Снайперы. Огонь на поражение

Максим Бузин

Снайперы. Огонь на поражение

Выражаю сердечную благодарность моему сыну Максиму за неоценимую помощь в написании этой книги.

Глава 1

Ласковый юго-западный ветер плавно раскачивал верхушки деревьев. Среди ярко-зеленых листьев весело щебетали птицы. Теплые лучи июньского солнца, невесомым веером пробиваясь сквозь пышные кроны дубов, берез и осин, скользили по земле. Все вокруг дышало покоем и умиротворенностью. И практически бесшумно движущиеся по лесу две человеческие фигуры в маскировочных костюмах не нарушали окружающей их гармонии.

Крепкого телосложения мужчине, который с автоматом наизготовку шел первым, на вид можно было дать лет около тридцати. Его светло-зеленые глаза смотрели на мир внимательно и цепко. А свежий шрам, почти вертикально пересекавший лоб от коротко стриженых тронутых легкой сединой волос до самой левой брови, придавал открытому и мягкому от природы лицу выражение мужественности и даже некоторой суровости.

Следовавший в нескольких метрах позади него худощавый юноша держал в руках винтовку с оптическим прицелом. Молодой человек выглядел напряженным, скованным и заметно нервничал. Тревожное состояние юноши не укрылось от его спутника, к слову сказать, перемещавшегося между кустами и деревьями с грацией дикой кошки.

– Семь минут привал, – обернувшись назад, негромко произнес он и опустился на траву возле толстого ствола одной из берез.

– Почему семь? – шепотом спросил юноша, присаживаясь рядом.

– Не знаю, Сережа, я просто так сказал, – пожав плечами, добродушно улыбнулся мужчина со шрамом в ответ.

Неуловимым движением он достал папиросу и принялся неторопливо разминать ее большим и указательным пальцами правой руки.

– Нельзя курить, товарищ старшина, противник может учуять, – тихо, но настойчиво сказал Сергей.

– Вряд ли здесь кто-то есть, а, впрочем, я и не собирался! Так, привычка! – усмехнулся старшина, убирая папиросу в карман. – И прекрати обращаться ко мне по званию! Для тебя я Андрей, понял?

– Понял, – немного смутившись, ответил Сергей, – но…

– Никаких «но», – перебил его Андрей и хитро прищурился, – или, может быть, хочешь называть меня по отчеству, Вениаминович? Так пока ты его выговоришь, чтобы меня предупредить, например, то полчаса пройдет! А Гансы в бою столько времени ждать не будут и дырок в Андрее Вениаминовиче понаделают, что в твоем дуршлаге. Так что, извини…

Старшина в характерном жесте развел руки в стороны и тут же резко изменил направление разговора.

– Волнуешься, Сережа? – мягко спросил он, пристально глядя в глаза собеседнику.

– Еще как, – согласно кивнул головой тот.

– Для первого задания это абсолютно нормально, – сказал Андрей и ободряюще похлопал юношу по плечу. – Успокойся и не забивай себе голову. Как только дойдет до дела, то весь твой мандраж исчезнет быстренько и без следа, а может, и раньше. Поверь мне на слово.

– Надеюсь, что так и будет, – пробормотал Сергей не слишком уверенно.

– Даже не сомневайся! – не допускающим возражений голосом воскликнул старшина.

И тут же, поймав укоризненный взгляд юноши, добавил:

– Ну, извини, извини, что так громко, но отсюда до немцев, как до Парижа! Не переживай, не услышат!

– А нас учили… – начал Сергей, но старшина перебил его.

– Да знаю я все. Соблюдать режим молчания или разговаривать шепотом. Не курить. Использовать искусственные и естественные укрытия, а также средства маскировки. Передвигаться скрытно, самостоятельно выбирать позицию, тщательно наблюдать, терпеливо выжидать и поражать цель с первого выстрела. После трех-четырех выстрелов обязательно менять эту самую позицию, ну, и так далее. Правильно?

– В общих чертах, да…

– Ну и чудненько, – улыбнулся Андрей, – а где ты проходил подготовку?

– В снайперской школе, в Вешняках. Окончил трехмесячные курсы.

– Как же, наслышан. Серьезное место, и инструкторы там отличные. Небось гоняли вас с утра до вечера, как Сидоровых коз?

– Это еще мягко сказано. После отбоя только на койку упал – и уже спишь! За день выматываешься до изнеможения, но есть и плюс – полное отсутствие бессонницы!

