Новый день рождения. Сборник иронических рассказов

Миша указал на пустую бутыль из которой только что выпил воду и произнес всего два слова. Он громогласно произнес название отеля, где он остановился, и число 222 – номер его комнаты в отеле.

*****

Через десять минут горничная открывала двум полицейским и трем офицерам разведки Египта президентский люкс, в котором поселился Шкет.

– Скажите, а вы не запомнили человека, который здесь проживал? – задал вопрос горничной полицейский, – Может быть, что-то вам показалось необычным в нем?

– Да, господин полицейский, было странное. Он поселился вчера в двенадцать ночи. Мне сказали, что он русский, но, когда он спросил меня, кто проживал в этом номере до него, и я сказала, что король Испании, он начал говорить со мной по-испански.

– Вот как? Русский из Испании? Это подозрительно, – прокомментировал для офицеров разведки ответ горничной полицейский, – А что еще странного вы заметили?

– А еще, господин полицейский, у него совсем не было вещей, только небольшой саквояж, из которого он вынул четыре темные бутылки.

– Да вот же они, стоят на столе!, – горничная радостно показала на две бутыли самогона, оставленные Шкетом.

– А когда я предложила ему поставить эти бутылки в холодильник, он засмеялся и сказал, что жидкость в них – это эликсир жизни, и его не надо охлаждать, потому что он никогда не испортится, – со знанием сказала горничная и, понизив голос, почти шепотом произнесла, – И одет он был, господин полицейский, более, чем необычно. Вместо привычных для туристов джинсов и майки, на нем был серо-голубой шелковый костюм, белоснежная рубашка и тонкий, под цвет костюма, галстук.

Номер тщательно обыскали, но он оказался совершенно пуст. В шкафу висел только шелковый костюм и стояли дорогие кожаные туфли ручной работы знаменитого итальянского мастера. Необычный гость словно испарился, и со вчерашнего дня его никто не видел.

У служащих отеля полицейские выяснили еще немало странной информации. Президентский люкс, номер 222, заказали для гостя по имени MISHA. Оплату произвела неизвестная офшорная компания, выяснить учредителей которой оказалось невозможно. И в номере поселился по российскому паспорту этот необычный человек. Но на запрос через Интерпол в миграционную службу России пришел ответ, что паспорт с таким номером не выдавался.

Это и понятно, паспорт-то Шкету в России сделали в обход официальных структур, по особым блатным каналам. Да и фамилию записали не его настоящую Шекет, а так, как его все звали – Шкет.

И еще, русскоязычная служащая отеля, которая обслуживает клиентов из России, сказала, что странный «русский» говорил на мало понятном ей языке, лишь слегка напоминающем русскую речь. И когда она не смогла с ним нормально объясниться и пригласила других сотрудниц, то он легко говорил с ними и по-немецки, и по-итальянски, и по-французски.

На вопрос полицейских, не произвел ли он еще каких-либо особенных впечатлений, она с придыханием сказала:

– Он был очень.., очень красив! Как ангел, сошедший с небес.

Проанализировав факты и собранную достоверную информацию от очевидцев случившегося, аналитический центр стратегических исследований сделали доклад президенту страны.

В докладе сообщали, что два дня назад, по воле Аллаха, с небес на землю спустился святой дух и в образе человека остановился в президентском номере отеля. А сегодня ночью дух переместился из отеля в Каирский музей, вселился в мумию древнего правителя Египта, и мумия воскресла. Теперь надо срочно решить, как это все представить народу с учетом священных канонов ислама.

В это время Миша, как окончательно воскресший, а по утрам так всегда происходит, тем более после выпитого литра воды, ощутил сильное желание, точнее, потребность, посетить туалет. Но в его теперешнем положении пробираться через переполненный людьми зал было противоестественно. Шкет медленно поднял правую руку. Зал замер в ожидании.

Растягивая слова, он громко, и в то же время мягко произнес на трех языках – английском, испанском и иврите:

– Дети мои!.. Покиньте этот зал! Я должен остаться один!

Огромная толпа людей, как под гипнозом, начала вставать с колен и выходить из зала через два противоположных выхода.

Когда зал почти опустел, Шкет жестом остановил одного из служащих музея. Он спустился из саркофага, подозвал к себе перепуганного музейного работника, что-то у него спросил и неспешно вышел в служебный коридор.

