Полная версия
Сон длиною в жизнь
– Так мы сейчас и сделаем, целых два, да, Фил?! Раз, два, три!
Началась снежная баталия, визг, смех разносился со двора, Аннетта и Амели смотрели на это все, и решили, что со скамейки лучше всего глазеть на происходящее.
– Софи, Софи, кидай в него, он за деревом спрятался! – визжала, притопывая Аннетта.
Снежная война набирала обороты, подошва проваливалась в мягкий, как вата снег и хрустел, словно в ладони сдавливаешь засохший кусок хлеба, но через десять минут такой баталии, снег под ногами утрамбовался, начал превращаться в каток.
– Заходи сзади, они за деревом! – крикнул Филипп и захватывал снег.
– Не смей! Филипп! – закричала Софи. – Эл, бросай, что ты медлишь!
– Ой, извини, не хотела в лоб, я не целилась, правда, Жак. – Зои сделала испуганно–виноватое выражение лица.
– Софи, не жди пощады! – Жак был решительно настроен на победу.
– Фил, – окликнула его Эл, и запустила в него снежок.
– Так, Жак, мы терпим поражение! – ребята встали рядом и перебросились парой слов.
– Ничего, мы отыграемся сейчас!
Войну прервал голос, нежный, но властный, словно тебя обняли, но переборщили и решили задавить.
– Я не поняла, что здесь происходит? – спросила мадам Бастьен
– Ой, мамуль, дети довольны, смотри! – Софи подскакала к маман, словно кузнечик, который резвится на траве, летом, под лучами раскаленного солнца.
– Да я вижу, что здесь довольные снеговики! – еле сдерживая смех, говорила Лизи, – Так, пойдёмте все обедать, и я думаю, горячий чай не помешает.
– И все же, мы выиграли! – гордо заявил Жак.
– Ничего подобного, посмотри, сколько снега на тебе! – указывая взглядом на всего Жака проговорила Эл.
– Так, снежные люди, переодевайтесь и к столу, – раздался голос Мари Бенуа, выходящей из кухни, – Боже, на кого вы похожи! Вас можно в музей, выдать за снежных людей или заморозить вас, нам скульптур не хватает в саду, да Лизи?
– Точно! – подметила Элизабетт.
– Мам, прекрати! – Софи снимала сапоги.
– Все хорошо, мы же не ругаем вас, так, проходите, что стоять в дверях!
Запах свежеиспечённого хлеба и прованских трав наполнял каждую комнату дома, воображение уже представляло, как он ломается и хрустит, лучи солнца проникали даже в самый темный уголок, от снега он был ещё ярче, закрыв глаза, можно было вообразить, что за окном весна, а не свирепствует хозяйка метелей и вьюг.
Солнце убежало в страну грез, и город погрузился в сон, на углу один фонарь вышел из строя, а его мерцание будто подавало сигнал на языке морозе. Может где-нибудь его услышат? Может кто-то ждёт его сообщения? Но на этот вопрос мы не получим ответ.
– Эллен, не убегай! Эллен! – раздался где-то вдалеке голос Жака. Скрип снега все становился отчётливее, Эллен бежала, сама не понимаю куда, просто бежала.
– Эллен, стой!
– Все, больше не могу! – Эллен пыталась восстановить дыхание.
– Вот и чудесно! – Жак отдышался, – Что нашло на тебя?
– На меня нашло?! Почему ты пошел с Вивьен вчера в библиотеку? О да, конечно, она ведь одна из самых красивых девушек «нашего уезда».
– Эл, у тебя температура? Что за истерика. Да, ходил, мы проект готовим, что в этом такого?
– Ну если ты считаешь, что все в порядке, и это нормально, то да, все прекрасно!
– Эл!
– Не надо ко мне прикасаться!
– Ты раздуваешь из этого такой пожар, проблемы у тебя на ровном месте.
– Я раздуваю? Я что, истеричка, по-твоему?
Не отвечая, Жак обнял Эл, вопреки ее воли.
