Не-путеводитель по «нефтяной столице» России

Сургутские геологи, 1960-ые. Из архива автора

Город личностей и молодых руководителей

Безликая городская архитектура, вечный дефицит элементарных товаров, учителей, врачей, напряженная работа по 18—20 часов на трассах, стройках или месторождениях быстро выявляли нытиков, пахарей, рвачей и талантливых руководителей. Сургут с его нефтяными и газовыми предприятиями был местом фантастически быстрых карьер для молодых специалистов. За 3—4 года приезжий оператор по добыче нефти или инженер вполне могли вырасти по служебной лестнице до начальника цеха, за 5—6 – до руководителя структурного подразделения. Поэтому никого не удивляло назначение 26-ти или 28-летнего сотрудника руководителем предприятия численностью в 2—4 тысячи человек. Дело здесь не в «партийности» или протекционизме «своих» людей тюменским главком. Время и город были такие: каждому предоставлялся шанс попробовать стать настоящим профессионалом или лидером. Оборотной стороной карьерных успехов были моментальные отставки провинившихся в невыполнении производственных планов или допускавших серьезные аварии. Те, кого вчера восхваляли на страницах местной газеты «К победе коммунизма» как передовиков и опытных, прогрессивных руководителей, уже завтра с треском вылетали с работы, лишенные задним числом премий и званий. Самой яркой и показательной иллюстрацией карьерных перипетий служит пример действующего генерального директора ОАО «Сургутнефтегаз» Владимира Богданова. Управляет компанией он последние 34 года. При этом главой тогда еще производственного объединения «Сургутнефтегаз» он был назначен также в 34 года. До этого у него был опыт работы помбуром, руководителем службы и управления по бурению. По воспоминаниям, в саму профессию он пришел лишь потому, что студенты соответствующего факультета Тюменского индустриального университета получали повышенную стипендию. Для жителя деревни Суерка, не рассчитывающего на поддержку семьи, это был решающий аргумент. И таких профессионалов-«выскочек» в истории города было немало. Но в итоге они и сделали город таким, какой он есть сейчас. Они, руководители строительных, энергетических, газовых, нефтяных контор, пропадали в Москве и Тюмени, получая дополнительное финансирование на премиальные фонды, больницы, детские сады, дома культуры или… теплицы. Они сохраняли производственную структуру компании в период приватизации, продолжали строить жилье для сотрудников и обеспечивать работой все новых и новых сургутян, еще вчера жителей Магнитогорска, Бугульмы или Уфалея. В 2000-е годы, по наблюдениям социологов, началась третья или даже четвертая волна переселения в Сургут в поиске работы и стабильности. Здесь приезжие благодаря тем самым личностям все это получали, создавая (сохраняя) семьи, покупая дома и квартиры, а то и вовсе, немного окрепнув, открывая собственный бизнес. Это касается нефтяной отрасли. Если говорить о газовой, то старожилы не задумываясь назовут имена таких «столпов», созидателей, как Юрий Важенин и Хамит Ясовеев. Энергетическая отрасль и строительство микрорайона для работавших в ней – это Иосиф Королинский и Юрий Нечушкин. Система педагогического образования Сургута пошла бы иному пути, если бы не Надежда Коноплина, Валерий Салахов или Людмила Журавлева. То же и в журналистике: Иван Захаров, Анатолий Прохоров, Иван Урушев, Екатерина Логинова, Валерий Матвеев, Тарас Самборский; в полицейской службе – Василий Хисматуллинн; в культуре: Яков Черняк, Надежда Жукова, Людмила Васильева, Марина Селянина, Анна Литвин или Ирина Ткаченко. Несколько десятков имен, за которыми стоят коллективы, здания, проекты, определившие облик города на многие десятилетия.