– То есть крепкий здоровый сон вам, курсантам, был обеспечен? – с непередаваемой интонацией спросил Андрей.

– Безусловно, – в тон ему подыграл Сергей и при этом неожиданно для себя самого почувствовал, как напряжение, сковывавшее его последние несколько часов, внезапно исчезло.

Он удивленно посмотрел на старшину, будто вопрошая того – что же такого волшебного произошло. Но Андрей, очевидно, поняв безмолвный вопрос своего товарища, ничего не ответил, лишь загадочно улыбнулся одними уголками губ…

* * *

…К началу лета 1943 года на линии противостояния частей Красной армии, входивших в состав одного из фронтов, и немецких войск группы армий «Центр» сохранялось относительное затишье, и широкомасштабные боевые действия не велись уже довольно продолжительное время. Но это вовсе не означало, что в войне наступила некая пауза.

Практически ежедневно происходили артиллерийские и минометные обстрелы и дуэли. Гитлеровцы, используя свою излюбленную тактику периодически осуществляли разведку боем, пытаясь нащупать слабости и бреши в оборонительных порядках советских войск. Наши разведывательные группы также в свою очередь совершали вылазки в расположение неприятеля, захватывали «языков», устраивали засады и диверсии на путях следования фашистских войск, уничтожали живую силу и технику противника.

Самая страшная в истории человечества война продолжалась, просто на текущем этапе и на данном участке фронта она вступила в несколько иную фазу. И в сложившихся условиях еще более возрастала и без того чрезвычайно важная роль советских снайперов в борьбе с врагом…

* * *

…Немного передохнув, Сергей с Андреем продолжили свой путь. Старшина шел уверенно, ориентируясь по солнцу и каким-то своим, только ему известным приметам. Сергей не отставал. От монотонности окружающего пейзажа ему начало казаться, что лес никогда не закончится. Но постепенно почва стала мягче, а затем деревья внезапно словно отступили, и взору юноши предстало обширное болото с редко растущими на нем корявыми низкорослыми березками да ивами.

«Сбился с дороги старшина, – промелькнуло в голове у Сергея. – Неудивительно, сколько уже идем, а он ни разу с картой не сверился!»

Юноша с тревогой посмотрел на товарища, собираясь задать интересующий его вопрос, но Андрей его опередил.

– Не волнуйся, мы не заблудились, – произнес он, массируя пальцами шрам на лбу. – Сейчас форсируем этот водоемчик и дальше потопаем. Максимум через пару часов будем на месте.

– Так ведь болото, трясина, затянет – и привет, – недоумевающе промолвил Сергей.

– Это если не знать броду, – успокаивающе улыбнулся старшина.

С этими словами Андрей присел на корточки и извлек из густой травы две внушительных размеров березовые жерди.

– С прошлого раза остались, – пояснил он, протягивая одну из них Сергею. – Мы здесь с разведчиками «прогуливались» около месяца назад. Дышали, так сказать, местным воздухом, а заодно окрестности изучали.

– И как, успешно? – спросил юноша, принимая длинную палку из рук старшины.

– Не очень, – посерьезнел Андрей. – Ребята на рассвете взяли «языка», караульного офицера, за речкой возле той деревни, куда мы с тобой направляемся, на плоту возвращались назад. Тут немцы их и засекли. Врезали из минометов. Я с этого берега прикрывал, один расчет снял, а второй не успел…

Старшина замолчал, играя желваками на щеках. Были видно, что эти воспоминания ему не особенно приятны.

Перемена в настроении Андрея не укрылась от его товарища, но любопытство все же победило, и Сергей негромко спросил:

– А что было дальше?

– Да ничего хорошего! «Языка» мы потеряли. Двоих ребят тяжело ранило, они до сих пор в госпитале. Меня контузило, осколком лоб распороло, а самого взрывной волной в сторону отбросило. Пока я в себя приходил, мою винтовку следующей миной на части разорвало…

Андрей глухо откашлялся, прикрыв рот ладонью, посмотрел на наручные часы и подытожил:

– В общем, рассказывать можно долго. А если коротко, то фрицы затем начали палить по лесу, наверное, думали, что наша группа направилась прямо в чащу. А мы по опушке вместе с ранеными, где ползком, где на карачках пробрались вдоль реки и ушли через это самое болото.

Такая вот невеселая история приключилась.

– Но ведь все живыми назад вернулись…

– И то верно!