– Ты самая сумасшедшая девушка, которую я знаю, как я могу такой цирк Шапито, променять на что-то? Глупая ты!
– Правда?
– А то!
– Пойдем домой?
–Может ещё погуляем?
–Или побегаем? – с иронично спросил Жак.
–Конечно, давай марафон пробежим, на старт, внимание …
Жак улыбнулся, взял Эллен за руку, и они направились в направлении школы.
Из окон дома струился свет, можно было разглядеть силуэты, передвигающиеся из комнаты в комнату. Аннетта каталась на деревянной лошадке, представляя себя победительницей скачек.
– Мам, а от отца не было никаких писем? – Софи сидела в кресле.
– Почта ведь завтра, малыш.
– Да, а я уже счет дням потеряла.
– Где вы гуляли с Филиппом вчера?
– К часовне ходили, там очень красивый вид.
– И что же там красивого сейчас?
– Все, мамуль.
– И Филипп?
– И он тоже.
Краска появилась на лице Софи, а Лизи улыбнулась и продолжила дальше перебирать травы.
– Мам, а он ведь уедет скоро, его отец хочет забрать в Париж, мы ведь тоже поедем в Париж, к папе? Да?
– Да, мой ангел, окончишь учиться и тогда, все будет именно тогда.
– Было бы неплохо. Это тоже поедет в Париж, вот я не знаю на счёт Жака, но мне кажется, он за ней побежит, – рассказывала Софи, расплываясь в улыбке.
– Все возможно, они хорошая пара, и тебе с Эллен будет весело, не одиноко.
– Это да, но мне не будет одиноко, вы со мной, а там хоть вся семья будет вместе. А мадам Дюран тоже поедет с нами?
– Да, Софи, мы не можем ее здесь оставить одну, она пропадет без нас
– Иногда мне хочется, чтобы она осталась здесь, она постоянно ворчит.
– Софи, перестань, она твоя тётя.
– Да, родственников не выбирают, жаль.
– Софи.
– Ну что, Софи?!
– Софи, проиграешь со мной?
– Конечно, солнышко, а во что?
– в прятки, давай?
– Давай, я прячусь, договорились?
–Да!
– Считай до десяти, Аннетта.
– Раз. Два. Три…
Вечер пролетел, в домах погас свет, а значит новый день был не за горами.
Ночь. Что может скрывать она? Ссоры влюбленных? Слезы? Смех? Разговоры до рассвета? А может ночь наступает, чтобы забрать что-нибудь или кого-нибудь?
– Прекрати прыгать по моей кровати! – сонный голос Софи донеся из-под одеяла.
– Сколько же ты спать будешь? – подпрыгивая, как мячик, ударившийся о землю, Аннетта нарушала сон сестры.
Софи поймала сестру и начала щекотать. Смех наполнил всю комнату, свет пробивался через плотные, изумрудного цвета шторы, луч солнца попадал на зеркало, стоящее около деревянного резного комода, но стуле висело платье, нежно персикового цвета, которое с самого вечера ждёт, что его наденут. Сознание с утра ещё беззащитное, чистое, уязвимое, включив радио, которое задавало ритм дня, Софи надела платье, наполнила комнату светом, стояла у окна и наблюдала за тем, что происходит на улице. Куда все бегут? Отчего на лицах печаль? Это часто крутилось у нее в голове.
– Давай заплетем тебе косы сегодня? – зайдя в комнату, спросила мама.
– А может обойдёмся хвостом?
– Давай, как в детстве, помнишь?
– Нет, не надо, давай просто косу тогда.
– Что-то случилось, милая?
– Нет, все в порядке, почему ты так решила?
– Мне снится такой сон странный, уже не первый раз, будто я гуляю вдоль пляжа, море омывает ноги, чайки летают, тишина, солнце согревает, прямо как наяву, но будто все в пелене, ненастоящее, и я одна там, и вдруг только голос раздается с другой стороны пляжа, мое имя произносят, я не вижу никого, но понимаю, чей это голос.
– И чей же?