Каждый микрорайон – отдельный город

Еще один ключевой момент, определивший отношение сургутян к собственному городу, к его территории, народным названиям и даже самоидентификации. Город в начале своей современной истории не имел генерального плана и застраивался стихийно так называемыми «хуторами». Здесь был городок нефтяников, там «микрорайон геологов», «энергетиков», железнодорожников или «строителей». Единственная часть города, не имевшая четкой профессиональной привязанности, – Черный мыс. Здесь жили и работники рыбоконсервного комбината, и сосланные «кулаки», и первые геологи, и сотрудники первого аэропорта. В каждом из этих микрорайонов-городков был свой уклад, начальство, структура планировки, темпы застройки, ассортимент в магазинах, больницы, школы и дворцы культуры. На въезде в микрорайоны были свои указатели и вывески, как при въезде в населенные пункты. Долгое время они жили своей обособленной жизнью. Единственный связью служили грунтовые направления или дороги из бетонных плит и передвигавшийся по ним городской общественный транспорт. Те же центральные больничные учреждения, административные здания (ради которых нужно покидать пределы микрорайона) стали появляться в Сургуте только в конце 1970-х – начале 1980-х годов. Из-за этого долго у города не было единого центра. Собрали городское полотно и придумали для него символический центр только в начале 1990-х годов. До этого на площадке было «три березы, лужа и свалка» (по воспоминаниям старожилов). В итоге центром стала кольцевая развязка на улице Ленина, где в год 400-летия Сургута был установлен памятный камень с надписью, что в ближайшее время на этом месте будет воздвигнут монумент в честь основания города. «Ближайшее время» настало лишь 8 лет спустя. Только после этого у города официально – географически и символически – появился административный центр. А после завершения строительства головного офиса компании «Сургутнефтегаз» на ул. Кукуевицкого у города появился и финансовый и политический центр. Именно в «Бизнес-центре» (так называют уже целый комплекс зданий) сегодня принимаются важнейшие для Сургута и округа политические и финансовые решения. В этих кабинетах мечтает работать практически каждый взрослый житель Сургута. В 2000-е годы городские власти потратили немало сил и средств, чтобы придумать наполнение «ядра» центра города на острове возле главного здания Сургутского государственного университета. Споры продолжаются, макеты и прожекты множатся, а главной, опорной точки, собирающей в одно целое пространство города, так и не появилось. В нашем «не-путеводителе» будем следовать этой «микрорайонной» структуре, постепенно раскрывая важные для каждой из частей города истории, легенды, рассказывая о достопримечательностях и обыкновенных домах.

Короткое историческое или…

Макет Сургутского острога. Фото автора

«А где у вас тут старый город? С церквями, каменными купеческими домами, амбарами и дощатыми улицами, как в Томске или Великом Новгороде?» – спрашивал практический каждый турист в начале экскурсии. Приходилось сразу разочаровывать любителей такой старины фактом о практически полном разрушении старого патриархального города ради строительства микрорайона Энергетиков. Как это происходило, расскажу, когда будем гулять по ул. Республики, Просвещения или Гагарина. Теперь же про сам «старый город». Если быть до конца последовательным, то предысторию города стоит начать с археологических древностей. У нас ведь как в голове: история (спасибо Санкт-Петербургу, Москве и школьной программе по истории) – это то, что происходило в XVIII-начале ХХ века. До этого – седая древность и Иван Грозный, а после – революция и Великая Отечественная. В Сургуте есть свое средневековье и Новое время. На картах, в археологических памятниках и воспоминаниях редких путешественников и ссыльных. Только вот незадача: ни одного эпохального, грандиозного и выдающегося в истории города вплоть до 1891 года по глобальным историческим меркам и не происходило. Обнаружено городище «Сургутское-1» было на том месте, где сейчас находится один из главных парков города – «Кедровый Лог». Датируются оно VI – VII веками нашей эры. В специальном каталоге напротив «комплекса рядом расположенных памятников» написано: «Позднее средневековье – новое время – II тыс. н.э.» Неоднократно археологи, музейщики и краеведы начинали разговоры о создании на территории «Кедрового лога» археологического парка под открытым небом. В 2014 году Сургутский краеведческий музей в очередной раз показал на виртуальном макете, как мог бы он выглядеть. Но археопарка в городе так и нет. А основные лавры археологической сокровищницы региона достаются «Барсовой горе», памятнику федерального значения, расположенному всего в 7 км от Сургута. Найдено Сургутское городище было в 1970-е годы. Уже в наши дни, в 2016 году, уральские археологи нашли фрагменты острога конца 16 века у Мемориала славы. Откопали, показали массивные венцы бревен, элементы перекрытий горожанам и вновь засыпали. Желания и средств у городских властей нарушать единый комплекс мемориала, посвященного Великой Отечественной войне, не возникло. Самые ценные фрагменты острога были аккуратно перевезены в городской краеведческий музей. В любом случае благодаря этим раскопкам мы наверняка знаем, откуда и когда «пошел» Сургут и какими были его первые поселенцы.

