Сон длиною в жизнь

– Нет.

– Странно, на него совсем не похоже.

– Вернется, куда ему деваться.

– Хорошей поездки тебе! Может, я отвезу тебя? – спросила Зои.

– Не надо, хороших выходных!

– Без тебя они уже не будут столь хороши!

Спустя пару минут, как Зои уехала, все семейство Бастьен и Морье уселись в такси, которое доставило их ровно в срок, к вокзалу, на котором уже их ждал поезд, которому Софи не была рада, она не была рада всему, что связано было с поездкой.

Софи смотрела в окно на сменяющиеся пейзажи: «Зачем я еду? Ну вот серьезно? Неужели эта свадьба не смогла бы пройти без меня? Почему Крис не поехал, не понимаю его, почему он бросил меня одну в этой сложной ситуации?! Какая же пытка видеть их, как они улыбаются, их вместе, фу. Так, надо взять себя в руки. Почему он выбрал её? А нужен ли он мне? Не хочу их видеть вместе. А нужен ли он мне? Не хочу их видеть вместе. Надо доказать ему, доказать, что он допустил ошибку. Он пожалеет. Будет жалеть.»

– Софи, очнись, мы подъезжаем уже! – мадам Бастьен дотронулась до ноги дочери.

На перроне стояли Мэри и Филипп, их силуэты было сложно разглядеть, лишь изредка, когда, прохаживаясь вдоль перрона, они попадали под свет от фонаря. Вдали показался свет, стремительно приближающийся к платформе, который одним дарил радостный миг встречи, а другим – страх, боль, порой и ненависть.

– Филипп! – Мари окликнула сына, в её голосе было столько нежности, любви и счастья.

– Мама, Амели, как я рад видеть вас! – забрал чемодан у мадам Морье. – как дорога?

– Все в порядке, здравствуй, Мэри! – ответила Мари.

– Здравствуйте, мадам! – Мари была смущена, не знала, как себя вести.

– Филипп! – задорный голос Луи разлетелся по всему вокзалу.

– Луи, мадам, – поцеловал руку Элизабетт. – Я очень вам рад! Аннетта, – подарил её щеке поцелуй.

– Филипп, как ты изменился! – констатировала Аннетта.

– Все возможно! – ответ Филиппа не заставил себя долго ждать.

В тамбуре поезда появился еще один силуэт: девушка, на ней был белый брючный костюм, свободного кроя штаны, облагающий пиджак на трех пуговицах, черные лаковые туфли, черная небольшая сумочка на цепочке, которая повисла на её плече, на голове была черная шляпка с большими полями, одно из которых прикрывало половину лица. Она смотрела вниз, но, когда подошла к двери медленно приподняла голову, изящно, она была похожа на грациозную лань, все движения была плавные и нежные, статная молодая девушка, приковывающая взгляды.

– Мне кто-нибудь поможет спуститься? – надменно-леденящий голос, пронзил, как электрошок, тело и добрался до разума Филиппа, его тело, будто оцепенело, казалось, что он не мог пошевелиться. Он протянул ей руку. Все её движения были плавными и грациозными, и через несколько секунд ноги нашли опору в бетоне, на который ступили. Казалось, что его дыхание прервалось на мгновение, в голове раздавался пульсирующий стук, заглушающий все: «Боже, она прекрасна!»

– Кто это? – спросила Мэри у мадам Морье.

– Здравствуй, Софи! Ты прекрасно выглядишь! – Филипп протянул руку, чтобы помочь Софи спуститься.

– Здравствуй! Ты так и будешь стоять или представишь меня своей невесте?

– Мэри – это Софи, мы …

– Здравствуйте, Мэри, рада знакомству! – Софи оглядела девушку с ног до головы, пока приподнимала голову, чтобы шляпа не закрывала вид.