– Филиппа.
– Ты просто устала, начиталась книг, вот воображение выдает такое.
– Может быть.
На кухне раздался грохот,
– Я жива, – голос Аннетты, испуганный, донёсся в комнату, я разбила чашку, но я уберу.
– Не трогай ничего, заходя на кухню, говорила мама, я сама уберу, Софи забери этого юного вредителя.
– Я хотела чай, а чашки, она выпала, я пыталась, но она упала и всё, осколки, – виновато произнесла Аннетта.
– Прекрати, все нормально, главное не поранилась, – Софи успокаивала сестру, – Мама ведь не ругается, перестань, чего ты плакать начала?
– Кружку жалко, это твоя была.
– Ну и ладно, другая теперь будет, перестань ныть.
Вытирая руки, в комнату зашла Лизи: «Так, я все убрала, пойдёмте завтракать.».
Сидя на коленях, Аннетта, вытерла слезы, посмотрела на сестру: «Ты не злишься?».
– Нет, конечно!
– Так, завтрак подан, мадмуазели, иди есть!
– Идем, мам! – ответила Софи
– Чем планируешь сегодня заняться, Софи?
– Не знаю, мам. Может куда-нибудь сходим с ребятами.
– Да, надо больше гулять, чего дома сидеть!
–Да, и нам надо больше гулять, правда мам! – восторженно провозгласила Аннетта.
\» – Нужно вначале уроки сделать, а потом гулять\», – произнесла мадам Бастьен, погладив по голове Аннетту.
– Ну вот так всегда, уроки, уроки, не хочу уроки учить, вот кто их придумал?! – размахивая ложкой, надутая Аннетта выражала свое недовольство столь странному обстоятельству, как уроки.
– Милая, если ты не будешь учиться, останешься необразованной глупой девочкой! – чмокнув в щеку, проговорила Софи.
– Вот так всегда! – вздохнув, продолжила есть кашу Анна.
– Спасибо, пойду одеваться! – Софи встала из-за стола и направилась в спальню.
Через двадцать минут Софи уже стояла в дверях и надевала сапоги, наматывала яркий красный шарф, который подарил ей Филипп. Мадам Бастьен подала дочери пальто и наблюдала за тем, как она собирается.
– Ты так быстро повзрослела, Софи. Время неумолимо к нам.
– Мама, прекрати, люблю тебя!
– Хорошо погулять вам!
– Спасибо, мама!
Выбежав во двор, Филипп уже ждал Софи.
– Давно ждешь?
– Нет, минут десять! – взяв за руку Софи, они пошли к музею, где договорились о встречи с Элен и Жаком.
– Ты думаешь, они пришли уже?
– Я сомневаюсь, что Эл так быстро собирается.
– Прекрати, ну медлительная она, иногда. Ну и ладно, подождем их, что нам, не умрем.
– Да я не спорю, конечно подождем!
Подойдя к музею, там, как и предполагал Филипп, не было еще никого. Лучи солнца прорывали завесу туч, обжигали холодом и скрывались вновь.
– Хочу лето, очень хочу. Солнце, палитра цветов повеселее, а сейчас?! Что сейчас?! Холод, все белое, будто лечебница.
– Я люблю зиму, не знаю почему ты так сурова к ней.
– Почему, почему! Потому что холодно, вот!
– Теплолюбивое создание ты мое! – поцеловав в кончик замерзшего носа Софи, Филипп обнял ее.
– Всё-таки Эллен копуша, и не спорь.
– Вон, идут, не ворчи.
– Ребята! Салют! Давно ждёте? Извините! Просто, кое–кто долго шарф найти не могла, да Эл?!
– Вот что ты начинаешь?!
– Эл, ты уверена, что ты хочешь в музей, в котором мы были уже? – спросила Софи.
– Да, уверена, пойдемте! Потом пойдем куда-нибудь погуляем.
– Пойдемте уже куда-нибудь, на улице холодно! – пробормотал Жак.
– Так, идем в музей! – вынесла вердикт Эл.