Однако за этим действием внимательно наблюдала бойкая журналистка из CNN. Когда все выходили она спряталась за мраморной колонной зала. И, как только Шкет покинул зал она пулей подбежала к оторопевшему служащему музея.

Понимая важность информации, которой завладел работник музея, журналистка не раздумывая за сто долларов подкупила его и выведала этот важный секрет.

Поэтому, когда Шкет, как и положено ему по новому статусу, неспешно зашел в туалет, шустрая журналистка уже успела закрепить с помощью жвачки свой смартфон в углу туалетной кабинки.

Миша справил малую нужду и неспешно вернулся в зал, где стоял саркофаг. Теперь он превратился в его пьедестал. Он ждал подходящего момент, чтобы покинуть музей. Такая ситуация, как подсказывала ему интуиция, вот-вот должна была сложиться.

Но в момент, когда он только вышел из туалета, все новостные агентства мира сообщили сенсацию.

Воскресший в Египте обрезан! Он, возможно, мусульманин, но, скорее всего, он еврей.

Первыми к ясному пониманию, что воскресший именно еврей, пришли ортодоксальные раввины Израиля.

Во-первых, он обрезан, и, конечно, обрезан во времена, когда еще не существовал ислам. Во-вторых, он говорит на иврите. В-третьих, его имя – MISHA. И если перейти с английской транскрипции к буквам на иврите, а в иврите буквы Ш и С пишутся одинаково, так же как А и Э, то можно получить на иврите имя МОШЕ или МЕССИЯ.

Израильское правительство тут же потребовало от Египта немедленно вернуть их воскресшего гражданина на его историческую родину в Израиль.

Власти страны пирамид поначалу не хотели передавать воскресшую египетскую мумию евреям. Однако тайно выполненный экспресс анализ химического состава жидкостей в двух бутылях из отеля показал, что их состав весьма токсичен, но самое плохое – он на 70 процентов состоял из этилового спирта. А допустить связь Воскресшего, по воле Аллаха, с алкоголем, означало разрушить все фундаментальные основы ислама.

Весы принятия решения склонились в пользу сохранения религиозных догматов. После обеда «Воскресшего» с соблюдением строжайшей секретности специальным авиарейсом отправили в Иерусалим.

В дороге Мише подали кошерный обед и кошерное вино. Он переоделся в подходящую его положению одежду, и прямо из аэропорта его отвезли в особо охраняемый президентский номер отеля «Кинг Давид».

Встречали Шкета тихо и секретно десять самых авторитетных раввинов – знатоков и мудрецов Торы.

Семь часов религиозные авторитеты вели с Мишей беседу. Все складывалось почти хорошо. Но возникло одно принципиальное разногласие. Миша категорически не поддерживал запрета на работу общественного транспорта по субботам.

Еще не вязалось, что Миссия явился в Иерусалим не на белом осле, как написано в священной книге, а самолетом авиакомпании EL—AL. Но это было не так уж и существенно. Самолет – белого цвета и это, в принципе, вполне подходило.

Посовещавшись, мудрейшие раввины решили обратиться за помощью в разрешении разногласия по поводу субботнего транспорта к авторитетному каббалисту Иегуде Меиру.

Иегуда был не против помочь, но наступила ночь. А по ночам, как он объяснил, сила каббалистических знаний ослабевает, и разобраться во всем он сможет только утром.

– Я приеду для разрешения вашего вопроса через три часа после рассвета, – сказал каббалист и объявил сумму своего гонорара.

Платить раввинам не хотелось, но вариантов не было, а время работало против них. Слухи о прибытии Мессии могли в любой момент просочиться общественности.

До утра, после кошерного мясного ужина и насыщенного событиями дня, Миша Шкет, как младенец, уснул на мягких подушках отеля «Кинг Давид».

В назначенное время к нему в номер зашел умудренный великими знаниями каббалист – милый худенький старик с живыми умными глазами и приятными манерами. Они выпили с Мишей зеленого чая, побеседовали о разных вещах, и каббалист как можно мягче сказал:

– Я знаю, кто ты… Ты – Миша Шкет. А правильная твоя фамилия Шекет. Ты авторитетный вор, медвежатник. Родился ты в России в таком-то году от еврейки Розы. А зачатие твое произошло в такой-то день и в такой-то час месяца ниссан в подсобке мясокомбината.