В глазах Мэри не было радости от подобного сюрприза, на который она явно не рассчитывала. Мэри ненавидела Филиппа в эту самую секунду, ведь он не предупредил, что приедет эта девушка, что приедет та самая Софи, которую он любил, для нее было дико, что ей придется находиться с ней в одном помещении, Мэри старалась отгонять от себя мысли, но в её голове не утихал страх, страх того, что свадьба может быть отменена.

Мэри сидела у зеркала в спальни и расчесывала волосы, Филипп лежал на кровати и читал Диккенса.

– Ты знал, что она приедет?

– Мэри, не мог ведь я пригласить всех, кроме нее.

– Что теперь будет? – Мэри заплетала косу.

– А что меняет её приезд? У нас свадьба, всё хорошо. Чего ты переживаешь? – Филипп не отрывался от книги.

– Не знаю, может, и правда я зря волнуюсь.

– Твои переживания беспочвенны. Все давно в прошлом.

Филипп не смог уснуть и решил спуститься на кухню. Около окна стоял женский силуэт, это была Софи, он не стал включать свет.

– Почему ты не спишь? – Филипп подошел ближе к Софи.

– Я могу тебе, Филипп, задать тот же вопрос? – Софи повернулась лицом к нему.

– Я рад видеть тебя.

– Возможно, – голос Софи не дрожал.

– Ты сильно изменилась. Сначала я не узнал тебя, привык я к другому образу, а здесь.

– Время многое меняет.

– Где тот парень, которого я в вашем доме встретил?

– Зачем тебе?

– Вы ведь вместе, интересно, как он отпустил тебя.

– Я не подчиняюсь никому, разрешения спрашивать я не обязана. Надеюсь, ты не жалеешь о своем выборе?

– Нет, у меня все прекрасно, наверно, именно этого мне не хватало.

– Возможно, – она подошла к Филиппу, приподнявшись на носочки, поцеловала его. Её губы прикоснулись к его щеке. – Спокойной ночи.

Наступил день свадьбы. Софи в течении двух дней наблюдала за Филиппом и Мэри, она видела с каким трепетом он относиться к своей избраннице, что даже завидовала ей, но желание расстроить свадьбу стало угасать. Мэри была очень вежлива со всеми, включая Софи, что сама Софи стала начала менять свое мнение о ней. На свадьбу Софи надела нежно–лиловое платье в пол, с недлинным шлейфом, с прямоугольным вырезом на груди. Торжество прошло прекрасно, все танцевали и веселились. Софи сидела за столиком и наблюдала за Филиппом и Мэри, полностью отказавшись от намерения разрушить их жизнь, она почувствовала какую–то легкость

Через два дня Софи вернулась в Париж, в то время как её семья осталась в Лондоне. На перроне стояла Зои, на ней было сиреневое платье с запахом, шляпка, такого же цвета, атласный платок на голове скрыл все волосы и подчеркивал шею, черные очки скрывали глаза, а с ними и часть лица.

– Зои! – Софи махала подруге рукой и шла навстречу.

– Здравствуй! Как свадьба? Ты глупостей не наделала?

– Свадьба – как свадьба, прошла и хорошо. Как видишь – нет! Где Крис? Он приехал? – Софи убирала документы в сумочку.

– Да, вчера вернулся.

– Как здорово, кажется, будто я вечность не видела его.

– Софи, сегодня утром он уехал, вроде как на месяц. Его отправили в командировку.

– Что? Опять?

– Вроде как да, говорит, что может уехать в Америку, но это пока неточно.

– Как в Америку? – Софи не ожидала такого поворота.

– Я сама не поняла ничего, не знаю, вернется и расскажет. Поедем, поедим?

– Хорошо.

– А ты теперь можешь рассказать, что произошло? Я ведь не дура, понимаю немного, просто хотелось бы от тебя узнать, – Зои открыла машину, уложили сумки Софи и поехали в ресторан.