Через час молодые люди покинули музей. На улице, к счастью, потеплело.
– Как же интересно в сотый раз смотреть на одно и тоже?! – Язвительно произнес Жак, поглядывая на улыбающегося Филиппа, – Ну, что, Филипп, как тебе фаянс? Скажи, как впечатления?
– Жак, перестань, что ты все вечно портишь! – рассержено произнесла Элен! – Мы хоть не мерзли, а сейчас теплее на улице стало! Вот!
– Да, мальчики, что вы язвы-то такие! Как так можно! – произнесла Софи и вместе с Эл пошли вперед.
–Девочки, ну куда вы? Не обижайтесь! Пожалуйста! – в унисон произнесли мальчики.
– Мы подумаем ещё, прощать вас или нет! – из уст Эллен это звучало как приговор.
Жак, упав на колени, обхватив ноги Элен, произнес: «О, моя королева, простите непутевого!»
– Жак, ты не умолим, что мне делать с тобой! Ты хуже ребенка!
– Ты не злишься?
– Нет, только отпусти меня и пошли уже нормально, а то не хочу волочить за собой тушу, прикованную к моей ноге!
– О, хвала небесам, мне даровали прощение!
– Какой же ты глупый, Жак! Зачем ты мне нужен?! Не пойму совсем.
– Как же можно пройти мимо такого харизматичного мужчины, как я?!
– Прекрати, это тебе не идет вовсе, пойдемте уже в парк погуляем!
– Да, пойдемте! – подтвердила Софи.
Стемнело, загорелись фонари, улицы наполнились электрическим светом. Людей на улицах было мало. Тишина, и только скрип снега нарушал ее.
– Меня радует мысль, что через несколько недель уже весна! – смотря на луну, произнесла Элен.
– Да, это, пожалуй, приятная новость. Потеплеет! – задумавшись, произнесла Софи.
– Спокойной ночи, ребят!
– Спокойной!
Компания направилась по домам.
– Знаешь, Софи, отец написал, что хочет направить меня на обучение не в Париж. Пока я даже не знаю, я попробую с ним поговорить.
– Ты подумай, может это будет лучше, чем Париж. Ничего, главное, чтобы тебе нравилось и было желание.
– Мы будем еще дальше, если я на это соглашусь, понимаешь.
– Это просто учёба, ты же можешь вернуться потом по окончании университета, правда?
– Конечно, как я могу оставить, мою Софи, – произнес Филипп и поцеловал Софи.
Свет от фонаря освещал скамейку рядом с домой, и дерево, которое ютилось рядом. Тени падали на снег и напоминали причудливые фигуры, ветер трепал ветки и все будто оживало.
– Спокойной ночи, Софи!
– Спокойной ночи, Филипп!
Время безжалостно, оно не спрашивает нас, живет своей жизнью, двигая нас вперед. Течёт постоянно, не замирая ни на секунду, сменяя время года, переворачивая страницы истории, открывая новые, для неизвестного и неизведанного.
– Филипп, смотри, радуга! Филипп? Что случилось?
– Да, прекрасная радуга!
– Ты будто где–то далеко, не здесь. О чем ты думаешь?
– Последний месяц весны, Софи, странно все. Очень быстро. Слишком быстро.
– Ну все же не навсегда, правда?! Рано или поздно будет всё, как должно быть, правда, Филипп, вот увидишь! Я точно знаю!
– Да, ты права, я буду приезжать, все будет хорошо, просто реже будем видеться. Ты мне только пиши, хорошо?
– Нет, не буду, зачем мне бумагу переводить, глупости!
– Ах так, ну все, держись!
– Сначала догони меня!
Добежав до поляны, усыпанной цветами, над которыми летали пчелы, их жужжание, будто тракторный мотор, перемещалось от одного цветка к другому. Филипп догнал Софи, они сели под дерево, крона которой скрывала всех ее обитателей. Цветы, солнце, пение птиц, шум реки, всё жило своей жизнью, жизнь была везде.