Старшина тряхнул головой, будто отгоняя безрадостные мысли, и совсем другим тоном произнес:

– Ладно, теперь о насущном. Идешь строго за мной, обязательно прощупывая дно. Сначала втыкаешь палку несколько раз. Если чувствуешь, что почва надежная, то потом в это место ставишь ногу. Провалишься – не кричи, я и так услышу. Усек?

– Усек, – бодро ответил Сергей.

– Тогда вперед, граф, – улыбнулся Андрей, – вас ждут великие дела…

* * *

…Как и предсказывал старшина, до крайней точки своего маршрута они добрались за час сорок с хвостиком. В качестве позиции Сергей с молчаливого согласия товарища выбрал местечко на краю леса, где среди обильно разросшихся кустов выступали два покрытых травой бугорка с полукруглой выемкой между ними. Отсюда открывался хороший обзор прилегающей территории.

А посмотреть действительно было на что.

Рядом с опушкой по причудливо извилистому руслу неторопливо несла свои искрящиеся на солнце воды довольно широкая река, сразу за которой начинался ровный, как поверхность стола, зеленый луг с пасущимися на нем коровами. В эту картину сельского пейзажа органично вписывалась раскинувшаяся на удалении двухсот пятидесяти метров от леса деревенька в полсотни дворов, откуда доносилась приглушенная расстоянием музыка. Однако ощущение сложившейся на первый взгляд идиллии полностью рушили угловатые силуэты танков и бронемашин с крестами на бортах, направленные в яркое голубое небо стволы зенитных орудий и многочисленные фигуры немецких солдат со знаками различия войск CC, которые, судя по их довольным улыбающимся лицам, чувствовали себя здесь, в российской глубинке, вполне уверенно и комфортно.

Именно такие мысли проносились в голове у Сергея, прильнувшего к прицелу снайперской винтовки.

– Веселятся, сволочи, – прошептал он, скрипнув зубами, и положил указательный палец на спусковой крючок. – Ну, ничего, рахиты, сейчас я настроение вам подпорчу.

– Не горячись, Сережа, – мягко прикоснулся к его предплечью устроившийся рядом старшина, – еще не время. Нам нужен офицер, помнишь?

– Помню, – качнул головой юноша, – но мы уже час наблюдаем. И самый старший по званию, кого я видел, был толстяк с погонами унтершарфюрера СС, что вроде как соответствует чину унтер-фельдфебеля в частях Вермахта, правильно?

– Бери ниже, всего лишь унтер-офицера, хотя сравнение здесь относительное и не совсем корректное.

– Так, может, я этого колобка все-таки шлепну? – не унимался Сергей. – Он туда-сюда носится на своих коротких ножках, сам на пулю напрашивается.

– Хотелось бы подстрелить более серьезную дичь, – спокойным голосом произнес Овечкин. – Да и рожа у «твоего» унтершарфюрера слишком уж сытая. Какой-нибудь никчемный штабной подхалим.

– Но от этого он не перестает быть фашистом.

– Естественно, – согласно кивнул Андрей, поправляя висящий на шее бинокль. – Но ты не учел, что после выстрела нам придется сразу уходить, потому что немецкие минометы еще никто не отменял, а места здесь ими все уже давно пристреляны. Второго шанса фрицы не дадут, не надейся, поэтому все-таки подождем.

И, как показали дальнейшие события, старшина оказался прав…

Не прошло и десяти минут, как к одному из домов подкатил грузовик. Сидевшие в кузове эсэсовцы под довольный гогот обступивших машину солдат, не открывая задний борт, буквально скинули на землю человека, облаченного в форму советского летчика. Правая нога пилота выше колена была обмотана бинтом, сквозь который отчетливо проступало расплывшееся кровавое пятно. Очевидно, рана была весьма болезненной, потому что летчик дважды пытался встать на ноги и оба раза падал на землю. Наконец, ему удалось подняться, и теперь он стоял, окруженный врагами, с гордо поднятой головой, хотя стиснутые зубы и выступившие на скуластом бледном лице крупные капли пота ясно показывали, что это дается пилоту с неимоверным трудом.

– Надо попытаться его спасти, – прошептал Сергей, глядя в оптический прицел.

– Каким образом? – не отрывая от глаз бинокля, спросил Андрей.

– Не знаю, – выдохнул юноша.

– И я не знаю, потому не будем сотрясать зря воздух, – негромко произнес старшина.

