания, окна которого плотно закрыты деревянными досками. Из них в разные стороны торчали острые гвозди.

Изрисованный уродливыми граффити, пахнущий огромной свалкой и выглядящий как удручающая руина дом портил своим видом ряд аккуратненьких одинаковых домов. Словно хулиган-панк в толпе банкиров. Чёрный, словно его стены пережили ужасный пожар. По яркому красному «BANKSY”, написанному краской над главным парадным входом, можно понять что заброшенное здание служило пристанищем для наркоманов, гопников, любителей заняться сексом в Богом забытом месте и прочих противоречивых молодых людей, которых тут называли одним собирающим словом – «отбросы».

На крыше, от которой с каждым днём отпадало по одной черепичной плитке, сидела тёмная ворона, смотревшая вниз. К ней медленно подлетала вся её семья. Одна, вторая, третья… Их становилось всё больше, пока целая стая не заняла крышу заброшки.

Я остановился, всматриваясь сквозь доски внутрь дома. Наверное, то самое место про которое местные ребятишки сочиняют страшилки. В маленьких городках такое любят.

Именно тот самый загадочный «дом монстр» из классических ужастиков. Я прям видел, как из его дверей, над которыми выведено банальное «BANKSY” большими буквами, выбегает ребёнок одетый в белую уютную пижаму. За ним ещё один мальчик, догоняющий братика. За этим всем, улыбаясь и попивая чашку чая наблюдает мать, которую в фильме, скорее всего, сыграла бы Николь Кидман. А за мамой, которая наблюдает за детьми наблюдал бы фантом, который в конечном итоге всех бы убил. Конец. Все фильмы про дома с приведениями заканчиваются так. По телу пробежала дрожь. Со стороны я, должно быть, смотрелся как психопат. Парень, уставившийся на вонючую развалюху и фантазирующий о семье, живущей там раньше. Хорошо, что наблюдать за мной некому.

Наверное.

Высокие тёмные стены дома скрывали за собой просторный двор, с которого стаями вылетали десятки ворон.

Тишина. Только карканье.

Резкий крик, перебивший тишину и испугавший ворон.

– Помогите!!! – напугано кричал голос. Детский голос. Голос мальчишки – Помогите пожалуйста!!!

Мольбы о помощи эхом раздались по пустой улице. Я был один. Один с терзаниями: идти ли на крик, когда по городу разгуливает убийца?

– Помогите!!!!

Стоит ли рисковать, ради незнакомого ребёнка?

– Помогите ПОЖАЛУЙСТА!!!!

Неужели никто не может прийти на помощь? Оглянувшись, я точно понял что никто.

– УМОЛЯЮ!!!!

Может вызвать полицию? К времени их приезда ребёнку не понадобится помощь.

Вдох. Выдох. Я пересилил себя, смахнув ладонью пот проступивший у начала волос.

Крик доносился с заднего двора развалюхи.

Спиной я прижался к стоящему у забора толстому дубу. Кажется, я был незаметным.

Посреди густо обросшего высокой травой и зелёным мхом двора мелькали знакомые лица: хулиганы с концерта. Те самые «АДИДАСЫ».

Стоя посреди зарослей высоких сорняков два парня в чёрных костюмах выворачивали руки мальчику, которому максимум можно было дать одиннадцать.

Пухлый и безобидный паренёк, тот самый типаж ездящего на четырёхколёсном велике и жующего жирную булку с корицей ребёнка.

По щекам мальчика вниз сбегали слёзы. Его лицо плотно прижато к высокому муравейнику, кишащему крупными быстро бегающими муравьями. Где-то с десяток владельцев муравейника запрыгнули на детское лицо, топчась мелкими лапками по пухлому телу.

– НА ПОМОЩЬ! – завизжал мальчик, пытаясь вырваться из хватки хулигана. Всё его тело плотно покрыли маленькие насекомые, заставляя изворачиваться как кота, по которому бегают блохи.

– Закрой свою хавалку, притырок малолетний – сквозь зубы бросил обидчик. Рыжий парень с волнистыми волосами. Лицо его плотно укрывали мелкие веснушки. Увидя такого на улице, можно сказать что он увлекается бабочками, или собирает талончики от трамвая, но никак не задирает младшеклассников. Такие, обычно, сами оказываются предметом насмешек. Видимо, он решил опередить закон социальной пирамиды.

– Жри муравьев!!! – выкрикивал он, труся густой шевелюрой как в рекламе «Pantene”. Одна лишь фраза вызывала у меня устойчивую неприязнь к подонку.