– Софи, через две недели мне уезжать, отец хочет, как можно скорее я приехал в Париж.
– Ну значит, поедешь, – обняв Филиппа, Софи поцеловала его в щеку и села на колени к нему. – Все будет хорошо, вот увидишь!
– Да, будет, как иначе! Люблю тебя, Софи!
Шум фонтанов доносился из каждого уголка, брызги освежали, наполняли воздух влагой. Около часовни, Жак ждал Эллен. Солнце не просто согревало, а обжигало.
– Эллен, ты слишком долго собираешься!
– Не ворчи, Жак! Все время ты ворчишь!
– Я ворчу, потому что битый час стою, честное слово, как дурак, и жду тебя! Ладно, не обижайся!
– Ты думал, что ты будешь делать в Париже?
– С Филиппом осмотрим город, его отец нас представит одному профессору, он будет нам лекции в университете читать. А там решим, что будем делать дальше.
– А к чему такая спешка? Эта прихоть отца Фила?
– Да, от части.
– Ясно всё, я вот только не понимаю, зачем он хочет его отправить в другую страну потом, неужели нельзя остаться во Франции.
– Ты только не вздумай это ляпнуть Софи, слышишь, я тебе это сказал и уже пожалел об этом. Филипп сам не знает, как сказать ей об этом. Надеется, что сможет договориться с отцом.
– Посмотрим, но вот его вранье, рано или поздно всплывёт, а Софи не простит. Посмотришь, лучше бы правду сказал, зачем обнадеживать.
– Эл, это не наша жизнь, а лезть мы не будем, поняла?
– Да, поняла я, с первого раза понимаю, представляешь?
– Это прекрасно!
Неделя пролетела незаметно. Филиппу и Жаку пора было уезжать. На вокзале было шумно, гудел паровоз, люди прощались, слезы, долгое расставанье, разлука.
– Так, мальчики, ведите себя там хорошо! – произнесла мадам Бенуа.
– Мам, перестань, всё же хорошо будет!
– Да, мадам, не переживайте, мы не пропадем!
– Где же Софи?
– Филипп, мой мальчик, должна она прийти. Куда–то утром убежала, так и не было ее! – расстроено произнесла мадам Бестьен.
Протяжный стон паровоза разнесся по всему вокзалу и голос прервал все мысли:
– Поезд отправляется через десять минут! Внимание! Поезд отправляется через десять минут!
– Иди ко мне, Амели, будь послушной и не перечь маме, поняла? – держа на руках сестру, давал наставления Филипп.
– Да, поняла, я буду скучать!
– И я, моя принцесса! – поцеловав сестру, Филипп прижал ее, не желая отпускать малышку.
– Где же Софи? Эллен, она не говори ничего?
– Нет, странно, это совсем на нее не похоже.
Время спешило вперед, подгоняя всех, но Филипп хотел, чтобы оно остановилось.
– До отправления пять минут! Внимание! До отправления пять минут!
– Надо идти в вагон, Жак, пойдем, долгие проводы – лишние слезы. Люблю вас, – охватив взглядом своих родных, произнес Филипп.
– Филипп, смотри, Софи!
Обернувшись, он увидел Софи, бежавшую по платформе. Филипп поставил чемодан и побежал к ней. Подхватив ее на руки, Филипп начал целовать Софи.
– Я думал, ты не придешь! Я думал, что не увижу тебя, Софи.
– Как я могла не прийти, ты как мог такое подумать. Держи, пусть это напоминает обо мне! Откроешь в поезде, хорошо?
– Хорошо! Люблю тебя!
– И я тебя люблю, Филипп! Тебе надо идти в вагон!
Молодые люди направились к вагону, Филипп поцеловал Софи и зашел в поезд.
Поезд начал движение, Филипп не отводил взгляд от платформы, силуэты становились все меньше, а движение поезда быстрее. Пройдя в вагон, он посмотрел, что ему подарила Софи. Эта был хронометр.