Внезапно его тело напряглось, а в голосе отчетливо зазвучали металлические нотки.

– Вижу цель, – отрывисто бросил он, – штурмбанфюрер СС, вышел из дома, рядом с которым остановился грузовик. Приготовься, стрелять по моей команде.

– Есть, фрица наблюдаю, – после секундной паузы ответил Сергей, поймав в образованный тремя разомкнутыми нитями полукрест прицельной сетки появившуюся на улице фигуру гитлеровского офицера.

Тем временем вражеские солдаты расступились, и ничего не подозревающий фашист приблизился к раненому летчику. Остановившись приблизительно в метре от него, эсэсовец, судя по активной жестикуляции, принялся задавать какие-то вопросы. Но пленный никак не реагировал на эти телодвижения, чем и вывел противника из себя. Сделав полшага вперед, штурмбанфюрер замахнулся и ударил советского пилота раскрытой ладонью по щеке.

А дальше произошло то, чего никто не ожидал, – раненый, сжав левую кисть в кулак, врезал гитлеровцу в челюсть! Да так мощно, что немец, как подкошенный, рухнул на землю. Впрочем, он почти сразу же вскочил и, трясясь от бешенства и брызгая окрасившейся в алый цвет слюной, выхватил из кобуры пистолет, направив оружие летчику в грудь. Казалось, еще мгновение – и все будет кончено. Но нажать на курок штурмбанфюрер не успел…

– Огонь! – хрипло крикнул Андрей, и его голос тотчас потонул в звуке винтовочного выстрела.

Пуля калибра 7,62 миллиметра преодолела расстояние в четверть километра менее чем за три десятых секунды и попала эсэсовскому офицеру точно в висок! Взмахнув руками, фашист бесформенным кулем повалился в траву.

Находившиеся рядом солдаты бросились врассыпную. Двое схватили пленного и потащили его к стоявшему в некотором отдалении сараю. Остальные, укрывшись за корпусами танков и броневиков, открыли по лесу ураганный огонь. Четко и слаженно заработали минометы, но наших ребят уже и след простыл…

Глава 2

…Командир стрелковой роты капитан Набойченко стоял под могучим раскидистым дубом, держал в руке незажженную папиросу и смотрел невидящим взглядом в бескрайнюю даль.

Прошло более десяти часов с того момента, как старшина Овечкин и сержант Поздняков ушли на задание. По всем расчетам они должны были уже вернуться, но этого не происходило, и у пребывающего в неведении капитана, что называется, кошки на душе скребли.

«Может, следовало не торопиться и выждать некоторое время, чтобы Поздняков немного освоился, пообтерся, – размышлял Набойченко. – Парень совсем молодой, неопытный, всего пару дней на фронте, еще пороха не нюхал. А я его сразу хоть и не в пекло отправил, но ведь и не на экскурсию в планетарий. Как бы не начудил чего. Конечно, с ним Андрей, он один целого взвода стоит, но все равно тревожно».

Капитан облизнул пересохшие губы, опустил глаза и, вспомнив, что уже давно собирался закурить, принялся хлопать себя по карманам в поисках спичек.

– Прикуривайте, Геннадий Анатольевич, – неожиданно прозвучавший возле самого уха голос заставил его вздрогнуть.

Набойченко резко обернулся и оказался нос к носу со старшиной Овечкиным, который с довольным видом протягивал ему тлеющую папиросу.

– Фу ты, напугал, Андрей, вечно появляешься, как тень! – ворчливо сказал капитан, за деланно-сердитым тоном пытаясь скрыть охватившую его радость.

Прикурив из рук старшины и глубоко затянувшись, он выпустил несколько колечек сизого дыма, попутно мысленно отметив, что почти не ощущает одолевавшей его еще минуту назад тревоги, и уже гораздо мягче спросил:

– Ну, как в лес сходили?

– Замечательно, товарищ капитан, – ответил Андрей, попыхивая папиросой, словно паровоз. – Голубое небо, солнышко греет, птички щебечут, в общем, прогулка удалась на славу!

– А почему так долго?

– Так мы же туда для перестраховки шли через болото, которое в речку упирается, ну, и обратно тоже, в общем, кружным путем.

– То есть принимали водные процедуры?

– В некотором роде, – улыбнулся Овечкин.