Ненависть. Он будто бы проникался чистой ненавистью, наслаждаясь криками. Наслаждение. Ему нравилось наблюдать за тем, как огромные муравьи бегают по шее мальчишки. Жестокость. Он даже глазом не моргнул, слыша мольбы о пощаде.

Гандон.

Его напарник, абсолютно не выразительная блеклая тощая личность выполнял роль ассистента. Он прижимал лицо мальчика всё сильнее и сильнее к земле, наблюдая за бунтующими насекомыми. Они в ярости. Их убежище, которое выстраивали сотни живых существ грёбанных три года разрушено. Уничтожено одной пухлой щекой.

Обкусать с ног до головы разрушителя им мало. Они хотели обгрызть его косточки, съесть и оставить пустое место от молодого тела.

Видимо, они уже начали приводить в исполнение свой ужасный план мести.

– Ай!!! – вскрикнул мальчуган, вскочив и ударившись головой о подбородок рыжего.

– Жри их! – у гандона заела одна фраза. Создавалось впечатление, будто никакого другого словосочетания кроме «Жри муравьев!» он не знает – Жри! Жри! – рукой он обхватил лицо паренька, пытаясь вручную разомкнуть челюсть.

Я молча наблюдал за ужасной картиной, правой ногой наступив на деревянный сучок, треснувший под подошвой. Хулиганы не услышали. Они чересчур заняты унижением.

Им нравилось это, они получали удовольствие наблюдая за конвульсиями паренька. Это пугало. Они были одержимы.

– Не хочешь жрать, мы тебя накормим – хихикнул рыжий. Такому хохоту позавидовал бы сам Джокер. Он взглянул на напарника, крикнув – Помогай!

Гандон номер два вцепился руками в крепко сжатый рот и распахнул его. С глаз паренька бежали слёзы.

Рыжий взял несколько муравьев в руку, сжав её в кулак. Немедля, он закинул ползающих озлобленных тварей в рот мальчика.

Гандон номер два отпустил руки. Челюсти бедолаги крепко сжались. Он стал кашлять, сев на корточки и пытаясь выплюнуть насекомых.

– Ну и как они на вкус? – улыбнулся рыжий, наклонившись к жертве – Готов к второй порции? – мальчик попытался вырваться, на что хулиган грубо его оттолкнул, дав телу упасть на кишащую муравьями землянку.

Дуэт психов расхохотался, смех эхом прокатился по пустынному двору.

Вторую порцию я не смогу перенести. Даже и боюсь подумать насчёт паренька.

С надеждой я выглянул на улицу, в очередной раз убедившись что она пуста.

Гандон номер один собирал новую охапку муравьев.

Делать нечего.

Вдох. Выдох.

Я вышел из-за дерева, громко крикнув:

– Эй, рыжий! – хулиган машинально выпустил из рук насекомых. Они в свободном падении полетели вниз – Отпусти парня!

– А ты у нас из фонда защиты неполноценных жирных детей? – улыбнулся он, осмотрев внезапно выросший перед собой силуэт.

– Я из фонда уничтожения конченых рыжих мудаков – о да, не плохо я это сказал. «Рыжих мудаков» – пафосненько.

– Значит, мне прийдётся засунуть в твой рот парочку таких же мелких злых засранцев – он продолжал улыбаться, показательно закатывая рукава чёрной кофты, пронизанной, как стрелами, несколькими белыми полосами. Противник готовился к бою, пытаясь хоть чуть-чуть напугать меня, забывая о том, что он выглядел как ирландский малыш, тело которого выросло, а вот лицо не менялось с двух месяцев.

– Оу, рыжик, я засуну муравьев в твою наглую жопу намного раньше, чем ты подойдёшь ко мне – о да, сегодня я был хорош. Мой пафосный рот извергал крутые фразы со скоростью главного персонажа боевиков из девяностых. Я чувствовал себя Эшем в третьей части «Зловещих мертвецов». Как он там говорил? Точно, «подсласти мне губки, детка», «увидимся на том свете».

Рыжий рванул на меня, начав размахивать несуразными кулачками в разные стороны. Если я не ошибаюсь, он на года два старше меня. Учился в выпускном классе. И на что я рассчитывал? На то что резко стану невероятно сильным за несколько секунд?

В детстве я три года ходил на дзюдо. Вообще, я много куда ходил. Моя жопа, желающая уметь всё мелькала везде.

В том кружке, сэнсэй одетый в белое кимоно учил детей заученным приёмам. Я не уверен что в моей памяти хоть что-то отложилось. Зато, я помню как считать по китайски. Или японски. Или корейски. «Ич… Ни… Сан…» – …дальше не помню.

