Осень на Луне

Человек был бы безгрешен, если бы не владел вестью – точным знанием, как надо поступить, или если бы он всегда поступал так, как подсказывает совесть – весть, которая с нами.

Человек находится под давлением сил, идущих через него в мир – через его поступки, слова, мысли. Какой силе человек отдает предпочтение, та и владеет им, несет ему и дальше свое содержание, свою энергию. И тогда слова и мысли становятся делами.

Пусть высокое действие – трудно! Но и сила, которая приходит в истинном движении, будет достаточной для любого подвига.

Если совесть есть, и если она – это голос Истины, то и бесконечная Сила Истины всегда с нами.

Я заметил, что у многих птиц глаза закрываются снизу вверх…

Последнее, что видит птица, закрывая глаза – НЕБО.

Смысл моего «еженочника»?

Мое отношение к писательству исходит от моего отношения к чтению. В книгах я искал Истину, поэтому читал произведения Великих, напряженно и внимательно – найти и понять. Долго думал, что Истина спрятана и прилагал немалые усилия, разыскивая легендарные, недоступные книги. И, – ожидая чуда, надеясь, что эта, так непросто добытая книга, ответит на главные вопросы, – читал!

Я понимаю и все остальное: каждый человек – уникальная личность и вправе писать свою книгу. Но вы быстро пишете, я же – медленно читаю. Толпы людей, толпы книг – хватает места на площади… Бесконечна плоскость мира!

Но ведь я, как всегда, хочу подняться, и потому ухожу в горы, к творениям одиноким и величественным, в которых – Вертикаль!

Я не писатель, – пусть худо-бедно, засыпая и забывая, я – Искатель Истины.

Исходя из моего отношения к книге, я мог бы писать для людей, только обретя Истину, когда есть что сказать, чему учить. А то ведь, «если слепой поведет слепого…», тем более – в горах…

Все же я пишу понемногу… Есть смысл писать для себя – это прекрасное упражнение, контролирующее мысль, и выше – Творчество! – способ создания необходимого для жизни духа напряжения, отдачи и поиска… – много для себя.

«Духовная жизнь без Творчества невозможна».

И все же я надеюсь, что пишу для друзей – для самых близких. Ведь мы давно в Большом Походе на пути к ИСТИНЕ, всегда вместе, альпинисты в одной связке…

Всегда продолжается мой диалог с друзьями – здесь, и я хочу использовать свое писание. Подумав и округлив, завершить раздачей по экземпляру – друзьям в подарок, как продолжение непрерывной беседы. И было бы не интересно без игры в писателя…

Я настроен высказывать самое серьезное и важное, самое глубокое – то, что нашел и пережил на главном пути, то, что понял из диалога сокровенного…

Есть такой непрерывный, включающий в себя все мое существование, диалог с Богом.

Но ирония не покидает меня, и я вправе смеяться надо всем, т. к. всегда есть нечто более глубокое. И вообще, – «самадхи с рассуждением не есть высшее самадхи»!

Днем – солнечно и тепло, какой-то весенний день – 1 января: яркое солнце и пахнет талым снегом…

Иногда, когда особенно ярко светит Солнце, как сегодня, после бессонной ночи, начинаешь догадываться, что Мир не пал вместе с греховным падением человека…

За нами последовал только наш субъективный мир – другого, к сожалению, мы не знаем, все, что видим – зеркало нашего сознания, всегда только отражение наших мыслей и чувств. Как трудно заглянуть туда – в Истинную Реальность, увидеть каков Мир без нас…

Каков Он на самом деле? Я догадываюсь – Божественный, лучший из миров…

Мир, сотворенный Богом, вне сферы осквернения и досягаемости субъекта! Достаточно разбить зеркало…

Как хорошо, что можно додуматься, понять и – не возвращаться…

Это самая естественная вещь: думать, думать, и вдруг – додуматься! Когда это знаешь, то не отчаиваешься, и не отступаешь перед крайним напряжением, которое обязательно должно возникнуть, ведь надо осветить сознанием весь поток мысли. И тогда вспыхнет «самадхи» – точное знание, понимание, и не придется думать еще раз, возвращаться к тому же…

Не зная, что это так, мы часто вместо того, чтобы додумать – чуть осталось, вовсе перестаем думать о смысле жизни.

Весь мир во мне, и нет никого со мной, кроме моей субъективной вселенной. Какой смысл преклоняться перед творением собственного воображения…

Многие мудрецы здесь и останавливались, говоря, что божество твориться человеком…

Разве они не знали этой ТОСКИ, которая сжимает всю мою бесконечность до размеров маленького сухого листа?