…О том, что младший по званию обязан доложить своему командиру о выполнении боевой задачи, старшина не забыл. Но, поскольку с капитаном Набойченко его связывали почти дружеские отношения, а посторонних рядом не было, то Андрей на этот счет особо сейчас и не заморачивался. Он прекрасно изучил манеру Набойченко частенько заводить разговор издалека и просто терпеливо ждал, когда тот сам начнет расспрашивать по существу…

– Ясненько, – растягивая гласные, произнес капитан. – А что там Поздняков?

– А что Поздняков? – дурашливо переспросил старшина. – Нормально все с ним, сейчас уже спит, наверное! Парень набегался за день, устал!

– Фрица-то он подстрелил?

– Обязательно! И не какого-нибудь там писаря или повара, а цельного штурмбанфюрера!

– Во как! А чего же ты столько времени молчал? Давай рассказывай в подробностях! – Набойченко весь подобрался, словно гончая, почуявшая след.

– Так особо не о чем, – пожал плечами Андрей. – Мы вышли к деревне, заняли позицию на кромке леса и стали ждать. Через час десять появился этот эсэсовец, и сержант Поздняков уложил его с первого выстрела. Вот, собственно, и все.

Старшина выбросил окурок в траву и, прочтя в глазах Набойченко откровенное разочарование от столь короткого повествования, извиняющимся голосом воскликнул:

– Ну, ты же знаешь, Анатольевич, не мастер я победные реляции выдавать! Лучше поговори с Поздняковым! Он стрелял, ему и лавры пожинать! Так будет справедливо!

– А ты, значит, ни при чем? – лукаво прищурившись, спросил капитан.

– А что я сделал? Так, прошелся с ним за компанию, воздухом подышал! Ну, дорогу показал, и чего? Он бы и сам сориентировался, куда идти да где с винтовочкой залечь! Я тебе больше скажу…

– Ладно, хватит молодому дифирамбы петь! – выставив перед собой в характерном жесте ладонь, остановил Андрея капитан. – Сглазишь еще! Иди лучше отдыхай!

– Чуть позже, товарищ капитан! – посерьезнел Овечкин. – Я главного не рассказал! В ту деревню гитлеровцы нашего раненого летчика привезли! Хорошо бы его вытащить! Жаль, если пропадет! Отчаянный мужик!

– С чего ты взял?

– Он ныне покойному штурмбанфюреру в челюсть засадил и в нокдаун того отправил!

– Ясненько, – вновь протянул Набойченко, сморщив лоб. – Эта задачка посложнее будет! Но я подумаю, обмозгую, с комбатом посоветуюсь. Естественно, свяжемся с летунами. В общем, решим, что можно сделать! А ты, Андрей, – немедленно спать! Это приказ!..

* * *

…На следующий день погода испортилась. Небо заволокло тучами, и с утра накрапывал мелкий дождь. Впрочем, в землянке, где размещались Овечкин и Поздняков, было уютно и сухо.

Сергей с Андреем сидели на пустых снарядных ящиках возле сколоченного из грубых досок стола, на котором дымились кружки с только что заваренным чаем, и беседовали с устроившимся напротив капитаном Набойченко. Именно беседовали, а не выслушивали его распоряжения! Потому что обсуждался план будущей операции, крайне рискованной и непредсказуемой, и в ней многое зависело от грамотных действий старшины и сержанта. Разговор был долгим, о чем свидетельствовала гора окурков, скопившихся в заменявшей пепельницу консервной банке, и уже подходил к концу…

– Итак, ребята, подведем итоги, – Набойченко затушил очередную выкуренную папиросу и прокашлялся. – Еще раз вкратце повторю то, что мы так долго и нудно разбирали, а вы будьте внимательны! Сразу говорите, ежели чего упущу!

– Повторение – мать учения! – назидательно изрек Андрей и скорчил выразительную гримасу.

– Не ерничай, острослов! – улыбнулся капитан. – А то заставлю на досуге изучать матчасть!

– Мне нельзя, Геннадий Анатольевич, я контуженый! Ненароком сломаю чего-нибудь!

– А я подберу такое, что уже сломали до тебя! Тут недалеко в ложбинке подбитый немецкий танк стоит, видел?

– Обижаете, товарищ капитан!

– Вот и будешь изучать его ходовую – расположение ведущих колес, количество опорных катков, их массу и размеры, ну, и так далее!

– А что вы имеете в виду под словом «масса»? – наклонив голову проникновенно спросил старшина.