Спустя секунды рыжий был передо мной, одной улыбкой говоря: «Тебе полная жопа, готовь рот к муравьям». Замахнувшись, он сделал первый удар и сам того не ожидая промахнулся.

Я уклонился, резко сбив его с ног одной подсечкой. Твою мать. Опыт остался. Я на механике отработал заученную в восемь лет комбинацию. То самое чувство, как в фильмах про супергероев, где обнаружив свои силы впервые главный герой стоит пол часа смотря на руки и кивая головой. Во всех супергеройских фильмах есть такое. Такое же чувство было у меня, я смотрел на свою левую ногу и совсем позабыл о напарнике хулигана.

Парень ринулся с места. За секунды, след мальчишки «булочка-с-корицей» простыл, оставив разбомблённый муравьиный город после себя. Рыжий, не медля встал с земли.

Именно тут, я понял что пора делать ноги. Обернувшись, побежал к углу здания, краем глаза видя как по дороге пронёсся красный экономный жук. Чёрт.

Почти выбежав на большую дорогу я отключился. Из угла заброшенного здания выбежал рыжий, прям мне на встречу. Секунду назад он не спеша вставал с земли и подбирал сопли. Как такое возможно? Кажется, с такой скоростью не бегает ни один олимпийский чернокожий бегун.

Мистически быстрый рыжий долбанул меня с такой силой в живот, что сделав последний вдох я плюхнулся на твёрдую землю, потеряв сознание.

«20 ноября 2017 года

Привет, дорогой дневник.

Я думаю ты знаешь, что сегодня за день. Ты должен помнить. Каждый год, приходя со своих «невероятно весёлых» вечеринок я открываю твои слипшиеся страницы, воняющие похуже чем пот недомытого задрота и записываю свои эмоции. Почему бы не купить нормальный скетчбук, по типу тех, что носят наши девчонки подмышками подмигивая парням и вставляя себе огрызки туалетной бумаги в лифаки? Хороший вопрос, но ты пока радуйся, что в тебе делает записи шестнадцатилетняя девчонка, а не старый обезумевший чернокнижник.

Вести блог было плохой идеей. Почему? Да потому что он никому нахрен не сдался. Может, это даже к лучшему, ведь увидев моё гневное письмо, в котором я пытаюсь втолдычить в бошку Никиты все прелести фрэндзоны, он бы разозлился на меня на всю жизнь. Он никогда не понимал суть этого простого слова из пяти букв: Д-Р-У-З-Ь-Я. Смысл же ясен? Ясен.

За день до моего треклятого СДСДР (скучного до смерти дня рождения), когда мы делали у него на кровати математику он попытался чмокнуть меня. Даже не чмокнуть, как бы объяснить, по жесткому «отчпокать». Как я поняла, что меня хочет лучший друг с трёх лет? ХЗ. Ты бы тоже понял.

Самое страшное, что он мне походу тоже начинает нравится. Я не могу это объяснить. Он похорошел, переродившись из маленького упырёнка в возмужавшего, чуть-чуть привлекательного упыря. Но это всё равно мерзко, думать о том что между нами что-то может быть. Это как представлять, будто целуешь в засос своего младшего братика. Сродни инцесту. Фе-е-е-е!

Итак, мой СДСДР. Тут всё без сюрпризов. Был заказан столик на десять мест в кафешке, пахнущей как бордель (серьёзно, там впрямь пахло влагалищем), оно убийственно скучное.

Понятное дело, пришла хренова тысяча людей имён которых я не знаю и знать не желаю. Им всем за тридцатник. Вот это вот настоящий провал.

Мамины подружки лезли мне в глаза как спам-реклама в гугле. Знаешь что подарили мне эти сучки? Книжку «Серьёзный разговор с девчонкой об ЭТОМ». Об ЭТОМ, КАРЛ!!!

«Во время первого попадания полового члена в вагину, девушка испытывает неприятные ощущения». ДА ЛАДНО БЛЯ! Это то же самое, что подарить футболку с надписью «Я аутистка, помогите».

Был один папин друг. Дядя Рома в первые десять минут (как всегда) рассказал тупой анекдот про секс и чукчу, после чего все мамины сучки смотрели на него как на заражённого вирусом Эбола.

А теперь главная новость дня. *Барабанная дробь*. Без чего не обходится ни один СДСДР Адрианы? Свечи на торте? Хрен. Песня «happy birthday» хором? Хрен. Истерика и пинок матери, слетающей с катушек? БИНГО.