Столь точные познания каббалиста Мишу ошарашили. Он смотрел на тщедушного седовласого иудея в полном изумлении. Даже он не знал, где и когда он был зачат. Но все остальное совпадало точно.

– Ты, Миша, не пророк и не Мессия. Но и мы не кровожадные римляне. Мы евреи. Очень гуманные люди, – каббалист тяжело вздохнул. – Поэтому давай сделаем так. Так будет лучше для всех нас и прежде всего для тебя самого.

Иегуда отпил зеленого чая, собрался с мыслями и высказал свое предложение.

– У тебя и твоей еврейской мамы есть право на репатриацию к нам в Израиль или, если захочешь, то в Соединенные штаты. Сегодня мы объявим, что в Египте воскрес Великий сын нашего народа – Моше. Со вчерашнего дня это уже неоспоримый факт. И он воскрес, чтобы повторить свой легендарный путь из Египта на землю обетованную, в страну Израиль. Как и тогда, длиною в сорок лет блужданий по пустыне. Все знают эту историю. Ты её тоже знаешь, – Иегуда сделал паузу, чтобы Миша проникся его словами.

– Наше с тобой соглашение мы сохраним в секрете. Я из своих средств помогу тебе купить на выбор: скромную квартирку в Израиля или дом с бассейном и лужайками в Америке. Ну, скажем, в пригороде Нью-Йорка или в Лос-Анжелесе.

Каббалист снова вздохнул, собираясь с силами закончить свое предложение. По-видимому, давалось оно ему нелегко.

– На это у меня есть возможность выделить тебе двести тысяч долларов. И, кроме этого, я буду выплачивать тебе в течение семи лет ежемесячное пособие в десять тысяч долларов США.

Завершив трудную часть предложения, Иегуда перешел к объяснению деталей.

– У американцев, принимающей стороны, правда, есть одно условие. Сразу по прибытии ты должен посещать занятия в религиозной школе. Они хотят, чтобы ты начал с изучения заповеди «Не укради». Обещают нанять для тебя лучших учителей.

Каббалист сложил руки и посмотрел Мише в глаза.

– Подумай, Миша… Прими мое предложение. Это мой добрый еврейский совет.

Шкет хорошо понимал, какие огромные перспективы открываются ему здесь, в Израиле. Но за три последних дня он так полюбил свободу. И чтобы больше не искушать судьбу, он решил, что поедет в США. Ведь где еще на свете так уважаема свобода, как не в Америке. Ей, Свободе, там даже памятник установили. И еще там есть Голливуд. А он умеет играть на скрипке и в детстве посещал драматический кружок.

– Да, Ребби. Я поеду в Штаты. Я принимаю ваше предложение. Не могу быть к вам неблагодарным. Такая бескорыстность с вашей стороны и участие в моей судьбе. Дом, десять тысяч пособия. Да вы святой человек!

– Ну, что ты, Миша! Мы же все свои – евреи. Бог нам велел делиться, – скромно пожал плечами каббалист, – Пойми, я бы дал тебе и больше, но наша заповедь запрещает мне отдать более десятой доли от собственных доходов. Раввинат установил мне гонорар – сто тысяч в месяц на семь лет и дом в Майями за два миллиона, если я смогу с тобой договориться.

После беседы с тобой они, конечно, могли принять и согласиться, что ты – Мессия, явившийся с небес. Но с тем, что будет работать транспорт по субботам… С этим они не могли согласиться просто никак, – категорично отрезал рукой каббалист Меир.

– Еще мы полагаем, что, благодаря тебе, поток туристов в Израиль вырастет минимум вдвое. Мой племянник уже прибросил программку для туристов: «По следам Воскресшего Моисея». А это будет покруче поиска «покемонов», – каббалист ласково посмотрел Мише в глаза.

– Скажите, рабби. У меня еще вопрос. Я просто преклоняюсь перед вашим каббалистическим учением. Как вы смогли все вычислить и все узнать обо мне и даже о моем зачатии? Это невероятно! Просто чудо! Ну, и о зачатии – это зачем?