– Моя сестра сказала, дословно не помню, что я эгоистка монстр, мучаю Криса, наверно она права. Я не могу прекратить думать о Филиппе, хотя уже меньше, и отпустить от себя Кристиана не смогу. Я не могу представить, что он может уехать и всё, я же сойду с ума.

– Я не стану давать советы, мы – подруги, Крис – мой брат, поэтому я воздержусь от комментариев. Мне плевать, как у вас все будет, на нас это не повлияет, поверь!

– Это радует! Хорошо хоть ты не уезжаешь, – Софи была подавлена, расстроена и не знала, что будет дальше.

– Куда я денусь–то с тонущего корабля, – Зои улыбнулась Софи и надавила на газ сильнее.

Прошло три месяца, с тех пор, как Филипп женился и уехал Кристиан. Софи получила время, чтобы попытаться понять себя и свои желания. Аннетта винила Софи в том, что Кристиан уехал, отношения между сестрами стали, конечно, менее накаленными, но идеальными назвать их было сложно. Жак и Эллен занимались воспитанием дочери, но назвать Эл – мамой, было слишком трудно, наплевательское отношение к ребенку проявлялось во всем, начиная с того, что девочкой занимался её отец и мадам Бастьен. Лето подходило к своему финалу, о Кристиане Софи узнавала лишь от Зои, за целый месяц ни одного звонка, это печалило её, но она осознавала, что в этом виновата лишь она сама. Каждый поступок влияет не только на твою собственную жизнь, но и на жизни близких тебе людей, каждое неверное движение может причинить боль, в первую очередь тем, кто рядом, ведь они уязвимы от любви к тебе.

XIV

Осень – это время года, когда каждый осознает, что он не властен ни над чем. Природа демонстрирует логический конец всему, будто атлет пересекает финишную черту, а что же дальше? «Все жизни заканчиваются, все имеет свой конец…..». Природа погружается в летаргический сон, закрыв глаза, на миг кажется, и твоя жизнь приходит к концу. Просыпаешься и понимаешь, что нет любви, любовь ушла как лето, пропала надежда, нет ее и смысл пропадает в жизни, луч надежды скрылся. Но это лишь иллюзия, в которую каждый загоняет себя сам, пытаясь найти оправдание своим поступкам, событиям. Любовь и надежда всегда живут в человеке, как бы он не пытался их скрыть, подавить внутри себя. Они как спутник, будут идти с человеком нога в ногу.

Солнце опускалась над Парижем, последние лучи уходящего лета освещали улочки города, наполняя их светом, теплом, раскрывая всю любовь ко всему живому. Город медленно погружался в сон, жители покидали свои «капканы» и перемещались в хаотичном направлении, кто домой, после долгого трудового дня, кто в бары, кафе, некоторые сидели на скамейках и наслаждались последними теплыми дня, влюбленные парочки бродили, наслаждаясь обществом друг друга, не замечая никаких преград, надеясь, что данный миг станет вечностью и продлится всю жизнь.

Софи сидела на диване в гостиной и смотрела в окно. Она наблюдала за тем, как люди куда–то спешат, она представляла весь это город как один большой «муравейник», где каждый играет важную роль, только не понимая, какую же роль в этом «муравейнике» занимает сама. Ее образ был безупречен: длинные волосы, черные, как уголёк догоревшего костра, кожа белая, как первый снег, цвет глаза был такой же необычный, как и их обладательница, зеленые большие глаза, в которых было столько боли и надежды. Ее воспитание, манеры, речь – все соответствовало ее образу, Софи была холодна, иногда сложно было понять, что происходит у нее на душе, пустить кого–то в свой внутренний мир раскрыться перед кем–то – означало подвергнуть себя, в будущем боли и разочарованию, одиночество – покой и умиротворение. Посмотрев на часы, она плавно встала и подошла к лестнице:

– Аннетта, ну где ты? Сколько тебя еще ждать? Если через пять минут ты не спустишься – я уеду одна, слышишь?