На этот раз схема потерпела изменения: ЛП укусила меня своими зубами, стоявших семье три месяца моей учёбы в колледже. Зубы целы. Кожа моей руки – нет.

Что ты предлагаешь? Снять слепок укуса и идти к копам? Уже пыталась. Не вариант.

Прийдя в своём любимом гнусном пиджаке, который она будто украла у лежавшего в Нью-Йорском метрополитене бомжа, моя любимая маман делала всё, чтобы понравиться своим сучкам. У неё всё получалось. Образ паиньки-умнички-Адрианы стоял на режиме «ON”, до тех пор, пока одна из сучек не услышала то, что ей стоило услышать.

Короче говоря, что паинька-Адриана сказала назойливой стерве – не важно.

Важно то, что после моей реплики ЛП повела меня в одну из кабинок пахнущего так же, как и кафе (немытой вагиной) туалета и вымолвила:

– Что ты себе позволяешь, идиотка конченная? Ты хоть знаешь КТО она?

Она схватила меня за руку, вцепившись в кисть своим длиннючим и безвкусным маникюром. Маникюры у неё всегда ужасные были. Как и её факт существования в целом.

Я стала вырываться под звуки:

– Ты мне всю жизнь отравила одним своим рождением – и про себя петь «Happy birthday to you!» в голове танцуя джигу-дрыгу.

Ненависть, что прилила в её глаза надо было заснять на камеру и выставить в Лувре с табличкой: «Злая и ненавидящая всё тупая сука». Закончилось это всё тем, что она меня укусила. Со всей силы. Сначала за шею, быстро, как комар, а потом за руку, как кровопийца-вампир, только если бы он был безумной тупой сукой.

А теперь без шуток. Моя мать переходит все границы. Однажды, она просто может взять нож и долбануть туда же в шею. Она способна на убийство своей дочери. Клянусь, даже глазом не моргнёт.

Так что, дорогой дневник, не удивляйся, если мой труп где-то через годик будет найденым лежащим в своей же крови где-то в самой отбитой залупе этого места. Надеюсь, ты дашь показания полицейским, сказав что АДРИАНУ НА САМОМ ДЕЛЕ ЖЕСТОКО УБИЛА МАТЬ.

Хах, не пугайся. Я же шучу.

С днём рождения меня!

Спокойной ночи»

Глава 4 #КукольныеДомики

Я открыл глаза, глянув в потолок. На улице стояли просвещаемые несколькими фонарями сумерки.

Там, у уютных деревянных стульчиков и небольшого пахнущего гарью мангала пел с десяток неугомонных сверчков. Может быть именно они меня разбудили?

– Влад? – с надеждой бросила мама, обхватив нежной ладонью мою руку. Всё это время, что я лежал в отключке она была рядом. Она всегда была рядом.

Я посмотрел на неё. Доброе, милое лицо, искренние глаза, на которых виднеются мокрые капли, смотрят прямо на меня. Даже в темноте, над ней будто загорелся яркий светлый нимб. Мой ангел-хранитель. Сейчас она казалась мне лучшим человеком в мире. Хотя, это предложение лучше писать без «казалось».

Она продолжала сжимать мою руку, но болью это чувство назвать нельзя было. Я чувствовал тепло человека, любящего меня всем сердцем. Её сердцебиение, проносящееся по венам.

Я поднялся, сев на край кровати рядом с мамой.

– Что случилось? – протерев глаза спросил я.

– Ты не приходил с магазина почти сорок минут, не отвечал на телефонные звонки, я отправила отца пройтись посмотреть где ты. Он нашёл тебя лежащим у заброшенного здания. Ты не хочешь рассказать что случилось?

– Я просто подрался с гопниками, мам.

– Подрался? – недоверчивым тоном переспросила она, ослабив хватку и разжав кулак.

– Ну ладно, меня побили.

– Надин мне рассказывала, что тут таких шатающихся без дела огрызков навалом. Она говорила тебя предупредить. Я пол часа слушала рассказ о том, какие опасные парни в «адидасах».

– Я вообще, кинулся ребёнка защищать – похвастался я, вспомнив свой героический подвиг. Подняв подбородок я дерзко кинул: «Эй, рыжий!», и вообще всё шло как по маслу, если бы… Если бы он не телепортировался за секунду выйдя из-за угла передо мной.

– Врёшь – улыбнувшись бросила моя мама.

– Нет, эти козлы скармливали ему огромных муравьев

– Муравьи не могут быть огромными – хихикнула она – На то они и муравьи.