Реплика указа об основании Сургута в экспозиции Сургутского краеведческого музея. Фото автора

Итак, Сургут был основан в 1594 году. Летопись подтверждает этот факт и подсказывает имена основателей еще одного сибирского острога. Наказ князю Федору Борятинскому и Владимиру Оничкову был отдан тогда еще царем Федором Ивановичем. За лето острог был поставлен. В нем были административные постройки, хранилище казны, тюрьма, дом воеводы и первый деревянный храм в честь св. Троицы. Поставлена крепость была на сухом высоком пригорке, чтобы служить местом хранения ясака (налога, взимаемого с местного населения, остяков), укрепления государевой власти и базирования отрядов для последующих завоевательных походов. В литературе есть сведения, что именно отряд, в основном состоявший из сургутских казаков, и основал Томский и Кетский остроги в конце XVI века. Так ли просто и мирно прошло основание города, не было ли сопротивления со стороны остяцких князей?

Барятинский после завершения строительства острога вместе с кодским князем Ичигеем внезапным ударом подошел к столице княжества, где спрятался князь Бардак. Последний длительное время оказывал ожесточенное сопротивление, но не смог противостоять пушкам. В результате вынужден был сдаться. Присягнув на верность русскому царю, Бардак сохранил некоторую независимость. Князь Бардак, как и прежде, распоряжался своими людьми, вершил суд и собирал ясак, но уже сам вынужден был подчиняться приказам, платить дань и отвечать в суде по необходимости. В 1598 году 100 военных Бардака принимали участие в походе против Вони, князя Пегой орды. Впоследствии Бардак донес русским воеводам о союзе Вони и хана Кучума. В 1602 воины князя Бардака принимали участие в войне Русского царства с князем Малой Пегой орды Кичеем, в результате поражения последнего к землям Бардакова княжества была присоединена часть Пегой орды. В 1610 году присоединена одна из волостей Кодского княжества. В 1617 (по другим данным – в 1619-м) сыновья Бардака – Тонья и Суета – со своими людьми захватили казну на 400 рублей, убив нескольких русских людей. В Сургуте произошла паника, и против восставших был послан отряд во главе с подьячим Иваном Афанасьевым. Подавление этого выступления привело к отстранению от управления в княжестве прямых потомков Бардака. Впоследствии эту местность в документах называли уже не княжеством, а Бардаковой волостью.

Вахтовый городок компании «Сургутнефтегаз» на Талаканском месторождении (Якутия)

В последующие столетия Сургут еще не раз становился отправной точкой для экспедиций, геологических и географических. Последний наглядный пример такого освоения «из Сургута» легко проследить в истории с обустройством комплекса месторождений Восточной Сибири (Талаканское, Верхнечонское). Силами компании «Сургутнефтегаз» были запущены колоссальные процессы по освоению Восточной Сибири. Проектирование, строительство, транспортировка грузов, создание минимальной социальной инфраструктуры – все это было выполнено с государственным размахом за счет частного инвестора. Только если в конце XVI века экспедиции снаряжали, чтобы увеличить сбор налогов в виде мехового или «жидкого золота», то в начале ХХI века – в виде «черного золота» или нефти. Север Западной Сибири, территория Восточной всегда воспринимались как поставщики ключевых финансовых ресурсов для государства. Регионы-доноры формировались еще тогда, сохранив эту функцию до наших дней. Еще одна задача этой крохотной части государства виделась властями в том, чтобы принимать неугодных, лихих, своенравных людей. Здесь никогда не было крепостного права. Дух свободы, независимости, особости в сургутянах был всегда, хоть в XVI, хоть в ХХ – ХХI столетиях. В основе его – три столпа: отдаленность от центра, деньги, зарабатываемые тяжелым трудом, и традиции гражданского общества. В Сургуте, например, до 1930-х никогда не стоял вопрос бедности. Большие и зажиточные семьи могли обеспечивать себя практически всем, привлекая детей и престарелых родителей к работам на полях, придомовых участках, в мастерских или на рыбном промысле. Поэтому так тяжело проходил захват местных органов власти отрядами рабочих и крестьянских депутатов. Поэтому такой братоубийственной оказалась гражданская война, охватившая город в 1920—1921 годы. Сегодня о ее событиях напоминает монумент первым комсомольцам Сургута на ул. Мелик-Карамова (1969). О нем расскажу, когда догуляем до микрорайона Геологов.