– Что ты вечно ворчишь?! Я вот не знаю, какие туфли надеть, зеленые или черные?

– Будь добра, скорее! Надень черные.

– Я тоже так думаю, уже спускаюсь.

– Взгляни на часы!

Из дверей спальни как маленький лучик солнца, выплыла Аннетта, прожитое лето изменило всех, в том числе и её. Прекрасный ангел, глаза которого сияют как небо в самый жаркий летний день, от нее исходило столько любви и света, что казалось, единственное желание этого создания – заразить всех любовью ко всему живому.

– Иду уже, что ты ворчишь, как мадам Дюран!

Когда Аннетта спускалась по ступенькам, которые изредка скрипели, на ходу надевала сережки, и подойдя к зеркалу, чтобы полюбоваться собой, продолжила разговор с сестрой, которая уже стояла в дверях, держа в руках пальто и зонт.

– А ты слышала, что Филипп вроде должен вернуться в Париж?

– Какая разница, вернется или нет, мы десять минут назад уже должны были выехать, так как до мадам Бронтэ нам добираться целую вечность, а гости собираются к 10, не очень вежливо опаздывать!

– Почему ты стала избегать разговоров о нем, неужели у тебя нет желания поговорить, Софи?

– Хватит, у тебя нет других тем для разговора? Взгляни на часы, уже девять! Надевай живо пальто и пошли.

– Софи, не злись, я просто интересуюсь. Когда возвращается Кристиан?

– Мы приедем позже всех, что за мука с тобой куда–нибудь идти! Не знаю, когда он вернется. Мы можем, наконец–то, отправляться?

– Да, думаю да, вроде не забыла ничего.

Когда долгое ожидание было позади, Софи спокойно вышла из квартиры, Аннетта выпорхнула следом за сестрой, и они вместе направились на светский раунд, где, по словам мадам Дюран, собираются одни только пижоны, чтобы обсудить доход каждого из них, а также траты, которые не доставляют им уже никакого удовольствия, а лишь являются источником зависти и лживых восхищений таких же, как они, ведь нельзя не похвастаться тем, что купил себе новый дом на Лазурном побережье или нанял двадцать пятую гувернантку своему чаду. Отчасти она была права, но такие вечера были необходимы, именно там можно было завести новые знакомства и отвлечься от многих мыслей, так как в тот момент ты будешь занят светскими беседами, обсуждением нарядов и еды, которую подали хозяева вечера, а также тайны, которые хранят приглашенные.

Солнце укатилось за небосвод и Париж погрузился в мрак, лишь фонари освещали улочки города, и именно это придавало ему неописуемую красоту, таинственность, воздух был свеж, на небе появился месяц, который оставлял дорожки в лужах, и звезды высыпались, будто грибы после дождя. Единственное желание Софи было выйти из автомобиля и пойти гулять по призрачному городу, в надежде затеряться в толпе, именно в толпе никто не обращает внимания друг на друга и можно побыть наедине со своими мыслями и с самим собой. Аннетта все не могла усидеть на месте, она очень переживала, как она выглядит, ведь сегодня будет Пьер Моро, военные всегда были на особом счету, этот персонаж относился к знатной семье, где все мужчины были участниками военных действий, и наш молодой донжуан, покорял сердца девушек, отношения никогда не завершались чем-то серьезным, легкий флирт и не больше. Внешне был очень привлекательным, темноволосый, с карими глазами, от которых кровь замирала, ведь не знаешь, что может быть в этой бездне, но всегда неизвестное желает стать общеизвестным фактом. Тот факт, что Кристиан был влюблен в Софи не давало Аннетте покоя, но легкая влюбленность и романтические отношения были просто необходимы, это был глоток воздуха, ведь не могла она всё время страдать из-за Криса.