Лучи солнца играли на лице Софи, тревожа ее сон. Она ворочалась в кровати, пытаясь спрятаться от солнечного света, который струился сквозь небрежно закрытые занавески, ничего лучше нельзя было придумать, как зарыться под одеялом. Софи тяжело вздохнула: «Почему солнце встало именно сейчас? Может это не сон?»
– Софи! – раздался нежный женский голос.
II
– Месье, месье постойте, Вы обронили! Месье!
– Простите, это Вы мне?
– Да, постойте! Держите! – пожилой мужчина, в котелке, черном длинном пальто и с тростью, протянул Филиппу хронометр.
– Спасибо! Как я мог его обронить, не понимаю. Спасибо!
– Он Вам дорог?
– Да, это подарок. Наверно замок расстегнулся, и я его обронил. Спасибо!
– Не за что! Вы давно в Париже? Месье…
– Меня зовут Филипп Морье.
– Эдвард Трайзер, – приподняв котелок, ответил мужчина.
– Рад знакомству! Я учусь в Париже, уже третий год. Родители дали мне прекрасное образование и положение отца обязывает такому роду обучения.
– Не планируете уезжать из страны?
– В виду моей профессии мне предстоит поездка в Англию, а там, как будет.
– Англия – прекрасная страна! Я Вас уверяю, я сам англичанин, проездом во Франции, дела, понимаете. А Вы дипломат, месье Морье?
– Да, к несчастью или радости, пока не определился.
– О, месье, какой Вы скептик или влюбленный романтик?! Извините мое любопытство, но другие бы бредили таким положением в обществе, а Вы пренебрегаете им, точнее, не желаете развиваться, безнадежно влюблены? Только любовь может быть причиной данного состояния.
– Хм, Вы – психолог?
– Нет, мы с Вами одного поприща. Просто я Вас прекрасно понимаю, и хронометр – это её подарок? Я прав?
– Да, правы. Она живет в Сент-Мари. Это деревушка в Провансе. Наши отцы решили, что детям лучше расти подальше от городской суеты, пока они занимаются карьерой и заботятся о нашем светлом будущем! – улыбнувшись и опустив глаза, произнес Филипп.
– Тогда мне не совсем понятно, отчего Вы переживаете? Вы одного статуса, положение в обществе равное, да и сейчас уже нет тех суровых законов равноправия.
– Я уеду, а ее учеба только начнется через год в Париже. В это время я буду в Лондоне. А кто знает, что будет дальше?! К несчастью, никто не даст ответ.
–Не переживайте, всё будет именно так, как должно быть. Поверьте, и наша встреча не случайна, я Вас уверяю.
– Всё возможно.
– В Лондоне Вы сможете остановиться у меня. Мы с супругой живем одни, а с работой и учебой я Вам помогу. Связи и знакомства – необходимая вещь в жизни, поверьте, месье Бенуа. Это я знаю наверняка. А Ваш отец – Стефан?
– Да, месье. Вы знаете, его?
– О, конечно, мы с ним знакомы! Видите, как тесен мир, Филипп!
– Это точно! Не хотите к нам зайти? Думаю, отец, не против будет встретиться с Вами, думаю Вы давно не виделись, Вам будет, что обсудить?
– Я как раз направлялся к нему. Хотели обсудить, как раз Ваше образование, Филипп и возможности, которые могут открыться перед Вами.
– Пойдемте, мы как раз уже дошли, месье Трайзер.
Дом был небольшой, в четыре этажа. На третьем жила семья Бенуа.
Филипп открыл дверь, пропустил гостя вперёд, указав, куда он может убрать трость и повесить пальто.
– Отец, ты дома?
– Да, Филипп, я жду одного человека, но как–то он опаздывает, – направляясь к холлу, и читая газету, говорил Стефан.
– Стефан, здравствуй!
– Эдвард! – отложив газету, Стефан обнял старого друга. – Когда вы с Филиппом успели познакомиться?
– Встретились на улице. Видишь, как все складывается. Поэтому запоздал, дружище!