– Как что? Сколько они весят в килограммах, по отдельности, конечно! Демонтируешь колесики, перетащишь сюда поближе…

– То есть круглое носим, квадратное катаем! – перебив командира, с притворной радостью воскликнул Андрей!

– Совершенно верно! – рассмеялся Набойченко.

– Тогда я лучше заткнусь и послушаю своего капитана!

Овечкин сложил руки на столе, будто школьник за партой, и подобострастно уставился прямо перед собой. Он выглядел настолько комично, что Сергей Поздняков, с изумлением мысленно отметивший показавшуюся ему весьма странной манеру общения старшины с непосредственным командиром, не сдержался и прыснул в кулак. Следом расхохотались и остальные.

Когда веселье немного утихло, Набойченко смахнул пальцами непроизвольно выступившие на глазах слезы, отхлебнул чая из кружки и перешел к делу:

– Значит, что мы имеем? Вчера гитлеровцы сбили и взяли в плен нашего летчика старшего лейтенанта Александра Макаровича Киршенина. Его держат в сарае и по информации, полученной от партизан, завтра утром должны отправить в штаб, который находится в райцентре. Из деревни поначалу туда ведут две дороги – одна через лес, другая в обход массива. Какую выберут фашисты – неизвестно, поэтому засаду надлежит устроить в поле, где затем обе дороги соединяются. Место достаточно открытое, хорошо простреливается. Но тут есть и свой плюс. Миновав, неважно, каким путем, таящий опасности лес и вырвавшись, так сказать, на оперативный простор, гитлеровцы неизбежно расслабятся. Здесь вы за жабры их и возьмете!..

Капитан сделал из кружки еще глоток и продолжил:

– Думаю, летчика повезут на грузовике, с ним в кузове несколько конвоиров и офицер в кабине. Само собой, пара мотоциклов сопровождения, естественно, с пулеметами. Могут, конечно, еще выделить бронетранспортер «Ганомаг» с солдатами, гадать без толку…

…Ваша группа состоит из десяти человек, включая командира. На время операции вы подчиняетесь лично ему. За час до заката выдвинетесь по нашему левому флангу в сторону леса, пересечете его, обойдя болото в четвертом квадрате, и затем упретесь в овраг, по дну которого и выйдете к реке, переплывете ее на плотах, дальше через сосновый бор и к рассвету будете на месте. В отряд входят два сапера, это на случай минных полей. Они же установят фугас на маршруте следования гитлеровской колонны. Есть, само собой, и радист, так что без связи не останетесь…

– Вы упомянули про плоты, товарищ капитан, – начал было Поздняков, но командир роты остановил его успокаивающим жестом.

– Плоты к вечеру будут готовы! Ими занимается взвод Чистякова! Кстати, его бойцы вас подстрахуют во время переправы! Еще вопросы?

– Нам бы с командиром группы пообщаться в спокойной обстановке, нюансы разные обсудить заранее, – почесав затылок, произнес старшина.

– Безусловно, – кивнул Набойченко. – Лейтенант Степанов скоро появится, с ним и поговорите!

– Степанов, Степанов, – пробормотал Андрей, – а кто это?

– А это я! – раздался звонкий молодой голос.

…Вошедшему в землянку лейтенанту было лет двадцать, не больше. Новенькая, с иголочки форма отлично сидела на его ладно скроенной фигуре. Начищенные сапоги так блестели, что, казалось, в них, как в зеркале, можно увидеть собственное отражение. Молодцевато сдвинутая на затылок фуражка добавляла облику Степанова лихости и некоторой бесшабашности…

– Виктор Николаевич, ты, как всегда, пунктуален! – удовлетворенно произнес Набойченко, взглянув на свои часы.

Он пружинисто встал из-за стола, подошел к лейтенанту и крепко пожал ему руку. Затем, обращаясь ко всем присутствующим, сказал:

– Ладно, молодежь, знакомьтесь, общайтесь, а я поскакал! Комбат Деменев после ужина отправится на совещание к командиру полка. Хочу сейчас Иванычу мозги прокомпостировать, чтобы договорился со штабными насчет артиллерийской поддержки, если она вдруг вам понадобится!

– А мне чем заниматься? – ехидно спросил Андрей.

Очевидно, тридцатилетний старшина причислял себя к людям старшего возраста, но его вопрос остался без ответа. Набойченко коротко махнул на прощание рукой, направился к выходу, и через несколько секунд закутанный в плащ-палатку силуэт капитана уже растворился за густой пеленой внезапно усилившегося дождя…