– Видишь ли, Миша. Процесс зачатия в вопросе о пророке и Мессии очень важен. Две тысячи лет идет спор, – было тогда непорочное зачатие у еврейки Марии, или не было. Сколько из-за этого бед перенес наш народ!, – со вздохом покачал головой Иегуда Меир.

– А как я все узнал?, – продолжил он уже весело. – Хорошо. Тебе скажу… У меня внук работает в Моссаде. Мы вчера просто поговорили с твоей мамой.

*****

Вечером Миша Шекет, теперь по паспорту он стал Мик Шекетсон, вместе с мамой Розой улетал на родину Свободы в Америку. Надо было торопиться. Как истинный обрезанный еврей, он должен успеть помолиться у Стены плача. Тем более, что теперь у него наступил Новый День рождения.

В паспорте по недосмотру, просто со слов каббалиста Иегуды Меира, у Миши в графе дата рождения поставили не ту дату, когда он появился на свет, а дату его зачатия. Хотя точнее – ведь это так и есть.

На память о необыкновенном повороте своей судьбы он увозил в Америку добытую им из Каирского музея позолоченную копию ожерелья фараона.

ГЕНИИ

Не знаю, почему, но до сих пор бытует мнение, что труд из обезьяны сделал человека. Я лично это мнение не разделяю. По-моему, из обезьяны выйдет только обезьяна, из слона, конечно, слон, из бегемота – бегемот. Да и потом, еще пример, – вот сколько лошадь или вол, или осел не трудятся, из них ни разу человек не получился. Из обезьяны тоже. Возможно, я не прав, возможно, прав наполовину.

Люди от животных, да и друг от друга, отличаются способностями к изобретательству. Способностью придумывать всякие вещи, которых нет в природе. Так, люди придумали паровоз, самолет и даже подводную лодку.

Еще у людей есть тяга экспериментировать, и нередко они совершают открытия.

Вот как, например, Колумб открыл Америку? Он ведь плыл в Индию. Но решил сделать эксперимент. Вместо того, чтобы повернуть, как все, при выходе из порта налево, он повернул направо, и оказался не в Индии, а в Америке.

При этом изобретения не обязательно направлены на то, чтобы что-то улучшить. Бывает, что и наоборот. Изобретают всякие штуки, чтобы с их помощью навредить.

Некоторые изобретают, чтобы подводные лодки, могли погружаться и потом всплывать. А некоторые бьются над изобретениями, которые сделают так, что эти лодки не всплывут.

Тоже самое и с самолетами. Много всякого придумали, чтобы самолеты как можно лучше летали. А сколько всякого изобрели, чтобы они падали! Я имею ввиду военные изобретения.

Вот и пойми, есть ли разумность и полезность от многих идей, которые генерируют люди, и от их изобретений.

*****

Афанасий Петрович, а все называли его душевно Петрович, двадцать лет работал в закрытом военном институте, который как раз и занимался всякими вредными изобретениями. Вредными, конечно, для вражеских разработок.

Если враги придумывали машину, которая могла, как крот, скрытно перемещаться под землей, то в их институте придумывали контр-изобретение. Разрабатывали такой прибор, от воздействия которого вражеская машина теряла ориентацию под землей и двигалась не горизонтально, а вертикально, к центру земли, пока не сгорала там, достигнув раскаленной магмы. Ну, и всякие похожие вещи там изобретали.

Петрович не имел высшего образования. Он работал обычным слесарем. Точнее, совершенно необычным слесарем. Он обладал такой смекалкой и технической интуицией, что смог изобрести и изготовить образец вертолето-самолета.

Этот аппарат состоял всего из одного большого винта, внутри которого подвешивалась кабина для шести пассажиров. Когда винт вращался в горизонтальной плоскости, аппарат летал, как и положено вертолету. А когда винт вращался в плоскости вертикальной, то он летал, как самолет.

Если вражеские радары засекали полет этого аппарата как полет самолета, он сразу автоматически зависал на месте или летел как вертолет. В итоге компьютеры врагов, пытаясь распознать такой причудливый полет, зацикливались и перегорали.

Еще в этом военном институте разрабатывали средства борьбы с врагами в густонаселенных городах. Руководил этим направлением профессор химии Ванштейн Лев Семенович. Он разделял взгляды пацифистов и защитников животных, хотя и работал над военными проектами.