Еще одна функция сибирского средневекового города – быть опорным пунктом христианизации. Поэтому в остроге всегда находилось место для церкви, часовни и библиотеки. Сургут не стал исключением. Однако архивные источники, донесения в архиерейское управление, расположенное в Тобольске, практически не сохранили свидетельств о каких-либо зверствах и перегибах первых сургутских священников, занимавшихся миссионерством среди аборигенов. Видимо, те спокойно соглашались креститься и получить реальные материальные выгоды от поклонения новому Богу, нежели отстаивать ценой жизни свои языческие представления о мире. О формальности христианизации, сохранении двоеверия говорят медвежьи головы в хантыйских чумах рядом с иконами св. Николая Чудотворца или обряды поклонения духам, совершаемые хантами в случае болезни человека или во время свадеб. Не стоит забывать, что все-таки основное назначение нового острога на р. Оби заключалось в исправной поставке собранного ясака сначала в Москву, а потом и в Санкт-Петербург. Так писал о сборе ясака путешественник Александр Корнилов в своих записках:

«Платимая остяками подать состоит в так называемом ясаке и сорока четырех копеечном сборе. То и другое вносят они разного рода звериными шкурами, которые принимаются от них по цене, установленной правительством еще при начальном обложении сего народа ясаком; от всех же других обязанностей: рекрутского набора и разных повинностей – они изъяты…».

При этом этнографы, занимавшиеся обычаями и традициями северных коренных народов, установили, во-первых, что русские сборщики податей не имели права сами объезжать стойбища и получать пушнину (ее привозили в острог старйшины остяцких и вогульских родов), и, во-вторых, в общинах остяков уже в XVI – XVII веках существовала прогрессивная шкала налогообложения. Ясак платили не с каждого человека, а с общины. Самые удачливые охотники, семьи, где было много мальчиков, платили больше, а пожилые члены общины, матери, воспитывавшие детей без отцов (например, погибших во время охоты), не платили совсем. При этом случаев сопротивления, неповиновения со стороны общин остяков при выплате ясака в сургутской истории не было. Пушнину привозили исправно, в январе. Ее в начале XVII века добывали так много, что к концу столетия в лесах возле Сургута было сложно подстрелить ту же лисицу или песца. В начале XIX века Сургут и вовсе из города-донора превратился в убыточное для царской казны поселение. На содержание казачьей команды, их семей тратилось больше, чем поступало ясачного налога. Поэтому в 1804 году указом императора Александра I Cургут переводится в разряд заштатных городов и приписывается к Березовскому уезду под управлением исправника. Сургутские присутственные места были переведены в Омск. В городе стали избираться староста и его помощник. Хотя, по наблюдениям путешественников, чиновников, превращение Сургута в заштатный город слабо отразилось на его жизни. А вот, кстати, заметки о городе, оставленные известным ученым-лингвистом Матиасом Александром Кастреном, побывавшим в уездном Сургуте в 1845 году: «Решительно немного мест в Сибири, которые в эпоху завоевания ее играли бы такую важную роль, как отважный казацкий город Сургут (и доселе казаки составляют большую часть жителей Сургута). Тем грустнее теперешний вид его. От прежнего могущественного города осталось только несколько жилых лачуг, беспорядочно разбросанных среди пожарищ (пожары довольно часто опустошали Сургут, но последний, в 1840 году, обратил весь город в одно огромное пепелище), ни одной порядочной улицы, ни одного хорошего строения, даже редко где есть стекла на окнах, а цельная оконница уже почти исключение». Все дело в том, что побывал Кастрен в Сургуте уже после пожара, в котором сгорела большая часть домов.