Далеко ли от осени, которая на Луне, до Земли, где – «вечная весна»?

Печаль – тоже сила, усталость – тоже сила. Я не могу больше так жить, тосковать, мучиться и хандрить, погибая от жажды. Там, на Земле все самое дорогое: мой дом, мое детство, мечты, любовь и – я перебросил шляпу!

Я бросил вперед, в залог прыжка, нечто самое ценное, – страшно сказать – душу – но медлить уже не мог. Я прыгнул! Рискуя всем, отдавая все и поэтому – готовый к Великой Жертве…

Вот она – пропасть! – область ни с чем не сравнимой пустоты…

Удержусь от описания неописуемого…

Но что меня потрясло – это нынешнее отличие: тогда открывалась и закрывалась дверь, окно, и приходила Благодать, и уходила, – оставляя меня стонать. А ведь теперь – я прыгнул через пропасть! Неужели и на этот раз – покинет?!

И вот, среди цветов, не отдаваясь блаженству и созерцанию, не отдаваясь по мере сил – слишком уж хорошо… Среди цветов я плакал и молился, просил Бога не оставлять меня больше – не хочу обратно! Я не стал смотреть, пользоваться и вкушать, пока это есть. Я сказал, что здесь всегда это есть: и понимание всего, и мысли гениальные – прекрасные цветы… Нет смысла торопиться рвать – живые и объемные здесь, они завянут там, и снова – печальные плоские тени…

Огненные цветы раскрываются в сердце, блаженным жаром опаляя грудь, но я не буду наслаждаться – буду молиться.

Отвернувшись от цветов, все силы и весь жар отдал я молитве, и, веруя без сомненья, заснул среди цветов и, засыпая, – понял! Это был ответ, успокоивший меня совершенно, божественная ласковая рука опустилась на мою пылающую голову, и я растаял…

Я понял, что мне довольно и достаточно полного, правильного осознания, – я видел все прекрасные следствия и возможность всегда быть счастливым, – мне довольно и достаточно истинного понимания двух слов – Бог есть!

Остальное все, что бы ни случилось, судьба и жизнь, не столь важны, – главное – шаг к пониманию Истины.

Быть может, я упал на дно пропасти, в самое темное и злое место – сам виноват, ведь не раз реально разбивался из-за своих отчаянных прыжков. Это теперь не важно, теперь я знаю и помню, и буду твердить, чтобы не забыть и в бездне темной – Бог есть!

Никогда эти цветы не завянут…

Вверх, только вверх! От подступающей мглы забвения и смерти к ослепительно сияющим вершинам.

Да, я бывал в горах, там такой воздух, что тихий голос слышно за сотни метров. Вдохнуть бы в полную силу! Чистый белый снег и голубой прозрачный лед…

Мне немного легче, когда я пишу, – оживает мечта рассказать о главном, сокровенном. И не столь бессмысленной кажется жизнь, ведь именно о смысле жизни я думаю и пишу.

Я не знал, что бывает такая безмерная усталость. Какой смысл в этом постоянном усилии? В таком напряжении и натяжении нет жизни…

Слово «терпение», наверное, от – тереть пень? Надоело мне его тереть, а куда денешься? Туда бы сейчас – в родные Горы!

День пережил еле-еле, а до весны – так далеко…

Стараюсь надеяться, стараюсь жить и делать, что надо, и даже ползти, пусть медленно-медленно, как улитка, но! – «по склону Фудзи до самых сияющих высот».

Проигранный поединок

Но есть кто-то единый,

Кто бесконечно бережно

Держит в своих ладонях

Каждое падение.

Райнер Мария Рильке Мой Друг! Когда невидимые вещиСтучат по нашим головам,К чему нам слушать голос вещийПро вещи, чуждые всем нам? Бродить в других координатах,Где бесы злобные живут?Сраженья ангелов крылатых —Сознанье нам туманит тут. К чему нам «Хроники Акаши»?Уж лучше динозавра след…Все сущее не в жизни нашейТуманит только – Белый Свет.

То, что таилось в углу комнаты, не было чем-то неведомым, я знал, чего именно боюсь, от чего такой ужас панический. Хотя передо мной и было нечто, не принявшее еще ни какой определенной формы, назвать я это мог – темные силы!