Наконец-то девушки подъезжали к поместью мадам Бронтэ. Это было чудесное тихое местечко на окраине Парижа, где всегда царила гармония. Дом был в два этажа, выполнен в готическом стиле, окруженный садом и аллеями, усаженными можжевельником, который являлся живой изгородью, украшавшей и оберегающей обитателей. В окнах горел свет, играла музыка, Вивьен Бронтэ встречала своих гостей у входа в дом, приветствуя и желая им приятного вечера. Вивьен Бронтэ (Вивьен Ришар до замужества) была выдана замуж в восемнадцать лет, привлекательная женщина, невысокого роста, худая, иногда казалось, что ветер унесет ее с собой, смуглая кожа, несвойственная здешним женщинам, лицо, усеянное морщинами в силу преклонного возраста, в которых отражались события ее жизни: замужество, рождение детей, быт. Мадам Бронтэ родилась в Провансе, в ее семье было, помимо нее, еще четыре сестры: Люси, Зои, Маргарет, Натали. Вивьен была старшей, и как считала их матушка, именно она должна была выйти замуж первой, чтобы облегчить участь их семьи, всю жизнь ей внушали именно это, поэтому, когда подвернулся «удачный жених» мадам Ришар сразу же выдала дочь замуж. Любила ли мадам Бронтэ мужа – никто не сможет дать ответ, тогда не спрашивали о чувствах. Месье Бронтэ был старше супругу на 15 лет, один из обеспеченных жителей Парижа, во владении у него были конюшни, где разводили породистых скакунов. В его владении находились: ткацкая фабрика, виноградники (правда после войны виноделие во Франции претерпевало трудности), он смог обеспечить прекрасную жизнь своей супруги и двум своим детям: Зои и Кристиану.

Кажется, собрался весь "свет" Парижа, ведь так оно и есть, чем заняться писателям, журналистам, актерам и светским деятелям в холодный осенний день?

– Софи, моя дорогая Софи, как я рада видеть тебя! – Вивьен Бронтэ, увидев Софи, незамедлительно направилась к ней.

– Взаимно! Как же много людей сегодня! – обняв мадам, Софи поспешила снять пальто.

– Да, и правда, ну кто откажется от бесплатных угощений, алкоголя и возможности «перемыть всем кости»!

– Это точно, но можно и узнать что-то полезное для себя.

– Софи, ты и здесь думаешь о работе!

– Нужно везде быть на чеку, – улыбаясь, произнесла Софи

– Какое прелестное создание с тобой, Софи! – восхищаясь, произнесла Вивьен.

– Аннетта – сестра этой занозливой леди, – Аннетта чувствовала себя как рыба в воде, ни капли смущения, будто она постоянно бывала на подобных мероприятиях.

– Ха, Софи, какое сокровище ты скрывала от нас! Не простительно это!

– Я исправлюсь, мадам Вивьен.

– Так, что же мы на улице стоим, проходите скорее, мои дорогие!

Девушки вошли в дом, и первое куда ты попадаешь – это холл, с высоким белым потолком, на стене висели зеркала, стояли пуфы.

Аннетта крутилась около зеркала, поправляла платье, Софи стояла рядом и была погружена в свои мысли, и лишь вопрос сестры выдернул ее из того мира, куда она погрузилась.

– Софи, как я выгляжу? Ой, как же я волнуюсь, там же столько людей!

Семейную идиллию нарушила Зои:

– Наша маман любит большое скопление писак, журналистов, критиков и прочей богемы, – ироничный голос раздался в дверях.

Это была Зои Бронтэ, хрупкая девушка, с красивыми чертами лица, утонченная и возвышенная, будто из другого мира спустившаяся к людям.

– Зои, как я рада тебя видеть! – Софи обняла ее. – Но ты ведь тоже часть этой «богемы» – она иронично оповестила всех присутствовавших.

– Это точно, но все равно не люблю эти скопления людей!

–Не ворчи Зи, как долетела?