Возможно поэтому, он придумал безвредный и гуманный метод для борьбы с врагами. Он создал специальный сонный газ, – безвредный и неуловимый никакими средствами защиты типа противогазов. Но стоило его вдохнуть совсем ничтожное количество, и люди мгновенно засыпали на десять-двенадцать часов. А потом, без всяких последствий, просыпались.

Еще он создал противосонные таблетки. Если их принять, то спать не хотелось, даже если надышаться сонным газом.

Теперь не нужно было штурмом брать города. Своим солдатам выдавали противосонные таблетки, а весь город усыпляли сонным газом. Уснувших вражеских солдат бескровно брали в плен.

Противник вообще не мог понять, что с ним произошло. У сонного газа наблюдался еще и такой эффект. Проснувшиеся после его воздействия люди напрочь забывали все, что происходило в предыдущие сутки.

Данная разработка относилась к особо секретным. Зачастую войны ведут не для того, чтобы захватывать чужие территории или ресурсы. Как правило, война нужна, чтобы причинить своим врагам как можно больше разрушений.

Но один баллончик с сонным газом, похожий на обычный огнетушитель, профессор Ванштейн припрятал в секретном ангаре. Там же хранился и вертолето-самолет, изготовленный Петровичем.

Обе эти разработки еще не прошли всех испытаний и не числились в реестрах как пригодные для применения.

Наступили времена разрядки, секретный ангар закрыли, и о сонном газе и вертолето-самолете забыли. Военный институт стал не нужен. В новых условиях его переоборудовали в сельскохозяйственную академию.

Сначала там разрабатывали всякие сноповязалки и картофелекопалки, но потом перешли и к сложным темам. В академии открыли лабораторию генетики.

Именно в ней и начали трудиться добрые друзья: Афанасий Петрович и профессор Ванштейн. Лев Семенович возглавил это направление работ.

Дело оказалось новое и интересное. Генная инженерия – это, как не посмотри, прикладная наука. Она связана с изобретательством. Например, как сделать для мухи такие приспособления, чтобы она могла не просто без толку жужжать, а еще бы навозную кучу рассыпала по полю. Ну, и другие полезные вещи делала.

Но разработка, которую начали проводить в лаборатории генной инженерии, к мухам отношения не имела. Она предполагала расширить круг домашних животных.

В сельском хозяйстве не хватает домашних животных, способных выполнять утомительные работы. В основном, до сих пор используют только лошадей для вспашки полей и перевозки урожая. А нужны еще домашние животные, которые заменили бы человеческий труд. Могли бы собирать яблоки с деревьев, помидоры с кустов, и выполнять работы по упаковке и сортировке овощей и фруктов. Ну, много таких работ есть.

Профессор Ванштейн пригласил к себе Петровича, чтобы обдумать, каких животных обучить сельхозработам.

Афанасий потер подбородок, он всегда так делал, и сходу выдал предложение.

– Ну, это ясно, Лев Семенович. Идеально для таких работах подходят обезьяны. Они как и мы, устроены. Но, при этом, запросто лазают по деревьям. Что для них – яблоки собрать или виноград? Им даже лестниц не надо.

– Пожалуй так и есть, – согласился профессор, постукивая пальцами по столу, – Это отличная идея. Что может быть лучше обезьян? И потом, ведь только они в доисторические времена сами добровольно захотели работать. Ну, когда решили превращаться в человека.

– Да, только они и согласились, – подтвердил Афанасий Петрович, – Правда, непонятно зачем они это сделали. Дарвин этого не растолковал.

– У Дарвина это как-то объясняется, – попытался вспомнить профессор, что на этот счет говорил великий теоретик эволюции.

– Но это неважно, – махнул он рукой ничего не вспомнив. – Важно, что у обезьян где-то генетически заложено желание трудиться. Не стали же они примитивно рвать с деревьев бананы и есть их. Они, Афанасий Петрович, не поленились, слезли с этих самых деревьев и начали распахивать поля, сажать картошку, пшеницу и даже разводить кроликов. Я уверен, что их можно научить работать.

– Конечно можно, – поддержал профессора Афанасий, – Я читал в научной статье, что шимпанзе легко запоминают до трех тысяч слов. А визуальная память у них лучше, чем у человека.