Они были знакомы не только из повторяющихся с детства кошмаров – в их присутствии какое-то определенное чувство и знание возникало внутри меня…

Жуткие образы этих снов были вторичны, сначала появлялось переживание…

Нечто, скрытое в темноте, тянуло меня к себе, физически тащило. Я, отчаянно сопротивляясь, старался дотянуться до выключателя, чтобы – свет! – уничтожить тьму… Лампочка неярко вспыхивала и гасла, я бросался в другую комнату, к другому выключателю, – лампочка загоралась и тут же начинала меркнуть. Гори! Гори! – напрягал я все свои силы. Но тьма опять наполняла комнату, и Оно уже было здесь и тащило меня к себе…

Начинался обычный кошмар погони, и только тогда Нечто принимало образ: черт, страшный зверь, человек с ножом… Я убегал – он преследовал, гнался и гнался за мной. Мучительный сон, после которого долго не по себе, и страшно уснуть. Кажется, что ночь еще хранит мерзкие следы враждебных сил, явившихся сюда из темного, жуткого, отвратительного, не нашего мира.

Не так уж часто, но с детства повторялись эти страшные сны. И вот однажды, видимо, достаточно повзрослев, когда вместе со мной выросла сила и отвага, – я не стал убегать. Когда начался знакомый кошмар, я нарушил известный заранее сценарий.

Не убежал, а кинулся в темный угол, где Оно таилось и росло, – навстречу всем темным силам, с гневом и яростью, желая драться, бороться!

Оно проникало в меня, хотя и отступало, щекотало – длинные пальцы копались в моем теле. Я злился и сражался – оно, хохоча, убегало и вдруг снова касалось меня своими корявыми лапами…

Изматывающая до предела, бессмысленная бесконечная борьба – все тот же кошмар!

Это теперь я знаю, что надо делать. В каком бы глубоком сне не явились бы темные силы, я не бегу от них и не кидаюсь навстречу, а – молюсь. И молюсь даже усерднее, чем наяву, видимо, во сне я лучше и чище…

Я твержу одну простую, прекрасную молитву, которую не забываю даже в самом страшном и бессознательном сне. И тьма – отступает.

Есть темные силы, есть мир, в котором еще темнее и хуже, чем в нашем социуме. Я знаю это, как знаю, что есть другой, светлый мир над нами. Стены нашего мира не пускают нас вверх, но они же отделяют от нас и более темные миры…

В желании бежать к Свету я разрушал свою Тюрьму и случайно, а может, иначе нельзя было, – сломал не те стены…

То, что неясно пугало меня во сне, реально и осязаемо, обнажив свою мрачную тайну, – предстало наяву.

Толпа уродливых бесов била меня палками – это было так же реально, как, например, реально, долго и основательно била меня милиция, «которая нас бережет».

Как больно били меня бесы! Когда они ненадолго оставили меня, чтобы с новыми силами, выпрыгнув сразу из всех стен, наброситься и уже окончательно, растерзать, – я успел позвонить Другу. Бьют, – говорю, – сильно…

– Сосредоточься и подумай – это очень важно. По пяткам они тебя били?

– Нет, по пяткам не били.

– Очень хорошо! Значит это не китайцы.

Я понял и рассмеялся. Как я обрадовался! Значит, это пока еще наши российские бесы. Так я их молитвой и крестным знамением!

И бесы остались за стенами.

Но тяжесть грехов моих была столь велика, что пол подо мной проломился, и я полетел в Ад.

Полетел вниз, в огненный Ад, и Ад уже возник, появился характерный признак – не стало времени. При любом земном страдании можно подумать, что оно когда-нибудь да кончится. В Аду так не подумаешь, страдание безвременно. Даже пока я падал, первое же видение измучило меня бесконечно.

Это были люди. Ярко и отчетливо они возникали передо мной – лицо человека, лицо Человека! И непрерывно кто-нибудь из них говорил со мной…

Их было так много, и каждый говорил мне еще раз то, что я плохо понял, или прослушал, – повторял мне слова, оставленные когда-то мной без внимания…

Пыткой было то, что лица людей были ближе ко мне, чем бывает обычно лицо говорящего с тобой человека… И я не мог отодвинуться! Я должен был посмотреть в глаза всем, и не одними словами, а сердцем ответить каждому Человеку, которого любил или ненавидел, или просто общался с ним между делом…

Я лежал на дне Ада, на самой твердой, усыпанной мелкими острейшими осколками поверхности, на плоскости последнего предела, ниже которой некуда падать…

Было темно и тихо, высоко вверху клубился красно-багровый туман, из которого, пройдя все круги, я выпал на самое дно.