– Проходите! Чего мы стоим здесь! Филипп, закрывай дверь! О, Эдвард, сколько времени прошло.
Вечер опустился над Парижем, свет загорался в квартирах. В гостиной сидели Стефан и Эдвард, Филипп, задумавшись, смотрел в окно.
– Мальчик, мой, иди к нам, у Эдварда прекрасная идея. Филипп, где ты?!
– Иду, отец. Что за идея? Уехать в Англию?
– Да, сынок, тебе нужно увидеть мир, заводить связи, пока ты учишься, это необходимо, просто необходимо. Сегодня без знакомств никуда!
– Да, Филипп, мы с тобой говорили об этом, поживешь у нас!
– Давайте доживем до лета, жизнь непредсказуема. – в голове Филипп придумывал разные фразы, которые он так хотел сказать отцу: «Я никуда не поеду! Почему ты все решаешь за меня! Я уже не ребенок!». Но это было лишь в его сознании.
–Филипп, Софи не денется никуда, послушай меня, она приедет летом в Париж, поступит, ты вернешься, никто же не заставляет тебя оставаться в другой стране, правда?!
– Да, отец! – а в голове крутился другой ответ: «Боже, почему я не могу ничего ему ответить?! Почему он все решает за меня?»
– Вот, правильно Стефан, любовь – любовью, она не исчезнет, подумай о себе, какие перспективы, тебе откроются двери, Филипп!
– Хорошо, я приму к сведению эту информацию. Почты не было сегодня?
– Нет, Филипп. Подумай, мальчик мой, подумай хорошенько!
– Я же сказал, что подумаю!
– Куда ты, Филипп?
– Пойду пройдусь с Жаком! Хорошего вечера!
– Упрямый! Извини Эдвард, за его поведение. Тема отъезда для него слишком неприемлема. Скучает он по своей Софи. Она прекрасная девушка, дочь наших друзей, кстати, Луи ты ведь знаешь?
– Конечно, мы встречались несколько раз на приемах. Он занимает «скромную» должность в правительстве Франции, я прав?
– Да, да! Его Софи желает стать журналистом, приезжает летом. Они с Филиппом с детства вместе, вот и сложилось так. Он скучает постоянно, но уже три года так живут, как видишь, все в порядке, письма, поездки друг другу. Я не хочу мешать им, но о будущем думать надо.
– Не переживай, он одумается, поймет.
– Надеюсь.
Выйдя из дома, Филипп ждал Жака. На небе стали появляться звезды, он вспомнил, как с Софи они гуляли по ночам и считали звезды.
– Филипп! – раздался голос Жака
– Ну что, пойдем, или ты домой зайдешь?
– Пойдем! Ты чего так рано вышел?
– Отец снова начал монолог о моем «светлом будущем», будущем, в котором снова не будет её.
– Не забывай голову, все должно разрешиться! Ну даже если ты уедешь – это не конец света.
– Ты на чьей стороне? Я думал, хоть от тебя поддержку получу!
– Филипп, вы с Софи живете на расстоянии так долго, что еще пару лет – не такая проблема.
– Ладно, посмотрим.
Париж погрузился в сон. Ночь окутала всех обитателей своими сетями, наполняя каждый дом лунным светом, она хозяйка, ей можно всё.
Открыв дверь, Филипп зашел в дом, в гостиной горел свет.
– Филипп, мама пишет, что через три дня они приезжают.
– Какая приятная новость! Семья Бастьен тоже?
– Да, мы с Луи говорили, он и принес письмо.
– Прекрасно! Я устал, пойду спать. Спокойной ночи, отец.
– спокойной ночи, сынок!
Филипп лежал в кровати и смотрел в окно, в которое уставилась луна, свет ее падал на постель. Держав в руках хронометр, Филипп произнес: – мы скоро будем вместе, вот увидишь!
Утро, Стефан на кухни готовил завтрак, раздался звонок в дверь.
– Я открою, пап. Это наверно, месье Бастьен.
– Да, сынок, это точно он, его машина стоит.