Все складывалось в пользу обезьян. Профессор подготовил проект по одомашниванию обезьян и представил его руководству академии.

Бессменно руководил военным институтом генерал Карандашов Иван Васильевич. Он занял эту должность и после преобразования института в сельхозакадемию. И хотя, он, как и Афанасий, не оканчивал высшего учебного заведения, природный ум и особая проницательность позволяли ему безошибочно определять самые перспективные направления работ.

Выслушав доклад Ванштейна генерал сходу принял решение.

– Эти работы, Лев Семенович, я считаю интересными не только с научной точки зрения. Они будут иметь огромное значение в развитии сельского хозяйства, а, может быть, и всей нашей экономики в целом.

– Уверен, что так, – обрадовался профессор, что его идея с обезьянами одобрена.

– Представь, мы научим обезьян выполнять тяжелые и вредные работы. Они лучше, чем рабы: сильны, им не нужна одежда, размножаются прекрасно. Достаточно их накормить, и всё – они будут работать. Молодцы. Хорошо придумали. Я двумя руками «за».

Ванштейн вышел от генерала в подавленном настроении. Он как-то не подумал о том, что обезьян могут превратить в рабов. А мысль об угнетении и эксплуатации животных ему всегда была противна. Но отступлений Карандашов не допускал, и решение приняли.

Поначалу работы велись открыто, но потом пришел строгий приказ, и их сделали секретными.

Скорее всего, работы засекретили без надобности, просто по указанию генерала Карандашова. Он привык работать только секретно.

Ванштейн шутил по этому поводу: «Слава богу. Если провалим работу, то никто о нашем позоре не узнает. А те, кто и узнают, все равно никому не скажут. Даже нам».

Успех проекта профессор возлагал на то, что ген трудолюбия у обезьян сильный. Он лишь находится у них в сонном состоянии.

Лев Семенович решил изобрести препарат, и с его помощью разбудить у приматов этот спящий ген. Такой препарат вполне мог пригодиться и людям. У многих ген трудолюбия находится все время в дреме.

Профессор, как специалист в области воздействия на сон и пробуждение, изучил процессы, связанные с засыпанием генов, и изготовил таблетки способные пробуждать гены.

Пока Ванштейн колдовал над препаратом, Петрович посещал зоопарк и наблюдал за повадками шимпанзе. По мнению профессора, они как нельзя лучше подходили для одомашнивания.

Афанасий быстро подружился с обезьянками. Особенно хорошие отношения у него сложились с половозрелым самцом по имени Шмулик. Всякий раз, когда Петрович подходил к вольеру, Шмулик оставлял свои дела, садился напротив и жестами как бы спрашивал: «Ну, как дела? Какие новости, и что там слышно про нашу работу?».

Вскоре, когда все сложилось, Шмулика и пятерых его подружек поселили во внутреннем парке института. Предварительно парк превратили в подобие просторного вольера.

Шимпанзе достигли возраста любовных развлечений и чувствовали себя хорошо. Этот возраст самый подходящий для генетических экспериментов. Именно в период полового созревания гены возбуждаются особо. Стараясь победить друг друга в борьбе за продолжение своего вида они становятся активными и агрессивными.

У людей этот отрезок жизни называется «переходный возраст». Известно, сколько странностей в нем происходит. Ранее милые и добрые детишки, нередко становятся нахальными и злыми. Бывает, что и наоборот. Это зависит от того, какие гены побеждают. Ведь столько разного заложено в нас от предков.

Петрович смастерил для обезьянок множество хитроумных тренажеров для развития у них трудолюбия. А чтобы они привыкали к будущим работам, для них сшили фартуки с нагрудными карманами. Там они носили рабочие инструменты.

Разработанные профессором препараты оказались более чем эффективными. После приема микстуры трудолюбия лошади в два раза быстрее вспахивали несколько гектаров земли.

Еще Ванштейн изготовил таблетки для развития ума. Их он опробовал на себе. Приняв таблетку он мог часами решать задачи по физике и математике.

Наступило лето, период отпусков. Сотрудники академии массово отправились в отпуск. На работе остался только обслуживающий персонал и сотрудник лаборатории генетики – Афанасий Петрович.