Здесь был только я и бесстрастный голос, отвечавший мне.

И стал я торговаться… Но моя торговля не вышла…

Я говорил, что мне ничего не надо, не хочу ничего другого и готов даже умереть ради встречи с Богом. Но, если я умру, то пусть больше никто не пострадает, ни с кем из оставленных мной людей пусть ничего не случиться…

И раздался спокойный голос: «А разве ты жив?»

С беспредельным ужасом я осознал, что уже давно не дышу, и сердце мое не бьется…

Я умер. Да, я умер, но!

Но ведь смерть – это встреча с Богом…

Значит – сейчас, сейчас, сейчас…

Тишина, ни единого звука в кровавой тьме над бесконечной гранитной равниной.

– Господи, Ты должен прийти! Это просто затянулась клиническая смерть…

Молчание – глубокое, абсолютное…

Да, ОН есть, но там, в голубом эфире, а здесь только черный камень, забытая пустыня, а вместо неба – Ад…

И понял я, что ОН не должен, а все выдуманные мной законы – глупость!

И та, которую я любил, которая ушла, мне тоже говорила, что – не должна…

Напрасно верил, ждал, надеялся, мечтал… И значит – жил напрасно.

И только тогда снова – голос, – не знаю, откуда приходит, но проникает в меня до самой последней глубины.

– ОН всюду, ОН здесь, ОН идет. Если встанешь ЕМУ навстречу, – будешь жить дальше, если не встанешь, – ОН поднимет тебя в день СУДА.

Начинается твое время!

И тут же, уже другой – внешний голос, звонкий и насмешливый объявил: «Рефери считает до десяти. Ты ведь боксом занимался и знаешь, что десять – это нокаут…»

И по всей каменистой равнине зазвучало, запело, раскатилось: «РАЗ… ДВА…»

Вставать надо, надо вставать…

Это – проигранный поединок.

Не надо жить, не надо делать что-либо, надо только – встать! Но как поднять окаменевшее мертвое тело, которое уже давно не мое? А сам я вне жизни, я – только слабый голос, а вернее – тонкая ниточка мысли, – струйка дыма из пепельницы…

А счет все продолжался, все ярче звучал гонг: «ТРИ… ЧЕТЫРЕ…»

И вместе со звонкими сильными ударами я расслышал глухие и слабые – мое сердце! Видимо, не сердце, а само время стояло, и все переживания уместились в миге… Или только теперь, когда началось время, сердце снова пошло – отстукивать последние удары.

Я жив, пора вставать, все это – проигранный поединок, надо встать. Надо встать, чтобы получить еще один удар. Надо перестать думать, и быть еще кем-то и чем-то кроме – последнего усилия. Надо совершить Подвиг, нужна Великая Жертва…

Но ведь я так хорошо упал, и еще потом так долго падал и падал, я ведь перед БОГОМ упал и с тем, что – сам уже не встану…

Господи, я не встану!

Я не хочу и не могу ничего делать, потому что всегда делал не так и не то… Единственное, что у меня получилось – УПАСТЬ. Я так хорошо упал и не встану.

Не на что мне опереться: моя воля – зло, чувства – обман, ложные мысли и лживые слова, я весь – неправда… Я отказываюсь от себя – не встану!

От страшной тяжести моего отрицания затрещало и стало продавливаться гранитное основание…

«ПЯТЬ… ШЕСТЬ…» – громко и четко, набирая силу и скорость, грохотал жуткий счет.

Но, что это? Звук гонга, звук сердца, а еще – и я осознал, что слышу – звук шагов.

Да! Это шаги БОГА…

Я ждал всегда,Из двух возможных словЯ выбрал – ДА!Смогу, шагну навстречу!И будет – ВЗРЫВ,Который длится ВЕЧНО.

То, что никак не делалось ради себя, я сделал – ради Бога. То, что не смогла сделать жертва и воля, сделала Любовь. Я встал и шагнул навстречу, Любовь мне указала направление.

Шаг по направлению к Богу.

И этот единственный шаг заключал в себе больше действия и смысла, чем все мои дела, работы, труды, за всю мою долгую никчемную жизнь.