– Как всегда, долго! Очень устала, но ничего, натянем улыбку и вперед, слушать о том, кто с кем спит, кто где пил, кто что пишет сейчас, ой, как я могла забыть, и политическую ситуацию в стране, как же без этого! – Снимая пальто, произносила Зои. – Мне кажется, что ни одно мероприятие не проходит без этой темы, будто они в ней разбираются, странные люди! Ах, здравствуй, Аннетта! Софи, тебе должно быть стыдно, что ты не брала свою прелестную сестру с собой, ты лишала каждый раз нас общества такого прекрасного создания!

– Зи, прекрати, она ведь была мала, хотя и сейчас я не понимаю, зачем ее взяла!

– Дорогие мои, – Мадам Бронтэ вошла в холл. – Сегодня у нас будет месье Морье. Филипп Морье. Я пригласила его. Супруга его осталась в Лондоне, а в Париже он на встрече был, решила, что нельзя упускать такую возможность.

– Софи, это ведь Филипп, – Восторженно произнесла Аннетта.

– Ты его знаешь, Софи? – спросила Вивьен Бронтэ.

– Конечно, конечно знаем, ну чего ты молчишь, Софи.

– Знаю, и дальше что?

– Маман, всегда приглашает всякий сброд, – Посмотрев на Софи, с чувством раскаяния, будто совершила преступление и все здесь находящиеся стали свидетелями, произнесла Зои

– И что?! Мадам вольна делать то, что считает необходимым. Пойдем уже наконец, то обещанные столы– изобилия, превратятся в ничто. – Софи подошла к зеркалу и решила освежить свою помаду. «Почему все считают, что мне есть до него дело, он – мое прошлое, хороший урок, вот и всё, просто был привычкой, вредной, как оказалось».

В холл вошел высокий, широкоплечий, темноволосый молодой человек, привлекательный, с правильными чертами лица, скулы лишь подчеркивали его, добавляя больше притягательности, но больше всего пленили глаза: большие красивые и выразительные, цвета неба. Одет был в темно–зеленый костюм. Первым делом он поприветствовал Зои Бронтэ, обнял Аннетту, и медленно подошел к Софи, поцеловал ее руку и произнес:

– Я тоже рад тебя видеть, Софи.

Софи молча, не проронив ни слова, стояла у зеркала, ее лицо стало похоже на мраморное изваяние, на статую, лишенную всяких эмоций. Она лишь молча кивнула, в знак приветствия.

– Филипп, Вы обязательно должны нам рассказать, как прошла ваша поездка в Париж, – произнесла мадам Бронтэ.

– Конечно расскажу, – улыбаясь проговорил Филипп.

– Неужели мы будем здесь стоять? Пойдемте уже, наконец!

– Софи, не ворчи! – нежным голосом произнесла Вивьен Бронтэ. – Вы, Филипп, даже не представляете, какая у Софи складывается прекрасная карьера, они с Зои объездили пол Европы, я не преувеличиваю, за ними уже очереди издателей выстраиваются.

В зале было много гостей, играла музыка, кто-то вел беседы, кто-то вальсировал, все были заняты чем-то. Сама комната была выполнена в стиле ампир, панорамные окна, занавешенные шторами, цвета шампань. По правую стену стояли столы с закусками, десертами, шампанским, возле которых крутились все.

Мадам Бронтэ направилась к мадам Дюбуа. Клэр Дюбуа – очень привлекательная женщина, кладезь различных историй, которыми кипел Париж. Ее муж был влиятельным и очень обеспеченным человеком, занимал должность в правительстве Франции, на светские мероприятия приходил очень редко. Аннетта стояла около сестры, не отходя ни на шаг.

Софи стояла у окна и наблюдала за пианистом, за его движениями, за его руками, и наслаждалась музыкой, которая способна унести человека в самые далекие уголки мира, заглянуть в его душу и вытащить все эмоции наружу. Объявили, что следующим будет вальс. Аннетта разговаривалась с девушками, но их беседу прервали:

– Не хотели бы, Вы, потанцевать? – спросил Пьер, обращаясь к Аннетте. – Я, к моему огорчению, с Вами до сих пор не знаком. Я – Пьер.