Сургут в к. ХIХв. Экспозиция Сургутского краеведческого музея. Фото автора

К 1860-м годам город полностью отстраивается и возвращает себе статус города окружного значения. В начале XX века, по воспоминаниям современников, в городе было две церкви и два училища – мужское и женское, аптека, магазин, пожарная каланча, библиотека при Обществе любителей трезвости, радио и электрическое освещение. В конце XIX века Сургут входит в программу путешествий российских царевичей. Была такая традиция в императорской семье – отправлять в поездку по стране будущих ее правителей. Она длилась год-полтора. За это время наследники престола успевали натрястись по дорогам и направлениям от Варшавы до Сахалина. Где-то по пути в Томск, Иркутск им и встречался скромно-пыльный Сургут. Цесаревич Александр посетил его в 1880 году. После этого визита… местные казаки были разжалованы в мещан. А произошло это так. В преддверии приезда наследника городские власти предприняли ряд мер с целью облагородить неказистый вид города. Однако в ходе встречи неказистый вид самих сургутских казаков произвел на цесаревича удручающее впечатление, и он, даже не заехав в город, отправился дальше. А в феврале 1881 года Сургутская казачья команда была реорганизована. Сын Александра III, будущий император Николай II побывал в Сургуте летом 1891 года. Только не в самом Сургуте, а в 5-ти километрах от него, в районе поселка Белый Яр. К этому событию городские власти на всякий случай отремонтировали дорогу до Сургута и навели в нем порядок. Однако Николай Александрович принимал делегации сначала на борту парохода, а потом и на белоярской пристани. В память об этом визите в месте, где проходил торжественный молебен, строится церковь в честь Казанской иконы Божьей Матери. Церкви, школы, пристани, пожары, путешественники – это все хорошо, а что-либо осталось от того «старого Сургута»? Нет. Только фотографии, карты, иконы, предметы быта, одежда жителей – все это представлено на втором этаже Сургутского краеведческого музея, который, кстати, расположен в здании первого торгового центра города. Ходит легенда, что кто-то из заместителей мэра Сургута в 1990-е годы договорился, что бывший магазин «Океан» не перейдет музею, а станет самым крупным торговым центром города, а музей займет место бутиков женской одежды, обуви и парфюма. Так главный городской музей оказался в промышленной зоне). Однако для того, чтобы все-таки увидеть Сургут хотя бы образца начала ХХ века, нужно прийти на Мемориал воинской славы. Подняться и представить, острог, который здесь находился, а потом и Троицкий кафедральный собор – самое главное каменное здание города до появления первого пятиэтажного дома в Сургуте, в 1964 году. Сейчас в память о ней недалеко от плит с именами сургутян, погибших в Великой Отечественной войне, находится троицкая часовня. Построена она была в честь 400-летия города, в 1994 году. Что до Троицкого собора, когда-то стоявшего на этом месте, то он был спроектирован и построен за счет средств горожан в конце 18 века. Сначала появился небольшой зимний храм, посвященный Иоанну Крестителю, а потом и основной – летний, – освященный в честь праздника святой Троицы. Всего на возведение, роспись и благоустройство собора ушло более двадцати лет. Для его строительства был даже организован небольшой кирпичный завод у реки. Сам же кирпич изготавливался по шведским технологиям, подсмотренным сургутянами во время посещения Тобльска. Там же эти технологии появились благодаря шведским военнопленным, которых в Тобольск определил после победы в Северной войне император Петр I.

В 1879 году Свято-Троицкий храм стал площадкой для определения географических координат города. А через шесть лет, в 1885 году, побывавший в Сургуте корреспондент «Тобольских ведомостей» Капитон Голодников так описал главную городскую достопримечательность: «Каменная церковь со строящейся вокруг ее оградой – довольной приличной архитектуры, и как по наружному, так и внутреннему устройству могла бы занять не последнее место в любом губернском городе: золоченные через огонь и горящие, как жар, на солнце купола, кованого серебра напрестольные одеяния и несколько больших местных серебряных под золотом икон составляют приношения известного благотворителя Сургутского края И. Туполева». Троицкий собор, белокаменный красавец с зеленой крышей и золотыми крестами, в итоге простоял более 130 лет – до 1939 года, пока его не взорвали и не растащили на кирпичи. Как рассказывали мне старожилы Сургута, у многих печи были собраны из оставшихся целыми после взрыва кирпичей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.