Шаг к Богу, главное – знать направление, и я получил желаемый удар…

Когда я встал, то все стихло, я ничего не видел, не слышал, и меня самого не стало – пустота. Она была всюду вокруг, всюду во мне, и я был пустотой. Море отступает перед волной цунами, это, как – замах руки…

Удар был страшен! Удар огненного меча пронзил миры, сокрушил все темное и тяжелое надо мной. Непобедимая молния настигла меня, вонзилась жалом в голову, прошла насквозь. Всюду гул и грохот обвала: рушились горы, сыпались камни, но я уже не принадлежал взорванному Аду. Я был внутри молнии, я возносился в центре огненного вихря…

Удар был страшен! Не надо было крутить головой, чтобы видеть ослепительный ярчайший свет и сзади, и с боков, и внутри себя. Мой позвоночник раскалился добела, и только искры, которые с треском из него сыпались, были слегка красноватыми…

А потом, неотделимо от меня, запели птицы, зашумели листья, ожил синий воздух… Утреннее солнце осветило поляну. Это была моя любимая поляна в лесу недалеко от дома, куда я часто ходил с собакой. И не единого камня среди травы, цветов и неба!

Я стоял, как никогда прямо, полный жизни и сил, огненная энергия бушевала в груди, все миры были открыты, и была – полная свобода выбора…

Но я не пошел творить великие дела, и не ушел в другие высшие и светлые реальности, а просто пошел домой. Может быть, правильно выбрал, но не правильно сделал. Домой пошел, под кровать залез и уснул, и забыл…

Я забыл, что надо делать с зажженной свечой, и поставил горящую свечу под стол, теперь даже «записки из подполья» не получаются, т. к. ни под столом, ни под кроватью свеча не горит.

Правда, чтобы дойти до дома, мне тогда понадобилось месяца два, и еще месяца три-четыре свеча коптила под столом.

А что потом, было ли что-нибудь потом?

Это было летом, жарким летом…

Опять невидимые вещи давай стучать по нашим головам…

Представьте, вдруг, все мои лесорубы пошли голосовать за Россию…

И меня спрашивают: «А ты, Вовка-морковка, идешь с нами голосовать за Россию?» Я подумал, подумал и говорю: «Нет, не смогу, у меня не получится голос никуда совать, но, не сомневайтесь, я голосить буду за Россию» – и я заголосил изо всех сил за Россию-матушку!

Это было в лесу, и вопли мои никому не мешали…

Но Небеса чуть-чуть приоткрылись, и я тоже увидел ЕЕ.

ОНА была точно такая, как о Ней рассказывал Владимир Соловьев.

Она – Вечная Женственность, или Она – Звента-Свентана, как назвал Ее Даниил Андреев. Но главное, ОНА спускалась с Небес, все ближе к нам, – сама Красота над Россией! И понял я, что:

Не ищите прошлое в земле —

Живое оно над нами!

Прошлое с Высот спускается к нам навстречу.

Она есть! —Звенящая Весть,Светлое Звено…Так бывает, —Невинное Вино.Опрокинутые кубки —Колокола…Пьем твою Любовь,Спасаемся твоей Красотой,Поднимаемся твоей Высотой. Россия!Пусть будет все не напрасно —Прими всей ИСТИНЫ вес!Нам сказано ясно —ХРИСТОС ВОСКРЕС!!!

Тогда был год 1991-й…

Если девятка, как гусь из той истории, выпустит еще одну лапку, то получится – «Я» (9 – Я).

Съел повар гусиную лапку, а барину сказал, что птица такая и была – одноногая… Пошли они посмотреть – и действительно, все гуси на одной лапке стоят. Стрельнул барин, тогда они выпустили вторую и улетели. А повар и говорит: «Это потому, что стрельнул, стрельнул бы еще, – они бы и третью выпустили…»

Так вот, после выстрела, или после удара по голове какой-нибудь невидимой, но увесистой вещью, год 1991-й читается так:

Один – я – я – один

Тогда, в 1991 г. появилась в Москве «Роза Мира» Д. Андреева и фильм «Звездные войны», а я написал статью, почти философскую, под названием – «Игры звездные», которой думал завершить всю эту «Осень на Луне», но…

«И десять лет, и двадцать лет,и нет конца и края…Медвежий след, олений следВдоль берега петляет…»

Как не просто додумать, осмыслить, понять, и как не просто дать форму, закруглить и поставить точку. Не просто вдруг сойти с Луны, – все длится «Осень», – все продолжается наша космическая беседа среди сиянья звезд, на «самой грустной из планет». Было время пофилософствовать, но процесс осмысления явно затянулся – нудный лунный процесс и десять, и двадцать лет петляет… – а где результат?