– Я не против потанцевать с Вами. Меня зовут Аннетта.

– Какое прекрасное имя, такое же прелестное, как и его обладательница. Жаль, что мы не встречались раньше.

– Да, жаль.

Софи наблюдала за происходящим, за людьми, которые вели беседы, за теми, кто танцевал и будет сейчас танцевать. Ее наблюдения прервал Филипп:

– Давай потанцуем?

– Я не люблю танцевать.

– Кого ты пытаешься обмануть? Вспомни, как мы вечерами танцевали, как ты сломала однажды каблук, как единственное развлечение в нашей деревушке было именно танцы.

От слов Филиппа, Софи невольно окунулась в воспоминания и на ее лице появилась улыбка.

– Хорошо, давай потанцуем, но только один танец, ясно?

– Конечно!

Заиграл вальс. Пары начали вальсировать, а публика наблюдала за ними и восхищалась.

– Софи, а почему ты не разу не ответила мне?

– Филипп, тебе не о чем поговорить? Давай поговорим о твоей поездке? Тебе понравилась Германия?

– Давай ты хоть на один мой вопрос ответишь?!

– Филипп, если тебя интересует только этот вопрос, то ответа на него не будет, увы.

– Хорошо, как ты провела этот год?

– Прекрасно, как иначе может быть.

– Софи, ты на меня злишься?

– За что?

– За все, Софи! Я испортил нам жизнь. Всё могло быть иначе.

– Всё так, как должно быть, Филипп! Ничего не изменить уже, а ты между прочим, женат.

– Ты не собираешься замуж?

– Пока не знаю, предложения не было!

– Да, вижу. Неужели, ты так легко все забыла и переступила?

– А что ты считаешь, я должна мучиться всю жизнь, Филипп?

– Нет, конечно, извини!

– Перестань извиняться.

– Спасибо за танец, Софи! – поцеловав руку, Филипп направился к столу, где собрались общественные деятели Парижа, меценаты, они обсуждали наболевшие вопросы жизни города и всей страны.

Аннетта и Поль стояли около окна и беседовали, молодому человеку очень понравилась юная особа, что он не отрывал от неё взгляд, они говорили весь вечер, не замечая время. Шумный вечер окончен, гости начали расходиться по домам.

– Аннетта, водитель отвезёт тебя домой, я пройдусь, не перечь мне, сказала пройдусь, все в порядке, – поцеловав сестру Софи закрыла дверь автомобиля.

– Спасибо, мадам Бронтэ, был прекрасный вечер, – Софи обратилась к хозяйке дома.

– Мое прекрасное дитя, может ты у нас останешься? Поздно, и зачем ты отпустила шофера?

– Я хочу пройтись, слишком душно, мне тяжело дышать, а сейчас самое время, весь город спит, город пропитан прохладой и свежестью.

– Тогда позвони мне завтра, моя дорогая! – мадам Бронтэ явно переживала о том, как Софи доберётся до дома.

– Софи куда ты одна, оставайся у нас? – Зои пыталась отговорить Софи от столь странной прогулки.

– Все в порядке, не маленькая, что будет со мной. Доброй ночи! Завтра не забудь, что мы собирались пройтись по магазинам.

Воздух был наполнен сыростью, запахом скошенной травы, туман обволакивал улицы. Машина остановилась около Софи.

– Сядь в машину, что ты творишь, холодно ведь!

– Это слишком большая честь, месье Морье, сидеть с Вами в одной машине.

– Софи, прекрати, садись живо!

– С какой стати ты указываешь мне. Помнишь, мы гуляли по ночам, да, была осень, ещё в ручей ты упал, потом заболел.