Ведь главное не сам процесс, а его – результат.

Что осталось от долгих бесед с Данетом Яснетовым, Иваном Скорпионовым, и с Зайцем Лунным?

О, Лунный Заяц, пьяный, но мудрый, странный, но древний, он не раз заставлял меня хвататься за голову и думать, думать даже о вещах невидимых, но которые все же – стучат по нашим головам. Так что, боюсь, далее пойдет сплошная философия, ведь главное – смысл – результат всех бесед и приключений, чтобы все «звездные войны» не напрасно были.

Нам ведь – ИСТИНУ подавай!

О, Игры Звездные!

Говоря, что далее пойдет «философия», я имею в виду конкретные, мыслимые мной «вещи», до которых я уже додумался, которые являются – моим достоянием. Я хочу поделиться Радостью, потому что она есть – неотъемлемое качество этих «вещей». Потому что есть – неописуемый восторг понимания, высочайшая запредельная РАДОСТЬ – вот критерий ИСТИНЫ.

Даже любое виденье сквозь стены сопровождает вспышка радости, которая не оставляет сомнений в истинности воспринимаемого феномена. Если задача действительно решена, если верный ответ найден, придет радость, восторг – сильные эмоциональные переживания, они всегда сопровождают истинное ПОНИМАНИЕ, которое станет нашим неотъемлемым внутренним достоянием, – уже никогда не покинет, уже никто не отнимет…

А вот знание без эмоций – пустая «информация», без размышлений, без напряженного поиска и без сильных переживаний от нее не горячо не холодно, ветер приносит, – ветер уносит…

Чтобы неутомимо преследовать истину, идти и идти вперед, давайте вспомним наши походы, наше упорство и нашу мечту.

Вперед, нас ждет Самый Большой Поход!

Философия – это не легко, ни мне, ни вам, но – вперед!..

И вот, я уже снова пою о носороге упрямую старую песню мою.

Две тонны весом туша,Полметра – острый рог.Остановись, послушай,Как скачет носорог. Быстрей сюда, зверюга!В пути я изнемог:Февральский снег и вьюга…О, ты, упрямства бог! Неси скорей из АфрикиБананы и тепло,И бублики, и вафельки,И спирта полкило. Сейчас бы кружку с перцем…О, холод, отпусти!Не носорог, а сердцеТак бешено стучит. Нагни пониже лобик,И выпяти губу —Вперед! Как носороги,Сквозь вьюгу и пургу…

Очень упрямый – Упрямый Носорог!

Мои Друзья, как удивительно помнятся все наши славные походы!

Ночь, снега – вперед и вперед:Долгий путь, рюкзак большой…Раскатились лыжи, и вотРазогналось сердце – еще и еще!ЖИЗНЬ!Празднует каждая клетка…Мысли наполнены жизнью – быстры.И подгоняет хлесткая ветка:Вперед! – переходы, привалы, костры… Я бежал на лыжах,Когда началась весна:Я услышал, как дышитОжившая вдруг сосна, Я увидел, как небоРаскрыло глаза свои,Взглянуло, – предела не былоНежности и Любви. Солнце летело, смеялось…Прекраснее боли нет:Хлынула в сердце ярость —Всепобеждающий Свет. Взорвал меня и рассеялВ просторах бескрайних этих…Не знаю кто я и где я…Я легок, прозрачен, светел!

Где наши дороги, где ты, мой Друг?!

Здесь будильник, что мышеловка:Завожу своими руками…Пахнет дымом твоя штормовка,Хвоей, туманом, грибами… Живу в лесу.Шумы умолкли.Жилья людей красуНе сравнишь с елкой! Живу под елкой.Привольно песням.Деревья, птицы и цветы —Весна все вместе… А город чужд природной красоты… Прямой квадратный ужасДомов, дорог, дворцов… Вон! Сарыч в небе кружит,Описывает кольцо.

Сезон охоты на зайцев

Да! Самый сезон, уж мне-то ни знать…

Если был бы писателем, то во всех подробностях, долго бы описывал, как 30 охотников – они теперь выезжают командами, организованно и по путевкам – приехали ко мне на зайца охотится…

Я тогда работал лесником в Звенигородском лесничестве. Вернее я работал лесорубом – вальщиком, бегал с бензопилой, там такие огромные «перестоянные» ели, – бегал от елки до елки и пилил-пилил, а еще 5–6 человек мне помогали: кто толкал, кто трелевал, кто костер жег…